Кто такой д лихачев. Вложения для Лихачёв Дмитрий Сергеевич

1989. Академик Дмитрий Лихачев, Фото: Д. Бальтерманц

Причуды времени

Счастье, что в нашей коллективной культурной памяти советская эпоха отразилась не только как время гимнов и репрессий. Мы помним ее героев. Мы знаем их в лицо, знаем их голоса. Кто-то защищал страну с винтовкой в руках, кто-то – с архивными документами.

Очень точно представляют одного из таких героев строки из книги Евгения Водолазкина: «Человеку, с устройством русской жизни не знакомому, трудно было бы объяснить, почему к заведующему Отделом древнерусской литературы приходили за поддержкой провинциальные библиотекари, директора институтов, известные политики, учителя, врачи, художники, сотрудники музеев, военные, бизнесмены и изобретатели. Иногда приходили сумасшедшие».

Тот, о ком пишет Водолазкин, — Дмитрий Сергеевич Лихачев (1906-1999).

К главному специалисту по древнерусской культуре приходили как к главному специалисту по всему хорошему.

Но почему уже совсем немолодого Лихачева избивали в подъезде, поджигали квартиру? Кто-то так агрессивно выражал свое несогласие с его трактовкой «Слова о полку Игореве»?..

Просто Лихачев не участвовал в хоровом осуждении Андрея Сахарова. Он имел смелость помогать Александру Солженицыну в создании «Архипелага ГУЛАГа». Он занялся борьбой с неграмотной реставрацией, с бездумными сносами памятников архитектуры. Это потом, спустя десятилетия, за активную гражданскую позицию стали награждать. А тогда Дмитрий Сергеевич сам пытался ограждать себя от нападок и нападений. Не надеясь на здравый смысл окружающих и милицию.

И вот что важно: он не переживал это как личную обиду, унижение достоинства. Ему было обидно, что житейская суета отнимала у него время от занятий наукой. Вообще, судьба довольно парадоксально распорядилась личным временем академика Лихачева. Он — мне кажется, грустно улыбаясь, — писал: «Время меня перепутало. Когда я мог что-то сделать, я сидел корректором, а теперь, когда я быстро устаю, меня оно завалило работой».

И результатами этой невероятной работы мы пользуемся каждый день. Даже если мы не перечитываем регулярно статьи Лихачева, мы смотрим телеканал «Культура». А создавался он по инициативе неравнодушных к культуре людей – в том числе и Дмитрия Сергеевича.

Чтобы не врали…

Далеко не все из написанного Лихачевым мне удалось прочесть. И не только потому, что до некоторых вещей не доросла. Просто бесконечное количество раз перечитываю его воспоминания. Дмитрий Сергеевич, глубоко чувствуя слово и формы его литературного бытования, ощущал все опасности мемуарного жанра. Но той же причине он понимал и его возможности, степень полезности. Поэтому на вопрос: «Стоит ли писать воспоминания?» — он уверенно отвечает:

«Стоит – чтобы не забылись события, атмосфера прежних лет, а главное, чтобы остался след от людей, которых, может быть, никто больше никогда не вспомнит, о которых врут документы».

Фото: hitgid.com

И академик Лихачев пишет — без самодовольства и морального самоистязания. Что самое примечательное в его воспоминаниях? То, что пишутся они от лица Ученика в высоком смысле слова. Есть такой тип людей, для которых ученичество – это образ жизни. Дмитрий Сергеевич с большой любовью пишет о своих учителях – школьных, университетских. О тех, с которыми его сводила жизнь уже за пределами общепринятого «ученического» возраста и за пределами учебных аудиторий. Любую ситуацию, даже крайне неблагоприятную, он готов рассматривать как урок, возможность чему-либо научиться.

Рассказывая о своих школьных годах, он не столько делится своими личными впечатлениями, сколько воссоздает для современного читателя живые образы знаменитой в свое время школы Карла Мая, замечательной школы Лентовской. И все это он погружает в атмосферу родного, любимого им Петербурга-Петрограда-Ленинграда. Семейная память напрямую связана у Лихачева с историей этого города.

Семья Лихачевых была известна в Петербурге еще в XVIII веке. Работа с архивами позволила Дмитрию Сергеевичу проследить петербургскую историю рода, начиная с прапрадеда — Павла Петровича Лихачева, успешного купца. Дед ученого, Михаил Михайлович, занимался уже другим делом: возглавлял артель полотеров. Отец, Сергей Михайлович, проявил самостоятельность. Он довольно рано стал зарабатывать сам, успешно окончил реальное училище и поступил в Электротехнический институт. Молодой инженер женился на Вере Семеновне Коняевой, представительнице купеческой семьи с глубокими старообрядческими традициями.

1929 год. Лихачевы. Дмитрий - в центре

Родители Дмитрия Сергеевича жили скромно, без размаха. Но была в этой семье настоящая страсть – Мариинский театр. Квартира снималась всегда поближе к обожаемому театру. Чтобы абонировать удобную ложу и достойно выглядеть, родители изрядно экономили. Спустя десятилетия, пройдя Соловки, блокаду, жесткие идеологические «проработки», академик Лихачев напишет: «Дон Кихот», «Спящая» и «Лебединое», «Баядерка» и «Корсар» неразрывны в моем сознании с голубым залом Мариинского, входя в который я и до сих пор ощущаю душевный подъем и бодрость».

А пока, окончив школу, юноша, которому нет и 17 лет, поступает в Ленинградский (уже так!) университет. Он становится студентом этнолого-лингвистического отделения факультета общественных наук. И почти сразу всерьез начинает заниматься древнерусской литературой. С особой любовью Лихачев вспоминает семинары Льва Владимировича Щербы. Они велись по методике медленного чтения. За год успевали пройти всего несколько строк художественного произведения. Дмитрий Сергеевич вспоминает: «Мы доискивались грамматически ясного, филологически точного понимания текста».

В университетские годы (1923-1928) приходит и точное понимание того, что происходит в стране. Аресты, казни, высылки начались уже в 1918 году. Лихачев очень жестко пишет о десятилетиях красного террора:

«Пока в 20-х и начале 30-х годов тысячами расстреливали офицеров, «буржуев», профессоров и особенно священников и монахов вместе с русским, украинским и белорусским крестьянством – это казалось «естественным». <…> В годах 1936-м и 1937-м начались аресты видных деятелей всевластной партии, и это, мне кажется, больше всего поразило воображение современников».

Переломным в жизни Лихачева стал февраль 1928 года. Обыск и арест. За что? За участие в шутливом молодежном кружке «Космическая Академия Наук»? За найденную (по наводке приятеля-предателя) книгу «Международное еврейство»? Сам Лихачев не указывает точную, внятную причину ареста. Может быть, ее и не было. Но было, по его убеждению, вот что: «Монологическая культура «пролетарской диктатуры» сменяла собой полифонию интеллигентской демократии».

Соловецко-советская жизнь

Фото: pp.vk.me

В воспоминаниях о тюрьме, о доме предварительного заключения читателя поражают не стены с плесенью, не крысы, а… выступления с докладами, обсуждения теорий. Не в силах объяснить абсурдность происходящего, Лихачев, удивляясь и иронизируя, пишет: «Странные все-таки дела творились нашими тюремщиками. Арестовав нас за то, что мы собирались раз в неделю всего на несколько часов для совместных обсуждений волновавших нас вопросов философии, искусства и религии, они объединили нас сперва в общей камере тюрьмы, а потом надолго в лагерях».

Осмысляя годы, проведенные на Соловках, Лихачев говорит о многом: о встречах с людьми всех уровней нравственности, о вшах и «вшивках» — подростках, проигравших все свои вещи и живших под нарами, без пайка, — о храмах и иконах. Но больше всего впечатляет то, как в этом аду сохранялась умственная жизнь, интерес к познанию. И, конечно, чудеса сострадания, взаимопомощи.

Можно было бы сказать, что в 1932 году после выдачи документов об освобождении для Лихачева заканчивались беды. Но это, увы, не так. Впереди – трудности с трудоустройством, искусно возводимые недоброжелателям препятствия для научной работы, испытания блокадным голодом… Из воспоминаний:

«…Нет! голод несовместим ни с какой действительностью, ни с какой сытой жизнью. Они не могут существовать рядом. Одно из двух должно быть миражом: либо голод, либо сытая жизнь. Я думаю, что подлинная жизнь - это голод, все остальное мираж. В голод люди показали себя, обнажились, освободились от всяческой мишуры: одни оказались замечательные, беспримерные герои, другие - злодеи, мерзавцы, убийцы, людоеды. Середины не было. Все было настоящее…»

Мужественно преодолевая все это, Лихачев не позволил своему сердцу превратиться в броню. Удержался он и от другой крайности – от мягкотелости, бесхребетности.

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Дмитрий Сергеевич Лихачев

«Каждый из живущих на Земле вольно или невольно преподносит уроки окружающим: кто-то учит, как надо жить, кто-то — как не надо жить, кто-то учит, как надо поступать, кто-то — как не надо или не стоило бы поступать. Круг обучаемых может быть разный — это родные или близкие, соседи. И только у единиц этот круг становится всем обществом, всей нацией, всем народом, поэтому они получают право называться Учителями с большой буквы. Вот таким Учителем был Дмитрий Сергеевич Лихачев ».
Владимир Александрович Гусев, директор Государственного Русского музея

28 ноября исполняется 110 лет со дня рождения академика Дмитрия Сергеевича Лихачева — русского мыслителя, ученого и писателя, жизнь которого стала великим подвигом за духовность русского народа и родную культуру. В его жизни, которая охватила почти целиком весь XX век, было многое: арест, лагерь, блокада и большая научная работа. Современники называли Лихачева «последней совестью нации» .

Дмитрий Сергеевич Лихачев родился 15 ноября (28 ноября — по новому стилю) 1906 года в Санкт-Петербурге, в зажиточной семье старообрядцев-безпоповцев федосеевского согласия .

В своих «Воспоминаниях» Дмитрий Сергеевич писал: «Моя мать была из купеческой среды. По отцу она была Коняева (говорили, что первоначально фамилия семьи была Канаевы и неправильно записана в паспорт кому-то из предков в середине XIX века). По матери она была из Поспеевых, имевших старообрядческую молельню на Расстанной улице у Раскольничьего моста близ Волкова кладбища: там жили старообрядцы федосеевского согласия. Поспеевские традиции и были самыми сильными в нашей семье. У нас по старообрядческой традиции никогда не было собак в квартире, но зато мы все любили птиц ».

Начало учебы в школе осенью 1914 года практически совпало с началом Первой мировой войны. Сначала Дмитрий Лихачев поступил учиться в старший приготовительный класс Гимназии Императорского Человеколюбивого Общества, а в 1915 году перешел учиться в знаменитую гимназию Карла Ивановича Мая на Васильевском острове.

Слева направо: мама Дмитрия Лихачева, его брат (в центре) и он сам. 1911 го д

Со школьных лет Дмитрий Сергеевич полюбил книгу — он не только читал, он активно интересовался книгопечатанием. Семья Лихачевых проживала в казенной квартире при типографии нынешнего Печатного Двора, и запах только отпечатанной книги, как вспоминал потом ученый, был для него лучшим ароматом, способным поднять настроение.

С 1923 по 1928 годы , после окончания гимназии, Дмитрий Лихачев учится на факультете общественных наук Ленинградского государственного университета , где получает первые навыки исследовательской работы с рукописями. Но в 1928 году , только успев окончить университет, молодой ученый попадает в Соловецкий лагерь особого назначения .

Поводом для его ареста и заключения в лагерь стало участие в работе полушутливой студенческой «Космической Академии Наук» , для которой Дмитрий Лихачев написал доклад о старой русской орфографии, замененной на новую в 1918 году . Он искренне считал старую орфографию более совершенной, и до самой своей смерти принципиально печатал на своей старинной машинке с «ятем» . Этого доклада оказалось достаточно, чтобы обвинить Лихачева, как и большинство его товарищей по Академии, в контрреволюционной деятельности. Дмитрия Лихачева осудили на 5 лет : полгода он провел в тюрьме, а затем был отправлен в лагерь на Соловецкий остров.

Семья Лихачевых. Дмитрий Лихачев — на фото в центре, 1929 год

Соловецкий монастырь, основанный преподобными Зосимой и Саватием в XIII веке , в 1922 году был закрыт и превращен в Соловецкий лагерь особого назначения. Он стал местом, где отбывали срок тысячи заключенных. На начало 1930-х годов их численность доходила до 650 тысяч , из них 80% составляли «политические» заключенные и «контрреволюционеры».

День, когда этап Дмитрия Лихачева выгрузили из вагонов на пересыльном пункте в Кеми , запомнился ему навсегда. При высадке из вагона конвоир разбил ему сапогом в кровь лицо, над заключенными измывались, как только могли. Вопли конвоиров, крики принимавшего этап Белоозерова : «Здесь власть не советская, а соловецкая ». Именно это угрожающее высказывание позже послужило названием документального фильма 1988 года режиссера Марины Голдовской «Власть соловецкая. Свидетельства и документы» .

Всей уставшей и продрогшей на ветру колонне заключенных было приказано бегать вокруг столба, высоко поднимая ноги, — все это казалось настолько фантастическим, настолько нелепым в своей реальности, что Лихачев не выдержал и рассмеялся: «Когда я рассмеялся (впрочем, вовсе не от того, что мне было весело) , — писал Лихачев в «Воспоминаниях», — Белоозеров закричал на меня: «Смеяться потом будем», но не избил ».

В соловецкой жизни действительно было мало смешного — холод, голод, болезни, тяжелая работа, боль и страдания были повсюду: "На верхних нарах лежали больные, а из-под нар к нам потянулись ручки, прося хлеба. И в этих ручках тоже был указующий перст судьбы. Под нарами жили «вшивки» — подростки, проигравшие с себя всю одежду. Они переходили на «нелегальное положение» — не выходили на поверки, не получали еды, жили под нарами, чтобы их голыми не выгоняли на мороз, на физическую работу. Об их существовании знали. Просто вымаривали, не давая им ни пайков хлеба, ни супа, ни каши. Жили они на подачки. Жили, пока жили! А потом мертвыми их выносили, складывали в ящик и везли на кладбище.
Мне было так жалко этих «вшивок», что я ходил, как пьяный — пьяный от сострадания. Это было уже во мне не чувство, а что-то вроде болезни. И я так благодарен судьбе, что через полгода смог некоторым из них помочь ".

Российский писатель, ветеран Великой Отечественной войны Даниил Александрович Гранин , близко знавший Дмитрия Лихачева, писал о его соловецких впечатлениях: «В рассказах о Соловках, где он сидел в лагере, нет описания личных невзгод. Что он описывает? Людей, с которыми он сидел, рассказывает, чем занимался. Грубость и грязь жизни не ожесточили его и, похоже, делали его мягче и отзывчивее ».

Письма родителей в соловецкий лагерь к Дмитрию Сергеевичу Лихачеву

Сам Дмитрий Сергеевич позже скажет о заключении: «Пребывание на Соловках было для меня всю жизнь самым значительным периодом жизни». Удивительно, что, вспоминая такое тяжелое время своей жизни, он называет его не страшной бедой, невыносимой каторгой, тяжелейшим испытанием, а просто «самым значительным периодом жизни ».

В Соловецком лагере Лихачев работал пильщиком, грузчиком, электромонтером, коровником, исполнял роль лошади — заключенных впрягали в телеги и сани вместо лошадей, жил в бараке, где по ночам тела скрывались под ровным слоем копошащихся вшей, умирал от тифа. Перенести все это помогала молитва, поддержка родных и друзей.

Жизнь в таких суровых условиях научила его дорожить каждым днем, ценить жертвенную взаимную помощь, оставаться самим собой и помогать другим переносить испытания.

В ноябре 1928 года на Соловках массово истребляли заключенных. В это время к Дмитрию Лихачеву приехали родители, и когда свидание закончилось, ему стало известно, что за ним приходили, чтобы расстрелять.

Родители Лихачева приехали на свидание к сыну в Соловецкий лагерь

Узнав об этом, он не стал возвращаться в барак, а просидел до утра за поленницей. Выстрелы звучали один за одним. Счет расстрелянных шел на сотни. Что он ощущал в ту ночь? Этого никто не знает.

Когда над Соловками затеплился рассвет, он осознал, как он напишет позже, «нечто особое»: «Я понял: каждый день — подарок Бога. Было расстреляно ровное число: не то триста, не то четыреста человек. Ясно, что вместо меня был «взят» кто-то другой. И жить мне надо за двоих. Чтобы перед тем, которого взяли за меня, не было стыдно ».

Лихачев до самой смерти хранил тулуп, в котором он ходил в лагере на Соловках

В связи с его досрочным освобождением из лагеря начались обвинения, которые звучали и порой продолжают звучать в адрес ученого, самое нелепое из которых — в сотрудничестве Лихачева с «органами». Однако он не только не сотрудничал с властью в Соловецком лагере, но и отказывался от чтения атеистических лекций для заключенных. Подобные лекции были так необходимы лагерному начальству, прекрасно понимавшему, что Соловки — это святая обитель. Но атеистическую пропаганду из уст Лихачева никто так и не услышал.

В 1932 году , за полгода до истечения срока заключения, 25-летний Дмитрий Лихачев был освобожден: Беломорско-Балтийский канал, который строили узники, был успешно сдан, и «Сталин, в восторге , — пишет академик, — всех строителей освободил ».

После освобождения из лагеря и до 1935 года Дмитрий Сергеевич работает в Ленинграде литературным редактором.

Спутницей жизни Дмитрия Лихачева стала Зинаида Макарова , они поженились в 1935 году . В 1936 году по ходатайству президента Академии Наук СССР А. П. Карпинского с Дмитрия Лихачева была снята судимость, а в 1937 году у Лихачевых родились две дочки — близнецы Вера и Людмила .

Дмитрий Лихачев с женой и детьми, 1937 год

В 1938 году Дмитрий Сергеевич становится научным сотрудником Института Русской литературы, знаменитого Пушкинского дома Академии Наук СССР, специалистом по древнерусской литературе, и за полтора года пишет диссертацию на тему: «Новгородские летописные своды XVII века» . 11 июня 1941 года он защитил диссертацию, став кандидатом филологических наук. Через 11 дней началась война. Лихачев был болен и слаб, на фронт его не взяли, и он остался в Ленинграде. С осени 1941 года по июнь 1942-го Лихачев находится в блокадном Ленинграде, а затем его и его семью эвакуируют в Казань. Его воспоминания о блокаде, написанные 15 лет спустя, запечатлели правдивую и страшную картину мученичества жителей Ленинграда, картину голода, невзгод, смертей — и удивительной силы духа.

В 1942 году ученый выпускает книгу «Оборона древнерусских городов» , которая была написана им в блокадном Ленинграде. В послевоенное время Лихачев становится доктором наук, защитив докторскую диссертацию по теме: «Очерки по истории литературных форм летописания XI-XVI веков» , затем профессором, лауреатом Сталинской премии, членом Союза писателей, членом-корреспондентом Академии наук.

Литература не существовала для него отдельно, он изучал ее вместе с наукой, живописью, фольклором и эпосом. Именно поэтому подготовленные им к изданию важнейшие произведения древнерусской литературы — «Повесть временных лет» , «Слово о полку Игореве» , «Поучения Владимира Мономаха» , «Слова о Законе и Благодати» , «Моления Даниила Заточника» — стали настоящим открытием истории и культуры Древней Руси, а главное, что читать эти произведения могут не только специалисты.

Дмитрий Лихачев писал: «Русь приняла христианство из Византии, а восточнохристианская Церковь разрешала христианскую проповедь и богослужение на своем национальном языке. Поэтому в истории литературы Руси не было ни латинского, ни греческого периодов. С самого начала, в отличие от многих западных стран, Русь обладала литературой на литературном языке, понятном народу ».

Дмитрий Лихачев в Оксфорде

За эти труды, посвященные древнерусскому летописанию и в целом — литературе и культуре Древней Руси, Дмитрий Сергеевич получает и народное, и международное признание.

В 1955 году Лихачев начинает борьбу за сохранение исторических памятников и старины, часто выезжает на Запад с лекциями о древнерусской литературе. В 1967 году становится почетным доктором Оксфордского университета. В 1969 году его книга «Поэтика древнерусской литературы» была удостоена Государственной премии СССР.

Одновременно с работой во Всероссийском обществе охраны памятников истории и культуры он начинает вести борьбу с так называемым «русским национализмом», которую он продолжал до конца своей жизни.

«Национализм… самое тяжелое из несчастий человеческого рода. Как и всякое зло, оно скрывается, живет во тьме и только делает вид, что порождено любовью к своей стране. А порождено оно на самом деле злобой, ненавистью к другим народам и к той части своего собственного народа, которая не разделяет националистических взглядов », — писал Дмитрий Лихачев.

В 1975-1976 годах на него совершается несколько покушений. В одном из таких покушений нападавший ломает ему ребра, но, несмотря на это, в свои 70 лет , Лихачев дает достойный отпор нападавшему и преследует того дворами. В эти же годы в квартире Лихачева проводят обыск, а затем несколько раз пытаются поджечь.

Вокруг имени Дмитрия Сергеевича сложилось немало легенд . Одним внушало подозрение его досрочное освобождение из лагеря, другие не понимали его отношения к Церкви, третьих настораживала неожиданная популярность академика у власти в 1980-1990-е годы . Однако Лихачев никогда не состоял в КПСС, отказывался подписывать письма против видных деятелей культуры СССР, не был диссидентом и стремился найти компромисс с советской властью. В 1980-е годы он отказался подписывать осуждающее Солженицына письмо «ученых и деятелей культуры» и выступил против исключения Сахарова из Академии наук СССР.

Лихачев любил свою работу. Избранной в студенческие годы сфере научных интересов, литературе и культуре Древней Руси, Дмитрий Лихачев был верен всю жизнь. В своих сочинениях он писал, почему он выбрал изучение именно Древней Руси: "Недаром в Древней Руси так была развита публицистика. Вот эта сторона древнерусской жизни: борьба за лучшую жизнь, борьба за исправление, борьба даже просто за военную организацию, более совершенную и лучшую, которая могла бы оборонять народ от постоянных вторжений, — она меня и притягивает. Я очень люблю старообрядчество не за самые идеи старообрядчества, а за ту тяжелую, убежденную борьбу, которую старообрядцы вели, особенно на первых этапах, когда старообрядчество было крестьянским движением, когда оно смыкалось с движением Степана Разина. Соловецкое восстание ведь было поднято после разгрома разинского движения беглыми разинцами, рядовыми монахами, у которых были на Севере очень сильные крестьянские корни. Это была борьба не только религиозная, но и социальная ".

Дмитрий Лихачев на Рогожском

Дмитрий Лихачев и архиепископ РПсЦ Алимпий (Гусев)

2 июля 1987 года Дмитрий Лихачев в качестве председателя правления Советского фонда культуры приехал в старообрядческий центр Москвы, на Рогожское. Здесь ему вручили подписанный церковный календарь для заместителя председателя правления Советского фонда культуры Раисы Максимовны Горбачевой . Дмитрий Лихачев стал ходатайствовать за старообрядчество перед М. С. Горбачевым , и меньше, чем через две недели после визита Лихачева, архиепископу Алимпию позвонили и спросили о нуждах старообрядцев. Вскоре на Рогожское поступили необходимые строительные материалы, золото для отделки крестов, стали постепенно возвращать здания.

Дмитрий Лихачев в духовном центре старообрядцев РПсЦ — Рогожской Слободе

Благочинный старообрядческих общин РПсЦ Московской области, настоятель Орехово-Зуевского старообрядческого храма Рожества Пресвятыя Богородицы, член Общественной палаты Московской области протоиерей Леонтий Пименов в газете «Старообрядец» №19 за 2001 год писал:

«Сегодняшним старообрядцам-ортодоксам, допытывающимся, а какого он был согласия, членом какой общины, что исполнял-не исполнял, хотелось бы ответить так: «От дел их познайте их», — это общеизвестно. Он был, судя по его трудам и лишениям, одной веры с Нестором Летописцем и Сергием Радонежским, протопопом Аввакумом и боярыней Морозовой, он чудом попал в наше время из дониконовской Святой Руси ».

Протоиерей Леонтий Пименов

Практически во всех своих интервью Дмитрий Сергеевич постоянно подчеркивал, что настоящая русская культура сохраняется только в старообрядчестве:

«Старообрядчество — это удивительное явление русской жизни и русской культуры. В 1906 году, при Николае II, старообрядцев наконец перестали преследовать законодательными актами. Но до этого их всячески притесняли, и эти преследования заставили их замкнуться в старых верованиях, в старых обрядах, в старых книгах - во всём старом. И получилась удивительная вещь! Своим упорством, своей приверженностью к старой Вере старообрядцы сохранили древнюю русскую культуру: древнюю письменность, древние книги, древнее чтение, обряды древние. В эту старую культуру входил даже фольклор — былины, которые на Севере главным образом сохранились, в старообрядческой среде ».

Дмитрий Сергеевич много писал о нравственной стойкости в вере старообрядцев , которая привела к тому, что и в труде, и в жизненных испытаниях старообрядцы были нравственно стойкими: "Это удивительный слой населения России — и очень богатый, и очень щедрый Всё то, что старообрядцы делали: рыбу ли ловили, плотничали или кузнечным делом занимались, или торговлей — они делали на совесть. С ними удобно и просто было заключать разные сделки. Они могли совершаться без всяких письменных договоров. Достаточно было слова старообрядцев, купеческого слова, и всё делалось без всякого обмана. Благодаря своей честности они и составили довольно зажиточный слой населения России. Уральская промышленность, к примеру, держалась на старообрядцах. Во всяком случае, до того, как при Николае I их особенно стали преследовать. Чугунолитейная промышленность, рыболовство на Севере — все это старообрядцы. Из старообрядцев вышли купцы Рябушинские и Морозовы. Высокие моральные качества выгодны для человека! Это ясно видно по старообрядцам. Они богатели и создавали благотворительные, церковные, больничные организации. У них не существовало капиталистической жадности ".

Сложную Петровскую эпоху с ее грандиозными преобразованиями, ставшими трудным испытанием для народа, Дмитрий Сергеевич назвал возрождением древнерусского язычества: «Он (Петр I — прим. ред.) устроил из страны маскарад, эти ассамблеи были тоже своего рода скоморошьими действиями. Всешутейший собор — это тоже скоморошья бесовщина».

Дар Дмитрия Сергеевича Лихачева своему народу — его книги, статьи, письма и воспоминания. Дмитрий Лихачев — автор фундаментальных трудов, посвященных истории русской и древнерусской литературы и русской культуры, автор сотен работ, в том числе более сорока книг по теории и истории древнерусской литературы, многие из которых переведены на английский, болгарский, итальянский, польский, сербский, хорватский, чешский, французский, испанский, японский, китайский, немецкий и другие языки.

Его литературные труды были обращены не только к ученым, но и к самому широкому кругу читателей, в том числе — к детям. Написаны они удивительно простым и в тоже время красивым языком. Дмитрий Сергеевич очень любил книгу, в книгах ему были дороги не только слова, но и мысли, чувства людей, которые писали эти книги или о которых они были написаны.

Не менее значимой, чем научную, Дмитрий Сергеевич считал просветительскую деятельность. На протяжении многих лет он отдавал все свои силы и время, чтобы донести свои мысли и взгляды до широких народных масс — вел передачи по Центральному телевидению, которые были построены в формате свободного общения академика с широкой зрительской аудиторией.

До последнего дня Дмитрий Лихачев занимался издательской и редакторской деятельностью, лично читая и корректируя рукописи молодых ученых. Он считал для себя обязательным отвечать на всю многочисленную корреспонденцию, которая приходила к нему из самых отдаленных уголков страны.

22 сентября 1999 года , всего за восемь дней до кончины своей земной жизни, Дмитрий Сергеевич Лихачев передал в книжное издательство рукопись книги «Раздумья о России» — исправленный и дополненный вариант книги, на первой странице которой было написано: «Современникам и потомкам посвящаю », — это значит, что и перед самой кончиной Дмитрий Сергеевич больше всего думал о России, о родной земле и родном народе.

Свое старообрядческое видение он пронес через всю свою долгую жизнь. Так, на вопрос, по какому обряду он хотел бы быть похоронен, Дмитрий Сергеевич ответил: «По-старому ».

Скончался он 30 сентября 1999 года , всего лишь около двух месяцев не дожив до 93-х лет .

Могила академика Дмитрия Сергеевича Лихачева и его супруги Зинаиды Александровны на кладбище поселка Комарово

В 2001 году был учрежден Международный благотворительный фонд имени Д. С. Лихачева , его именем также названа площадь в Петроградском районе города Санкт-Петербурга .

Указом президента России Владимира Путина 2006 год , год столетия со дня рождения ученого, был объявлен Годом академика Дмитрия Лихачева .

В своих «Письмах о добром» , обращаясь ко всем нам, Лихачев пишет: «Есть свет и тьма, есть благородство и низость, есть чистота и грязь: до первых надо дорасти, а до вторых стоит ли опускаться? Выбирай достойное, а не легкое ».

15 лет назад ушёл из жизни Дмитрий Сергеевич Лихачёв (28 ноября 1906 г. - 30 сентября 1999 г.) - советский и российский филолог, искусствовед, сценарист, академик РАН (до 1991 - АН СССР).

Автор фундаментальных трудов, посвящённых истории русской литературы (главным образом древнерусской) и русской культуры. Автор работ (в том числе более сорока книг) по широкому кругу проблем теории и истории древнерусской литературы, многие из которых переведены на разные языки. Автор 500 научных и около 600 публицистических трудов. Лихачёв внёс значительный вклад в развитие изучения древнерусской литературы и искусства. Круг научных интересов Лихачёва весьма обширен: от изучения иконописи до анализа тюремного быта заключённых.

На протяжении всех лет своей деятельности являлся активным защитником культуры, пропагандистом нравственности и духовности.

8 февраля 1928 года Д. С. Лихачева арестовали. Формальный повод был поистине смехотворный. Несколько молодых людей объединились в кружок - «Космическую академию наук» со своим «уставом», в котором было заявлено о верности дружбе, юмору и оптимизму. Они занимались «веселой наукой», делали доклады и в шутку «раздавали» друг другу «кафедры». Когда кружку исполнился год, один из «академиков» прислал поздравительную телеграмму якобы от папы римского, которая, однако, привлекла внимание НДВД. Молодых людей обвинили в «связи с папой римским», и дело обернулось нешуточно - все они оказались в лагерях. Это был период «красного террора», который начался задолго до 1937 года…

Лагерь на Соловках оказался «государством в государстве», где была власть «не советская, а соловецкая». Это означало жестокую тиранию, массовые расстрелы и изощренные зверства не вполне вменяемых охранников. Здесь Д. С. Лихачеву пришлось освоить множество «специальностей»: он работал пильщиком дров, грузчиком в порту, электромонтером, рабочим в Лисьем питомнике, ухаживал за коровами в Сельхозе. В 1931 году Дмитрий Лихачев в числе других заключенных был вывезен с Соловков: начиналось строительство Беломоро-Балтийского канала, для которого требовалась рабочая сила. Тут ему пришлось стать «счетным работником», потом железнодорожным диспетчером. Долгожданное освобождение состоялось летом 1932 года - на полгода раньше срока благодаря полученному званию «Ударник ББК».

Главное, что он вынес из этого страшного периода, - восприятие каждого прожитого дня как подарка. А также понимание, что каждый человек - человек: ему спасали жизнь самые разные люди, в том числе вор-домушник и бандит, «король урок».

Самому Дмитрию Сергеевичу тоже удалось прожить этот период, сделав много добра - он организовывал колонию для малолетних преступников, разыскивал подростков по острову и спасал их от смерти…

Публикуем интервью академика Дмитрия Сергеевича Лихачёва о роли чистоты русского языка и о сложной, зачастую трагичной, его личной биографии, неразрывно переплетённой с судьбой нашего Отечества.

– Cколько слов было о защите культуры – водопад! Инфляция слова, забалтывание высоких понятий – это же не менее пагубно для души и русского языка, чем партийная цензура. И результат тот же – немота. Тогда сказать было нельзя, а сейчас – нечего. Мне кажется даже, что люди в автобусе не общаются, а мычат друг на друга.

– Мы страна без обращения к другому. Вот что я слышал от одного эмигранта, приезжавшего в Россию: «Вы знаете, что у вас заменило обращение к другому человеку? Слово «ну». Всегда к нам обращается экскурсовод и говорит: «Ну, пойдем…», «Ну, сейчас будем обедать…» Постоянное «ну», привычка обращаться с понуканием вошла в язык. Помню, как в 37-м году, когда начались массовые аресты в Петербурге, вдруг я услышал, что на почте мне говорят «гражданин», милиционер говорит «гражданин», кондуктор в трамвае говорит «граждане», а говорили всегда «товарищ». А случилось то, что каждый человек был подозреваем. Как же сказать «товарищ» – а может быть, он шпион в пользу какой-нибудь Исландии?

– Это был официальный запрет?

– Я не знаю, какой это был запрет, я его не читал, но это в один прекрасный день, как туча, надвинулась на город – запрещение говорить «товарищ» во всех официальных учреждениях. Я спросил у кого-то: почему вы мне раньше говорили «товарищ», а теперь «гражданин»? А нам, говорят, так указано было. Это было унизительно. Страна без уважения к другой личности. Какие отношения вообще возникают с детства, со школы, если девочки начинают матюкаться? Мне об этом очень трудно говорить, потому что я чувствую, что попадаю в русло нравоучительной беседы. Но у меня очень много писем по этому поводу мата или, как осторожнее говорили до революции, «трехэтажных выражений».

– Брань вторгается в литературу. Когда в прошлом году я впервые увидел матерные слова под голубой обложкой «Нового мира», стало не по себе, стало просто страшно…

– Если бесстыдство быта переходит в язык, то бесстыдство языка создает ту среду, в которой бесстыдство уже привычное дело. Существует природа. Природа не терпит бесстыдства.

– «Собеседник» выпустил нецензурную газету год назад, как бы в шутку. Мальчики резвились, но одного из авторов попытались всерьез привлечь к ответственности. Что тут началось! Чуть не вся литературная и журналистская Москва поднялись на защиту «героя».

– Не его, а от него надо защищаться. То бесправие, в котором русский народ жил почти целый век, оно людей унижало. Сейчас кому-то кажется, что вседозволенность – кратчайший путь из унизительного положения. Но это самообман. Тот, кто чувствует себя свободным, не будет отвечать матом…

– А вам приходилось прибегать к «ненормативной» лексике в каких-то крайних ситуациях?

– Нет, не приходилось.

Д.С.Лихачёв на Соловках. 1930

– Даже в лагере?

– Даже там. Я просто не мог материться. Если бы я даже решил про себя, ничего бы не вышло. На Соловках я встретил коллекционера Николая Николаевича Виноградова. Он попал по уголовному делу на Соловки и вскоре стал своим человеком у начальства. И все потому, что он ругался матом. За это многое прощалось. Расстреливали чаще всего тех, кто не ругался. Они были «чужие». Интеллигентного, доброго Георгия Михайловича Осоргина островное начальство собиралось расстрелять и уже заключило в карцер, когда по разрешению более высокого начальства к Осоргину приехала на свидание жена, княжна Голицына. Осоргина выпустили под честное слово офицера с условием, что он ничего не скажет жене о готовящейся ему участи. И он ничего ей не сказал.

Я тоже оказался чужим. Чем я им не угодил? Тем, очевидно, что ходил в студенческой фуражке. Я ее носил для того, чтоб не били палками. Около дверей, особенно в тринадцатую роту, всегда стояли с палками молодчики. Толпа валила в обе стороны, лестницы не хватало, в храмах трехэтажные нары были, и поэтому, чтобы быстрее шли, заключенных гнали палками. И вот, чтобы меня не били, чтобы отличиться от шпаны, я надевал студенческую фуражку. И действительно меня ни разу не ударили. Только однажды, когда эшелон с нашим этапом пришел в Кемь. Я стоял уже внизу, у вагона, а сверху охранник гнал всех и тогда ударил сапогом в лицо… Ломали волю, делили на «своих» и «чужих». Вот тогда и мат пускался в ход. Когда человек матерился – это свой. Если он не матерился, от него можно было ожидать, что он будет сопротивляться. Поэтому Виноградову и удалось стать своим – он матерился, и когда его освободили, стал директором музея на Соловках. Он жил в двух измерениях: первое определялось внутренней потребностью делать добро, и он спасал интеллигентов и меня спасал от общих работ. Другое определялось потребностью приспособиться, выжить.

Во главе Ленинградской писательской организации одно время был Прокофьев. В обкоме он считался своим, хотя всю жизнь был сын городового, он умел ругаться и оттого умел как-то находить общий язык с начальством. А интеллигентов, даже искренне верящих в социализм, отвергали с ходу – слишком интеллигенты, а потому не свои.

Автограф Д.С.Лихачёва под фотографией (Соловки, 1930)

– Еще сто лет назад в словаре русского языка было 287 слов, начинающихся с «благо». Почти все эти слова исчезли из нашей речи, а те, что остались, обрели более приземленный смысл. К примеру, слово «благонадежный» означало «исполненный надежды», «ободрившийся»…

– Слова исчезли вместе с явлениями. Часто ли мы слышим «милосердие», «доброжелательность»? Этого нет в жизни, поэтому нет и в языке. Или вот «порядочность». Николай Калинникович Гудзий меня всегда поражал – о ком бы я ни заговорил, он спрашивал: «А он порядочный человек?» Это означало, что человек не доносчик, не украдет из статьи своего товарища, не выступит с его разоблачением, не зачитает книгу, не обидит женщину, не нарушит слова. А «любезность»? «Вы оказали мне любезность». Это добрая услуга, не оскорбляющая своим покровительством лицо, которому оказывается. «Любезный человек». Целый ряд слов исчезли с понятиями. Скажем, «воспитанный человек». Он воспитанный человек. Это прежде всего раньше говорилось о человеке, которого хотели похвалить. Понятие воспитанности сейчас отсутствует, его даже не поймут.

До сих пор остается бедой русского языка то, что отменили преподавание церковно-славянского языка. Это был второй язык, близкий к русскому.

– Нарядный…

– Да-да, этот язык поднимает значение того, о чем идет речь в слове. Это другое совершенно высокое эмоциональное окружение. Исключение из школьного образования церковно-славянского и нашествие матерщины – это симметричные явления.

Общая деградация нас как нации сказалась на языке прежде всего. Без умения обратиться друг к другу мы теряем себя как народ. Как жить без умения назвать? Недаром в книге Бытия Бог, создав животных, привел их к Адаму, чтобы тот дал им имена. Без этих имен человек бы не отличил коровы от козы. Когда Адам дал им имена, он их заметил. Вообще заметить какое-нибудь явление – это дать ему имя, создать термин, поэтому в средние века наука занималась главным образом называнием, созданием терминологии. Это был целый такой период – схоластический. Называние уже было познанием. Когда открывали остров, ему давали название, и только тогда это было географическим открытием. Без называния открытия не было.

Соловецкие заметки Д.С.Лихачёва

– После первых документальных фильмов с вашим участием и телевизионных встреч в «Останкино» ваша речь стала своего рода эталоном речи культурного человека. А кого бы вы могли поставить в пример, чья речь вам нравится?

– В свое время эталоном русской речи был язык актеров Малого театра. Там традиция была со щепкинских времен. И сейчас надо слушать хороших актеров. В Петербурге – Лебедева, Басилашвили .

– Слова за годы нашей жизни обрастают только нам ведомыми оттенками, воспоминаниями – так обрастает корабль ракушками. Может, поэтому мне кажутся такими интересными словари писателей. Их, увы, немного. Словарь языка Пушкина, который давно стал редкостью, недавно вышел словарь к пьесам Островского…

– Я бы поставил на первое место необходимость создания словаря Бунина. Его язык богат не только связью с деревней и дворянской средой, но еще и тем, что в нем литературная традиция – от «Слова о полку Игореве», от летописей.

Очень важно читать детям вслух. Чтобы учитель пришел на урок и сказал: «Сегодня мы будем читать «Войну и мир». Не разбирать, а читать с комментариями. Так читал нам в школе Лентовской наш учитель словесности Леонид Владимирович Георг. Чаще всего это происходило на тех уроках, которые он давал вместо своих заболевших коллег-педагогов. Он читал нам не только «Войну и мир», но и пьесы Чехова, рассказы Мопассана. Показывал нам, как интересно учить французский язык, рылся при нас в словарях, подыскивая наиболее выразительный перевод. После таких уроков я одно лето занимался только французским.

Самое печальное, когда люди читают и незнакомые слова их не заинтересовывают, они пропускают их, следят только за движением интриги, за сюжетом, но не читают вглубь. Надо учиться не скоростному, а медленному чтению. Пропагандистом медленного чтения был академик Щерба. Мы с ним за год успевали прочесть только несколько строк из «Медного всадника». Каждое слово представлялось нам, как остров, который нам надо было открыть и описать со всех сторон. У Щербы я научился ценить наслаждение от медленного чтения.

беседовал Д.Шеваров

Публикуется по изд.: Комсомольская правда. 1996. 5 марта. «Я живу с ощущением расставания…»

Лихачев Дмитрий Сергеевич, историк древнерусской литературы, академик, первый кавалер восстановленного ордена Андрея Первозванного. Родился в семье инженера. В 1923 окончил трудовую школу и поступил в Петроградский университет на отделение языкознания и литературы факультета общественных наук. В 1928 окончил университет, защитив два диплома - по романо-германской и славяно-русской филологии.

В 1928 за участие в научном студенческом кружке Лихачев был арестован и сидел в Соловецком лагере. В 1931 - 1932 находился на строительстве Беломорско-Балтийского канала и был освобожден как «ударник Белбалтлага с правом проживания по всей территории СССР».

В 1934 - 1938 Лихачев работал в Ленинградском отделении издательства АН СССР. Обратил на себя внимание при редактировании книги А.А. Шахматова «Обозрение русских летописных сводов» и был приглашен на работу в отдел древнерусской литературы Пушкинского Дома, где прошел путь от младшего научного сотрудника до действительного члена Академии наук (1970).

В 1941 Лихачев защитил кандидатскую диссертацию «Новгородские летописные своды XII века». В осажденном фашистами Ленинграде Лихачев в соавторстве с археологом М.А. Тиановой написал брошюру «Оборона древнерусских городов», которая появилась в блокадном 1942. В 1947 Лихачев защитил докторскую диссертацию «Очерки по истории литературных форм летописания XI - XVI вв.».

Лихачев получил мировую известность как литературовед, историк культуры, текстолог, популяризатор науки, публицист. Его фундаментальное исследование «Слово о полку Игореве», многочисленные статьи и комментарии составили целый раздел отечественной медиевистики.

Большое значение для исторической науки имеет его монография «Текстология. На материале русской литературы Х - XVII вв.». Занимаясь специальными вопросами, Лихачев умеет рассказывать о них просто, доходчиво и не для специалиста. В книге «Человек в литературе Древней Руси» Лихачев показал, как менялись стили в древней русской литературе, дав возможность современному читателю воспринять произведение прошлого.

Много удалось сделать Лихачеву, как преподавателю и организатору науки; он являлся членом многих иностранных академий, дважды удостаивался Государственной премии (1952, 1969), в 1986 стал Героем Социалистического Труда.

Дмитрий Сергеевич Лихачев — яркий деятель отечественной культуры, академик РАН, филолог, искусствовед, автор многочисленных исследований и работ в области истории русской словесности, литературы, иконописи.

Д.С. Лихачев является выдающимся примером защитника русской культуры и неизменной пропаганды нравственности и духовности. Дмитрий Сергеевич Лихачев родился 28 ноября 1906 в Санкт-Петербурге.

В 20-х годах Дмитрий Лихачев обучался в Ленинградском государственном университете на факультете общественных наук отделения языкознания.

Лихачев ратовал за сохранение корней русской культуры и, прочитав доклад «об орфографии, искаженной современностью», был арестован за контрреволюционную деятельность.

С 1928 по 1931 гг. Лихачев прибывал политзаключенным на Соловках и на строительстве Беломор-Балтийского канала.

Летом 1932 года будущий академик Лихачев вернулся в Ленинград. С трудом устроился на службу, мешала судимость. Он продолжал научные изыскания, работая корректором в издательстве Академии Наук. В 1938 году Лихачев поступает на работу в Институт русской литературы АН СССР. Накануне ВОВ Д.С. Лихачев защитил диссертацию и стал кандидатом филологических наук.

Д. С. Лихачев оставался со своей женой и двумя детьми в блокадном Ленинграде и продолжал научную работу. В 1942 г. вышла его первая книга «Оборона древнерусских городов».

В 1945-1947 гг. Д.С. Лихачев посвящает себя работе над книгами по истории русской литературы и культуры.

В 1950 г. Д.С. Лихачев подготовил два важнейших произведения древнерусской литературы — «Повесть временных лет» и «Слово о полку Игореве».

К 1953 г. видный ученый Лихачев уже становится членом-корреспондентом Академии Наук СССР, а к 1970 г. — действительным членом Академии Наук СССР. Его научные труды признаются в мировом культурном сообществе, и академик Лихачев считается уже одним из самых заметных в мире славистов.

Наиболее известные научные работы академика Лихачева: «Человек в литературе Древней Руси», «Текстология», «Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого», «Поэтика древнерусской литературы» «Эпохи и стили», «Великое наследие».

Вклад академика Лихачева в изучение древнерусской литературы расширил возможность познания этого богатейшего пласта русской культуры.

Деятельность академика Лихачева отмечена признанием во всем мире. Он являлся почетным профессором многих зарубежных университетов, в том числе Оксфордского (Великобритания), Цюрихского (Швейцария), Софийского (Болгария).

В 80-х—90-х годах академик Лихачев активно выступал за сохранение памятников культуры страны, побуждал чтить историю как «нравственную категорию». В биографии академика Лихачева того периода множество публикаций и выступлений на тему «экологии культурного пространства». Именно в те годы Лихачев завоевал невероятный авторитет и его справедливо признали совестью нации. По инициативе Лихачева был создан Советский (Российский) фонд культуры.

Д.С. Лихачев, лауреат огромного количества государственных премий и наград СССР, а также почетных регалий со всего мира, стал в годы перестройки символом борьбы за восстановление духовных традиций.

Академик Лихачев побудил Президента Ельцина принять участие в погребении останков последнего царя Российской империи Николая и членов императорской семьи 18 июля 1997 года.

Среди дорогих для Д.С. Лихачева наград страны три юбилейных медали «Победы в Великой Отечественной войне», медаль «За трудовую доблесть в годы Великой отечественной войны», Орден «Святого Андрея Первозванного» — за выдающийся вклад в развитие отечественной культуры, Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени — за выдающиеся заслуги перед государством и большой личный вклад в развитие русской культуры.

Биография Дмитрия Сергеевича Лихачева, видного деятеля культуры 20 века, завершилась на исходе столетия. Он умер 30 сентября 1999 г.

Личность академика Д.С. Лихачева, его деятельность составляют значительный пласт духовных ценностей русской культуры. Еще при жизни в его честь названа планета. 2006 год был объявлен «Годом культуры, образования, гуманитарной науки — годом академика Д.С. Лихачева».

Виктория Мальцева

Евсеев Алексей

Читателям хорошо знакомо творчество одного из крупнейших ученых-филологов России Д.С.Лихачева. Он был символом духовности, воплощением истинно русской гуманитарной культуры. Жизнь и творчество Дмитрия Сергеевича Лихачева – целая эпоха в истории нашей науки и культуры, многие десятилетия он был ее лидером и патриархом.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Д.С.Лихачев и русская культура

сочинение

«В культурной жизни нельзя уйти от памяти, как нельзя уйти от самого себя. Важно только то, что культура держит в памяти, было достойно ее».

Д.С.Лихачев

28 ноября 2006 года Дмитрию Сергеевичу Лихачеву исполнилось 100 лет. Многие его ровесники давно уже стали частью истории, но о нем до сих пор невозможно думать в прошедшем времени. Несколько лет прошло с его смерти, но стоит только увидеть на телеэкране его умное, тонкое лицо, услышать его спокойную, интеллигентную речь, как смерть перестает казаться всемогущей реальностью... Несколько десятилетий Дмитрий Сергеевич был для интеллигенции не просто одним из крупнейших ученых-филологов, но и символом духовности, воплощением истинно русской гуманитарной культуры. И нам было бы обидно, если бы мы, которым не посчастливилось жить, чувствуя себя современниками Лихачева, так и не узнали о нем ничего.

М. Виноградов писал: «Светлое имя академика Д.С. Лихачёва стало одним из символов XХ века. Вся долгая подвижническая жизнь этого удивительного человека была освящена деятельным служением высоким идеалам гуманизма, духовности, подлинного патриотизма и гражданственности».

Д.С. Лихачёв стоял у истоков исторических событий, связанных с рождением новой России, начавшихся после распада СССР. До последних дней своей большой жизни он, великий русский учёный, вёл активную общественную работу по формированию гражданского самосознания россиян.

Простые россияне писали Лихачёву о гибнущих церквях, о разрушении архитектурных памятников, об угрозах экологического характера, о бедственном положении провинциальных музеев и библиотек, писали с уверенностью: Лихачёв не отвернётся, поможет, добьётся, защитит.

Патриотизму Д.С. Лихачёва, истинного русского интеллигента, были чужды любые проявления национализма и самоизоляции. Изучая и проповедуя всё русское - язык, литературу, искусство, раскрывая их красоту и самобытность, он всегда рассматривал их в контексте и взаимосвязи с мировой культурой.

Незадолго до рождения Дмитрия Сергеевича Лихачева, Антон Павлович Чехов отправил своему брату-художнику длинное письмо о воспитанности, ее признаках и условиях. Закончил письмо словами: «Тут нужны беспрерывный дневной и ночной труд, вечное чтение, штудировка, воля... Тут дорог каждый час...» Дмитрий Сергеевич провел так всю жизнь - и когда был «ученым корректором», и когда стал прославленным академиком. Какая-то особая, изысканная и вместе с тем очень простая интеллигентность, воспитанность, сквозившая в каждой черте, каждом слове, улыбке, жесте, прежде всего, поражали и пленяли в нем. Жизнь отдавалась служению высокой науке и культуре, изучению ее, защите — словом и делом. И это служение Родине не прошло незамеченным. Такого всемирного признания заслуг одного человека, пожалуй, никто не припомнит.

Д.С. Лихачев родился в Петербурге 15 (28) ноября 1906 года. Учился в лучшей классической гимназии Петербурга - гимназии К.И. Мая, в 1928 году окончил Ленинградский университет одновременно по романо-германскому и славяно-русскому отделениям и написал две дипломные работы: «Шекспир в России в XVIII веке» и «Повести о патриархе Никоне». Там он прошел солидную школу у профессоров В.Е. Евгеньева-Максимова, приобщившего его к работе с рукописями, Д.И. Абрамовича, В.М. Жирмунского, В.Ф. Шишмарева, слушал лекции Б.М. Эйхенбаума, В.Л. Комаровича. Занимаясь в пушкинском семинаре профессора Л.В. Щербы, освоил методику «медленного чтения», из которой впоследствии выросли его идеи «конкретного литературоведения». Из философов, оказавших на него в то время влияние, Дмитрий Сергеевич выделял «идеалиста» С.А. Аскольдова.

В 1928 году за участие в научном студенческом кружке Лихачев был арестован. Первые научные опыты Дмитрия Сергеевича появились в печати особого рода, в журнале, издававшемся в Соловецком лагере особого назначения, куда 22-летний Лихачев был определен как «контрреволюционер» на пятилетний срок. В легендарном СЛОНе и продолжилось, как отмечал сам Дмитрий Сергеевич, его «образование», там русский интеллигент прошел суровую до жестокости школу жизни советского образца. Изучая мир особой жизни, порожденной той экстремальной ситуацией, в которой оказались люди, Д.С. собрал в упомянутой статье интересные наблюдения о воровском арго. Прирожденные качества русского интеллигента и лагерный опыт позволили Дмитрию Сергеевичу противостоять обстоятельствам: «Человеческого достоинства стремился не ронять и перед начальством (лагерным, институтским и пр.) на брюхе не ползал».

В 1931-1932 гг. находился на строительстве Беломоро-Балтийского канала и был освобожден как «ударник Белбалтлага с правом проживания по всей территории СССР».

В 1934-1938 гг. Лихачев работал в Ленинградском отделении издательства АН СССР. Был приглашен на работу в отдел древнерусской литературы Пушкинского Дома, где прошел путь от младшего научного сотрудника до действительного члена Академии наук. В 1941 Лихачев защитил кандидатскую диссертацию «Новгородские летописные своды XII века».

В осажденном фашистами Ленинграде Лихачев в соавторстве с археологом М.А. Тиановой написал брошюру «Оборона древнерусских городов». В 1947 году Лихачев защитил докторскую диссертацию «Очерки по истории литературных форм летописания XI-XVI вв.».

Будучи еще литературным редактором, он принял участие в подготовке к печати посмертного издания труда академика А.А. Шахматова «Обозрение русских летописных сводов». Эта работа сыграла важную роль в формировании научных интересов Д.С. Лихачева, введя его в круг изучения летописания как одной из главнейших и труднейших комплексных проблем исследования древнерусской истории, литературы, культуры. И через десять лет Дмитрий Сергеевич подготовил докторскую диссертацию по истории русского летописания, сокращенный вариант которой издан в виде книги «Русские летописи и их культурно-историческое значение».

Будучи последователем разработанных А.А. Шахматовым методов, он нашел свой путь в изучении летописания и впервые после академика М.И. Сухомлинова оценил летописи в целом как литературное и культурное явление. Более того - Д.С. Лихачев впервые рассмотрел всю историю русского летописания как историю литературного жанра, при этом постоянно изменявшегося в зависимости от историко-культурной ситуации.

Из занятий летописанием выросли книги: ППовесть временных лет» - издание древнерусского текста с переводом и комментарием монографии «Национальное самосознание Древней Руси», «Новгород Великий».

Уже в ранних работах Д.С. Лихачева раскрылось его научное дарование, уже тогда он поразил специалистов своей необычной трактовкой древнерусской литературы, и поэтому крупнейшие ученые отзывались о его работах как о чрезвычайно свежих по мысли. Нетрадиционность и новизна исследовательских подходов ученого к древнерусской литературе состояли в том, что он рассматривал древнерусскую литературу, прежде всего, как явление художественное, эстетическое, как органическую часть культуры в целом. Д.С. Лихачев настойчиво искал пути для новых обобщений в области литературной медиевистики, привлекая к изучению литературных памятников данные истории и археологии, архитектуры и живописи, фольклора и этнографии. Появилась серия его монографий: «Культура Руси эпохи образования русского национального государства», «Культура русского народа X-XVII вв.», «Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого».

Едва ли можно найти в мире другого такого русиста-медиевиста, который за свою жизнь выдвинул и разработал бы больше новых идей, чем Д.С. Лихачев. Поражаешься их неисчерпаемости и богатству его творческого мира. Ученый всегда изучал ключевые проблемы развития древнерусской литературы: ее возникновение, жанровая структура, место среди других славянских литератур, связь с литературой Византии.

Творчеству Д.С. Лихачева всегда была свойственна целостность, оно никогда не выглядело как некая сумма разнохарактерных новаций. Представление об исторической изменяемости всех явлений литературы, пронизывающее труды ученого, напрямую соединяет их с идеями исторической поэтики. Он легко перемещался по всему пространству семивековой истории древнерусской культуры, свободно оперируя материалом литературы в многообразии ее жанров и стилей.

Три капитальных труда Д.С. Лихачева: «Человек в литературе Древней Руси» (1958; 2-изд. 1970), «Текстология. На материале русской литературы X-XVII вв.» (1962; 2-е изд. 1983), «Поэтика древнерусской литературы» (1967; 2-е изд. 1971; и др. изд.), - вышедшие в пределах одного десятилетия, тесно между собой связаны, являя собой своего рода триптих.

Именно Д.С. Лихачев дал мощный толчок изучению «Слова о полку Игореве». В 1950 году он писал: «Мне кажется, надо работать над «Словом о полку Игореве». Ведь о нем есть только популярные статьи и нет монографии. Я сам собираюсь работать над ним, но «Слово» заслуживает не одной монографии. Эта тема останется всегда нужной. У нас никто не пишет диссертации о «Слове». Почему? Ведь там всё не изучено!». Тогда же Д.С. Лихачев наметил темы и проблемы, которые были реализованы им в ближайшие десятилетия. Его перу принадлежит серия принципиально важных монографических исследований, многочисленных статей и научно-популярных изданий, посвященных «Слову о полку Игореве», в которых ученый раскрыл ранее неизвестные особенности великого памятника, наиболее полно и глубоко рассмотрел вопрос о связи «Слова» с культурой его времени. Острое и тонкое чувство слова и стиля сделали Дмитрия Сергеевича одним из лучших переводчиков «Слова». Он осуществил несколько научных переводов произведения (объяснительный, прозаический, ритмический), обладающих поэтическими достоинствами, как если бы их выполнил поэт.

Дмитрий Сергеевич Лихачев умер 30 сентября 1999 года в Санкт-Петербурге, похоронен в Комарово (под Петербургом).

Культурология, разрабатываемая Лихачевым в историческом и теоретических аспектах, основана на видении им русской литературы и культуры в тысячелетней истории, в которой он жил вместе с богатым наследием русского прошлого. Судьбу России он воспринимает с момента принятия ею христианства как часть истории Европы. Интегрированность русской культуры в европейскую обусловлена самим историческим выбором. Понятие Евразия - искусственный миф Нового времени. Для России значим культурный контекст, названный ученым Скандо-Византией. Из Византии, с юга Русь получила христианство и духовную культуру, с севера, из Скандинавии - государственность. Этот выбор определил обращение Древней Руси к Европе.

В предисловии к своей последней книге «Раздумья о России» Д.С. Лихачёв писал: «Я не проповедую национализм, хотя и пишу с болью о родной для меня и любимой России. Я просто за нормальный взгляд на Россию в масштабах её истории».

Почётный гражданин Санкт-Петербурга Д.С. Лихачёв в самых различных обстоятельствах своей жизни и деятельности являлся образцом подлинной гражданственности. Он высоко ценил не только собственную свободу, включая свободу мысли, слова, творчества, но и свободу других людей, свободу общества.

Всегда безупречно корректный, выдержанный, внешне спокойный - воплощение образа петербургского интеллигента - Дмитрий Сергеевич становился твёрдым и непреклонным, отстаивая правое дело.

Так было, когда в руководстве страны возникла бредовая идея о повороте северных рек. Здравомыслящим людям с помощью Лихачёва удалось остановить эту гибельную работу, грозившую затопить веками обжитые земли, уничтожить бесценные творения народной архитектуры, создать экологическую катастрофу на огромных пространствах нашей страны.

Активно защищал Дмитрий Сергеевич от бездумной реконструкции и культурно-исторический ансамбль родного Ленинграда. Когда был разработан проект реконструкции Невского проспекта, предусматривающий перестройку ряда зданий и создание по всей длине проспекта наклонных витрин, Лихачёву и его единомышленникам с трудом удалось убедить городские власти отказаться от этой идеи.

Наследие Дмитрия Сергеевича Лихачёва огромно. За свою богатую творческую жизнь он написал более полутора тысяч работ. Д.С.Лихачёв искренне переживал за культуру России, состояние храмов, церквей, парков и садов…

Д.С.Лихачев как-то заметил: «Культура как растение: у нее не только ветви, но и корни. Чрезвычайно важно, чтобы рост начинался именно с корней».

А корни, как известно, - это малая Родина, её история, культура, быт, уклад, традиции. У каждого человека, безусловно, есть своя малая Родина, свой заветный и милый сердцу уголок, где человек родился, живёт и трудится. Но так ли много мы, подрастающее поколение, знаем о прошлом своего края, о родословной своих семей? Наверно, не каждый может этим похвастаться. А ведь, чтобы познать самих себя, уважать самих себя, надо знать свои истоки, знать прошлое родного края, гордиться своей причастностью к его истории.

«Любовь к родному краю, к родной культуре, к родному селу или городу, к родной речи начинается с малого - с любви к своей семье, к своему жилищу, к своей школе. Постепенно расширяясь, эта любовь к родному переходит в любовь к своей стране - к ее истории, ее прошлому и настоящему, а затем ко всему человечеству, к человеческой культуре», - писал Лихачев.

Простая истина: любовь к родному краю, знание его истории - основа духовной культуры и каждого из нас, и всего общества в целом. Дмитрий Сергеевич говорил, что за всю свою жизнь он хорошо знал только три города: Петербург, Петроград и Ленинград.

Д. С. Лихачев выдвинул особое понятие - «экология культуры», поставил задачу бережного сохранения человеком среды, созданной «культурой его предков и им самим». Этой заботе об экологии культуры в значительной мере посвящен цикл его статей, вошедших в книгу «Заметки о русском». К этой же проблематике Дмитрий Сергеевич неоднократно обращался в своих выступлениях по радио и телевидению; ряд его статей в газетах и журналах остро и нелицеприятно поднимал вопросы охраны памятников старины, их реставрации, уважительного отношения к истории отечественной культуры.

О необходимости знать и любить историю своей страны, ее культуру говорится во многих статьях Дмитрия Сергеевича, обращенных к молодежи. Этой теме посвящены в значительной своей части его книги «Земля родная» и «Письма о добром и прекрасном», специально адресованные молодому поколению. Огромен вклад Дмитрия Сергеевича в различные области научного знания - литературоведение, историю искусства, историю культуры, методологию науки. Но многое сделал Дмитрий Сергеевич для развития науки не только своими книгами и статьями. Значительна его преподавательская и научно-организационная деятельность. В 1946 - 1953 гг. Дмитрий Сергеевич преподавал на историческом факультете Ленинградского государственного университета, где вел спецкурсы - «История русского летописания», «Палеография», «История культуры древней Руси» и спецсеминар по источниковедению.

Он жил в жестокий век, когда попирались нравственные основы существования человека, однако стал «собирателем» и хранителем культурных традиций своего народа. Выдающийся русский ученый Дмитрий Сергеевич Лихачёв не только трудами своими, но и всей жизнью утверждал принципы культуры и нравственности.

Целенаправленно и последовательно великий гуманист приобщал современников к живительной и неистощимой сокровищнице отечественной культуры — от киевских и новгородских летописей, Андрея Рублёва и Епифания Премудрого до Александра Пушкина, Фёдора Достоевского, философов и писателей двадцатого века. Он всегда вставал на защиту ценнейших исторических памятников. Его деятельность была яркой, а слова убедительными, не только благодаря таланту литературоведа и публициста, но и вследствие его высокой позиции гражданина и человека.

Будучи поборником культурного единства человечества, он выдвинул идею создания своеобразного Интернационала интеллигенции, сформулировав «девять заповедей гуманизма», во многом перекликающихся с десятью христианскими заповедями.

В них он призывает культурную элиту:

не прибегать к убийству и не начинать войн;
не считать свой народ врагом других народов;
не красть и не присваивать себе плодов труда своего ближнего;
стремиться лишь к правде в науке и не использовать ее во вред кому бы то ни было или в целях собственного обогащения; уважать идеи и чувства других людей;
уважать своих родителей и предков, сохранять и уважать их культурное наследие;
бережно относиться к Природе как к своей матери и помощнице;
стремиться к тому, чтобы твой труд и идеи были плодом свободного человека, а не раба;
преклоняться перед жизнью во всех ее проявлениях и стремиться осуществить все воображаемое; быть всегда свободным, ибо люди рождаются свободными;
не создавать себе ни кумиров, ни вождей, ни судей, ибо наказание за это будет ужасным.

Как культуролог Д.С. Лихачев выступает последовательным противником всякого рода культурной исключительности и культурного изоляционизма, продолжая линию примирения традиций славянофильства и западничества, восходящую к Ф.М. Достоевскому и Н.А. Бердяеву, поборником культурного единства человечества при безусловном сохранении всех национальных своеобразий. Оригинальным вкладом ученого в общую культурологию стала предложенная им под влиянием В.И. Вернадского идея «гомосферы» (т.е. человеческой сферы) Земли, а также разработка основ новой научной дисциплины — экологии культуры.

Книга «Русская культура», вышедшая в свет уже после смерти Лихачева, снабжена более чем 150-ю иллюстрациями. Большинство иллюстраций отражают православную культуру России — это русские иконы, соборы, храмы, монастыри. По словам издателей, помещенные в этой книге работы Д.С. Лихачева раскрывают «природу национальной самобытности России, проявляющейся в канонах исконно русской эстетики, в православной религиозной практике».

Эта книга призвана помочь «каждому читателю обрести сознание причастности к великой русской культуре и ответственности за нее». «Книга Д.С. Лихачева «Русская культура», — по мнению ее издателей, — является итогом подвижнического пути ученого, отдавшего жизнь исследованию России». Это прощальный дар академика Лихачева всему народу России.

Открывается книга статьей «Культура и совесть». Эта работа занимает всего одну страницу и набрана курсивом. Учитывая это, ее можно считать пространным эпиграфом ко всей книге «Русская культура». Вот три отрывка из этой статьи.

«Если человек считает, что он свободен, означает ли это, что он может делать все, что ему угодно, Нет, конечно. И не потому, что кто-то извне воздвигает ему запреты, а потому, что поступки человека часто диктуются эгоистическими побуждениями. Последние же не совместимы со свободным принятием решения».

«Страж свободы человека — его совесть. Совесть освобождает человека от корыстных побуждений. Корысть и эгоизм внешне по отношению к человеку. Совесть и бескорыстие внутри человеческого духа. Поэтому поступок, совершенный по совести, — свободный поступок». «Среда действия совести не только бытовая, узкочеловеческая, но и среда научных исследований, художественного творчества, область веры, взаимоотношения человека с природой и культурным наследием. Культура и совесть необходимы друг другу. Культура расширяет и обогащает «пространство совести».

Следующая статья рассматриваемой книги называется «Культура как целостная среда». Начинается она словами: «Культура — это то, что в значительной мере оправдывает пред Богом существование народа и нации».

«Культура — это огромное целостное явление, которое делает людей, населяющих определенное пространство, из просто населения — народом, нацией. В понятие культуры должны входить и всегда входили религия, наука, образование, нравственные и моральные нормы поведения людей и государства».

«Культура — это святыни народа, святыни нации».

Следующая статья называется «Два русла русской культуры». Здесь ученый пишет о «двух направлениях русской культуры на всем протяжении ее существования — напряженные и постоянные размышления над судьбой России, над ее предназначением, постоянное противостояние духовных решений этого вопроса государственным».

«Предвещателем духовной судьбы России и русского народа, от которого в значительной мере пошли все другие идеи духовной предназначенности России, явился в первой половине XI века киевский митрополит Иларион. В своей речи «Слово о Законе Благодати» он попытался указать на роль России в мировой истории». «Нет сомнения, что духовное направление в развитии русской культуры получило значительные преимущества перед государственным».

Следующая статья называется «Три основы европейской культуры и русский исторический опыт». Здесь ученый продолжает свои историософские наблюдения над русской и европейской историей. Рассматривая положительные стороны культурного развития народов Европы и России, он в то же время замечает и отрицательные тенденции: «Зло, по моему убеждению, — это, прежде всего, отрицание добра, его отражение со знаком минус. Зло выполняет свою негативную миссию, атакуя наиболее характерные черты культуры, связанные с ее миссией, с ее идеей».

«Характерна одна деталь. Русский народ всегда отличался своим трудолюбием, и точнее, «земледельческим трудолюбием», хорошо организованным земледельческим бытом крестьянства. Земледельческий труд был свят.

И вот именно крестьянство и религиозность русского народа были усиленно уничтожаемы. Россия из «житницы Европы», как ее постоянно называли, стала «потребительницей чужого хлеба». Зло приобрело материализованные формы».

Следующая работа, помещенная в книге «Русская культура» — «Роль крещения Руси в истории культуры Отечества».

«Я думаю, — пишет Д.С. Лихачев, — что с крещения Руси вообще можно начинать историю русской культуры. Так же как и украинской и белорусской. Потому, что характерные черты русской, белорусской и украинской культуры — восточнославянской культуры Древней Руси — восходят к тому времени, когда христианство сменило собой язычество».

«Сергий Радонежский был проводником определенных целей и традиций: с Церковью связывалось единство Руси. Андрей Рублев пишет Троицу «в похвалу преподобному отцу Сергию» и — как сказано у Епифания — «дабы воззрением на Святую Троицу уничтожался страх розни мира сего».

Научное наследие Дмитрия Сергеевича Лихачева обширно и весьма многообразно. Непреходящая значимость Д.С. Лихачева для русской культуры связана с его личностью, соединившей высокую образованность, остроту, яркость и глубину исследовательского мышления с мощным общественным темпераментом, направленным на духовное преображение России. Как осветить существеннейшие черты этого выдающегося ученого, создателя огромного мира идей, крупного организатора науки и неутомимого деятеля во благо Отечества, чьи заслуги на этом поприще отмечены многими наградами. Он вложил в каждую статью всю свою «душу». Лихачёв надеялся, что это всё оценится по достоинству, так оно и произошло. Можно сказать, что он выполнил всё, что задумал. Его вклад в Русскую культуру не оценим.

Когда произносишь имя Д. С. Лихачева, то невольно хочется употребить слова высокого, торжественного «штиля» подвижник, патриот, праведник. И рядом с ними такие понятия, как «благородство», «мужество», «достоинство», «честь». Это великое счастье для народа - знать, что еще совсем недавно рядом с нами жил человек, которому в самые трудные времена не нужно пересматривать жизненные принципы, потому что принцип-то у него одни: Россия - великая страна с необычайно богатым культурным наследием и жить в такой стране - это значит бескорыстно отдавать ей свой ум, знания, талант.

Блестящие достижения в науке, широкая международная известность, признание научных заслуг академиями и университетами многих стран мира - все это может создать представление о легкой и безоблачной судьбе ученого, о том, что жизненный и научный путь, пройденный им с момента поступления в Отдел древнерусской литературы в 1938 году от младшего научного сотрудника до академика, был исключительно благополучным, беспрепятственным восхождением к вершинам научного Олимпа.

Жизнь и творчество Дмитрия Сергеевича Лихачева - целая эпоха в истории нашей науки, многие десятилетия он был ее лидером и патриархом. Ученый, известный филологам всего мира, труды которого имеются во всех научных библиотеках, Д.С. Лихачев являлся иностранным членом многих академий: Академий наук Австрии, Болгарии, Британской Королевской академии, Венгрии, Гёттингена (Германия), Итальянской, Сербской Академии наук и искусств, США, Матицы Сербской; почетным доктором университетов Софии, Оксфорда и Эдинбурга, Будапешта, Сиены, Торуни, Бордо, Карлова университета в Праге, Цюриха и др.

Литература

1. Лихачев Д.С. Прошлое - будущему: статьи и очерки. [Текст]/Д.С.Лихачев. - Л.: Наука, 1985.

2. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVII веков: Эпохи и стили. [Текст]/Д.С.Лихачев.- Л., Наука. 1973.

3. Лихачев Д С. Изображение людей в летописи XII-XIII веков // Труды Отдела древнерусской литературы. [Текст]/Д.С.Лихачев. - М.; Л., 1954. Т. 10.

4. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. [Текст]/Д.С.Лихачев. - М.: Наука, 1970.

5. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. [Текст]/Д.С.Лихачев. - Л., 1967.

6. Лихачёв Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. [Текст]/Д.С.Лихачев. - Л.,1985.

7.Лихачёв Д.С. «Раздумья о России», [Текст]/Д.С.Лихачев. - Логос, М.: 2006.

8. Лихачёв Д.С. «Воспоминания». [Текст]/Д.С.Лихачев. - Вагриус, 2007.

9. Лихачёв Д.С. «Русская культура». [Текст]/Д.С.Лихачев. - М.: Искусство, 2000