Лауреаты премии русский букер. Премия «Русский Букер» ищет спонсора! «Голомяное пламя», Дмитрий Новиков
В октябре две престижнейшие литературные премии сделали два очень верных и взвешенных решения. Если — это вежливый и почтительный кивок в сторону массового читателя (и даже зрителя), то случай с Джорджем Сондерсом, заполучившим статуэтку Букеровской премии (Man Booker Prize ), — совсем другой коленкор. Победа его романа «Линкольн в бардо» — триумф андеграунда (что бы это понятие сейчас не значило), подвальной классики и, быть может, предсказуемый, но правильный выбор. Решение членов жюри доказывает, что в этот раз Букер дали за литературу ради литературы, а не за заслуги, политкорректность или повестку дня.
«Линкольн в Бардо» — действительно стоящий роман, хотя у Сондерса и дебютный: до этого автор работал исключительно с краткой прозой. Это книга, которую вы либо забросите после первых двадцати страниц, либо прочитаете от корки до корки.
1862-й год, Авраам Линкольн устраивает светский прием, а в это время на втором этаже от брюшного тифа умирает его сын Уильям. Говорят, что Вилли был любимцем отца, а некоторые газеты утверждали, что президент был настолько сломлен, что ночевал в крипте с упокоенным телом сына. Только Вилли никак не может обрести покой — его душа застревает в мире, отдаленно напоминающем чистилище, в том самом бардо. Согласно Тибетской книге мертвых бардо — это промежуточное состояние между жизнью и смертью, и этот пограничный мир Сондерс превращает в белесое ничто, населенное всевозможными демонами и сгустками энергии. Тут Вилли и пребывает вместе с сонмом других душ, пока где-то за невидимой перегородкой плачет его отец.
«Линкольн в Бардо» можно назвать историческим романом с большой-большой натяжкой — впрочем, он и не претендует на документальность. Напротив, Сондерс берет достоверный факт о смерти сына американского президента и начинает сплетать его с фиктивными документами, мнениями очевидцев и современников, таким образом обыгрывая привычный постулат постмодернизма о рыхлости истины и размытости фактов.
За подобное сопоставление могут закидать литературоведческими табуретами, но все же хочется сравнить «Линкольна в Бардо» с «Бардо иль не Бардо» Антуана Володина. Во‑первых, если вы не буддист и не приверженец азиатских мистических практик, то литературу — уж тем более художественную — об этом месте удастся найти не так много. Такая аналогия необходима и для того, чтобы показать, насколько отличается подход авторов, вписывающих своих героев в подобные декорации. Если Володин пинает труп постмодернизма и, подобно Беккету, рассуждает о невозможности и исчерпанности письма, то Сондерс берет дефибриллятор — и закоченевший постмодерн в его романе начинает наливаться кровью.
Прежде всего, «Линкольн в Бардо» — это полифонический роман с голосами более ста заблудших душ, которые вторят друг другу, гудят все громче и громче — и обрываются на полуслове; это роман-сплав исторического факта и шизофренического нарратива. А еще это по‑сондеровски своеобразный катабасис о мистическом пребывании мальчика в затуманенном бардо, пока его душа не превратится в тонкий сгусток энергии или не реинкарнирует. И, последнее по счету, но не по важности — это большой разговор о любви и страдании, душещипательная и вместе с тем гротескная частная история о потере сына.
Роман Сондерса, переведенный на русский язык, выйдет в издательстве «Эксмо» в 2018 году.
ФИНАЛИСТЫ 
1. Эмили Фридлунд — «История волков»
Откровенно слабый дебют Фридлунд, хоть и очерчивающий богатый потенциал писательницы. Это история взросления Линды — одинокого волчонка, взращенного в коммуне вместе с северными реднеками и хиппи и прозябающего в бесконечной круговерти быта и рутины. Но в какой-то момент Линда встречает Патру, Лео и их больного сына Пола, — последователей христианской науки Мэри Бэйкер Эдди — и они переворачивают ее жизнь.
По сути «История волков» — продубленный морозным ветром роман взросления, в котором есть и безнадега, и осознание собственной сексуальности, и аутсайдерство. Но где-то мы уже это видели.
2. Мохсин Хамид — «Западный выход»
Exit West , казалось бы, роман о важном и нужном — о беженцах и переворотах. Но на деле он рассказывает о двух влюбленных Надие и Саиде, обнимающих друг друга на фоне чумы, разрухи и повстанцев. Не в силах больше быть угнетенными, молодые люди бегут сначала в Лондон, а затем и в США, где обретают заждавшееся их счастье.
Да, это значимый альтернативный голос пакистанского писателя, повесть о болезненном нарыве стран третьего мира, но отчего-то — то ли из-за сладковатой истории родственных душ, то ли основанного на эмиграции повествования — этот голос начинает сдуваться и раздражать. К тому же, романы подобного толка присутствуют в каждом лонг-листе Букера последние несколько лет.
3. Пол Остер «4 3 2 1»
Получи «Букера» Пол Остер, было бы не менее справедливо. Но с другой стороны, он романист широко известный и не раз премированный другими престижными наградами, так что с него хватит. К тому же, в отличие от других авторов, Остер почти полностью переведен на русский язык.
Его новый раблезианских размеров том рассказывает об истории жизни Арчи Фергюсона — в четырех альтернативных версиях. Фактическая основа романа неизменна — мальчик растет одной и той же еврейской семье среднего класса и веселится с теми же друзьями, — но в зависимости от мелких деталей судьба Арчи складывается по‑разному, а историческая действительность (убийство Кеннеди или война во Вьетнаме) пугающе видоизменяется.
Роман на русском языке выйдет в издательстве «Эксмо» в 2018 году.
4. Али Смит — «Осень»
С первого взгляда «Осень» может показаться несколько рваной и незавершенной, однако, привыкнув к интонации, в глаза бросается поэтичность и бархатность ее языка, обласканного стихами Джона Китса.
Как и у Хамида, Смит тоже ставит в центр романа любовь на фоне крошащейся и увядающей в результате брекзита страны. Любовь, правда, слегка девиантная: Дэниэлу 101, а Элизабет всего 32. Но, в отличие от пакистанца, шотландская писательница наполнила свой небольшой роман неподдельным лиризмом и открытостью, отчего ей хочется верить. К слову, это первый из ее «сезонных романов», за которым последуют «Зима», «Весна» и «Лето».
Роман на русском языке выйдет в издательстве «Эксмо» в 2018 году.
5. Фиона Мозли — «Элмет»
Еще один дебют. На сей раз, сплав сельского нуара с готикой, переплетающийся с легендами и древней историей Йоркшира и исчезнувшего королевства Элмет, от которого роман берет название. На удивление эта молодая писательница по‑хорошему старомодна, так как взялась сочинять меланхоличную буколическую прозу, будто бы ХХ век и не думал сдвинуться с места.
Дэниэл и Кэти живут в доме, который они вместе с Папочкой построили голыми руками. Вместе с ним они ведут тихую жизнь: охотятся, заготавливают сидр и всячески друг другу помогают, как вдруг над семьей нависает ворох проблем в лице жестоких землевладельцев, а семейная сага начинает рифмоваться с мифом о потерянном Элмете.
Петр Алешковский, председатель жюри «Русский Букер» 2017 года (Фото: Дмитрий Серебряков / ТАСС)
Жюри старейшей в России независимой литературной премии «Русский Букер» объявило результаты отсева произведений, номинированных на награду в 2017 году. В подготовленный жюри длинный список попало 19 романов, что несколько меньше установленного в 2008 году лимита, согласно которому в лонг-листе не может быть больше 24 романов.
При этом один из наиболее известных российских литераторов Виктор Пелевин в лонг-лист «Русского Букера» этого года не попал, несмотря на то, что, по словам близкого к букеровскому комитету источника РБК, его роман «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» был в числе номинантов.
«Жюри, разобрав 75 представленных романов, весьма неожиданных порой, как глубоких, так и одиозных, пришло к мнению, что 19 из них заслуживают того, чтобы попасть в лонг-лист», — пояснил председатель жюри премии «Русский Букер» 2017 года, лауреат прошлого года, поэт и прозаик Петр Алешковский.
Большую часть претендентов на попадание в шорт-лист (шесть романов) составляют произведения, опубликованные в 2017 году. Это «Формула свободы» Ирины Богатыревой, «Обнаженная натура» Валерия Бочкова, «В Советском Союзе не было аддерола» Ольги Брейнингер, «Песнь тунгуса» Олега Ермакова, «Чудо: Роман с медициной» Калле Каспера, «F20» Анны Козловой, «Сказки нашей крови» Владимира Лидского, «Номах. Искры большого пожара» Игоря Малышева, «ЗАХХОК» Владимира Медведева, «Патриот» Андрея Рубанова, «Неизвестность» Алексея Слаповского, «Иншалла. Чеченский дневник» Анны Тугаревой и «Красный крест» Саши Филипенко.
Однако есть в лонг-листе и несколько романов 2016 года — «Должник» Андрея Волоса, «Тайный год» Михаила Гиголашвили, «Свидание с Квазимодо» Александра Мелихова, «Убить Бобрыкина. История одного убийства» Александры Николаенко, «Голомяное пламя» Дмитрия Новикова и «Китаист» Елены Чижовой.
Список из шести попавших в шорт-лист «Русского Букера» 2017 года романов жюри должно объявить 26 октября, а имя лауреата назвать 5 декабря. Победитель получит награду в 1,5 млн руб., а остальные финалисты — по 150 тыс. руб.
Попечителем премии, которая будет вручена в 26-й раз, стала в 2017 году кинокомпания «Фетисов Иллюзион».
«Качество лонг-листа, надеюсь, способно поддержать наш культурный процесс в самом важном его жанре. А также надеюсь, что в этих текстах отыщется содержание ответов на такие главные российские вопросы, как поиск прорывных национальных идей, героя нашего времени, языка новых коммуникаций в обществе. И рассчитываю, что среди них наша кинокомпания найдет литературную первооснову для большого российского кино», — сказал генеральный продюсер кинокомпании Глеб Фетисов, назвавший литературу «одной из действительно надежных» скреп страны.
В конце прошлой недели был объявлен короткий список номинантов на Международную Букеровскую премию. Ее вручают с 2005 года за произведения, переведенные на английский язык, и делят между автором и переводчиком. Buro 24/7 рассказывает о претендентах на награду и разбирается, что между ними общего.
Амос Оз «Иуда»
Переводчик: Николас де Ланж
Шансы на перевод: высокие (издательство «Фантом Пресс», вторая половина 2017 года)
Израильский писатель Амос Оз собрал едва ли не все существующие в Европе литературные премии и неоднократно назывался одним из наиболее вероятных кандидатов на «Нобеля», да и «Букера» критики прочат в первую очередь именно ему. Правда, в отличие от шведов англичане в последнее время не любят чествовать прославленных авторов за общие заслуги перед человечеством и скорее стараются отмечать конкретные произведения. Поводом для номинации Оза послужили, скорее всего, не три десятка книг, которые он опубликовал за последние 50 лет, и не его статус живого классика. «Иуда» — действительно прекрасный, умный, тонкий, редкой стилистической красоты роман.
Взяв за отправную точку канонический образ предателя, Оз не только переосмысливает историю отношений Иуды и Иисуса, но и указывает на неточности в общепринятой трактовке библейского мифа. Он ставит под сомнение верность традиционных представлений об измене как таковой и настаивает на том, что это понятие далеко не всегда имеет строго негативный оттенок. Заполнив художественный мир романа загадочными, неуловимыми персонажами в духе Кафки и Майринка, Оз на их примере разбирает причины и следствия вполне реального, актуального по сей день палестино-израильского конфликта и виртуозно балансирует на грани символистской притчи и острого, въедливого эссе о международной политике.
Давид Гроссман «В бар заходит лошадь»
Переводчик: Джессика Коэн
Шансы на перевод: высокие
Еще один израильтянин в шорт-листе — Давид Гроссман, в чьей книге также представлена интерпретация судьбы еврейского народа. Правда, в отличие от деликатного Оза, который не толкает своих персонажей вперед, а как будто лишь слегка дует им в спину, чтобы они сами плыли по течению сюжета, Гроссман решителен, прямолинеен и верен своему любимому приему — гротеску. Роман-монолог, начинающийся как рядовое выступление комика Довале Джи в локальном стендап-клубе, постепенно превращается в пронзительную, надрывную исповедь главного героя, предназначенную для ушей одного конкретного гостя. Его Довале Джи пригласил в зал сам, навязав ему роль и свидетеля, и адвоката, и прокурора, и, наконец, третейского судьи.
Гроссмана нередко обвиняют в популизме и называют конъюнктурщиком: мол, проблемы он поднимает важные, но нарочито злободневные, а потому персонажи у него получаются картонными, а их характеры — неправдоподобными. Однако «В бар заходит лошадь» — история камерная, а оттого обаятельная, трогательная и одновременно очень страшная. Рассказ Довале Джи — очередное доказательство того, что даже самая маленькая и несуразная жизнь может обернуться большой трагедией, а между вчерашним и сегодняшним днями лежит бездонная пропасть страданий и сомнений.
Матиас Энар «Компас»
Переводчик: Шарлотта Манделл
Шансы на перевод: низкие
За последние десять лет Матиас Энар из подающего надежды писателя превратился в скромного мэтра современной французской литературы. Скромного не потому, что до скандальной славы Мишеля Уэльбека ему далеко. В его книгах, большинство которых так или иначе посвящены Ближнему Востоку, исподволь слышится извиняющийся тон. Знаток арабского и персидского языков, Энар словно чувствует вину за то, что растрачивает свой талант на описание событий прошлого и настоящего не своей родной страны, а пожалуй, самого проблемного региона на планете.
В романе «Компас» автор вновь обращается к теме ориентализма: главный герой книги, умирающий музыковед Франц Риттер, под действием опиатов совершает мысленное путешествие по Стамбулу и Тегерану, Алеппо и Пальмире, чтобы понять, когда и почему произошла драматическая сепарация восточного мира от западного. В случае с «Компасом» особенно важно помнить, что международного «Букера» дают не только автору, но и переводчику. Шарлотта Манделл ранее адаптировала для англоязычного читателя едва ли не всю французскую классику: от Флобера и Мопассана до Пруста и Жене. Она же работала над переводом нашумевших «Благоволительниц» Джонатана Литтелла. Одним словом, награды Манделл заслуживает не меньше, чем сам Энар.
Саманта Швеблин «Лихорадочный сон»
Переводчик: Меган Макдоуэл
Шансы на перевод: низкие
Саманта Швеблин — темная лошадка короткого списка претендентов на Букеровскую премию этого года. В Аргентине, на родине писательницы, ее знают в первую очередь как автора короткой прозы: она выпустила три сборника рассказов, и лишь немногие из них были опубликованы за рубежом. «Лихорадочный сон» — дебютный роман Швеблин, вместивший в себя суматошный латиноамериканский колорит и шокирующую историю то ли полуживой, то ли уже отошедшей к праотцам женщины на больничной койке.
В наши дни режиссеры и писатели хорошо понимают, что по-настоящему пугают зрителя или читателя не кровь и кишки, а намеки на что-то загадочное, непостижимое, что-то, для чего еще не придумали подходящего определения. В конце концов, внутренние органы у всех более-менее одинаковые, зато личные страхи, которые мы проецируем на оставшиеся за кадром события из биографии героев, у каждого свои. Так, в романе Элизабет Страут «Меня зовут Люси Бартон» главная героиня не говорит, что именно в детстве делал с ней отец: она использует расплывчатое определение «жуть», спотыкаясь о которое, мы ощущаем невольный дискомфорт.
Недосказанность ведет повествование и в «Лихорадочном сне». Впрочем, в отличие от Страут, Швеблин куда менее лирична и психологична: нагнетая саспенс с мастерством, которому позавидовал бы Лавкрафт, она представляет человеческую память не просто ловушкой, а заброшенным домом, где в лабиринтах коридоров завывают и лязгают цепями призраки тех, кого мы когда-то любили и ненавидели. И выбраться из этого дома — невозможно.
Рой Якобсен «Невидимое»
Переводчик: Дон Бартлетт
Шансы на перевод: высокие
Не будет преувеличением сказать, что в последние годы дискурс скандинавской литературы определяется главным образом авторами мрачных, захватывающих детективных триллеров: Ю Несбё, Ларсом Кеплером, Томасом Энгером и, конечно, Стигом Ларссоном, чьи книги по-прежнему продаются миллионными тиражами, несмотря на смерть автора более десяти лет назад. Секрет популярности этих писателей заключается не только в умении держать читателя в напряжении с первой до последней страницы: благодаря их романам мы понимаем, что даже в благополучных Дании, Норвегии и Швеции, регулярно попадающих на верхушку рейтинга самых счастливых стран мира, все тоже не слава богу.
Выходец из пригорода Осло Рой Якобсен также стремится развенчать идеализированный образ Скандинавии, транслируемый в средствах массовой информации. Однако его книги опираются в первую очередь на классическую литературную традицию, сформированную Гамсуном и Ибсеном. В центре внимания Якобсена обычно оказывается частная семейная драма (как и, например, в ибсеновском «Кукольном доме»), а бытоописательная составляющая играет в его романах роль не менее важную, чем собственно сюжет (как и в трилогии Гамсуна о скитальце Августе). Претендующую на «Букера» сагу «Невидимое» писатель и вовсе полностью посвятил вопросам, которые волновали его именитых предшественников еще на рубеже XIX и XX веков, вновь заговорив о необходимости сохранения норвежского национального характера и образа жизни.
Дорте Норс «Зеркало, плечо, знак»
Переводчик: Миша Хокстра
Шансы на перевод: низкие
Как и Саманта Швеблин, датчанка Дорте Норс — автор, малоизвестный не только в России, но и в Европе и США. На русский язык ее вообще пока не переводили, а на английском впервые опубликовали лишь в 2015 году. Примечательно, что и ее талант в большей степени раскрылся в короткой, а не в крупной прозе. В то время как значительная часть писателей грезит идеей издать Большой Автобиографический Роман и прославиться на весь мир, Норс делает ход конем и выбирает формат рассказа. И такая тактика дала определенные плоды: именно Норс стала первым датским автором, чей рассказ напечатали в любимом интеллектуалами и снобами журнале The New Yorker.
Дорте Норс можно поставить в один ряд не только с Швеблин, но и с Якобсеном: как и «Невидимое», «Зеркало, плечо, знак» — роман, затрагивающий типично скандинавские проблемы. На примере истории переводчицы Соньи, которая в возрасте чуть за сорок учится водить автомобиль, Норс, во-первых, демонстрирует, насколько велик разрыв в культуре и бытовых привычках между городским и сельским населением Дании. Во-вторых, показывает оборотную сторону эмансипации. И, наконец, в-третьих, пытается понять, чем обусловлена тяга людей старшего возраста пробовать себя в новых сферах: свободомыслием населения или его неуклонным старением.
На традиционной пресс-конференции в в московском Golden Ring Hotel организаторы и жюри литературной премии «Русский Букер» объявили имя лауреата за 2017 год.
Обладателем награды стала Александра Николаенко с романом «Убить Бобрыкина. История одного убийства». также получит денежный приз — 1,5 млн рублей.
Николаенко — москвичка, художница, выпускница Строгановки, член Московского союза художников, дочь физика, доктора наук из , и художницы. Ее работы находятся в частных коллекциях Франции, Великобритании и России.
Сама Николаенко призналась, что «даже не могла представить себе такого», сообщает . По ее словам, литературный мир долго не принимал ее как писателя — только в качестве иллюстратора. Она писала еще со школы, но до выхода этой книги была больше известна как иллюстратор — например, книги «Похороните меня за плинтусом».
«Убить Бобрыкина» входил в длинный список «Национального бестселлера» (номинатором стал петербургский писатель Даниэль Орлов), но дальше не прошел. На сайте выпустившего книгу издательства «Русский Гулливер» роману уготована участь встать «в один ряд с «Школой для дураков» и «Москва — Петушки» ».
«Дело не только в удивительном языке, которым она написана, а в силе трагического напряжения, на котором она держится», — говорится в сообщении.
«Это очень крутой роман. Здесь русский язык — на десять, архитектура построения романа — на десять. Это не стандарт. Это гениальное произведение, написанное русским языком», — сказал председатель жюри, поэт и прозаик, лауреат «Русского Букера» — 2016 Петр Алешковский, получивший награду за роман о нелегких буднях археолога «Крепость».
Позже ситуация с «Русским Букером» практически нормализовалась — хотя одновременного с восстановлением нарушенного премиального процесса премии пришлось восстанавливать репутацию. Дело в том, что в 2010-м лауреатом награды стала с историческим романом «Цветочный крест», вернувшим в в русский язык слово «афедрон»; эта книга получила и антипремию за сомнительные литературные достижения «Полный абзац». Впрочем, следующие пять лет выбор «Русского Букера» был более приближен к общелитературному процессу.
Весной этого года секретарь «Русского Букера», литературовед и критик заявил, что премия «стоит на распутье», а начало премиального сезона было отложено.
Но потом был объявлен лонг-лист, а в сентябре — и шорт-лист из шести претендентов на награду.
В этом году на премию было номинировано 80 произведений. В число участников вошли 37 издательств, 8 журналов, 2 университета и 11 библиотек. В лонг-лист, объявленный в сентябре, попали 19 романов, в том числе произведения лауреата 2009 года («Китаист») и лауреата 2013 года («Должник»).
Новым спонсором «Русского Букера» стала кинокомпания «Фетисов иллюзион» (в этом году вместе со студией «Нон-Стоп Продакшн» выпустила номинированную на «Оскар» картину «Нелюбовь»), которая пообещала также экранизировать некоторые романы лауреатов и номинантов премии.
Как сообщает портал «Кино-Театр.Ru», пока речь идет о двух книгах — «Убить Бобрыкина. История одного убийства» теперь уже лауреата «Русского Букера» Николаенко и «Травля» Александра . Филипенко был представлен в лонг-листе, но с другим своим романом — ; «Травля» входила в шорт-лист другой литературной премии — «Большая книга» — в 2016 году.
Премия «Русский Букер», учрежденная в 1991 году по инициативе главы британской торговой компании Booker plc и Британского совета в России, задумывалась как аналог британского Букера. Первым победителем премии в 1992 году стал Марк Харитонов и его роман «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича». В число победителей других лет попали романы , Людмилы Улицкой, Ольги Славниковой и других писателей.
Американские писатели-тяжеловесы Пол Остер и Джордж Сондерс идут ноздря в ноздрю в списке номинантов на премию Букера этого года, в то время как другие «большие» писатели дали обойти себя дебютантам.
Жюри, возглавляемое баронессой Лолой Янг, объявило шорт-лист из шести названий утром в среду, 13-го сентября. Наряду с Остером и Сондерсом, в финал пробились 29-летняя дебютантка из Великобритании Фиона Мозли и новичок из Америки Эмили Фридланд.
Молодым авторам предстоит побороться с писателями, чьи книги уже входили в букеровский шорт-лист. Шотландка Али Смит соревнуется за главный приз уже в четвёртый раз, в этом году с романом «Осень», который посвящён выходу Соединённого Королевства из состава Евросоюза. Британо-пакистанский автор Мосхин Хамид, который в 2007 году уже входил в шорт-лист с повестью «Фундаменталист поневоле», на этот раз поразил судей книгой «Выход на Запад», в ней беженцы могут пользоваться странной чёрной дверью, чтобы находить спасение в разных частях света.
Однако многие писатели, бравшие премию Букера в прошлые годы, не смогли повторить достижений: Рой Арундати, Себастьян Барри, Камила Шамси и Майк МакКормак не смогли пробиться в шестёрку лучших. Британские авторы Зади Смит и Джон МакГрегор также оказались за бортом.
Ещё одной высококлассной «потерей» стала книга американца Колсона Уайтхеда «Подземная железная дорога». У букмекеров это произведение считалось фаворитом, и уже удостоилось нескольких престижных наград, включая Пулитцеровскую премию за лучшую художественную книгу, Национальную книжную премию за художественную книгу, а также премию Артура Кларка за лучший научно-фантастический роман.
Закупщик раздела художественной литературы британской книжной сети Waterstones Крис Уайт был среди многих поражённых отсутствием имени Уайтхеда в шорт-листе:
«Мы уже привыкли к сюрпризам от жюри Букера, но то, что «Подземная железная дорога» не вошла в финальную шестёрку - одно из самых шокирующих решений на моей памяти».
Вместо этого, судьи сочли достойной финала первую крупную работу Сондерса (который обычно работает в жанре рассказа) «Линкольн в Бардо», описывающую визиты президента Линкольна на кладбище к своему сыну Вилли. Благосклонности жюри также удостоилась книга Остера «4321» о мальчике Арчибальде Исааке Фергюсоне, жизнь которого развивается одновременно в четырёх вымышленных направлениях.
Мозли вошла в число лучших со своим дебютным романом про мужчину и его детей, которые живут в роще на территории бриттского королевства в Западном Ридинге (современный Йоркшир). Другой дебютант, Эмили Фридланд с «Историей волков» посвятила своё произведение четырнадцатилетней девочке, взросление которой происходит на среднем западе США, в условиях переживающего не лучшие времена религиозного культа.
Янг описала произведения, вошедшие в шорт-лист как «уникальные и смелые книги, которые выступают против ограничивающих условностей».
«Весёлые, искренние, волнующие, яркие – эти романы произросли на традиционной почве, но получились радикальными и современными. Эмоциональный, культурный, политический и интеллектуальный уровень этих книг заслуживает внимания, и способы, которыми они бросают вызов нашему мышлению – это доказательство силы литературы как искусства»
Лола Янг
Половина авторов оказалась из США, и к судьям возникли вопросы о возможной «американизации» главной британской литературной награды. Три года назад американские авторы получили возможность бороться за призовой фонд в размере 50000 фунтов, и в прошлом году американец Пол Битти обошёл конкурентов с романом «Распродажа».
Букмекерская компания Landbrokes сразу же назвала Сондерса фаворитом, и оценила его шансы на победу 2/1. Хамид и Мозли на втором месте, для них соотношение 4/1, на Остера сделаны ставки 5/1, шансы Фридланд и Смит на уровне 6/1.
Янг заявила, что «национальность не является критерием в процессе отбора победителя, единственное, что имеет значение – то, какую книгу из шести мы сочтём лучшей».
«Книги, отданные нам на рассмотрение, мы судим не за национальность или пол автора, а за то, что написано на страницах»
Лола Янг
Другая судья, литературный критик Лила Азам Зангане, добавила, что менее 30% книг, участвовавших в отборе, были за авторством американцев, что гораздо меньше, чем в прошлом году.
«Я думаю, мы становимся всё более и более мультикультурными»
Лила Зангане
Писательница Сара Холл, которая также входит в состав жюри, сказала, что во всех книгах, попавших в шорт-лист прослеживается общий элемент – «идея пространственных порогов, будь то движущиеся двери, преодоление стен нашего восприятия или жизненных преград».
«Все шесть книг оставляют ощущение существования пространств различных уровней, в которые каждый читатель может привнести толику своего опыта»
Сара Холл
«Отбор из лонг-листа в шорт-лист был трудной задачей», – признался член жюри, путешественник и писатель Колин Таброн.
«Было несколько романов, к которым, по мнению одного судьи, были слишком снисходительны, позволив соперничать с другими в лонг-листе. Мы шли на взаимные уступки. Но в целом, в шорт-листе нет ни одной книги, которой не должно было там быть»
Колин Таброн
У жюри, в которое помимо упомянутых выше, вошёл также Том Филлипс, ушло 6 часов, чтобы произвести отбор, и это, по словам Янг, была «достаточно жаркая дискуссия».
«Нет такой вещи как идеальный роман. Так что если книга проходит по критериям техники, внутреннего содержания, правдоподобия персонажей, становится труднее выбирать, потому что как можно выбрать идеальный роман?»
Сара Холл
Шорт-лист премии Букер 2017
4321
/ Пол Остер
История волков / Эмили Фридланд
Выход на Запад / Мохсин Хамид
Элмет / Фиона Мозли
Линкольн в Бардо / Джордж Сондерс
Осень / Али Смит