Русский анархизм. М.А

Русский анархизм. М.А. Бакунин о государстве

Работами М.А. Бакунина второй половины 1860-х - начала 1870-х гг. завершается формирование раннего классического анархизма. Но в отличие от индивидуалистического и реформистского анархизма М. Штирнера и П.Ж. Прудона, анархизм в учении Бакунина впервые принял революционную направленность. Если Прудон выступал как сторонник синтеза коммунистического общества и общества, допускающего "частное владение", то Бакунин отрицал частную собственность на средства производства, проповедовал идеи безгосударственного общества, основывающегося на коллективной собственности работников на средства производства.

Анархизм Бакунина как феномен российской и западноевропейской политической мысли XIX в. явился равнодействующей ряда факторов, пересечением нескольких "линий развития" политического сознания. Бакунизм был адекватным выразителем интересов мелкобуржуазных, деклассированных, маргинальных слоев, части рабочего класса ряда стран Европы - Италии, Испании, Германии, Бельгии, Швейцарии, Франции, а также России. Он продолжал линию радикальной политической мысли, представленную в конце XVIII в. начале XIX вв. У. Годвиным, Т. Пейном, И.Г. Фихте, И.Г. Гердером и др. Не являясь анархистами, эти мыслители способствовали вызреванию основ теории анархизма. Определенное влияние на Бакунина оказали идеи его современников - К. Шмидта (М. Штирнера) и особенно П.Ж. Прудона. Соглашаясь порой с критикой К. Марксом П.Ж. Прудона, Бакунин, тем не менее, высоко ценил французского анархиста, называя его "общим великим и истинным учителем", Ударцев С.Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России. - М., Форум-М, 2005. С. 124. часто ссылался на него в своих сочинениях. В 1864 г., в переломный период эволюции своих взглядов, Бакунин работал с произведениями Прудона. Обращался к ним он и позже (как и к работам О. Конта).

Во взглядах Бакунина-анархиста нашли более системное, последовательное и радикальное выражение элементы анархического сознания, в разной мере и форме проявившиеся в 1830-х гг. у друга Бакунина К.С. Аксакова, известных публицистов 1860-х гг., сотрудников революционно-демократического журнала "Русское слово" В.А. Зайцева и Н.В. Соколова, ученого-биолога и анархиста Н.Д. Ножина, географа и анархиста Л.И. Мечникова. В научной литературе отмечаются элементы анархизма (или "анархическая тенденция") в политических взглядах А.И. Герцена, а также П.Л. Лаврова 9, Н.К. Михайловского.

Методологической основой политических и правовых взглядов Бакунина 1860-х - 1870-х гг. была своеобразная "негативная диалектика" (определенный приоритет момента отрицания, противоположностей, противоречия, релятивизма и т.д.). Материалистический (в определённой мере и механистический) взгляд на природу у Бакунина сочетался с признанием существенного значения в историческом развитии духовных факторов, воли, сознания, науки. В то же время он не раз подчеркивал, что разделяет основную идею исторического материализма К. Маркса об определяющей роли экономики по отношению к политической и юридической сфере. анархизм бакунин безгосударственное

Бакунин исходил из бесконечности исторического прогресса общества и познания. Допускал он и возможность выделения из человеческого общества новой ветви разумных существ, которым суждено продолжить эволюцию разума. Тем самым признавал еще большую относительность и условность значения политических форм и институтов с точки зрения глобального исторического развития.

Мировоззрение Бакунина проникнуто прежде всего гегелевской философией, определенным образом материалистически интерпретируемой. В 1860-х - 1870-х гг. заметно также начало освоения Бакуниным идей позитивизма, в частности, идей О. Конта (во многом критическое). Некоторая несистематичность, свободное перемещение мысли от одного уровня познаваемых явлений к другим, неожиданные повороты мысли, склонность к "откровениям", пророчествам, ориентир на природную и социальную стихию и т.д., в определенной мере роднят методологию Бакунина с более поздним интуитивизмом. Для взглядов Бакунина характерен антитеологизм.

В своих произведениях анархического периода Бакунин обращался к разным темам, но всегда, так или иначе, приходил к критике государства. Будь то проблемы общей теории государства, частные теоретические вопросы, или суждения по конкретным вопросам текущей внутренней и внешней политики, политической жизни различных стран - всегда конечной целью, мишенью его ретроспективных и перспективных теоретических построений оказывалось государство, его различные проявления, формы.

Список литературы

• 1. Артемов В.М. Нравственное измерение свободы и образование (опыт реконструкции русского классического анархизма). М.: МГОПУ, 2006.
• 2. Артемов В.М. Свобода и нравственность в русском классическом анархизме. Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. доктора философ. наук. М.: МГУ, 2007.
• 3. Бакунин М.А. Философия. Социология. Политика. М., 2004.
• 4. Ударцев С.Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России. - М., Форум-М, 2005.

Анархизм (от греч. anarchia – безначалие, безвластие) – общественно- политическое учение, основными принципами которого являются отрицание государства и всякой власти, а также программное требование освобождения личности от всех форм политической, экономической и духовной зависимости.

В Европе анархизм, как политическое течение окончательно оформился в 40-50-е гг. XIX века. У истоков анархизма в России стояли П.-Ж. Прудон, Макс Штирнер и М. А. Бакунин. Их учение развивали Петр Кропоткин, Иоганн Мост, Жан Грав, Жорж Сорель и др.

Возникновение анархистских идей в России в 40-50-е гг. XIX в.

В 40-50-е гг XIX в. в России непрерывно нарастал кризис крепостнического строя, отразившийся на всех сторонах общественной жизни. В сложившейся ситуации по всей России стали возникать кружки революционно настроенной молодежи. Не последнее место среди западных теоретиков, имевших немалое влияние на российских революционеров, занимали Прудон (1809-1865) и Штирнер (1806-1856), теории которых начинают появляться в России в 40-е годы.

Первой анархически настроенной работой, появившейся в России, была книга Прудона “Что такое собственность?” Прудон заявлял, что собственность влечет за собой неравенство, “ведет к эксплуатации слабого сильным”. Он требовал, чтобы “она была уничтожена для всех”. Работа Прудона произвела фурор в российской общественности.

Начало распространение анархических идей в России связано так же с именем Макса Штирнера и его работой “Единственный и его собственность” (издана в 1844 г.). В нем проповедовалась теория, названная позже индивидуалистическим анархизмом. Исходным пунктом своего анархистского учения Штирнер берет “Я” (личность). Личность, согласно его теории, должна стать эгоистом: эгоистически зрелый человек ставит собственный интерес превыше всего. “Нет ничего выше меня”. В России работа Штирнера воспринялась неоднозначно. Но его идеи были развиты в своих работах В. Г. Белинским, А. И. Герценом, Н. Г. Чернышевским.

Разумеется, проникновение в Россию произведений Прудона и Штирнера, пропагандировавших анархизм, нельзя рассматривать как начало истории российского анархизма. Эти годы представляют лишь предысторию возникновения анархических движений на русской почве. Анархизм как идейное течение в общественной мысли оформился в России позже, в следующем десятилетии.

Анархизм в России в период 1859-61 гг. Нигилистское движение.

Во второй половине 50-х – начале 60-х гг общественно-политическая ситуация в России обострилась. В этих условиях образовывались определенные политические направления, каждое из которых выдвигало собственную программу решения назревших социально-экономических и политических проблем. Основной движущей силой большинства движений 60-70-х гг. были разночинцы. Своим идеологом разночинцы считали А. Г. Чернышевского. С конца 50-х гг. в России складывается нигилизм, внутри которого возникают первые зародыши анархистского движения. В основе нигилистского движения “лежал безусловный индивидуализм”.

Идейным вождем нигилистского движения в 60-е годы считался Д. И. Писарев (1840-1868). Трибуной нигилистскому движению служил журнал “Русское слово”. Выступления Писарева в русском слове” привлекали внимание демократических читателей. В своем творчестве Писарев выражал круг идей и настроений революционного нигилизма. Он опирался на теорию “разумного эгоизма” как на орудие борьбы против “внешнего принуждения и средство преодоления самоограничения человека”.

Нигилизм, не имевший четкой программы и объединявший людей с радикальным отрицанием, неприятием существующей действительности, не мог быть принят сторонниками Чернышевского, но после многочисленных арестов последователей Чернышевского, нигилизм в России расширил свое влияние. Нигилистское движение не представляло собой однородной массы. Здесь имелись люди различных взглядов. Типичным представителем нигилистского движения Писарев считал героя романа И. С. Тургенева “Отцы и дети” – Базарова.

Иной тип нигилиста представлял Николай Андреевич Ишутин (1840-1878), вольнослушатель Московского университета, идеолог подпольного тайного общества “Организация”, руководствовавшейся принципом “цель оправдывает средства”. Это общество провозгласило целью подготовку крестьянской социалистической революции и приняло тактику индивидуального террора. Общество было частично раскрыто царской жандармерией в 1866 г. после покушения Каракозова на императора Александра II.

К нигилистским или анархистским организациям того периода можно так же отнести кружок Козлова “вертепники”; екатеринославский кружок Н. П. Балина “Общество самоусовершенствования”; кружок Московского университета.

К 60-м годам в России окончательно оформился индивидуалистический анархизм. К его представителям можно отнести Н. В. Соколова, Д. Н. Ножина, Н. К. Михайловского, публиковавшихся в русской печати, и перенесших теории Прудона и Штирнера на российскую почву.

В 60-е годы идеологи революционно-анархических движений усиленно работали над теорией революции, но появилась она лишь в 70-х и связана с именем М. А. Бакунина.

Революционные движения 70-х гг XIX в. М. А. Бакунин.

В предыдущие два десятилетия анархизм лишь существовал в России, но окончательно оформился как революционное движение и начал играть определенную роль только в системе общественно-политических взглядов народников в 70-х гг. XIX века под влиянием выдающегося мыслителя и революционера М. А. Бакунина (1814-1876).

Михаил Александрович Бакунин родился в Тверской губернии, в дворянской семье. В 14 лет он поступает в Артиллерийское училище, после его окончания в чине прапорщика он служил в воинской части, но в 1835-ом г. выходит в отставку и в 1840-ом уезжает в Германию. Там Бакунин поступает в Берлинский университет и вступает в некоторые кружки. Затем, покинув университет, он отправляется во Францию, где живет некоторое время в Париже. Большое влияние на политическое мировоззрение Бакунина оказали французские социалисты-утописты. После французской революции 1848-49 гг. Бакунин был арестован, дважды приговорен к смертной казни, но приговор был заменен пожизненным заключением. Бакунин сидел в Ольмюце, затем в Петропавловской крепости, а в 1857 г. он был отправлен на поселение в Восточную Сибирь, откуда бежал в Лондон в 61 г. Затем Бакунин участвовал в Польском восстании 63-го г., жил в Италии, побывал и в США. Умер Бакунин 1 июля 1876 г. в Берлине, где и был похоронен.[i]

Бакунин стремился осуществить в России социальную революцию, на первое место он выдвигал борьбу с государственностью, ибо государственность была для него источником всякого социального неравенства. “Мы объявляем себя врагами всякой правительственной, государственной власти, врагами государственного устройства вообще, и думаем, что народ может быть только тогда счастлив, свободен, когда … он сам создаст свою жизнь”.*

Бакунин знал только единственную форму революционной борьба – немедленное всенародное восстание рабочих масс для разрушения государственного буржуазного строя и организацию на его развалинах снизу вверх “братского союза вольных производительных ассоциаций, общих и областных федераций, обнимающих безгранично людей всех языков и народностей”. Он указывал – долг каждого честного революционера поддерживать в народе инстинктивный дух протеста, его постоянную готовность к революции.

По мнению Бакунина, главным недостатком, парализующим и делающим невозможным всеобщее народное восстание в стране, были замкнутость общин, уединение и разъединение крестьянских местных миров. Поэтому, предлагал он, надо разбить эту замкнутость и провести между отдельными лицами “живой ток революционной мысли, воли и дела”. Это можно было сделать лишь посредством установления связи между городскими фабричными рабочими и крестьянством. Из лучших Бакунин предлагал сделать несокрушимую силу, которая и должна была общим натиском провести в России социальную революцию. Под влиянием этих бакунистстких идей среди российской молодежи из первых революционных кружков зарождается идея “хождения в народ” с целью подготовки крестьянских выступлений.

В 70-х годах начинает формироваться анархическое мировоззрение князя П. А. Кропоткина. Кропоткин в 70_х был действительным членом кружка “чайковцев”. Он впервые выдвигает идею об объединенном восстании среди крестьянства и среди городских рабочих – “только тогда революция может рассчитывать на успех”. Свое дальней шее развитие анархистские идеи в России получили благодаря Кропоткину в 70-80-х годах.

Анархо-коммунистическая теория революции П. А. Кропоткина.

Дальнейшее развитие анархических идей в России связано с работами П. А. Кропоткина (1842-1876). Петр Алексеевич Кропоткин был выходцем из княжеской семьи, родословная которой восходила к Рюриковичам. После окончания Пажеского корпуса Кропоткин живет в Москве, а в 1872 г. отправляется в Швейцарию, где живет в Цюрихе. Из Цюриха он отправляется в Женеву. В Россию в 1873 г. Кропоткин возвращается уже убежденным анархистом. В России Кропоткин входит в кружок чайковцев, но после его выступлений в 1874 г. он был арестован и заключен в Петропавловскую крепость, откуда бежал в июне 76 г. Кропоткин сначала эмигрирует в Англию, а затем в Швейцарию, где с 1879 г. издает газету “Le Revolte” (“Бунтовщик”). Так как Кропоткин принимал непосредственное участие в событиях описанных ниже, то к дальнейшей судьбе Петра Алексеевича мы еще будем возвращаться не раз.

В своих работах 70-90-х годов (“Речи бунтовщика”, “Завоевание хлеба”, “Анархия, ее философия, ее идеал”, “Государство и его роль в истории” и др.) Кропоткин вывел собственную теорию анархизма, положившую начало такому течению как анархо-коммунизм. Такие взгляды привлекли внимание революционной молодежи того времени попытками охватить все стороны общественной жизни, а так же проявлением гуманистических идей. Под анархией Кропоткин понимал “миросозерцание, основанное на механическом понимании явлений”.

Но в своей теории Кропоткин не отрицал революцию, однако считал, что Россия еще не готова к “немедленному революционному выступлению”. Он считал необходимым прежде создать анархистские группы, которые будут вести “тихую подготовительную идейную работу”. Социальная революция, по его мнению, есть закономерное явление исторического процесса. В будущем она должна привести Россию к полному уничтожению все государственных институтов и учреждений. Анархо-коммунизм, считал Кропоткин, можно вводить сразу после разрушения старых порядков в ходе революции. В отличие от предыдущих идеологов анархизма Кропоткин относил к движущей массе социальной революции не только крестьянство и рабочих, но и “трудовые элементы из интеллигенции”. При этом он допускал возможность как мирной, так и “кровавой” революции.

Он так же отрицал необходимость революционного правительства и не признавал никакой революционной диктатуры, так как при диктатуре, по его мнению, “революция неизбежно вырождается в произвол и деспотизм”.

Однако в полной мере идеология Кропоткина раскрылась во время участия его в действиях анархо-коммунистов, чьим основным идеологом он являлся.

Течения в русском анархизме на рубеже веков.(XIX-XX)

К времени 1-ой русской революции в анархизме явственно определились три основных направления (анархо-коммунизм, анархо-синдикализм и анархо- индивидуализм) с наличием у каждого из них более мелких фракций. Эти течения помимо различных программ имели собственные печатные органы, определенные сферы социального влияния, регионы действий.

Накануне революции 1905 г. большинство анархистов были приверженцами идей анархо-коммунистов (хлебовольцев). Свои задачи хлебовольцы утвердили на их 1-ом съезде в Лондоне (декабрь 1904 г.). Главным своим идеологом хлебовольцы считали П. А. Кропоткина. В их программе выделялись следующие пункты: . Целью действия анархистов объявлялась “социальная революция”, т. е.

Полное уничтожение капитализма и государства и замена их анархическим коммунизмом. . Началом революции должна была явиться “всеобщая стачка обездоленных как в городах, так и в деревнях”. . Главными методами борьбы в России провозглашались “восстание и прямое нападение как массовое, так и личное, на угнетателей и эксплуататоров”.

Вопрос о применении личных террористических актов должен был решаться только местными жителями, в зависимости от конкретной ситуации. . Формой организации анархистов должно было быть “добровольное соглашение личностей в группы и групп между собою”. . Анархисты отвергали возможность вхождения их в какие-либо органы управление (Государственная Дума или Учредительное собрание), а так же возможность сотрудничества анархистов с другими политическими партиями или течениями.

На 2-ом съезде в Лондоне (17-18 сентября 1906 г.) Кропоткиным была представлена резолюция об экономическом и политическом моменте революции, в которой он замечал, что налицо “народная революция, которая продлится несколько лет, низвергнет старый порядок вообще и глубоко изменит все экономические отношения вместе с политическим строем”. В вопросах организации Кропоткин всячески поощрял самостоятельность анархических групп.

Существенным для хлебовольцев был вопрос о будущем обществе, созданном по модели анархо-коммунизма. Сторонники Кропоткина представляли будущее общество как союз или федерацию вольных общин, объединенных свободным договором, где личность, избавленная от опеки государства, получит неограниченные возможности для развития. Для планомерного развития экономики Кропоткин предлагал децентрализовать промышленность. В аграрном вопросе Кропоткин и его соратники считали необходимым передать всю землю, захваченную в результате восстания, народу, тем, кто сам ее обрабатывает, но не в личное владение, а общине.

В условиях революции 1905-07 гг. в российском анархо-коммунизме образовалось еще несколько течений:

Безначальцы, возглавляемые С. М. Романовым (Бидбей) и

Н. В. Дивногорским (Петр Толстой). В основу этого течения были положены проповедь террора и грабежей как способов борьбы с самодержавием и отрицание всяких нравственных устоев общества. Уничтожить самодержавие они хотели путем “кровавой народной расправы” с власть имущими.

Осенью 1905 г. оформились чернознаменцы. Организатором и идеологом чернознаменцев в России был И. С. Гроссман

(Рощин). В революции 1905-07 гг. это течение играло одну из ведущих ролей. Социальную базу чернознаменцев составляли отдельные представители интеллигенции, часть пролетариата и рабочие-ремесленники.

Своей главной задачей они считали создание широкого массового анархического движения, установление связи со всеми направлениями анархизма. В ходе боевых действий конца 1905 г. чернознаменцы раскололись на безмотивных террористов во главе с В. Лапидусом (Стригой) и анархистов- коммунистов. Первые считали основной целью организацию

“безмотивного антибуржуазного террора”, а анархисты- коммунисты высказывались за сочетание антибуржуазной войны с серией частичных восстаний.

Крупными идеологами и организаторами следующего течения (анархо- синдикализма) в России являлись Яков Исаевич Кирилловский (Д. И. Новомирский), Борис Наумович Кричевский, Владимир Александрович Поссе. Основной целью своей деятельности синдикалисты считали полное, всестороннее освобождение труда от всех форм эксплуатации и создание свободных профессиональных объединений трудящихся как главной и высшей формы их организации.

Из всех видов борьбы синдикалисты признавали только непосредственно- прямую борьбу рабочих с капиталом, а так же бойкот, стачки, уничтожение имущества (саботаж) и насилие над капиталистами.

Следование этим идеалам привело синдикалистов к идее “беспартийного рабочего съезда”, а так же к агитации за создание общероссийской рабочей партии из “пролетариев независимо от существующих партийных делений и взглядов”. Некоторые из этих идей переняли у синдикалистов меньшевики.

В 1-ое десятилетие XX века в жизнь были воплощены некоторые идеи В. А. Поссе, выступавшего за создание особых кооперативов для борьбы рабочего класса за свои профессиональные, экономические интересы, минуя политические и вооруженные методы борьбы с самодержавием.

Д. И. Новомирский возглавлял в годы 1-ой русской революции организацию синдикалистов в Одессе, где издавал программные брошюры синдикалистов. Одесса считалась центром синдикализма в России.

В России к моменту первой русской революции так же зарождается такое течение как анархо-индивидуализм (индивидуалистический анархизм). Его основными представителями можно считать А. А. Борового, О. Виконта, Н. Бронского, которые брали за основу абсолютную свободу личности “как исходную точку и конечный идеал”.

В России времен 1-ой революции так же оформились такие разновидности индивидуалистического анархизма:

Мистический анархизм, основными представителями которого были интеллигенция: поэты и писатели – С. М. Гордецкий, В.

И. Иванов, Г. И. Чулков, Л. Шестов, К. Эрберг и др.

Ассоциационный анархизм. Был представлен в России в лице

Льва Чернова (псевдоним П. Д. Турчанинова), взявшего за основу труды Штирнера, Прудона и американского анархиста

В. Р. Тэккера. Турчанинов выступал за создание политической ассоциации производителей. Основным методом борьбы считал систематический террор.

Махаевцы (махаевисты). Махаевцы высказывали враждебное отношение к интеллигенции, власти и капиталу. Создателем и теоретиком течения был польский революционер Я. В.

Махайский.

Деятельность русских анархистов в период революции 1905-07.

По своему социально-экономическому и политическому характеру 1-ая русская революция была буржуазной и должна была устранить препятствия для дальнейшего развития капитализма.

В первый же день революции петербургские рабочие стали строить баррикады на улицах города. В их рядах активно действовали большевики, но было довольно мало представителей анархизма. Разработанная Кропоткиным анархистская теория “социальной революции” в 1905 г. была известна узкому кругу немногочисленных его приверженцев в России. В России было опубликовано 27 изданий, а так же около 85 брошюр и статей. В произведениях 1905-07 гг. Кропоткин продолжает развивать свою теорию революции, реагируя на текущие события. Он считал, что русскому народу следует произвести “великую революцию” и “глубокий экономический переворот”. Анархисты смешивали буржуазно-демократическую революцию с социалистической и выражали стремление перескочить через демократический этап.

На волне поднимающейся революции анархисты стали принимать более активные действия. С 1904-го по 1905-ой количество городов, в которых действовали анархистские организации, возросло с 15-и до 73-ех. Они охватили в себе всю Россию – от Санкт-Петербурга до Закавказья и Дальнего Востока. Но при этом единую анархистскую партию создать так и не удалось.

Добиваясь расширения своего влияния на массы, анархисты организовывали типографии (не меньше 16-ти), публиковали брошюры и листовки. В эмиграции и в России они издавали не менее 25-ти названий газет и журналов. Стремясь оторвать рабочий класс от марксистов, анархисты выступали с всякими нападками на большевиков. Отрицая необходимость какой- либо власти вообще, анархисты выступали против требований большевиков о создании временного революционного правительства.

На страницах анархистской прессы тактика анархизма характеризовалась как постоянный бунт, непрерывное восстание против существующего общественного и государственного строя. Анархисты нередко призывали народ готовиться к вооруженному восстанию. Анархистские боевые дружины осуществляли так называемый “безмотивный” террор. 17 декабря 1905 г., анархисты в Одессе бросили 5 бомб в кафе Либмана. Террористические акты совершались анархистами в Москве, на Урале, в Средней Азии. Особенно активно вели себя екатеринославские анархисты (около 70_ти актов). В годы 1- ой русской революции тактика политического и экономического террора у анархистов нередко выливалась в грабежи. За счет них некоторые анархистские группы создавали так называемые “фонды боевой кассы”, из которых часть денег отдавалась рабочим. В 1905-07 гг. к анархизму примкнуло немало преступных элементов, пытаясь так прикрыть свою деятельность.

Расширение сети анархистских организаций в 1905-07 гг. вызвало надежду у идеологов анархизма, что им удастся внедрить в сознание масс (и в первую очередь рабочего класса) идеи анархизма, свою программу и тактику.

Анархизм между двумя революциями (1907-17 гг.).

Анархисты анализировали уроки первой революции. “Да, пора иллюзий завершилась. Первый штурм отбит – и надо готовить второй”.

К 1914-ому году, по мнению Кропоткина, “наступило хорошее время”. Но к этому времени произошел раскол и среди анархистов на социал-патриотов (во главе с Кропоткиным) и интернационалистов. Кропоткин отошел от своих взглядов и основал группу “анархо-траншейников”. Анархисты не согласные с ними образовали интернациональное течение, но они были слишком малочисленны, что бы всерьез влиять на массы. В годы меж двух революций активизировались синдикалисты, издавая листовки и словесно призывая граждан к открытой борьбе.

В целом анархистам в этот период так и не удалось активизироваться. В целом число анархистских организаций в России упало. Однако после Февральской революции 1917 г. анархисты вновь резко активизировали свою деятельность. И этот период считается расцветом анархизма в России.

Сегодня у нас сложилась настороженное отношение к анархизму. Он с одной стороны считается разрушительным и хаотичным, а с другой - даже модным. Между тем эта политическая идеология всего лишь пытается избавиться от принудительной власти одних людей над другими.

Анархизм пытается дать человеку максимальную свободу, ликвидировать все типы эксплуатации. Общественные же отношения должны основываться на основе личной заинтересованности, добровольном согласии и ответственности.

Анархизм призывает ликвидировать все виды власти. Не стоит считать, что такая философия появилась в XIX-XX веках, корни такого мировоззрения лежат еще в трудах античных мыслителей. С тех пор появилось немало видных анархистов, которые развили теорию и облекли ее в современные формы. О самых выдающихся философах такого толка и пойдет речь.

Диоген Синопский (408 г. до н.э.-318 г. до н.э.). Этот философ появился в богатой семье в городе Синоп на побережье черного моря. Будучи изгнанным из родного города за мошенничество, 28-летний Диоген прибыл в Афины, тогдашний центр мировой философии. Будущий мыслитель стал самым знаменитым учеником школы Антисфена, поражая всех своими отточенными речами. Учитель признавал только то государство, которое состоит из хороших людей. После смерти Антисфена его взгляды были развиты Диогеном, который радикализировал взгляды киников. А ведь это учение отрицало рабовладение, законы, государство, идеологию и мораль. Сам философ проповедовал аскетизм, носил самую простую одежду и ел самую простую еду. Именно он и жил в бочке, не нуждаясь в большем. Диоген считал, что добродетель куда важнее законов государства. Он проповедовал общность жен и детей, высмеивал богатство. Диоген смог даже восхитить самого Александра Македонского, попросив у него всего лишь не загораживать солнце. Школа киников заложила основы анархизма, а просуществовала она в Римской империи до VI века, став модной во II столетии. Презирающий же власть, частную собственность и государство Диоген, стал по сути первым нигилистом и первым мыслителем-анархистом.

Михаил Бакунин (1814-1876). Бакунин родился в богатой семье, но военная его карьера не сложилась. После переезда в Москву молодой Бакунин стал изучать философию и активно участвовать в салонах. В Москве мыслитель познакомился с революционерами, с Герценом и Белинским. А в 1840 году Бакунин уехал в Германию, где сошелся с младогегельянцами. Вскоре в своих статьях философ начал призывать к революции в России. Вернуться на родину Бакунин отказался, так как его ждала там тюрьма. Философ призывал людей освободиться от всего, что мешает им быть самим собой. Неслучайно Бакунин стал активным участником европейских революций середины XIX века. Его видели в Праге, Берлине, Дрездене, он играл важную роль на Славянском съезде. Но после ареста анархист был приговорен сперва к смертной казни, а потом и к пожизненному заключению. Из сибирской ссылки мыслитель бежал, добравшись до Лондона через Японию и США. Анархист вдохновил Вагнера на создание образа Зигфирида, с него писал своего Рудина Тургенев, а в «Бесах» Достоевского Бакунина олицетворяет Ставрогин. В 1860-1870 годах революционер активно помогает полякам в ходе их восстания, организует анархические секции в Испании и Швейцарии. Активная деятельность Бакунина привела к тому, что Маркс с Энгельсом стали интриговать против него, боясь утраты влияния на рабочее движения. А в 1865-1867 годах революционер окончательно стал анархистом. Исключение Бакунина из Интернационала в 1872 году вызвало резкое противодействие рабочих организаций Европы. Уже после смерти мыслителя анархистское движение континента получило мощный импульс. Нет никакого сомнения, что Бакунин являлся важной фигурой мирового анархизма и главным теоретиком этого течения. Он не только создал единое мировоззрение, но и сформировал самостоятельные организации. Бакунин считал, что государство является самым циничным отрицанием всего человеческого, мешая солидарности людей. Коммунизм он ненавидел, так как тот отрицал свободу. Бакунин выступал против партий, авторитетов и власти. Благодаря его деятельности анархизм широко распространился в России, Италии, Испании, Бельгии, Франции.

Петр Кропоткин (1842-1921). Этому теоретику удалось создать мировое движение анархо-коммунизма. Интересно, что сам Кропоткин являлся выходцем из древней княжеской семьи. Будучи молодым офицером, он поучаствовал в географических экспедициях в Сибири. В 25 лет уйдя в отставку, Кропоткин стал студентом Петербургского университета, опубликовав около 80 работ в области географии и геологии. Но вскоре студент увлекся не только наукой, но и революционными идеями. В подпольном кружке Кропоткин познакомился в частности с Софьей Перовской. А в 1872 году мужчина поехал в Европу, где и сложились его анархистские взгляды. Князь вернулся с нелегальной литературой и начал формировать свою программу нового строя. В ней планировалось создать анархию, заключавшуюся в союзе вольных коммун без участия власти. Бежав от преследования властей, князь уехал в Европу. Как член Интернационала, он под надзором полиции разных стран, но вместе с тем его защищают лучшие умы Европы - Гюго, Спенсер. Будучи ученым, Кропоткин пытался обосновать анархизм с помощью научных методов. Он видел в этом философию общества, доказывая, что взаимная помощь лежит в основе развития жизни. В 1885-1913 годах выходят основные работы Кропоткина, в которых он говорил о необходимости свершить социальную революцию. Анархист мечтал о свободном обществе без государства, где люди помогали бы друг другу. В феврале 1917 года философ вернулся в Россию, где его восторженно встречали. Однако в политику Кропоткин не окунулся, отказавшись и от сотрудничества с единомышленниками. До последних своих дней князь убеждал в идеалах добра, веры, мудрости, пытаясь призвать к смягчению революционного террора. После смерти философа проводить его в последний путь пришли десятки тысяч человек. Но при Сталине его последователи были разогнаны.

Нестор Махно (1888-1934). Крестьянский сын с раннего детства привык к самой сложной и грязной работе. В молодости Махно вступил в союз анархистов-хлеборобов и даже поучаствовал в террористических актах. К счастью, 22-летнего парня власти не решились казнить, отправив на каторгу. Находясь в заключении в Бутырке, Нестор Иванович познакомился с видными российскими анархистами - Антони, Семенютой, Аршиновым. После Февральской революции политический заключенный Махно вышел на свободу. Он возвращается в родное Гуляйполе, где изгоняет государственные органы и устанавливает собственную власть и передел земли. Осенью 1918 году Махно объединив несколько партизанских отрядов, избирается батькой и начинает бороться с захватчиками. К декабрю 1918 году под властью анархиста уже шесть волостей, которые сформировали республику Махновия. А в феврале-марте 1919 года Махно активно воюет с белыми, помогая Красной армией. Но к весне назрел конфликт с большевиками, ведь батька отказывался пускать чекистов в свой вольный район. Несмотря на охоту, анархист к октябрю 1919 года сумел создать войско в 80 тысяч человек. Партизанская борьба с красными продолжилась и в 1920 году. А в 1921 году окончательно потерпев поражение, батька ушел в Румынию. С 1925 года Махно жил во Франции, где издавал анархистский журнал, публиковал статьи. Тут он установил связи со всеми ведущими лидерами этого движения, мечтая создать единую партию. Но тяжелые ранения подорвали здоровье Махно, он умер, так и не доведя своего дела до конца. Великий анархист в условиях революции сумел на Украине бросить вызов еще и диктатурам партий, монархических и демократических. Махно создал движение, которое намеревалось построить новую жизнь на принципах самоуправления. Махновщина стала антиподом большевизма, который не смог с этим смириться.

Пьер Прудон (1809-1865). Прудона называют отцом анархизма, ведь именно этот общественный деятель и философ и создал по сути теорию этого явления. В молодости он мечтал стать литератором, получив небольшой опыт типографского дела. Главная работа всей его жизни, о собственности и принципах правления и общественного порядка, вышедшая в 1840 году, была встречена прохладно. В это время Прудон знакомится с интеллигентами-интеллектуалами, которые мечтают о новом устройстве общества. Его постоянными собеседниками становятся Маркс и Энгельс. Революцию 1848 года мыслитель не принял, осудив за нежелание менять общество и за соглашательство. Прудон пытается создать народный банк, став членом Национального собрания пытается изменить систему налогов. Издавая газету «Le peuple» он критиковал порядки в стране и даже нового президента Наполеона. За свои революционные статьи Прудон даже был заключен в тюрьму. Новая книга философа «О справедливости в революции и церкви» заставила его бежать их страны. В эмиграции Прудон пишет трактаты по международному праву, по теории налогов. Он утверждает, что единственной возможной формой социального устройства является свободная ассоциация с соблюдением свобод и равенства в средствах производства и обмена. В конце жизни Прудон признал, что его анархические идеалы остаются недостижимыми. И хотя философ сформировал новое мировоззрение, его модель общества не предусматривала такого привычного для революций террора. Прудон считал, что человечество сможет перейти к новому миру постепенно и без потрясений.

Вильям Годвин (1756-1836). Этот английский писатель в свое время очень сильно повлиял на формирование анархизма. Вильяма изначально готовили к карьере в духовенстве. Однако куда больше теологии его заинтересовали общественно-политические проблемы. В 1780-1790-х годах под влиянием работ французских просветителей Годвин в Англии сформировал школу социальных романистов. В 1783 году произошел его окончательный разрыв с церковью, в Лондоне писатель стал идейным вождем социальных романистов. В эпоху Французской революции Годвин смог внести в политическую азбуку страны новые веяния. Члены его кружка симпатизировали событиям в соседней стране, сам он в своих трактатах начал рассматривать проблемы неравенства и возможности введения справедливой анархии. Та работа писателя даже стала предметом рассмотрения правительства и была изъята из обращения. Идеи Годвина похожи на взгляды анархистов-коммунистов начала XX века. Писатель считал, что существующее устройство общества и является главным источником мирового зла. По мнению Годвина государство просто помогает одним людям угнетать другим, собственность является предметом роскоши и пресыщения. По мнению философа государство несет человечеству вырождение, а религия только помогает порабощать людей. Причина же всех бед человека - незнание истины, открытие которой поможет добиться счастья. На пути к светлому будущему Годвин предлагал отказаться от насилия и революций. В последнюю часть жизни из-за реакции в Англии и материальных проблем философ оставил литературу и занятие общественными проблемами.

Макс Штирнер (Шмидт Каспар) (1806-1856). Этому выдающемуся мыслителю приписывают создание анархизмо-индивидуализма. Получив диплом по филологии, молодой учитель начинает посещать пивную Гиппеля в Берлине, где собиралась либеральная молодежь «Вольной группы». Среди завсегдатаев можно отметить хотя бы Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Каспар тут же окунулся в споры, начал писать оригинальные философские труды. С первых же шагов он заявил о себе, как об индивидуалисте-нигилисте, жестко критикуя демократию и либерализм. За свой высокий лоб анархиста прозвали «Лбом», а вскоре он взял себе псевдоним Штирнер, что дословно означает «лобастый». В 1842 году мыслитель отметился своими статьями об образовании и религии. Главный же труд его жизни, «Единственный и его собственность», вышел в 1844 году. В этой работе Штирнер развил идею анархизма. По его мнению человек должен искать не социальную, а личную свободу. Ведь любое социальное преобразование направлено на удовлетворение чьих-то эгоистичных замыслов. В 1848 году в Германии вспыхивает революция, ее философ принял прохладно, не примкнув не к одному из союзов. Штирнер резко критиковал Маркса, коммунизм и революционную борьбу, а его идеи заметно повлияли на Бакунина и Ницше. Анархист с усмешкой писал об участниках восстания, которые купились на очередную ложь и восстанавливали потом то, что сами и разрушили. Умер философ в нищете и безвестности, но в конце 1890-х его труды обрели актуальность, он стал считаться пророком левого нигилизма. В представлениях анархиста общество представляет собой союз эгоистов, каждый из которых видит в другом лишь средство для достижения своих целей. Важно, чтобы в обществе конкурировали личность, а не капиталы, как это происходит сейчас.

Эмма Гольдман (1869-1940). Среди анархистов встречались и женщины. Эмми Гольдман хотя и родилась в Каунасе, прославилась, как знаменитая американская феминистка. Приобщилась Эмма к радикальным идеям еще в юности, проживая в России. В Америке она попала в 17 лет, пережив неудачный брак, развод и тяжелой фабричной работой. В 1887 году девушка попала в Нью-Йорк, не познакомилась с группой анархистов. В 1890-х она активно разъезжала по Америке, читая лекции. За такую пропаганду радикальных взглядов женщину неоднократно арестовывали и даже сажали в тюрьму. С 1906 года Эмма выпускает журнал «Мать Земля», где публикует свои работы по анархизму, феминизму, сексуальной свободе. Совместно со своим другом Александром Беркманом она основала первую школу интимного просвещения. Благодаря деятельности анархистов в Америке стали популярными коммунистические красные идеи, Эмма открыто призывала к бунту и неподчинению государству. Она поднимала профсоюзы на борьбу с капиталистами. В итоге власти просто взяли и депортировали 249 наиболее радикальных активистов из страны, отправив их в Россию. Но при новом режиме анархисты чувствовали себя неуютно, быстро разочаровавшись в большевиках. Американские гости стали открыто критиковать тоталитарные методы новой власти, в результате их выдворили уже и из России. В 1930-х Эмма ездила по Европе и Канаде с лекциями о женском вопросе, в Америку ее пустили только при условии отказа от политических тем. «Красная Эмма» 30 лет не сходила со страниц газет. Блестящий оратор, критик и журналист, она сумела пошатнуть основы американской государственности.

Рокер Рудольф (1873-1958). В юности Рудольф понял, что значит быть сиротой и нищим, на себе ощутил неравенство, царящее в обществе. В 17 лет юноша активно включился в работу социал-демократической партии, но в 1891 году покинул ее, присоединившись к анархистам. В 1892 году Рокер переехал в Париж, где вошел в общество европейских радикалов. А в 1895 году преследуемый властями анархист переехал в Лондон, где стал учеником самого Кропоткина. Тут немец вступило в Федерацию еврейских анархистов Великобритании, одной из самых влиятельных организаций такого толка в Европе. К концу 1890-х Рудольф возглавил еврейское рабочее анархистское движение в Англии. Он настолько хорошо выучил идиш, что даже начал писать на нем стать. Евреи признали в этом немце своего духовного лидера. Почти 20 лет Рудольф выпускал анархистскую газету «Друг рабочих», пока ее не закрыла полиция за антимилитаристские взгляды в годы Первой мировой войны. В начале 1900-х Рокер открыл анархистский клуб, печатал брошюры, став видным теоретиком этого движения. В 1918 году после арестов и тюрьмы в Англии Рокер переехал в Германию, где активно включился в революционные события. Анархист критикует диктаторскую революцию в России и призывает построить в Германии новое общество, путем захвата синдикатами экономической власти. Но в 20-х активисты Берлинского Интернационала подверглись репрессиям, а к 1932 году анархо-синдикалистов в Германии уже никто не поддерживает. Рокер поборолся еще с фашизмом, критиковал сталинизм, а затем переехал в США, где продолжил публиковаться. Однако в 1940-х деятельность анархистов пошла на спад, и возродить это движение в Европе Рокер уже не смог.

Эррике Малатеста (1853-1932). А этот видный теоретик анархизма работал в Италии. Уже в 14 лет Эррике оказался под арестом из-за своего письма королю, жалуясь на несправедливость жизни в стране. В 1871 году начинающий революционер познакомился с Бакуниным, который и воодушевил его своими идеями. Так Малатеста стал горячим приверженцем анархизма и членом Международного Интернационала. В 1877 году вместе с несколькими единомышленниками итальянец с оружием в руках выступает против короля и даже объявляет о свержении власти в нескольких деревнях Кампании. Бежав из страны, анархист пропагандирует свое учение в разных странах Европы, борется с колонизаторами Египта, создает группировку в Аргентине. Жизнь Малатесты напоминает приключенческий роман - погони властей, аресты, побеги, перестрелки. В 1907 году итальянец признается одним из лидеров Международной анархической конференции в Амстердаме, признанным теоретиком, как и Кропоткин с Бакуниным. После очередных арестов по обвинению в ограблениях и убийствах Малатеста вернулся в Италию, где принял активное участие в антиправительственных манифестациях. Первую мировую войну, в отличие от Кропоткина, Малатеста не принял. Удивительно, но он предрекал, что явной победы ни одной из сторон не будет, а после потери ресурсов установится шаткий мир. Страны же начнут готовиться к новой, более убийственной войне. Его слова стали пророческими. В 1920 году Италия стояла на пороге социальной революции - рабочие начали захватывать фабрики. Однако нерешительные профсоюзы свернули забастовку. С 1922 года Малатеста включился в борьбу против Муссолини. В 1924-1926 годах фашистская цензура даже давала выходить легально анархистскому журналу. До последних лет жизни Малатеста участвовал в деле своей жизни, публикуя статьи и брошюры в Женеве и Париже.

Анархисты, как известно, по определению являются противниками любых форм подавления человеческой свободы. Они не признают не только государственных, но и общественных институтов. В дореволюционное время брак представлялся русским анархистом формой ограничения прав и свобод женщины в патриархальном обществе. Поэтому некоторые вольнодумцы, вслед за европейскими мыслителями, представляли будущее, в котором исчезнет традиционная семья, а жены станут общими.

Пережиток прошлого

Мнения анархистов по вопросу взаимоотношений полов не были однозначными. Если одни из них ратовали за свободную любовь, то другие считали принуждение женщин к разврату еще одной формой их сексуальной эксплуатации, не менее ужасной.

Например, Михаил Бакунин (1814-1876 гг.) в своих философских трудах писал, что на смену государству должны прийти самоуправляющиеся общины равноправных людей. И среди них не может быть никакого принуждения или зависимости одного человека от другого.

Анархисты полагали, что в светлом будущем сексуальные потребности любого индивида будут удовлетворяться свободно. Они называли брак пережитком прошлого, мечтая освободить женщин от семейного гнета. Многие мыслители считали супружество формой узаконенной проституции, поскольку представительницы прекрасного пола вынуждены жить со своими мужьями из социально-экономических соображений, не имея другой возможности прокормить себя и своих детей. Большинство философов-вольнодумцев дореволюционной России ратовали за свободную любовь.

Так, Вениамин Проппер, использовавший псевдоним Виконт О., в своей брошюре «Анархический индивидуализм» (1906 г.) назвал семью «странным сочетанием вьючного животного с рабыней-наложницей». Он призвал не делать святыни из половых отношений мужчины и женщины, при этом отрицая и церковный, и гражданский брак.

Основатели пананархизма – братья Аба (Абба) и Вольф (Владимир) Гордины – тоже отмечали, что в начале ХХ века женщины являются «рабынями, самками, орудиями производства и предметами потребления». Выступая за освобождение представительниц прекрасного пола от домашней тирании, признание их гражданских прав, братья-вольнодумцы все же отвергали идею свободной любви. Они полагали, что личность, сознающая себя по-настоящему независимой, сможет сама решать, как ей жить. И с кем.

Другой известный анархист Аполлон Карелин (1863-1926 гг.) считал, что освободить женщину от необходимости вступать в брак можно социально-экономическими методами. Он ратовал за наделение представительниц прекрасного пола земельными участками, как средствами производства. Хозяйка собственный сельхозугодий, по мнению анархиста, уже не будет зависеть от мужчины. А значит, и семья ей не понадобится.

Дворец любви коммунаров

Не успела совершиться Октябрьская революция 1917 года, как многие анархисты поспешили реализовывать на практике идею об «общих женах». Они заявили, что вслед за уничтожением царского самодержавия должен быть упразднен и устаревший институт брака.

На волне подобных настроений в Москве был издан «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин». Этот любопытный документ расклеили на заборах и домах столицы, вызвав живой интерес среди пролетариев.

Автором данного документа оказался предприимчивый владелец мануфактурной лавки Мартын Хватов. Осталось неизвестным, действительно ли он имел отношение к столичному комитету анархистов, как сам заявлял. В любом случае, этот человек реально сделал нескольких женщин общественной собственностью.

Свой дом, который находился в Сокольниках, Мартын Хватов объявил Дворцом любви коммунаров. Ни больше, ни меньше. А по сути, это был вертеп. С мужчин, желающих провести время с обитательницами дома, предприимчивый лавочник брал деньги. Очевидно, недостатка в «свободных женщинах» анархист не испытывал: многим представительницам прекрасного пола в революционной суматохе было просто некуда идти.

Суд над Хватовым состоялся в июне 1918 года. Его оправдали, ведь за поборника прогрессивных идей вступилась член ЦК РКП (б) Александра Коллонтай (1872-1952 гг.) Она при любой возможности отстаивала свободную любовь между мужчиной и женщиной. А вот Дворец любви коммунаров у подсудимого конфисковали, как и деньги, полученные в результате сутенерства под эгидой анархии.

На следующий день Хватова убили в его лавке. Ответственность за это преступление взяла на себя группа анархистов, не согласных с его взглядами на сексуальные отношения. Эти люди даже выпустили прокламацию, в которой попытались разъяснить соотечественникам, что считают «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин» порнографическим пасквилем, порочащим идеи анархизма.

Национализация женщин

Впрочем, у Хватова по всей России нашлось множество единомышленников. Так, 28 февраля 1918 года в Саратове был опубликован «Декрет о социализации женщин». По сути, он во многом повторял аналогичный московский документ. Разве что освобождал от сексуальной повинности дам, имеющих пятерых и более детей.

Автором декрета, который по своей форме напоминал все остальные указы новой власти, оказался владелец саратовской чайной (учреждение общепита) Михаил Уваров. И он также издал свой документ от имени местных анархистов.

Однако провинциальные жители Поволжья оказались людьми менее терпимыми к подобным вольностям, чем столичные обыватели. Местные мужчины заволновались об участи своих дочерей, сестер и жен. Уже в начале марта 1918 года отряд из 20 анархистов разгромил чайную Уварова, а сам хозяин был убит. Саратовские активисты сочли его провокатором, пытавшимся дискредитировать анархистов в народе.

Тем временем, «Декрет о социализации женщин» был перепечатан многими изданиями, в том числе газетами: «Уфимская жизнь», «Вятский край», «Владимирские вести». Например, во Владимире объявили о национализации девушек, начиная с 18-летнего возраста. Под страхом наказания всех незамужних женщин обязали зарегистрироваться. Причем, ведать их личной жизнью должно было так называемое «бюро свободной любви».

Советская власть, надо отдать ей должное, пыталась прекратить это безобразие. Но сначала белогвардейцы, а затем и противники коллективизации использовали возникшие в народе слухи, чтобы дискредитировать коммунистов. Например, крестьян пугали, что в колхозе все жены будут общими.

Вот так идеи анархистов о свободной любви и отмене института брака были окончательно погребены суровой правдой жизни. Сами граждане нашей страны отвергли концепцию «общих жен». Оказалось, что люди готовы смириться с закрытием церквей, сменой традиционного уклада хозяйствования, многочисленными лишениями, но для них незыблемо представление о семье как о важнейшей ценности в жизни каждого человека.

Анархизм в России

Анархизм в России появился впервые в семидесятых годах XIX века, будучи перенесен русской эмиграцией из-за границы, где он пользовался большим влиянием.

В российском революционном движении 70-х годов было три течения, и все они были более или менее окрашены в анархист­ский цвет, хотя, по выражению В. Базарова, „окраска эта не прочно приставала к движению и быстро смы­валась условиями политической и общественной борьбы”. Этим объясняется то, что влияние анархизма на русское революционное движение было сравни­тельно слабо.

В те годы в революционном движении в России господствовали бакунизм, учение Лаврова и течение, возглавляемое Ткачевым, издававшим журнал „Набат”, и представлявшее из себя что-то вроде бланкизма. (Бланкизм — политическое течение, отражающее взгляды сторонников заговорщической тактики в революционной борьбе, восходящее к тактическим принципам Л. О. Бланки и его сторонников. Тактика бланкистов и предлагаемые ими организационные формы движения носили сектантский характер. Они отстаивали необходимость создания узкой тайной иерархической организации, ставящей своей задачей свержение существующего режима путём внезапного вооруженного выступления. Отказываясь от пропаганды в широких массах, чтобы не подвергать опасности нелегальную организацию, не считаясь с объективными условиями, не учитывая наличия революционной ситуации, бланкисты главную ставку делали на неожиданность нанесения удара и на неподготовленность правительства к отпору. Попытки практического применения бланкистских доктрин окончились полной неудачей.)

Все эти три течения — бакунисты, лавровцы и ткачевцы, в той или иной степени считали необходимым установление безгосударственного социалистического строя, согласно теории анар­хизма, но расходились в тактике. Если бакунисты считали возможным в ближайшем будущем путем народных восстаний совершить социальную ре­волюцию, то сторонники Лаврова считали социальную революцию делом более или менее отдаленного буду­щего и выдвигали необходимость серьезной и дли­тельной пропаганды. Ткачев же считал, что социальная революция может быть совершена только как следствие широко задуманного террористического заговора.

Наиболее сильным влиянием пользовалась последняя группа — ткачевцы, полагавшая, что народные массы через рево­люционную диктатуру должны установить социалистический безгосударственный строй. Эти идеи, бла­годаря неудаче землевольческих хождений в деревню и правительственным репрессиям, стали господствую­щими в программе и тактике „Народной Воли“, возник­шей в 1879 г.

„Хлебовольцы»

После разгрома народнического движения 70-х годов анархизм надолго теряет свое влияние на российские революцион­ные организации, и только в начале XX века он снова возрождается.

Пропаганда идей анархизма теперь ведется первым русским анархистским печатным органом, издававшимся в 1903 г. в Лондоне при актив­ном участии Кропоткина, Черкезова и др. Этот орган назывался „Хлеб и Воля“, и все приверженцы проводимых им идей назывались „хлебовольцами“.

Первое время анархистские идеи не имели успеха среди рабочих России, но уже в 1904 г. и особенно в 1905 г. интерес к анархизму значительно возрос. Среди отдельных слоев рабочих, на юге, юго-западе и северо-западе, появились группы анархистов. Революция 1905 г. и особенно ее поражение после московского декабрьского восстания окрылила анархистов и уси­лила их деятельность в разных местах России.

Почти все действовавшие в 1904 г. и в начале 1905 г. группы анархистов были сторонниками Кропоткина.

В 1904 г. они устроили первое совещание, на котором приняли целый ряд резолюций, которые легли в основу практических действий наиболее сильной в то время в Рос­сии группы анархистов-коммунистов „хлебовольцев».

Вот вкратце теоретические основы учения этой группы:

1. Всякое государство не только бесполезно, но и вредно.
2. Анархисты должны стремиться к созданию анти­государственного коммунистического общества.
3. Необходимо преобразование общества в духе ком­мунизма.
4. Цели анархистов могут быть достигнуты только при помощи социальной революции, которая совер­шенно разрушит капитализм и государственный строй, его поддерживающий.
5. Анархисты отвергают всякие программы-минимум, не признавая никаких промежуточных этапов, задер­живающих развертывание революции.
6. Анархисты должны быть готовы к объявлению всеобщей забастовки в городах и деревнях. Эта забастовка должна послужить сигналом для революции не только политической, но и коммунистической.
7. Единство анархистского движения должно быть достигнуто не путем создания центральных комитетов, а лишь объединением одинаково мыслящих идейных групп, которые свободны в любой момент распасться при наличии разногласий.

Как можно видеть, современные левые в России, в том числе из тех, кто называет себя коммунистами, немало взяли из идей анархистов-«хлебовольцев». Пункты с 3 по 7 сплошь и рядом встречаются в их программных установках.

В своем органе „Хлеб и Воля» кропоткинцы в целом ряде статей дают пояснения к вышепере­численным тезисам.

Например, в статье «Почему у нас нет программы-минимум», напечатанной в журнале „Хлеб и Воля» в 1904 г., чи­таем: „Мы не думаем, что ближайшая революция при­ведет нас к осуществлению нашего идеала во всей полноте; революция будет делом не одной какой-нибудь партии, а также не может сразу устранить всех пере­житков старого общества, но вместе с тем мы знаем, что она пойдет в направлении равнодействующей всех сил, использованных для дела, и чем настойчивее и абсолютнее мы будем действовать в принятом нами напра­влении, тем сильнее обнаружится его влияние».

Практически то же самое, что мы читаем сегодня и у подавляющего большинства российских левых, не так ли? Навалимся могучей безыдейной массой, и дело в шляпе! Вот для того, чтобы разъяснить, что «в шляпе» оно никогда не будет, по крайней мере, в той шляпе, к какой стремишься — к коммунистическому обществу, мы и рассказываем об истории анархизма, чтобы показать, куда ин неизбежно скатывается с такими утопическими идейными установками.

Вся литература анархистов-коммунистов была полна на­падок на социал-демократические партии и на про­грамму-минимум РСДРП. Некоторые основания у анархистов для этого было. Дело в том, что программы-минимум слу­жили всем социалистическим партиям Западной Европы основным поводом для скрытого или открытого отказа от революционных целей борьбы, для перехода их на позиции оппортунизма, буржуазной политики в рабочем движении. Но это ни в коей мере не может служить причиной отказа коммунистов от требований ча­стичных реформ и от частичных завоеваний, необхо­димых для организации и собирания революционных сил. Ведь и сами анархисты-коммунисты в вышеприведенной цитате до­пускают, что социальная революция не может совершиться сразу. Для большей уверенности в победе пролетарской революции даже анархисты допускают организации, т.-е. допускают более или менее дли­тельную подготовку к социальной революции. Нигде и никогда анархисты-коммунисты не могли доказать, что подго­товительный период к социальной революции не может быть использован для частичных боев и завоеваний пролетариата. А вот историческая практика, напротив, доказала ложность установок анархо-коммунистов, показав, что борьба за расширение буржуазной демократии — политических прав и свобод трудового народа, необходима, поскольку в условиях более широких буржуазно-демократических свобод коммунисты получают широкие возможности проведения действительно массовой идеологической и организационной работы, позволяющей им сплотить миллионные массы для революционного переустройства общества.

Анархисты-коммунисты Кропоткина выдвигали в качестве основ­ных принципов непримиримую классовую борьбу и насильственную революцию для осуществления социа­лизма. Но эти принципы, конечно, ни в какой мере не были характерны для анархистской тактики, так как принцип классовой борьбы и насильственной револю­ции является главным оружием в арсенале революционного марксизма.

Будучи противниками программы-минимум, анар­хисты, однако, не всегда были верны себе и кое-где огова­ривались, что они вовсе не против частичных реформ. Они даже считали, что разговоры о том, будто анар­хисты-коммунисты являются врагами частичных ре­форм,- это, мол, легенда. „Мы, - пишут они в статье журнала „Хлеб и Воля“ № 6, посвященной стачкам,- должны безустанно бо­роться за проведение наших идей в жизнь. Этим путем мы косвенно можем повлиять и на проведение частичных реформ. Особенно подчеркиваем мысль, что борьба за реформы не может быть предметом социалистической деятельности, а является лишь чем-то при­входящим в борьбу за полное осуществление рабочего идеала… Борьба за частичные реформы представляется важным делом, пока она не превращается в принцип, в противном же случае она перерождается в реформизм… Мы враги реформизма потому, что не желаем потом опять возобновлять бесплодного периода мечта­ний о примирении капитала с трудом при помощи взаимных уступок». Вот только ссылаясь на борьбу с реформизмом, анархо-коммунисты-кропоткинцы скатывались к другой крайности, на деле совсем отказываясь от поддержки борьбы рабочего класса за осуществление демократических реформ.

По вопросу об экспроприациях, принявших в 1905 - 1906 гг. в России эпидемический характер, анархисты-«хлебовольцы» на своей конференции приняли следующую резолюцию, направленную против групп, которые ввели в свою тактику террор и экспроприацию как обязатель­ный пункт: «Принимая во внимание, - читаем мы в резолюции, - что частные мелкие экспроприации не ведут к уничтожению существующего капиталисти­ческого строя, а экспроприации у частных лиц не служат средством пропаганды и содействия анар­хизму… мы, группа „Хлеб и Воля», признаем все существующие анархистские группы под названием „Черное Знамя» далеко отклоняющимися от реального понимания теории анархизма и считаем, что „чернознаменцы» не могут стать членами „хлебовольческих групп»».

Вопрос об отношении к профессиональным союзам стал предметом горячих споров для всех анархист­ских течений. Из целого ряда статей мы убеждаемся в том, что „хлебовольцы» признают огромное значение профсоюзов. Они рекомендуют анархистам вступать в члены союза, но не рекомендуют заниматься их орга­низацией в России, прежде всего, потому, что это отвлекло бы силы анархистов и отодвинуло бы соб­ственно анархическую работу на задний план.

Вопросы политического и экономического террора анархисты-„хлебовольцы» разрешают в положительном смысле. Они считают эти способы борьбы в революционной обстановке необходимыми для дезорганизации капиталистической системы и нападают в своих статьях на социалистов-революционеров за их непоследовательность в этих вопросах. „Хлебовольцы» вы­смеивают социалистов-революционеров за то, что те думают добиться разрешения аграрного вопроса парламентским путем, собрав большинство голосов в зем­ском соборе или в Государственной думе.

Организационные принципы анархистов-«хлебовольцев» разрешаются ими в духе федерации. Существую­щий в других политических партиях тип централи­зованных или, по выражению анархистов, «иерархиче­ских организаций» анархистами отвергается, так как этот организационный принцип, мол, убивает всякую лич­ную инициативу, душит самодеятельность членов ор­ганизаций и отдает всю организацию в руки небольшой группы так называемых вождей-руководителей, кото­рые повелевают массами. Анархисты-«хлебовольцы» не отмечают, конечно, того положительного влияния, которое оказывает централизм на сплоченность и бое­способность рядов партии.

И эти идеи сегодня ярко проявляются в нашей России, в том числе в среде левых, называющих себя «марксистами-ленинцами». Идиотская тема «власть партии или власть класса» муссируется ими не первый десяток лет, причем главным пугалом выступает, как и у анархистов-кропоткинцев, тезис о все тех же «вождях-руководителях, которые повелевают массами». На деле же сама постановка вопроса свидетельствует о крайнем политическом невежестве рассуждающих, о непонимании ими основ исторического материализма

В период 1903 - 1906 г. г. анархисты — коммунисты группы „Хлеб и Воля» пользовались очень большим влиянием, по сравнению с прочими группами анархистов, рассеивавшими свои силы на индивидуальный террор и экспроприации. Другие группы, о которых речь пойдет ниже, возникли позже, и влияние их после поражения революции было ничтожно.

«Безначальцы» и «чернознаменцы»

1905 год является годом беспрерывного нарастания и развертывания революции и одновременно годом четкого размежевания общественно-политических груп­пировок. Начиная от крайних правых политических и террористических организаций и кончая крайними „левыми» группировками - все переживают период самой глубокой дифференциации и дробления.

Этой участи не избегли также и анархистские тече­ния. До 1905 года, как мы видели, в России господ­ствуют „хлебовольцы», но уже в начале 1905 года в различных пунктах страны организуются группы анархистов, недовольных умеренностью хлебовольческой тактики. В результате этого недовольства в ап­реле 1905 года возникает новая анархистская группа, получившая название „безначальцев» и создавшая свой орган — «Листок группы «Безначалие»». В первом номере „Листка» в передовице излагаются основные принципы группы. Действовавшие до сих пор группы анархистов, по мнению „безначальцев», беспомощно топтались на одном месте. Группа считает, что анар­хисты должны поставить на своем черном знамени следующие лозунги, цитируем, выделение — «Безначалия»:

Как видно из этой программы, „безначальцам» нельзя отказать в решительности и смелости. На практике эта группа и все ее приверженцы в России отрицали какую бы то ни было организационную работу. Так­тика „безначальцев“ состояла исключительно в созда­нии боевых групп , задачей которых являлась атака правительства и буржуазии, а классовая борьба заклю­чалась только в экспроприации собственности, принадлежавшей буржуазии.

Но над всеми этими лозунгами доминирует один - экспроприация и террор, направленные против пред­ставителей власти и владельцев фабрик и заводов, выделяющихся своей враждой к рабочему классу и противодействующих его требованиям. В том же но­мере „Листка» заграничная группа обращается к революционерам, живущим в России, с длинным письмом, в котором усиленно подчеркивает необходимость экс­проприации и террора. «В основу нашей программы, - пишут они, - мы кладем борьбу масс, а в основу борьбы масс должен лечь принцип экспроприации; экспро­приации не как отдаленного революционного акта, в котором завершится будущее окончательное восстание, свергающее навсегда государственное иго, а экспро­приации как правила, которым массы и мы будем руководиться теперь, объявляя гражданскую партизан­скую войну современному строю, гнетущему нас, не дающему свободно жить и наслаждаться жизнью… Принцип экспроприации - это великий дар анархии народу».

В одном из номеров журнала „Безначалие» дается и практический совет, «как поджигать помещичьи скирды». Эта статейка затем была перепечатана в России в виде отдельной прокламации и разбрасы­валась анархистами из окон вагонов по деревням в различных пунктах России в течение продолжитель­ного времени в 1905 году.

Стремясь во что бы то ни стало вызвать граждан­скую войну, которая должна стать прологом социаль­ной революции, „безначальцы“ считали, что в этой истребительной войне все должно погибнуть. В одной прокламации они так и пишут: «Не жалейте помещичьего добра, нам оно ни в каком случае не достанется». Однако здесь, вроде как веря в немедленное торжество социальной революции, которая установит безгосударственный ком­мунизм, „безначальцы“ впадают в противоречие сами с собою, когда говорят о том, что добро, которое они предлагают уничтожить, никому не достанется.

Определенно отрицательно „безначальцы“ относятся к парламентаризму и синдикализму, к профессиональ­ному движению, ко всяким полумерам, способным, по их мнению, задержать наступление социальной револю­ции. «Долой трэд-юнионизм, синдикализм и парламента­ризм, ибо все они имеют целью продлить агонию умирающего врага».

Другие анархистские органы давали такие характеристики тактики „безначальцев“: „Бунтарь“ считал, что вся программа „безначальцев» сводится к тому, что „пролетариат может и должен предъявить капиталистическому обществу лишь одно требование - перестать существовать», а «Буревестник» писал, что „безначальцы“ всю свою тактику строят «на убеждении в чудодейственной силе террора и участии анархистов в повседневной борьбе пролетариата видят измену принципам анархизма».

В своем докладе анархистскому конгрессу в Амстердаме рус­ские анархисты сообщали, что „безначальцы» доходили в своей проповеди террора и экспроприации до того, что рекомендовали пролетариям бросать работу на за­водах и жить исключительно личными экспропри­ациями.

Однако, несмотря на это отрицательное отношение разных анархистских групп к „безначальцам», тактика последних стала иногда в скрытой, а иногда и от­крытой форме тактикой и единственным видом „пря­мого воздействия» большинства анархистских групп и одиночек на местах. (Вот откуда берет свое начало тот, популярный ныне в нашей молодежной среде принцип «прямого действия» — из самой одиозной формы русского анархизма!)

В этом нетрудно убедиться, если мы познакомимся с другой группой анархистов, известной под именем „чернознаменцев». Эта группа выпустила один номер своего журнала „Бунтарь» в 1906 году, а затем возоб­новила его только в 1908 г., уже за границей. Группа „чернознаменцев» уделяет не меньше внимания тер­рору, чем „безначальцы», причем, главным образом, террору индивидуальному и неорганизованному .

«Ча­стота и степень насильственных дейст­вий пролетариата против буржуазии - вот лучший показатель классовой борьбы», - писали „чернознаменцы» в № 1 „Бунтаря» (выдел. — авт). «Организуйтесь и вооружай­тесь. Нападайте на магазины и организованно берите предметы первой необходимости»,- такие советы дают „чернознаменцы» безработным.

Одна из фракций чернознаменского течения, так называемые „безмотивники», решила поразить револю­ционные рабочие массы каким-нибудь этаким чудодейственным средством, чтобы «услыхала его многомиллион­ная народная масса, чтобы затрепетала и содрогнулась в ужасе буржуазия». «Безмотивниками» эта фракция называла себя по­тому, что ее представители считали, что террористические акты и нападения на представителей буржуазии допустимы без всякого мотива , не за ту или иную конкретную вину, а за то, что они буржуа, что они эксплуататоры. В этом отношении „безмотивники“ подражали старым приемам западноевропейского анархизма, тоже практи­ковавшего такого рода беспричинные покушения.

В 1908 году, когда революция сменилась столыпин­ской реакцией, когда не только от анархизма, но и от всех остальных революционных политических сил остались только рожки да ножки, «чернознаменцы» возобновляют издание «Бунтаря». В № 2 - 3 помещено стихотворение «Мститель», по­священное Иосифу Брунштейну (Беленькому), участ­нику взрыва в кофейне Либмана в Одессе 17 декабря 1905 года.

Сытые богачи пируют, в зале музыка, смех. Бледный юноша бросает снаряд:

«Ужасный гром, предсмертных криков вой,
На месте пиршества осталась груда тел.»

В одном некрологе рассказывается о подвиге некоего рабочего Григория (Фрола). Сидя за бутылкой пива в ресторане, где находилась „чистая» публика, Фрол хватается за револьвер и кричит: «Вам весело, него­дяи? - Весело, когда люди с голоду умирают? Смерть вам всем!» - и он начинает расправляться. Орган, зер­кала, бутылки с дорогими винами - все разбивает Фрол и в исступлении кричит: „Бей всех богатых, бей всех, кому живется тепло и сыто! Да здравствует коммуна! Негодяям смерть!»

Если судить по этим статьям мемуарного характера, то нужно сказать, что „чернознаменцы» за период 1905 -1908 гг. так ничему не научились. Восхваление подвигов таких «героев революции», как Григорий (Фрол), едва ли свидетельствует о том, что безмотивный террор и индивидуальный грабеж способны двигать вперед дело социальной революции. И «чернознаменцы» отчасти отдают себе в этом отчет. Они понимают, что идейный террор, по существу, выродился в ряд мелких краж и грабежей. Поэтому в № 2 - 3 „Бунтаря» в статье «О терроре» ста­вится вопрос о неорганизованности террора и указывается, что в анархистских кругах доминирует тер­рор, направленный только „против ближайшего угне­тателя». «Не уничтожить террор против ближайшего врага хо­тим мы, - пишет „Бунтарь», - а поставить рядом с этим террором террор организованный, направленный в самое сердце, в самую душу буржуазии и власти, - вот одна из наших задач». Таким образом, мы видим, что перед „чернознаменцами» стал вопрос организационного характера, хотя и с большим опозданием. Возникла потребность в единой анархистской организации, не рас­сыпанной и не раздробленной на десятки мелких групп и течений, ни перед кем не ответственных и ни с кем не связанных а действующих систем и организованно. Вот почему в статье „О терроре» и в статье „Вопрос организации» ими выдвигается на очередь дня серьезный вопрос об анархистских фракциях и их объединении.

Как и прежде, „чернознаменцы» остались враждеб­ными всяким моментам, способным задержать рост революционного настроения рабочих масс. В статье „Несколько слов о синдикализме» успех синдикализма в России объясняется тем, что среди анархистов много эмигрантов, механически перенесших условия Запад­ной Европы в Россию. Эти эмигранты «стали учить красотам синдикализма… синдикат принимают за ячейку будущего строя. Анархисты стали звать угне­тенных не к социальной революции, а к созданию синдикатов, анархисты стали звать не к нападению на буржуазный строй и не к уничтожению его, а к организации по профессиям для „будущих завоева­ний»… Анархисты, которые первыми высказались и всегда показывали пример прямой борьбы и ор­ганизации боевых сил в процессе борьбы, высказываются теперь за организацию, которая лишь когда-то будет действовать. Положение: действуя, организуйтесь , они хотят заменить положением - организуйтесь для действия в будущем » (выдел. авт.).

„Чернознаменцы» видят в синдикализме такого же противника социальной революции, как и в социал-демократии, в тогдашних коммунистах, которые, организуя миллионы рабочих во­круг парламентаризма, готовят их к битвам в далеком будущем, выдвигая программу-минимум для усыпле­ния революционных стремлений пролетариата. Кроме того, в синдикатах не находят себе места безработный, люмпен-пролетарий, являющийся, по мнению „чернознаменцев», самым последовательным борцом за социаль­ную революцию.

Анархо-синдикалисты

Анархо-синдикализм, этот позднейший вид анархизма, является своего рода шагом вперед от отвлеченного, оторванного от жизни анархизма к марксизму. Анар­хизмом синдикализм называется потому, что подобно другим анархистским течениям он признает всякую политическую борьбу, в том числе и парламентаризм, совершенно лишней и вредной. Анархо-синдикализм или, как его стали называть во Франции, революционный син­дикализм ставит во главу угла объединение всех рабо­чих, без различия политических и других убеждений, в синдикаты, т.е. в революционные рабочие союзы. Анархо-синдикализм признает классовую борьбу и считает единственно приемлемой для пролетариата организацией не политические партии и не парламент, а исключительно профессиональный союз. От анар­хизма анархо-синдикализм отличается тем, что первый не допускает никаких промежуточных этапов между повседневной борьбой пролетариата и его конечной целью, анархо-синдикализм же настаивает на необхо­димости длительной подготовки пролетариата к буду­щей социальной революции.

Но, в отличие от социал-демократии, анархо-синди­кализм считает, что всякие политические организации, политическая борьба, участие в буржуазных парламен­тах развращают и разлагают рабочий класс. «Самый уязвимый пункт ортодоксального марксизма, - пишет анархо-синдикалист А. Боровой, - вопиющее противоречие между „революционностью» его „конечной цели» и мирным рефор­мистским характером его „движения», между суровым требованием непримиримой „классовой борьбы” и практическим подчинением ее парламентской политике партии».

Вот это-то внешнее «противоречие» (в понимании механицистов, каковыми являются все анархисты без исключения) между социал-демократи­ческим движением и его конечной целью, «между дей­ствительностью и идеалом» пытается заполнить революционный синдикализм, рассматривая каждый шаг своего движения, как шаг вперед к конечной цели. Если цель борьбы пролетариата заключается в разру­шении современного классового общества с его систе­мой наемного труда, то повседневная революционная классовая борьба пролетариата, пропитанная духом ненависти ко всем видам капиталистического госу­дарства, является медленным, но верным приближением к конечной победе. Каждый отдельный момент в раз­витии синдикалистского движения сопровождается действиями, постепенно разрушающими капиталисти­ческий строй. „Чистые” анархисты, как мы уже видели, упрекают синдикалистов в том, что их теории являются компромиссом с буржуазным порядком, что синдикаты являются таким же тормозящим приближение социаль­ной революции моментом, как программа-минимум у социал-демократов (коммунистов того времени), что они допускают возможность положительной творческой работы на почве капитали­стического строя. Синдикалисты видят в синдикатах не только организации для подготовки к борьбе за социальную революцию, но также ячейки будущего строя.

Синдикаты, по мысли синдикалистов, ставят своей целью захватить в свои руки производство и потре­бление. Средства борьбы против капиталистического строя - это стачки, бойкот, саботаж. Анархисты-син­дикалисты выдвигают принцип „прямого воздействия», т.-е. непосредственного давления пролетариата на капиталистов под руководством синдикатов путем вышеуказанных форм борьбы.

Совершенно исключается из средств борьбы синдикализма террор в смысле прямого насилия над отдельными представителями капитализма. «Террор в практике синдикалистов возможен только массовый, выражающийся в открытых классовых выступлениях пролетариата в каждый мо­мент угрожающий капиталистическому строю в целом. Синдикализм, в противовес всем другим видам анар­хизма, не чуждается и не боится частичных уступок и реформ. Но он в то же время отвергает всякие соглашения с хозяевами».

Анархо-синдикализм в Европе возник и начал разви­ваться только в начале XX века. Поначалу особой популярностью он не пользовался, но после русской революции 1905 года его влияние на рабочие массы усилилось. Особенно сильно распространился револю­ционный синдикализм во Франции, где, с одной сто­роны, рабочий класс разочаровался в парламентской борьбе, а с другой - социалистические партии выдвинули целый ряд вождей — изменников пролетариата, продавшихся буржуазии, вступивших в буржуазные правительства и принимавших участие не только в создании законов против рабочего класса, но и расстреливавших рабочих-стачечников. Во Франции синдикалистское движение выдвинуло целый ряд крупных теоретиков, как Пуже, Лягардель, Сорель и др. Анархо-синдикализм имеет также свою организацию „Индустриальные рабочие мира» в США, где все рабочее движение развращено под вли­янием Американской федерации труда, руководимой вождями, подкупленными капиталистами. В несколько более слабой степени революционный синдикализм развит в Италии и в Англии.

В России анархо-синдикалисты, выступив в качестве бо­лее или менее организованной группы в конце 1905 г. и с первого же момента выразили свое недовольство деятельностью своих западно­европейских собратьев. Революционный момент требовал отказа от слишком умеренной тактики французских и американских революционных синдикалистов. Создав тайный „Революционный союз труда», они повели энергичную борьбу против царского правительства и самодержавного государ­ства при помощи методов террора и экспроприации. Кроме того, они выдвинули как средство борьбы пропаганду отказа от уплаты податей, от исполнения воин­ской повинности и т. и.

В ноябре 1906 г. группа анархо-синдикалистов, руко­водимая Новомирским, выпустила в Одессе листовку, с изложением программы и тактики русского синдикализма. В этой листовке, в частности, говорится о том, что «буржуазное господство рабочий класс может уничтожить только насильственным уничтоже­нием государственной власти и революционным захва­том собственности посредством всеобщей стачки и во­оруженного восстания, которые должны быть подгото­влены рядом частичных и массовых стачек, всеобщим отказом рабочих отбывать военную службу и другие государственные повинности, массовыми экспроприациями продуктов в пользу бастующих и безработных, уни­чтожением эксплуататоров и врагов рабочего класса».

Относительно тактических принципов там же мы читаем: «1) Группа стремится всеми мерами отвлечь рабочие массы от участия в выборах. Полный бойкот всех выборных учреждений. 2) Отказ правительству в податях и рекрутах, уничтожение государственных имуществ, порча оружия и т. д. 3) Террористические нападения на государственных чиновников и капи­талистов. 4) Создание в недрах современного обще­ства ячеек будущего свободного общежития - организа­ция тайных анархистских профессиональных союзов. 5) Группа против безмотивного террора и относится отрицательно к таким террористическим актам, как бросание бомб в ресторане, так как они ожесточают рабочих. Революционная энергия должна быть напра­влена только против крупных и активных врагов рабо­чего класса».

Группа „Новый Мир“ считала также возможным вступление анархистов-синдикалистов в одиночку и целыми группами („тайные синдикаты”) в открытые легальные беспартийные профессиональные союзы, с одной стороны, для проповеди идей анархизма, с дру­гой - для борьбы против политических партий, стремя­щихся подчинить себе профессиональные союзы в своих целях. Т.е. одним из важнейших направлений их деятельности была борьба с социал-демократией, большевизмом, по сути, с политическим движением рабочего класса.

Еще более последовательной в смысле анархо-синдикализма европейского образца являлась группа „Буре­вестник”, организовавшаяся в Женеве в середине 1906 г. Эта группа с первого же момента высказала резко отрицательное осуждение всяким экспроприациям и террористическим актам, особенно таким, которые совершаются для личных целей. В ряде статей „Буре­вестник» осуждает попытки угнетенных улучшить свое положение при помощи законодательных органов. Защита таких попыток постепенно приводит к признанию за бур­жуазным парламентом и государством положительной роли. Не менее вредны и мирные стачки, приспосо­бляющиеся к существующим в государстве законам. Такие способы „борьбы» гасят революционный пыл рабочих и приучают их приспособляться к государ­ству и власти, считали буревестниковцы.

Отвергая, как и другие анархистские группы, пар­ламентаризм и реформизм, группа „Буревестник» при­зывает рабочие массы вести непосредственно револю­ционную, нелегальную борьбу. Единственным оружием в деле борьбы труда с капиталом она признавала только революционный синдикализм.

В отличие от группы анархистов — синдикалистов, объединившихся вокруг органа „Новый Мир», анархи­сты из „Буревестника» считали возможным наступле­ние социальной революции в ближайшее время. На этом основании „Буревестник» хотя и признавал отста­лость русского рабочего класса по сравнению с западно­европейским, тем не менее был уверен, что высокая степень революционного настроения русских рабочих дает им большие шансы на победу.

Группа „Буревестник» в 1907 -1908 г. г. пытается стать центром организации всех анархистских сил в России. Однако „Буревестник» не находит возмож­ным создать централистическую организацию типа социал-демократических партий. Анархистская орга­низация, по мнению „Буревестника“, может существо­вать лишь как федерация всех анархистских групп, действующих в стране.

Таким образом, на территории России существовали три группировки анархистов, если не считать случай­ных объединений, не игравших никакой роли и очень часто ограничивавшихся двумя — тремя налетами, экс­проприациями («эксами») и бесцельными убийствами. Эти группировки отличались друг от друга, главным образом, своим отношением к синдикалистскому движению.

Группа анархистов-коммунистов признавала синдикаты лишь постольку, по­скольку они являются местом сосредоточения рабочих масс. Поэтому анархисты могут вступать в профес­сиональные союзы с целью пропаганды анархизма, но вместе с тем они ни под каким видом не должны брать на себя инициативы в деле создания профсоюзов.

Группа „безначальцев“ совершенно отвергала какое бы то ни было участие анархистов в синдикальном движении.

И, наконец, группа анархо-синдикалистов считала синдикаты основой всей деятельности анар­хистов.