Питание и спорт 

Сергей николаевич сергеев-ценский. Сергеев-ценский, сергей николаевич Автор сергеев ценский

Захлестнувшая Крым после эвакуации армии Врангеля кровавая вакханалия нашла свое отражение не только в мемуарах и известном исследовании С.П.Мельгунова, но и в художественной литературе. Достаточно назвать произведение писателя Русского Зарубежья, Ивана Шмелева, потерявшего в Крыму единственного сына - «Солнце мертвых». Или не менее пронзительные стихи поэта Максимилиана Волошина.

Гораздо менее известно, что страшная трагедия, разыгравшаяся под небом Тавриды осенью 1920 года, нашла свое отражение в творчестве известного классика русской и советской литературы, С.Н.Сергеева-Ценского, автора эпопеи «Севастопольская страда» о первой обороне Севастополя 1854-1855 гг., лауреата Сталинской премии. В 1920-1921 гг. писатель находился в Крыму и видел происходящее своими глазами. В результате появился рассказ «Линия убийцы», являющийся своеобразным памятником эпохи.

С.Н.Сергеев-Ценский

ЛИНИЯ УБИЙЦЫ

(Из серии «Крымские рассказы»)

Жаль - протянул он. - Вы бы украсили, так сказать, мой праздник скромный.
- Да что вы, именинник, что ли?
- Больше: комбриг! Вчера получил назначение. Завтра еду принимать бригаду.
Я поздравил его, вторично извинился, что не могу быть, и мы простились.
Больше я не видал Рыбочкина.
Но на другой день после «скромного праздника» зашла ко мне бывшая на этом празднике, как артистка местной труппы, моя соседка по даче, молодая женщина-врач Нина Семеновна. Она служила в труппе, так как медициной теперь заработать ничего было нельзя, а в труппе она все-таки получала паек и иногда попадала на подобные ужины.
- Ну, и чудовище этот Рыбочкин - начала она. - Вы представьте, - дошел до того, что предложение сделал! «Поедемте, - говорит, - со мною, - будете моей женой - шестьдесят четвертой!».
- Вы шутите? — изумился я.
- Какое там шучу! — и на глазах у нее слезы блеснули. — «Не все ли, — говорит, вам равно, раз вы артистка?» — «Я, — говорю, — врач, а не артистка, — было бы вам известно. Я поневоле артистка!»
- «Ну, как врач, кому вы нужны? — говорит. — Вот только на борьбу с сыпным тифом куда-нибудь послать могут... Охота вам! Я бы на вашем месте молчок про врача-то... Имейте в виду, — что будет тут голод: — куда мы приходим, там начинается голод, — это как правило. Мы уничтожаем свободную торговлю, ведем борьбу со спекуляцией, не даем никуда пропусков, — и в результате наступает голод. Имейте это в виду... А у меня, как комбрига, вы, конечно, будете сыты. У меня сейчас есть жена, только я уж так привык: при каждой перемене места меняю и жен. Какая на мне очень виснет и расставаться с тепленьким местечком не желает, ту убиваю.
- Неужели так и сказал? - изумился я.
- При всех!
- Рисовался?
- А что ему стоит? Кто его за это судить будет? Тем более теперь, во время террора... Ведь при каждой бригаде своя чрезвычайка. Может обвинить кого угодно и в чем угодно!
- Нина Семеновна! Помилуйте, что вы!.. Я думаю, что был он просто пьян! - почти испугался я.
- Не на-столь-ко!.. Очень подробно рассказал о здешней - своей жене, сестре милосердия, Наташе Линчуковой. Ведь я же ее отлично знаю, - очень скромная, милая, и даже предположить не могла, что она вдруг стала его женой!.. Правда, куда теперь денешься? Жить как-нибудь надо… Бросил, говорит, свой браунинг в колодезь, - до того мне жалко ее убивать, а денщик-дурак слазил за ним, вытащил, обсушил, салом смазал... Да ты ж мерзавец, кричу ему, - что же ты сделал?! - «Жалко веща, говорит (башкир он). - А человека тебе, стервячья морда, не жалко? Сейчас же поди скажи ей, чтобы сама ушла, а то непременно убью!»
- Вот какая Синяя Борода, садист! И нисколько никого не стесняется, точно все мы кругом пыль какая-то, а не люди!
- Однако...Позвольте мне задать вам неловкий вопрос: все до конца досидели на этом «празднике скромном»? - полюбопытствовал я.
- Все досидели.
- И никто не возмутился и не ушел? Пили и ели?
- Никто не ушел... Пили и ели, потому что все были голодны... А Николай Иваныч, - знаете, артист московский, - даже спел к случаю: «Душа моя мрачна! «Скорей, певец, скорей! Вот арфа золотая»... А Ильинская даже две бутылки вина со стола в свою огромную муфту спрятала: «Обменяю, говорит, на хлеб, а то ребятам завтра есть нечего».
Я вспомнил про свою муку, вспомнил, что мы с женой перебивались только небольшим запасом сушки, бывшей в шкафу, в столовой, и потому не украденной, - и тем, что жена выменивала фунтиками муку и крупу на свои платья и посуду в домах зажиточных татар, - и понял бедных «артистов поневоле».
Нина Семеновна уговорила шестьдесят третью жену Рыбочкина скрыться. Рыбочкин уехал получать бригаду. То страшное время, о котором трудно было сказать иначе, чем словами Рыбочкина: «Человек человека проклял!» настало и у нас, в нашем приморском захолустье, докатилось к нам из больших городов Крыма. Там уж давно стонали, застонали и у нас.
Это было в начале декабря вечером. Я встретил учительницу местной гимназии, мать двух малолеток, мужа которой, бывшего в германскую войну офицером, расстреляли за то, что он - бывший офицер. Это была женщина нервная, измученная голодом своим и голодным плачем детишек, страдавшая бессонницей от забот и от холода в квартире.
- Вы слышите? - сказала она мне срыву: - земля стонет! Я посмотрел на нее, как на помешанную.
- Вот и сейчас... Вот опять!.. Слушайте лучше!.. Вот в этой балке.
Я прислушался. Действительно: звуки были глухие, трубные, похожие на те, какие издает болотная птица выпь, — бучило, — водяной бык. Я так и сказал ей:
- Птица, должно быть.
- Какая там птица! И везде стонет, - ведь не в одном месте!.. И откуда она вдруг
взялась, эта птица? Раньше не было, а теперь появилась!..
Она была даже как будто огорчена тем объяснением, какое я ей предложил.
- Хорошо, пусть это не птица... Но как же может стонать земля? - спросил я даже без тени насмешки.
- Не знаю... Я рубила дрова в балке, вон там, а какой-то человек телку свою искал. Говорит, это земля стонет. «По всему Крыму, — говорит, так!..»
- Послушайте, — сказал я, — но ведь вы же учились! Вы, тем более, математичка, окончили курсы... Позвольте мне, профессору, пожурить вас: Разве не стыдно вам говорить такие вещи: «земля стонет?» — Темному человеку, искавшему телку, простительно, но вам... вам...
- Ах, теперь все мы стали темные! - вскричала она. - И при чем теперь мои курсы?.. Да я бы на месте земли сама застонала!... Пусть она и не стонет даже, но раз всем чудится, будто она стонет, значит она и стонет! Достаточно того, что все одинаково чувствуют, что она именно стонет!
- Это, значит, вроде: «Аминь!» - ему грянули камни в ответ?.. Камни возопили?.. Нет, будем пока еще трезвы. Знаете ли, что я припомнил: это, наверно, дельфины или белухи... Вообще морские животные... те самые сирены, о которых писал Гомер в «Одиссее».
- А это уж, должно быть, как вы объяснили, люди ходят, чтобы сама земля из
сочувствия к ним стонала. И вот она стонет.
Стонали у нас, как потом оказалось, действительно дельфины, но было отчего застонать и земле.
Настали апокалипсические времена. Есть такая фраза в апокалипсисе: «И нельзя будет ни купить, ни продать»... Признаюсь, я совершенно не понимал ее раньше. Главное, я не представлял ясно; почему именно нельзя будет ни купить, ни продать? И в пламенной книге патмосца это казалось мне каким-то бессмысленным местом.
И однако жизнь оправдала и это бессмысленное как будто место: ни купить, ни продать ничего нельзя было просто потому что то и другое воспрещалось. Открытым оставался вопрос: как же должно было существовать население? Подсказывался прямой и ясный ответ: оно должно было умереть, - но в такой ответ все-таки не хотелось верить. Можно было оставить голого человека на голой земле, но совершенно оголить от человека землю - из цветущего края делать пустыню во имя скорейшего счастья того же человека - это уж казалось непостижимой абракадаброй.
Как цитадель белогвардейщины, весь Крым был объявлен «вне закона».
Всюду понаехали чрезвычайки, арестовывая и «выводя в расход» остатки буржуазии или попросту интеллигенции, застрявшей в Крыму. Но за каждое неосторожное слово арестовывали и сажали надолго в «подвал» и рабочих, иногда же их выводили на расстрел вместе с представителями высших классов и остатками офицерства, поверившего в амнистию и явившегося на регистрацию. Люди так были запуганы, наконец, бесчисленными «нельзя» и ни одним «можно», что перестали уж показываться на улицах, и улицы стали пустынны. Отцы стали бояться собственных детей, знакомые - хороших знакомых, друзья - друзей.
Служащие многочисленных советских учреждений, кроме куска черного хлеба непросеянной муки с половой, ничего не получали за труд, так как деньги были объявлены буржуазным предрассудком, точно так же, как и все вообще удобства жизни. Однако чекисты щеголяли в бобровых шубах и шапках и имели весьма упитанный вид. Они заказывали себе бифштексы, и для этого отбирались у населения и вырезались иногда за три дня до отела редкостные породистые коровы.
Становилось непонятным, как можно было в подобной обстановке вести хозяйство, и объяснялось, что хозяйство — преступление, и всякий хозяин — буржуй, явный враг советского строя. Хозяева начали самоуправляться: усиленно резать скот и домашнюю птицу. Дошло до того, что петухи уж перестали петь, а коровы мычать, по той простой причине, что их уже не было. Все лошади были перечислены в трамот, и их безжалостно гоняли, забывая, что их надо кормить. Скоро в трамоте остались одни только экипажи без лошадей. Голодные тощие собаки, покинувшие голодных хозяев, стаями бродили по городу, потом перекочевывали в окрестности, где могли питаться падалью. Отары татарских коз и овец чабаны угнали далеко в леса, но там охотились за ними зеленые, число которых сильно увеличилось, так как от голода многие позеленели.
Встречавшиеся мне иногда знакомые татары, озираясь кругом, выпучивали глаза и говорили шепотом: «Что теперь будим делать, скажи? Канцы ка-анцами завсим плохам жить асталси!.. Помирать будим.... Они все-таки надеялись, то за них заступится Турция, - Энвер-паша, - которого называли они своим государем, так как представить себе существование без государя никак не могли. Обладая большим запасом восточного терпения, они терпеливо ждали, что кто-то должен откуда-то придти и сказать, что так их мучить нельзя, - и по утрам долго смотрели на море: может быть, «энглези» своих дредноутах, может быть «францыз»...
Русские становились только молчаливее, худее и мрачнее. Рабочие были сбиты в советские мастерские, где работали за фунт хлеба, перекоряясь с теми, кто наблюдал за работой. Рыбаков винтовками загоняли на баркасах в море ловить камсу, - причем и баркасы и сети были отняты у владельцев, - и рыбаки, прежде привозившие полные уловы, пудов по шестидесяти на баркас, теперь привозили пуда по два, по три и еще до прихода морской милиции спешили раздать половину голодным, а милиция забирала остальное. И так во всем.
Людей, которые никогда не копали землю, посылали на ответственную работу - перекапывать виноградники, отнятые у владельцев и теперь ставшие совхозами. Людей, не имевших понятия об обрезке, посылали в целях искоренения буржуазного наследства обрезать грушевые и яблоневые сады. Отбирали остаток дойных коров, собирали на советскую ферму и там их портили и сводили на нет их молочность.
У татар, как земледельцев, не отнимали садов и табачных плантаций, но ни один татарин не вышел в свой сад зимою и не вышел весной на плантации. - «Зачем будим рапотать, скажи? - говорили они недоуменно. - Чтобы он пришел, себе забрал? Нехай сам работай!»…И сады запустели, виноградники стали рубить на топливо.
Так прошла зима.
Все сжалось, все замерло. Жили и пользовались всеми благами жизни на пространстве Крыма только те, которые сажали в «подвалы», судили и «выводили в расход» десятками тысяч. И одна из самых деятельных чрезвычаек была при бригаде моего знакомца Рыбочкина. Говорили, что там даже был случай острого помешательства самого начальника чрезвычайки латыша Свестыня: пришлось, будто бы, ему присутствовать при массовом расстреле нескольких сот человек за одну ночь, и он помешался. Но Рыбочкин жил, по-видимому, хорошо. Видавшие его люди передавали мне, что он пополнел и приобрел важную походку, что его жена теперь бывшая графиня, которую он только этим путем спас от верной казни, - что он в своей округе - все, - вроде того, как старые цирковые борцы писали о себе в афишах: «Чемпион мира и окрестностей».
Слыша это, я уж не удивлялся. В последний раз о комбриге Рыбочкине мне пришлось, услыхать летом 21-го года. На перевале был обстрелян зелеными автомобиль, в котором ехал Рыбочкин с двумя подчиненными. Так как нападавших было человек двенадцать, то о сопротивлении нечего было и думать, тем более, что первыми же выстрелами был убит шофер, и машина уткнулась в придорожный бук и сломала шасси. Однако, хотя двое других тут же сдались, Рыбочкин, веря в свою звезду, отстреливался из браунинга, пока не расстрелял патронов. Двоих удалось ему ранить, из них одного - смертельно. Потом он бросился бежать в лес. Но лес около Перевала зеленые знали лучше, чем он. Его поймали, связали, принесли снова на шоссе, привязали к автомобилю и подожгли бак с бензином.
Автомобиль сгорел, а вместе с ним сгорел Рыбочкин, роковой человек, отмеченный «линией убийцы», и автор четырех изречений о современности, из которых последнее: «Человек человека проклял», - кажется мне наиболее удачным.

Крым. Алушта.
Март 1922 года.
Опубликовано: Крымский архив, № 2. - Симферополь: 1996. - с. 113-116

русский советский писатель

Сергей Сергеев-Ценский

Краткая биография

Серге́й Никола́евич Серге́ев-Це́нский (1875-1958) - русский советский писатель. Лауреат Сталинской премии первой степени (1941). Академик АН СССР (1943).

Родился 18 (30) сентября 1875 года в селе Бабино (ныне - село Преображенье Рассказовского района Тамбовской области) в семье учителя. С пяти лет жил в Тамбове. В 1890 году окончил уездное училище, поступил в приготовительный класс Екатерининского учительского института, начал писать стихи. В 1892 году в «Тамбовских губернских ведомостях» был опубликован его первый прозаический опыт «Кочетовская плотина». В это время он прибавляет к своей фамилии псевдоним Ценский , который взят писателем от названия реки Цны, на берегах которой прошло его детство. В 1895 году окончил Глуховский учительский институт. Первые литературные публикации относятся к 1898 году. Был учителем до 1904 года. В 1904-1905 годах принимал участие в русско-японской войне. В 1914-1915 годах вновь призывался на военную службу офицером. Поручик запаса.

С конца Первой мировой войны жил в Крыму. В 1943 году получил степень доктора филологических наук за произведения о русских классиках.

Творчество

С 1900 года Сергеев-Ценский начинает писать рассказы, а в 1901 году в Павлограде вышел поэтический сборник «Думы и грезы».

В 1907 году вышел принёсший литературную известность роман «Бабаев».

К наиболее известным произведениям писателя относится исторический роман-эпопея «Севастопольская страда» (1937-1939), посвящённая первой обороне Севастополя в 1854-1855 гг.

На протяжении более 40 лет Сергеев-Ценский создает свой эпический цикл «Преображение России» (1914-1958), включающий двенадцать романов, три повести и два этюда. Время действия всего цикла - от начала Первой мировой войны и до Февральской революции; все произведения, входящие в цикл, объединены между собой несколькими действующими лицами. При этом пять романов, написанных в 1934-1944 годах и повествующих о событиях войны, отличаются тем, что в них приведены различные исторические документы, выдержки из газет и комментарии.

Стиль Сергеева-Ценского отличает яркая образность; его описания природы, изображения характеров и батальные сцены богаты сравнениями и метафорами.

Вольфганг Казак

Экранизации

В 1980 году по заказу Центрального телевидения на киностудии «Киевнаучфильм» был снят по мотивам повести Сергеева-Ценского «Медвежонок» одноимённый художественный телевизионный фильм.Это была первая экранизация произведений писателя.Автор сценария и режиссёр-постановщик Вячеслав Прокопенко

Награды и премии

  • Сталинская премия первой степени (1941) - за роман-эпопею «Севастопольская страда»
  • орден Ленина (30.09.1955)
  • два ордена Трудового Красного Знамени (12.11.1945; 1950)
  • орден «Знак Почёта» (31.01.1939)

Память

Памятник С. Н. Сергееву-Ценскому в Тамбове напротив гостиницы Тамбов на высоком обрывистом берегу, на фоне живописных цнинских просторов, которые воспел писатель в своём творчестве.

Алуштинский литературно-мемориальный музей С. Н. Сергеева-Ценского.

Глуховский государственный педагогический институт носил имя С. Н. Сергеева-Ценского.

Одна из улиц в Ленинском районе города Тамбова носит имя писателя.

Одна из улиц в Центральном районе города Симферополя носит имя писателя.

Одна из улиц в Ленинском районе города Севастополя носит имя писателя.

Библиография

Сочинения

  • Сад, 1906
  • Бабаев, 1908
  • Жестокость // «Новый мир», 1926, № 2-3 (повесть о временах революции)
  • Преображение России, 1914-1958
  • Обречённые на гибель, 1927
  • Зауряд-полк, 1934
  • Искать, всегда искать, 1935
  • Лютая зима, 1936
  • Брусиловский прорыв, 1943
  • Пушки выдвигают, 1944
  • Утренний взрыв, 1952
  • Преображение человека, 1955
  • Пушки заговорили, 1956
  • Севастопольская страда, 1939-40
  • Родная земля. Стихи, 1958

Собрание сочинений в 10 томах (Москва, «Художественная литература»,1955)

Издания до середины 1930-х гг.

  • Рассказы, т. I-VII, СПБ - М., 1907-1916; Полное собр. сочин., изд. «Мысль», Л., 1928;
  • Бабаев, Роман, изд. «Мысль», Л., 1928;
  • В грозу, [Рассказы], изд. «Федерация», Л., 1928;
  • Поэт и чернь. (Дуэль Лермонтова). Повесть, изд. «Пролетарий», Харьков, ;
  • Печаль полей, изд. 4, Моск. т-во писателей, [М., 1929];
  • Преображение. Эпопея, ч. 1. Валя. Роман, изд. 3, кн. II. Обреченные на гибель, Роман, изд. то же [М., 1929];
  • Поэт и поэтесса, изд. «Федерация», М., 1930;
  • Гоголь уходит в ночь, изд. «Советская литература», М., 1933;
  • Избранные произведения, ГИХЛ, [М.], 1933;
  • Движение, [Рассказы], изд. Моск. т-ва писателей, [М., 1933];
  • Мишель Лермонтов, Роман в 3 чч., изд. то же, [М., 1933];
  • Около моря [Рассказы], ГИХЛ [М. - Л.], 1934;
  • Невеста Пушкина , Роман в 2 чч., изд. «Советская литература», М., 1934;
  • Зауряд-полк, Роман, Гослитиздат, М., 1935;
  • Маяк в тумане, Рассказы, изд. «Советский писатель», М., 1935.

Собрание сочинений (1967)

С. Н. Сергеев-Ценский. Собрание сочинений в двенадцати томах. (Библиотека «Огонёк».) М.: Правда, 1967.

  • Том 1. Произведения 1902-1909 гг.: «Тундра», «Погост», «Счастье», «Верю!», «Маска», «Дифтерит», «Взмах крыльев», «Поляна», «Бред», «Сад», «Убийство», «Молчальники», «Лесная топь», «Бабаев», «Воинский начальник», «Печаль полей».
  • Том 2. Произведения 1909-1926 гг.: «Улыбка», «Движения», «Испуг», «Снег», «Неторопливое солнце», «Медвежонок» и др.
  • Том 3. Произведения 1927-1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.
  • Том 4. Произведения 1941-1943 гг.: «Флот и крепость», «Синопский бой», «В снегах», «Старый врач», «Дрофы», «Хитрая девчонка», «У края воронки»; эпопея «Севастопольская страда» (1 и 2 части); «Моя переписка и знакомство с А. М. Горьким ».
  • Том 5. Эпопея «Севастопольская страда» (3, 4 и 5 части).
  • Том 6. Эпопея «Севастопольская страда» (6, 7 и 8 части).
  • Том 7. Эпопея «Севастопольская страда» (9 часть); эпопея «Преображение России» - 1 часть («Валя»).
  • Том 8. Эпопея «Преображение России» - 2 и 3 части («Обреченные на гибель» и «Преображение человека»).
  • Том 9. Эпопея «Преображение России» - 4, 5 и 6 части («Пристав Дерябин», «Пушки выдвигают» и «Пушки заговорили»).
  • Том 10. Эпопея «Преображение России» - 7, 8 и 9 части («Утренний взрыв», «Зауряд-полк» и «Лютая зима»).
  • Том 11. Эпопея «Преображение России» - 10 и 11 части («Бурная весна» и «Горячее лето»).
  • Том 12. Эпопея «Преображение России» - 12, 13, 14, 15, 16 и 17 части («Ленин в августе 1914 года», «Капитан Коняев», «Львы и солнце», «Весна в Крыму», «Искать, всегда искать!», «Свидание»).

О писателе

  • Кранихфельд В., Поэт красочных пятен, «Современный мир», 1910, VII (перепеч. в его книге «В мире идей и образов», т. II, СПБ, 1912);
  • Морозов М., Поэт безволия, в книге автора «Очерки по истории новейшей литературы», СПБ, 1911;
  • Горнфельд А., Путь Сергеева-Ценского, «Русское богатство», 1913, XII;
  • Бочачер М., Певец «обреченных», «Русский язык в советской школе», 1931, IV;
  • Воровский В., Нечто о г. Сергееве-Ценском, Сочинения, т. II, М.-Л., 1931;
  • Гоффеншефер М., Движение на месте, «Литературный критик», 1933, III;
  • Усиевич Е., Творческий путь Сергеева-Ценского, «Литературный критик», 1935, № 3;
  • Плукш П. И. Сергеев-Ценский - писатель, человек. М.: Современник, 1975;
  • Шевцов И. М. Подвиг богатыря: (о Сергееве-Ценском). Тамбов: Тамбовское книжное издательство, 1960.
Категории:

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский (настоящая фамилия - Сергеев) родился 30 сентября 1875 года в селе Бабино Тамбовской губернии (сейчас – Преображенское, Рассказовского района Тамбовской области) в семье учителя земской школы. Его отец, Николай Сергеевич Сергеев, участник Севастопольской обороны 1854-55 годов, был большим любителем чтения, что повлияло на Сережу. Воспитанный на стихотворениях Пушкина, Лермонтова и баснях Крылова, многие из которых будущий писатель выучил наизусть, в семь лет он сам стал сочинять стихи. Мать, Наталья Ильинична, терская казачка, научившаяся грамоте от мужа, была внимательна и ласкова к своим трем сыновьям, компенсируя суровость отца.

С пяти лет Сергей Николаевич жил в Тамбове. Здесь в 1890 году окончил уездное училище, поступил в приготовительный класс Екатерининского учительского института.

В 1892 году в "Тамбовских губернских ведомостях" был опубликован его первый литературный опыт - заметка "Кочетовская плотина". Плененный красотой тамбовской речки Цны, писатель прибавил к своей фамилии псевдоним Ценский и под этим именем вошёл в литературу.

Оба старших брата писателя умерли рано. Судьба была сурова к Сергею Николаевичу: вскоре скончалась его мать, потом отец. Будущий писатель остался без средств к существованию. После смерти родителей Сергей Николаевич уехал в Черниговскую губернию и 1892 году был принят на казенный счет в учительский институт в Глухове. Окончив с медалью институт в 1895 году, он получает назначение в гимназию, но по собственному желанию сначала отбывает воинскую повинность. Год службы - рядовым, ефрейтором, унтер-офицером, и, для того, чтобы уйти из армии, сдача экзаменов на прапорщика запаса. В сентябре 1896 года Сергеев-Ценский уже преподает русский язык в Каменец-Подольском городском училище. Несколько лет он работал преподавателем в разных городах Украины, Прибалтики, России, применяя передовые для своего времени методы обучения. Понимая, что для творчества необходимо знание жизни, в это же время он много путешествовал, побывал в Средней Азии, в Архангельске, в Сибири, на Кавказе.

В 1901 году в Павлограде тиражом 300 экземпляров вышла первая книга С.Н. Сергеева-Ценского - поэтический сборник "Думы и грезы".

С 1900 года он начинает писать рассказы, первые из которых ("Забыл" и "Тундра") были напечатаны в журнале "Русская мысль" в 1902 году.

Пребывание в армии в 1904-05 гг. во время русско-японской войны и в первый год 1-й мировой войны дало Сергееву-Ценскому бесценный материал для романа "Поручик Бабаев", повестей "Пристав Дерябин" и "Батенька", эпопей "Севастопольская страда" и "Преображение России".

После увольнения из армии в конце 1905 года за "политическую неблагонадежность", писатель поселился в Крыму, в Алуште, где жил в построенном в 1906 году на склоне Орлиной горы доме. Пятикомнатный дом с юга, запада и востока опоясывают три веранды. Вокруг дома парк-сад, выращенный писателем на бывшем пустыре. Гостями Сергеева-Ценского в этом доме были писатели А. Куприн, И. Шмелев, М. Горький, К. Чуковский, А. Новиков-Прибой, С. Маршак, К. Тренев, А. Первенцев и другие.

После переезда в Крым писательский труд стал основным занятием С.Н. Сергеева-Ценского.

В 1905 году он написал повесть "Сад", которая отразила нарастание протеста против социальной несправедливости. За публикацию этого сочинения журнал "Вопросы жизни" был закрыт. Этапной для писателя стала повесть "Печаль полей" (1909 ), полная тревоги за судьбу русской деревни. Она связана с Тамбовщиной.

В Алуште Сергеев-Ценский встретил революцию 1917 года, пережил гражданскую войну, голод 1921 года в разграбленном и разоренном войной Крыму. В это время писал мало. С этим периодом связано важное событие в жизни писателя – в 1919 году Сергеев-Ценский женился на учительнице Христине Михайловне Буниной. С 1923 года мастер обратился к историческим темам (пьесы, повести и романы о Пушкине, Лермонтове и Гоголе). Восторженного отношения к Октябрьской революции в тот период в произведениях Сергеева-Ценского не было, в Малой советской энциклопедии (1930 г.) о его творчестве сказано: "…Неприятие пролетарской диктатуры искажает перспективу и парализует у писателя здоровое восприятие современности. С.-Ц. дает картины разрушения и гибели культуры ("Павлин"). Временами С.-Ц. говорит совершенно контрреволюционным языком, скрытно, но злобно". Постепенно взгляды Сергеева-Ценского на жизнь в СССР начали меняться. Идейно стало меняться и его творчество.

В 1930 -е годы вышли в свет повести "Счастливица", "Маяк в тумане", рассказы "Устный счет", "Воронята" и другие.

В 1937 - 1939 годах писатель работал над романом о Крымской войне 1853-56 годов “Севастопольская страда”. Это объемное художественное полотно, насчитывающее более 350 индивидуализированных действующих лиц и воссоздающее ход событий обороны Севастополя. За него автор получил в марте 1941 году Государственную премию СССР.

Перед самой оккупацией Крыма фашистскими войсками, в августе 1941 году, С.Н. Сергеев-Ценский вынужден был эвакуироваться. Проживая вначале в Москве, а затем в Куйбышеве и Алма-Ате, он, не щадя сил, продолжал свой литературный труд. В годы Отечественной войны Сергеев-Ценский пишет публицистические статьи, рассказы о героях-современниках (сборник "Настоящие люди", 1943 ), романы "Брусиловский прорыв", "Пушки выдвигают" и "Пушки заговорили" (1944 ).

В 1943 году писатель был избран действительным членом Академии наук СССР.

Во время Великой Отечественной войны дом Сергея Николаевича был разрушен оккупантами, восстановили его в 1946 году. Пропала значительная часть архива С.Н. Сергеева-Ценского. Гордостью хозяина и украшением дома были картины И. Репина, С. Колесникова, С. Семирадского; личная библиотека писателя, включающая более 10 тысяч книг. После смерти хозяина дома, в нем, в 1962 году, был организован литературный дом-музей. Главное произведение С.Н. Сергеева-Ценского - незавершенная многотомная эпопея "Преображение России" которой писатель отдал 45 лет жизни c 1914 по 1958 годы. В нее вошли 12 романов, 3 повести и 2 этюда. Эпопея отразила жизнь дореволюционного русского общества, события первой мировой войны, февральской революции 1917 года, гражданской войны.

До конца жизни Сергеев-Ценский оставался активно действующим писателем. Сергей Николаевич соблюдал строгий распорядок дня до последних дней. Рано поднимался, начинал день с зарядки и с обливания холодной водой, затем совершал небольшую прогулку и садился за письменный стол. В восемь часов завтракал, и снова за стол, за которым работал восемь-десять часов ежедневно. Лишь раз в неделю позволял себе отдых на природе - прогулки в горы или к морю.

Творчество Сергея Николаевича разнопланово, помимо прозы он автор пьес, басен, литературных воспоминаний о М. Горьком, И. Е. Репине, А. С. Новикове-Прибое. После смерти писателя осталась незавершенной эпопея в стихах "Долой войну", воссоздающая картины и ход Отечественной войны 1812 года. В советское время сочинения Сергеева-Ценского издавались 180 раз тиражом свыше 10 миллионов экземпляров на 15 языках народов СССР. Писатель был награждён орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Знак Почёта.

В канун столетия со дня рождения писателя был выпущен почтовый конверт с его портретом, а к стодвадцатипятилетию - почтовый конверт с изображением памятника Сергею Николаевичу. В Тамбове помнят С.Н. Сергеева-Ценского. Его именем названа одна из улиц областного центра, на берегу реки Цны в 1975 году воздвигнут памятник писателю, созданный скульпторами Т. Вельцен, С. Лебедевым и архитектором А. Куликовым. Это второй памятник Сергею Николаевичу, а первый, работы скульптора Н.В. Томского, был установлен в Алуште в 1966 году.

В сентябре 1995 года в Тамбове прошла международная конференция "С.Н. Сергеев-Ценский и современность", посвящённая 120-летию со дня рождения писателя. По материалам конференции была издана коллективная монография "Я с Россией до конца... ". В том же году учреждена областная литературная премия имени Сергеева-Ценского.

В 2000 году, в честь 125-летия мастера слова, в Тамбовской областной библиотеке им. А.С. Пушкина прошел литературно-музыкальный вечер.

Серге́й Никола́евич Серге́ев-Це́нский (18 () сентября , село Преображенское Тамбовской губернии - 3 декабря , Алушта) - русский советский писатель. Лауреат Сталинской премии первой степени (). Академик АН СССР (1943).

Автор исторических романов, к наиболее известным произведениям относится роман-эпопея «Севастопольская страда» ( -), посвящённая первой обороне Севастополя 1854-1855 гг., а также эпический цикл «Преображение России» ( -), создававшийся более 40 лет и включающий двенадцать романов, три повести и два этюда.

  • Том 1. Произведения 1902-1909 гг.: «Тундра», «Погост», «Счастье», «Верю!», «Маска», «Дифтерит», «Взмах крыльев», «Поляна», «Бред», «Сад», «Убийство», «Молчальники», «Лесная топь», «Бабаев», «Воинский начальник», «Печаль полей».
  • Том 2. Произведения 1909-1926 гг.: «Улыбка», «Движения», «Испуг», «Снег», «Неторопливое солнце», «Медвежонок» и др.
  • Том 3. Произведения 1927-1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.
  • Том 4. Произведения 1941-1943 гг.: «Флот и крепость», «Синопский бой», «В снегах», «Старый врач», «Дрофы», «Хирая девчонка», «У края воронки»; эпопея «Севастопольская страда» (1 и 2 части); «Моя переписка и знакомство с А. М. Горьким».
  • Том 5. Эпопея «Севастопольская страда» (3, 4 и 5 части).
  • Том 6. Эпопея «Севастопольская страда» (6, 7 и 8 части).
  • Том 7. Эпопея «Севастопольская страда» (9 часть); эпопея «Преображение России» - 1 часть («Валя»).
  • Том 8. Эпопея «Преображение России» - 2 и 3 части («Обреченные на гибель» и «Преображение человека»).
  • Том 9. Эпопея «Преображение России» - 4, 5 и 6 части («Пристав Дерябин», «Пушки выдвигают» и «Пушки заговорили»).
  • Том 10. Эпопея «Преображение России» - 7, 8 и 9 части («Утренний взрыв», «Зауряд-полк» и «Лютая зима»).
  • Том 11. Эпопея «Преображение России» - 10 и 11 части («Бурная весна» и «Горячее лето»).
  • Том 12. Эпопея «Преображение России» - 12, 13, 14, 15, 16 и 17 части («Ленин в августе 1914 года», «Капитан Коняев», «Львы и солнце», «Весна в Крыму», «Искать, всегда искать!», «Свидание»).

О писателе

Кранихфельд В., Поэт красочных пятен, «Современный мир», 1910, VII (перепеч. в его книге «В мире идей и образов», т. II, СПБ, 1912); Морозов М., Поэт безволия, в книге автора «Очерки по истории новейшей литературы», СПБ, 1911; Горнфельд А. , Путь Сергеева-Ценского, «Русское богатство», 1913, XII; Бочачер М., Певец «обреченных», «Русский язык в советской школе», 1931, IV; Воровский В., Нечто о г. Сергееве-Ценском, Сочинения, т. II, М. - Л., 1931; Гоффеншефер М., Движение на месте, «Литературный критик», 1933, III; Усиевич Е., Творческий путь Сергеева-Ценского, «Литературный критик», 1935, № 3.

Ссылки

  • Корней Чуковский "О Сергееве-Ценском" на сайте "Отдав искусству жизнь без сдачи"

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Сергеев-Ценский" в других словарях:

    Сергей Николаевич (1876) писатель. Был учителем, затем офицером, поручиком запаса. Участвовал в русско японской войне. Впервые в печати выступил в 1901 сборником «Думы и грезы». Своим дооктябрьским творчеством С. Ц. отразил поворот буржуазной… … Литературная энциклопедия

    - (Сергеев) Сергей Николаевич (1875 1958), русский писатель, академик АН СССР (1943). В романе Бабаев (1907) о революционных событиях в губернском городе, лирической повести Печаль полей (1909) о деревне психологизм, поиск собственной стилистики.… … Русская история

    Сергеев-Ценский - Сергеев Ценский, Сергей Николаевич … Морской биографический словарь

    Сергей Николаевич Сергеев Ценский (18 (30) сентября 1875, село Преображенское Тамбовской губернии 3 декабря 1958, Алушта) русский советский писатель, академик АН СССР (1943). Сергеев Ценский псевдоним; настоящая фамилия Сергеев. Содержание 1… … Википедия

    - (псевдоним; настоящая фамилия Сергеев) Сергей Николаевич , русский советский писатель, академик АН СССР (1943). Родился в семье учителя. Окончил Глуховский… … Большая советская энциклопедия

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский (Сергей Николаевич Сергеев)

Родился в селе Преображенском Тамбовской губернии в семье земского учителя, капитана в отставке, участника Севастопольской обороны в 1854-1855 годах. У отца была богатая библиотека. Читал Крылова, Лермонтова, Пушкина, писал стихи, которые с одобрением просматривал отец. Затем, окончив учительский институт в Глухове с золотой медалью, получил назначение в Немировскую гимназию Киевской губернии преподавателем русского языка и литературы, почти десять лет учительствовал и начиная с 1898 года одновременно писал и публиковал первые рассказы. Целый год служил в 19-м пехотном Костромском полку, получил звание прапорщика запаса и вновь приступил к преподавательской работе в Каменец-Подольске, потом переехал в Купянск учителем истории и географии. Поступил вольнослушателем в Харьковский университет, подрабатывая в богатых семьях уроками, но вскоре Харьковский университет закрыли в связи со студенческими забастовками, а документы вернули. Потом получил первый литературный гонорар за сказку, опубликованную в детском журнале «Читальня народной школы» (1898. Декабрь). Появились в печати рассказы «Забыл», «Колокольчик», «Конспект истории», потом в Спасске Рязанской губернии Сергеев, учитель городского училища, опубликовал рассказ «Тундра», в котором показал трагическую любовь обманутой женщины. «Тундра» появилась в январском номере «Русской мысли», а рассказ «Врёт судьба!» – в январском номере «Русского вестника». С.Н. Сергеев преподавал физику, естествознание, читал на уроках произведения Чехова, интересовался чуть ли не всеми отраслями знаний и говорил об этом увлечённо и страстно. При этом всё чаще стали появляться его произведения. С.Н. Сергеев-Ценский так был влюблён в прекрасную реку Цну, что сделал её название частью своей писательской фамилии.

Накануне революции 1905 года Сергеев-Ценский написал и напечатал рассказ «Батенька», в котором рассказал о командире роты, посланном на усмирение бастующих рабочих и отказавшемся в них стрелять. Рассказ случайно попался на глаза Льву Толстому, он прочитал его с одобрением и порекомендовал напечатать его издателю И. Горбунову-Посадову отдельным изданием, что и произошло в 1906 году. В это же время Сергеев-Ценский завершил работу над повестью «Сад», открывшей нового художника как яркого живописца и одного из создателей полноценного героя из народа, сражающегося за народную правду и справедливость с богатыми владельцами земли.

20 февраля 1905 года Сергеев-Ценский писал издателю и критику В.С. Миролюбову о скорбной участи своих сочинений:

«Кажется, в редакции Вашего журнала был мой рассказ «Батенька» (тема – бунт рабочих и его усмирение залпами), но его прислали обратно, мотивируя это тем, что в настоящее время «и думать нечего о его помещении». С таким же успехом «Батенька» обошёл ещё несколько редакций и теперь покоится в столе или корзине «Нашей жизни». Это был «протестующий» рассказ, но судьба подобных протестов мне, к сожалению, давно уже известна, а протестовать в рамках дозволенного цензурой как-то даже смешновато.

В настоящее время в редакции «Мира божьего» лежит мой довольно большой – в 31/2 печ. листа – рассказ «Сад»; признаться, я не особенно надеюсь увидеть его в печати и только потому, что сам герой протестует.

Дай бог, чтобы мы когда-нибудь перестали заикаться и посмеялись над своим косноязычием» (Рук. отдел ИРЛИ. Архив В.С. Миролюбова. Ф. 185. Оп. 1. № 1051).

Алексей Шевардин – герой повести «Сад» – человек сильный, грамотный, любит землю, окончил земледельческое училище, но землёй владеет граф, «маленький» и «надоедливо ненужный», «всем кругом он мешал жить». Как тут развернуться, чтобы люди перестали быть рабами? Шевардин не раз обращается к людям с призывами: «– Да сколько же ещё – сто лет, тысячу лет – вы будете молчать? Вы – колокол миллионнопудовый! Каким рычагом можно раскачать и хватить в борта вашим языком так, чтобы дрогнул около воздух?» Вся жизнь, по его мнению, могла быть «одним роскошным садом», но ничего этого нет, «нет школ, нет больниц, нет красоты, нет смысла – одно сплошное «нет». Алексей Шевардин убивает графа и призывает к борьбе, но остаётся одиноким, ему видится граф в царской короне, значит, и царизм изжил себя.

Но вскоре эти призывы к борьбе Алексея Шевардина показались С. Сергееву-Ценскому «косноязычием», он не смеялся над этим, но горько сожалел, что жизнь не откликнулась на его призывы. Писатель увлёкся популярным в то время модернизмом, примкнул к «Шиповнику», стал писать манерно и вычурно, подражая символистам.

В письме к Миролюбову, чувствуя, что изменяет реализму, он писал: «Грешен, – люблю я эквилибристику настроений, зарево метафор, скачку через препятствия обыдёнщины. Простоты не выношу…

И в такую страшную смуту, когда ничего простого уже не осталось в жизни… Вы говорите о простоте» (Там же).

В первом номере альманаха «Шиповник» (1907) С. Сергеев-Ценский опубликовал повесть «Лесная топь», в это же время в журнале «Русская мысль» (1907. № 1, 2, 12) появился роман «Бабаев». В этих произведениях отразились картины живой действительности, полные народного протеста и терпения: поручик Бабаев, посланный с отрядом на усмирение взбунтовавшихся крестьян, при виде поротых мужиков впал в истерический припадок, а только что наказанный «огромный мужик» бережно обхватил его и участливо говорит ему: «Барин! Голубь наш сизый! Убивается как… Ничего! Слышь ты, ничего! Мы стерпим…»

Бабаев может упрекнуть своего ротного за грубое обращение с солдатами, но пойдёт сечь восставших крестьян; может впасть в истерику при виде наказанных им крестьян и может расстрелять троих рабочих, захваченных на баррикадах. Он сложен и противоречив, и нет ему места в жизни: его убивает протестующая девушка, поверившая в обновление жизни.

С.Н. Сергеев-Ценский не принадлежал к какой-либо партии, в том числе и литературной, а потому критика раздавалась и со стороны реалистов, и со стороны символистов. Он резко выступил против критических нападок, не понявших его убеждений: «Я просто художник, – больше того, я просто учусь искусству, и художником считаю себя относительно, – но да позволено мне будет уйти от опёки политических партий… Каждый журнал и каждая газета почему-то сочли своей обязанностью обзавестись хулиганствующими рецензентами, которые позубастее (по зубам их, должно быть, и выбирают), – и я лично говорю только за себя, – совершенно не понимаю, кому это нужно. Мне сказал один уважаемый мною писатель: это ещё хорошо, что вас ругают, а вот когда совсем будут молчать, тогда скверно» (Лебедь. 1908. № 1. С. 33). А в письме В.С. Миролюбову Сергеев-Ценский лишь подтверждал свою творческую позицию: «Читаешь газеты и не веришь глазам. Сколько наших общих знакомых промелькнуло и мелькает ещё в ролях им несвойственных, как всех переломала и сломила жизнь, как омерзительно стало жить на свете вообще и в ликвидированной России в частности» (Рук. отдел ИРЛИ. Архив В.С. Миролюбова. Ф. 185. Оп. 1. № 1051).

В 1908 году Сергеев-Ценский написал повесть «Печаль полей» (Шиповник. 1909. Кн. 9), в которой запоминается образ добродушного богатыря Никиты, он «существо могучее, тёмное, пашущее, сеющее, собирающее урожаи, – плодотворец полей», здесь проявилась и симпатия к деревне, и вера в будущее России.

«Печаль полей» привлекла внимание Максима Горького, с той поры он внимательно наблюдал за творчеством С.Н. Сергеева-Ценского, отмечая «красивый и быстрый рост» писателя, называя его «очень большим писателем», «самым крупным, интересным и надёжным лицом» в русской литературе. В это время появились в печати такие произведения Сергеева-Ценского, как повести «Движения» (Северная мысль. 1910. № 1-3, 6), «Наклонная Елена», «Медвежонок», в которых писатель вернулся к реалистическому письму, к социальным мотивам, язык стал чистым и полновесным русским языком, «без эквилибристики настроений» и «зарева метафор», увлекавших его совсем недавно.

Обратили внимание на произведения С. Сергеева-Ценского и критики разных направлений, чуть ли не в каждой своей статье они спрашивали сами себя: кто этот новый, столь противоречивый писатель? И отвечали каждый по-своему – А.Г. Горнфельд, А. Дерман, Ю. Айхенвальд, К. Чуковский. В 1910 году Вл. П. Кранихфельд (1865-1918; из дворянской семьи) в статье «В мире идей и образов» писал:

«С появлением повести Сергеева-Ценского «Движения» можно с уверенностью сказать, что «ученические годы» её даровитого автора кончились… Ещё так недавно и так часто удивлявший читателей шаловливой экстравагантностью своих творческих приёмов, ныне Сергеев-Ценский встаёт перед нами вполне сложившимся большим и оригинальным художником, пышно развернувшийся талант которого не может быть обойдён критикой… В «Движениях» Сергеев-Ценский впервые показал себя во всех отношениях определившимся большим художником, с тонким чувством жизни и поэзии природы и со смелыми своеобразными приёмами творчества… Были у Сергеева-Ценского, разумеется, и прежде вещи, которые приковывали внимание своими художественными достоинствами. Даже из ранних его рассказов некоторые тогда уже свидетельствовали о недюжинном даровании начинающего писателя… Можно сказать, что даже неудачные произведения Сергеева-Ценского… «Береговое», пьеса «Смерть» – всегда были отмечены печатью большого дарования, жадно ищущего, но в данных, по крайней мере, случаях не нашедшего…

Эта неуравновешенность художника, от которого в каждом новом его произведении можно было ожидать и какой-нибудь новой, совершенно неожиданной экстравагантности, послужила, надо думать, причиной, почему критика до последнего времени замалчивала его творчество. О многих молодых и несравненно слабейших сподвижниках Сергеева-Ценского в области русского художественного слова создалась уже целая критическая литература, тогда как о Сергееве-Ценском едва ли можно указать больше трех-четырёх серьёзных статей, да и те дают оценку лишь отдельных его произведений. Художник во всём его духовном облике, в его исканиях и достижениях, совершенно не оценён критикой» (Современный мир. 1911. № 1).

Вл. Кранихфельд понял, что писатель выбился на новую дорогу, особенно хорош тогда, когда пишет пейзажи; в нём сказалась большая тяга к живописи, ведь ещё в детстве мальчик признавался отцу, что его тянет к писательству и живописи. «Безудержный в своих исканиях новых красок, новых линий и форм, – писал Вл. Кранихфельд, – Сергеев-Ценский, при всех своих уклонах в стороны, сумел добиться поразительных результатов. В пейзажной живописи среди современных наших беллетристов у него нет соперника. В его пейзажах в полном блеске выражается его изумительная чуткость к краскам, к их таинственным сочетаниям и переходам. В них так много воздуха, неба, что они кажутся насыщенными светом, и каждое красочное пятно при полной гармонической согласованности со всей картиной живёт своей особой, цельной и завершённой жизнью. Здесь, среди этой богатой, своеобразной жизни красок, совершается чудесное перерождение и самого человека».

В книге «Критические этюды» (СПб., 1912) Е.А. Колтоновская (1870-1952) отнесла творчество Сергеева-Ценского, как и творчество Б. Зайцева, А. Толстого, А. Ремизова, к «лирическому реализму», к «неореализму», в отличие от творчества Л. Толстого и Ф. Достоевского, которых она числила как представителей «бытового», «вещественного» реализма, отметив в творчестве Сергеева-Ценского: «Рост – богатырский. Прогресс в степени умения художника располагать собственными силами – изумительный». Д. Философов в статье «Мертвецы и звери» призывает Сергеева-Ценского, «преодолев натурализм», перейти «к настоящему, т. е. символическому реализму». А.Г. Горнфельд (1867-1941) в 1913 году дал подробный отчёт о творчестве Сергеева-Ценского, который вскоре ответил критику письмом: «Ваша статья – это единственное , что обо мне сказано по существу …»

Сергеев-Ценский поселился в Алуште, познакомился с Куприным, Горьким, Репиным, Чуковским и многими видными деятелями литературы и искусства.

Но главное – Сергеев-Ценский задумал и приступил к сбору материалов в серии романов «Преображение». Поэма «Валя» («Преображение») была написана в 1912 году, в которой без всяких «экстравагантностей» художник заявил, что дальше так жить нельзя, нужны перемены, нужны новые люди, способные переделать условия жизни.

Сергеев-Ценский написал поэму «Недра», рассказы «Ближний», «Около моря», «Неторопливое солнце», «Колокольчик», повесть «Лерик», а мысли крутились вокруг темы второго романа – написать о шахтёрах, об их драматической судьбе. Так возникли романы «Наклонная Елена» и «Суд».

Во время начавшейся Первой мировой войны С. Сергеева-Ценского мобилизовали как прапорщика запаса, но через год, в 1915-м, он был уволен в отпуск, но, возвратившись в Алушту, замолчал, настолько разразившаяся война казалась ему «неслыханной и омерзительной бойней», «полнейшей чепухою, игрой двухлетних младенцев». Шёл 1917 год, и в письме Горькому он писал, что это не война, а «какой-то сплошной удушливый газ», «всё на свете чересчур противно».

Биографы подсчитали, что С.Н. Сергеев-Ценский за много лет своей жизни, работая над эпопеей «Преображение России», написал 17 романов и повестей: «Валя», «Пристав Дерябин», «Преображение человека», «Обречённые на гибель», «Зауряд-полк», «Ленин в августе 1914 года», «Пушки выдвигают», «Пушки заговорили», «Лютая зима», «Бурная весна», «Горячее лето», «Утренний взрыв», «Капитан Коняев», «Львы и солнце», «Весна в Крыму», «Искать, всегда искать!», «Свидание» – три поколения русских персонажей за тридцать лет ХХ века участвовали в переменах русской жизни, политической, социальной, экономической…

Горький, прочитав несколько книг цикла эпопеи уже после революции, писал Сергееву-Ценскому:

«Прочитал «Преображение», обрадован, взволнован, – очень хорошую книгу написали Вы, С.Н., очень! Властно берёт за душу и возмущает разум, как всё хорошее, настоящее русское. На меня оно так всегда действует: сердце до слёз радо, ликует: ой, как это хорошо и до чего наше, русское, моё. А разум сердится, свирепо кричит: да ведь это же бесформенная путаница слепых чувств, нелепейшее убожество, с этим жить – нельзя, не создашь никакого «прогресса»!.. У Вас в книге каждая страница и даже фраза именно таковы: насыщены как будто даже и чрезмерно, через край, и содержание их переплёскивается в душу читателя влагой едкой, жестоко волнующей. Читаешь, как будто музыку слушая, восхищаешься лирической, многокрасочной живописью Вашей, и поднимается в душе, в памяти её, нечто очень большое высокой горячей волной.

В прошлом я очень внимательно читал Ваши книги, кажется, хорошо чувствовал честную и смелую напряжённость Ваших исканий формы, но – не могу сказать, чтоб В. слово целиком доходило до меня, многое не понимал и кое-что сердило, казалось нарочитым эпатажем. А в этой книге, не конченной, требующей пяти книг продолжения, но как будто на дудочке сыгранной, Вы встали передо мной, читателем, большущим русским художником, властелином словесных тайн, проницательным духовидцем и живописцем пейзажа, – живописцем, каких ныне нет у нас. Пейзаж Ваш – великолепнейшая новость в русской литературе. Я могу сказать это, ибо места, Вами рисуемые, хорошо видел. Вероятно, умники и «краснощёкие» скажут Вам: «Это – панпсихизм». Не верьте. Это просто настоящее, подлиннейшее искусство… Будете Вы писать книгу дальше? Это совершенно необходимо. Начало обязывает Вас продолжать эпопею эту до размеров «Войны и мира». Желаю Вам бодрости, крепко жму руку. Вы очень большой писатель, очень…»

В 20-х годах Сергеев-Ценский подвергался критике со стороны пролеткультовцев, напостовцев, официальной коммунистической критике за свои рассказы, повести и романы. С трудом пробивались его романы и повести в печать, на их пути к читателю встали критики, рецензенты, издатели. В газете «Известия» появилась краткая рецензия о первой книге эпопеи «Преображение России»: «Скучный, ненужный роман о скучных людях. Автор ставит своих героев вне общества, вне жизни. Это – маленькие люди с маленькими интересами, вернее, без них, они просто «прозябают» на земле. Полное отсутствие сочных мазков и живых красок. И кому только могут быть нужны подобные «произведения» (1926. 18 ноября). В журнале «На литературном посту» критик Ж. Эльсберг в статье «Контрреволюционный аллегорический бытовизм. Творчество С.Н. Сергеева-Ценского» писал: «В лице С.Н. Сергеева-Ценского мы имеем писателя, являющегося выразителем обнажённо-контрреволюционных настроений» (1927. № 22-23). И подобное звучало чуть ли не повсюду, что сыграло свою естественную запретительную роль в публикациях второй книги эпопеи – «Обречённые на гибель».

Сергеев-Ценский обратился за помощью к А.М. Горькому: в декабре 1926 года в связи с тем, что Госиздат отказался печатать роман, он писал: «Дело в том, что 1-ю часть издавал один редактор, некто Николаев, а теперь там другой – некто Бескин, и настолько был любезен первый, настолько олимпийски недосягаем и нем второй… Очевидно, под влиянием Вашего мнения о моей книге в № 12 «Нов. мира» появилась статья Замошкина, который отнёсся к «Преображению» вполне терпимо и даже с похвалой». Три года роман пролежал без движения. Сергеев-Ценский дал телеграмму Горькому в Москву: «Дорогой Алексей Максимович. Очень прошу содействовать выпуску моего романа «Обречённые на гибель» в МТП (Московское Товарищество Писателей), задержанного помощником Керженцева Розенталем, а также другой книги «Поэт и поэтесса», задержанной в «Федерации». В письме Горькому Сергеев-Ценский подробно описал свою издательскую историю и травлю, поднятую «Машбицем, Гельфондом, Эльсбергом, Розенталем и другими, которые подписываются одними буквами или не подписываются совсем, которым и самим явно стыдно за свои выпады…».

Горький и Сергеев-Ценский преодолели выпады критиков и издателей, и романы «Обречённые на гибель» (1927), «Зауряд-полк» (1934), «Искать, всегда искать!» (1935), «Лютая зима» (1936) с благословения А.М. Горького вышли в свет.

Но «выпады» продолжались. В «Литературной газете» 24 мая 1935 года напечатана статья А. Котляр «Философия обывательщины», в которой были напрочь уничтожены романы, повести, рассказы С.Н. Сергеева-Ценского, словно продолжая разнос газеты «Известия» и журнала «На литературном посту».

В 30-х годах писатель, вновь побывав в Севастополе, с интересом посмотрел на Малахов курган, на Корабельную и на Северную стороны, побывал на Историческом бульваре, в соборе, где похоронены адмиралы Корнилов, Истомин, Нахимов, в музее, в библиотеке. Прочитал материалы о Севастопольской битве, и Крымская война во всём её богатстве вошла в душу писателя, он задумал написать об героических днях народной битвы. Сергееву-Ценскому вспомнились слова Пушкина из письма Гнедичу: «Тень Святослава скитается не воспетая, писали вы мне когда-то. А Владимир? А Мстислав? А Донской?

А Ермак? А Пожарский? История народа принадлежит поэту». Так началась «Севастопольская страда», и адмиралы, и матросы, и офицеры, и мирное население ожили в глазах автора, начавшего собирать документы, книги, карты, реляции.

Упорно работал Сергеев-Ценский, но снова начались трудности с публикацией. В архиве хранится запись С.Н. Сергеева-Ценского: «Работа над эпопеей «Севастопольская страда» была начата в 1936 году. За этот год автором было написано свыше 40 авторских листов, но написанное оказалось очень трудно напечатать. В издательстве «Советский писатель», куда обратился автор, рукопись была решительно отклонена редакторами Басом, Гусом и Чеченовским, как произведение «краснопатриотическое». Категорически высказались против помещения эпопеи в журнале «Октябрь» все члены редколлегии за исключением Ф. Панфёрова…» Панфёров настоял на публикации в журнале, а в 1939-1940 годах «Севастопольская страда» в трёх книгах вышла отдельным изданием.

Этому во многом способствовала статья Е. Петрова «Реплика писателя» (Литературная газета. 1938. № 44), в которой о Сергееве-Ценском есть и такие ободряющие строки:

«В «генеалогическом древе литературы», которое, очевидно, для устрашения советских писателей, было нарисовано в журнале «На литературном посту», С. Сергеев-Ценский был нарисован в виде висельника, и под ним красовалась игривая надпись: «живой труп».

Клеймо было поставлено. Была дана некоторым образом «исчерпывающая характеристика»… Сергеев-Ценский был брошен на растерзание и побивание камнями и цитатами критики… Дразнили его в каких-то тёмных углах совсем уже маленькие и трусливые критики и критикессы, которые, конечно, никогда не осмелились бы на него напасть, если б на нём не было этого страшного рапповского клейма – «живой труп». Удивительны в Сергееве-Ценском сила воли, писательская дисциплина и любовь к труду. Почти не находя серьёзной и содержательной критики своих произведений, весь искусанный злыми критическими комарами, он не только оставался одним из самых плодовитых советских писателей, но и непрерывно совершенствовал свой большой талант. После превосходного романа «Массы, машины, стихии» (по-моему, это лучшее, что было создано советской литературой о войне 1914-1918 гг.) С. Сергеев-Ценский выступил с большим историческим романом «Севастопольская страда».

Но инерция «живого трупа» в какой-то степени продолжается и сейчас… О каком авторе позволили бы себе написать с такой необычайной лёгкостью, что его новое произведение – всего-навсего «псевдоисторический роман» и даже вовсе не роман, а «беллетризованная хроника», в то время как опубликовано в журнале лишь начало этого произведения. А вот о Сергееве-Ценском всё позволено. Он ещё продолжает работать, а его недописанное произведение уже получило отметку «неуд».

В № 41 «Литературной газеты» помещена статья т. Миронова «Об исторических и псевдоисторических романах». В тексте самой статьи роман назван «фундаментальным» в кавычках. А между тем «Севастопольская страда» – фундаментальный роман без всяких кавычек. Более того. Фундаментальность романа – это первое, что хочется отметить, прочтя в журнале «Октябрь» первые четыре части (весь роман будет в девяти частях). Роман поражает своей добросовестностью, обилием фактов и великолепных деталей, широкой исторической картины, глубиной изображения главных действующих лиц и блестящим умением, с которым выписываются все без исключения эпизодические лица… Основное и главное достоинство опубликованных четырёх частей – это то, что они проникнуты подлинно народным патриотизмом… Вывод о народе-герое, который делает Сергеев-Ценский, не является бездоказательным и поспешным, что было бы естественно для псевдоисторического романа…

Тут мы стоим перед совершенно исключительным явлением, в котором необходимо как можно глубже разобраться. В то время как грубая и вульгарная критика только портила художнику жизнь, сама советская действительность, глубокая народность советской власти, воля советских народов к защите отечества и к борьбе с фашизмом вдохнули в художника новую жизнь и помогли ему создать произведение, историчность которого чрезвычайно современна… Перед нами настоящая эпопея севастопольских событий. И если это не роман, т. Миронов, то что же называется романом?»

В 1941 году С.Н. Сергеев-Ценский за роман «Севастопольская страда» получил высшую награду – Сталинскую премию первой степени, как Михаил Шолохов за «Тихий Дон», как Алексей Толстой за «Хождение по мукам», как Галина Уланова за свою артистическую деятельность.

В годы Великой Отечественной войны С.Н. Сергеев-Ценский с женой Христиной Михайловной вынужден был покинуть Алушту, оставив в ней огромный архив, библиотеку, всё нажитое за долгие годы. Были в Керчи, Краснодаре, Москве, Куйбышеве, Алма-Ате. Но работа продолжалась, написаны десятки статей, опубликованных в «Правде» и «Красной звезде», военные рассказы и новеллы о воинском долге, о патриотизме, о воинском подвиге. В 1943 году опубликован роман «Брусиловский прорыв», потом роман «Пушки выдвигают» (1944), написан роман «Пушки заговорили».

В 1943 году С.Н. Сергеев-Ценский был избран действительным членом Академии наук СССР. Но травля продолжалась: «Новый мир» отказался печатать роман «Пушки заговорили» и вернул рукопись. Только в 1956 году роман вышел отдельным изданием.

«Сергей Николаевич был человеком сильным. Казалось, за годы нелёгкой литературной судьбы он должен был привыкнуть и к замалчиванию и к несправедливой, бездоказательной критике, – писал И.М. Шевцов в книге «Орёл смотрит на солнце» (М., 1963. С. 261). -

Но предел бывает всему; очевидно, дал себя знать и возраст. Когда почтальон принёс толстый пакет с романом «Пушки заговорили», Сергей Николаевич вспылил: он метался по «шагальне», как разъярённый лев…» И прекратил писать.

В 1955 году Россия отметила 80-летие С.Н. Сергеева-Ценского, правительство наградило орденом Ленина за выдающиеся заслуги, было много встреч, поздравительных телеграмм. Но одна из них была дороже всего:

«С истинным наслаждением прочитал «Утренний взрыв». Дивлюсь и благодарно склоняю голову перед Вашим могучим, нестареющим русским талантом.

Ваш Шолохов ».

О С.Н. Сергееве-Ценском написано много книг и статей. Но одну из них в заключение процитируем: «Стиль Сергеева-Ценского отличает яркая образность; его описания природы, изображения характеров и батальные сцены богаты сравнениями и метафорами» (Казак В. Лексикон русской литературы ХХ века. М., 1996. С. 377).

Сергеев-Ценский С.Н. Собр. соч.: В 12 т. М., 1967.

Шевцов И. Подвиг богатыря. Тамбов, 1960.

Из книги История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год [В авторской редакции] автора Петелин Виктор Васильевич

Из книги Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ автора Шноль Симон Эльевич

Глава 7 Князь Сергей Николаевич Трубецкой (1862-1905) Как видно в рассказе о генерале Шанявском и его единомышленниках, российское общество было неудовлетворено состоянием народного образования. «Народный университет генерала Шанявского» был создан вследствие того, что

Из книги Герои без Золотых Звезд. Прокляты и забыты автора Конев Владимир Николаевич

ГЛИНСКИЙ Сергей Николаевич (25.9.1913-2.6.1978) МайорРодился в дер. Ягодно ныне Струго-Коасненского района Псковской области в крестьянской семье. Русский. В Красной Армии с 1932 г. Окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу летчиков (1933), Оренбургскую военно-авиационную

Из книги От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ) автора Стригин Евгений Михайлович

автора Стригин Евгений Михайлович

Бабурин Сергей Николаевич Биографическая справка: Сергей Николаевич Бабурин родился 31 января 1959 года в Семипалатинске (Казахстан). Образование высшее, окончил юридический факультет Омского государственного университета, кандидат юридических наук.Родители: Бабурин

Из книги От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ) автора Стригин Евгений Михайлович

Юшенков Сергей Николаевич Биографическая справка: Сергей Николаевич Юшенков родился 27 июня 1950 года в Калининской области. Образование высшее, учился в сельскохозяйственном техникуме, в 1974 году окончил Новосибирское высшее военно-политическое училище, в 1983 году -

Из книги Национал-большевизм автора Устрялов Николай Васильевич

Сергей Сергеев. Страстотерпец великодержавия (Предисловие) …Только бы Россия была мощна, велика, страшна врагам. Остальное приложится. Николай Устрялов …Если ж дров в плавильной печи мало, Господи! вот плоть моя!.. Макс. Волошин Тот факт, что наследие Николая

Из книги Великие пророчества о России автора Бурин Сергей Николаевич

Сергей Николаевич Бурин ВЕЛИКИЕ ПРОРОЧЕСТВА О РОССИИ Введение Мировая история знала немало людей с исключительными способностями, поражавшими, а порой и пугавшими современников. Одни из таких людей могли передвигать предметы, другие - исцеляли от болезней, третьи -

Из книги Великие летчики мира автора

Сергей Николаевич Анохин (СССР) Сергей Анохин родился 1 апреля 1910 г. в Москве в семье служащих. В 1926 г. окончил 7 классов средней школы в Замоскворечье. В 1928 г. Сергей Анохин окончил автомобильные курсы и стал работать шофёром. В 1929 г. он начал летать на планёре ИТ-4-бис,

Из книги Советские асы. Очерки о советских летчиках автора Бодрихин Николай Георгиевич

Моргунов Сергей Николаевич Родился 30 ноября 1918 г. в деревне Чернятинские Выселки (ныне Каширского района) Московской области. Окончил 7 классов, школу ФЗУ, аэроклуб в Ступино, в 1941 г. - Качинскую военную авиационную школу. Моргунов служил летчиком-инструктором. Имя этого

Из книги Знаменитые мудрецы автора Пернатьев Юрий Сергеевич

Сергей Николаевич Булгаков (1871 г. – 1944 г.) Русский философ, религиозный и общественный деятель. Основные сочинения: «От марксизма к идеализму»; «Два града» в 2-х томах; монография «Философия хозяйства»; «Свет Невечерний»; «Философии имени»; трилогия «Агнец Божий»,

Из книги Трубецкие. Аристократы по духу автора Муховицкая Лира

Сергей Николаевич Трубецкой Его брат Сергей Николаевич Трубецкой – российский религиозный философ, публицист, общественный деятель, автор трудов по античной философии, онтологии, гносеологии. Известность ему принесли публицистические статьи в защиту конституционных

Из книги Санкт-Петербург. Автобиография автора Королев Кирилл Михайлович

Серебряный век русской культуры, 1900–1920-е годы Борис Зайцев, Сергей Маковский, Сергей Сергеев-Ценский, Георгий Иванов Приблизительно с середины XIX столетия Санкт-Петербург сделался средоточием культурной жизни страны и оставался таковым вплоть до гражданской войны. Не

Из книги Семь самураев СССР. Они сражались за Родину! автора Лобанов Дмитрий Викторович

Бабурин Сергей Николаевич Биография БАБУРИН Сергей НиколаевичРектор Российского Государственного торгово-экономического университета, председатель Российского общенародного союза.Родился 31 января 1959 г. в городе Семипалатинске. Вырос на севере Омской области в

Из книги В снегах автора

Сергей Николаевич СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ В СНЕГАХ 1 В это утро, умываясь около землянки ледяной водой, летчик лейтенант Свиридов вспомнил только что виденный странный какой-то сон. Обыкновенно никаких в последнее время снов Свиридов не в состоянии был припомнить, но этот

Из книги Старый врач автора Сергеев-Ценский Сергей Николаевич

Сергей Николаевич СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ СТАРЫЙ ВРАЧ 1 Когда 22 июня врач-хирург, которому было уже под семьдесят, пришел неторопливо, как обычно, в свою больницу, к нему обратились там: - Иван Петрович! Вы слышали? Война! Он не слышал про это: у него в квартире не было радио. С кем