Платон о душе. Жизнь после смерти
В диалоге «Государство» великого древнегреческого мыслителя в связи с обсуждением вопросов морали приводится полумифический рассказ о событиях, происшедших с доблестным солдатом Эром, сыном Армения, родом из Памфилии.
«Как-то он был убит на войне; когда через десять дней стали подбирать тела уже разложившихся мертвецов, его нашли еще целым, привезли домой, и, когда на двенадцатый день приступили к погребению, лежа уже на костре, он вдруг ожил, а оживши, рассказал, что он там видел.
Он говорил, что ето душа, чуть только вышла из тела, отправилась вместе со многими другими, и все они пришли к какому-то божественному месту, где в земле были две расселины, одна подле другой, а напротив, наверху в небе, тоже две. Посреди между ними восседали судьи. После вынесения приговора они приказывали справедливым людям идти по дороге направо, вверх по небу, и привешивали им спереди знак приговора, а несправедливым - идти по дороге налево, вниз, причем и эти имели - позади - обозначение всех своих проступков. Когда дошла очередь до Эра, судьи сказали, что он должен стать для людей вестником всего, что здесь видел, и велели ему все слушать и за всем наблюдать.
Он видел там, как души после суда над ними уходили по двум расселинам - неба и земли, а по двум другим приходили: по одной подымались с земли души, полные грязи и пыли, а по другой спускались с неба чистые души. И все, кто бы ни приходил, казалось, вернулись из долгого странствия: они с радостью располагались на лугу, как это бывает при всенародных празднествах. Они приветствовали друг друга, если кто с кем был знаком, и расспрашивали пришедших с земли, как там дела, а спустившихся с неба - о том, что там у них. Они, вспоминая, рассказывали друг другу - одни, со скорбью и слезами, сколько они чего натерпелись и насмотрелись в своем странствии под землей (и странствие это тысячелетнее), а другие, те, что с неба, о блаженстве и о поразительном по своей красоте зрелище.
Но рассказывать все подробно потребовало бы, Главкон, много времени. Главное же, по словам Эра, состояло вот в чем: за всякую нанесенную кому-либо обиду и за любого обиженного все обидчики подвергаются наказанию в десятикратном размере (рассчитанному на сто лет, потому что такова продолжительность человеческой жизни), чтобы пеня была в десять раз больше преступления. Например, если кто стал виновником смерти многих людей, предав государство и войско, и многие из-за него попали в рабство или же если он был соучастником в каком-нибудь другом злодеянии, за все это, то есть за каждое преступление, он должен терпеть десятикратно большие муки. С другой стороны, кто оказывал благодеяния, был справедлив и благочестив, тот вознаграждался согласно заслугам.
Что Эр говорил о тех, кто, родившись, жил лишь короткое время, об этом не стоит упоминать. Он рассказывал также о еще большем воздаянии за непочитание - и почитание - богов и родителей и за самоубийство….
…Всем, кто провел па лугу семь дней, на восьмой день надо было встать и отправиться в путь, чтобы за четыре дня прийти в такое место, откуда сверху виден луч света, протянувшийся через все небо и землю, словно столп, очень похожий на радугу, только ярче и чище. К нему они прибыли, совершив однодневний переход, и там увидели, посредине этого столпа света, свешивающиеся с неба концы связей: ведь этот свет - узел неба…»
Затем Эр рассказал о том, как души людей под наблюдением богов выбирают себе новую жизнь. Платон от имени своего героя подчеркивает, что как на Земле, так и на Небе главный выбор для человека - это выбор между добром и злом, между порядочной и дурной жизнью.
«Так вот, когда все души выбрали себе ту или иную жизнь, они в порядке жребия стали подходить к Лахесис. Какого кто избрал себе гения, того она с ним и посылает как стража жизни и исполнителя сделанного выбора. Прежде всего этот страж ведет душу к Клото, под ее руку и под кругообороты вращающегося веретена: этим он утверждает участь, какую кто себе выбрал по жребию. После прикосновения к Клото он ведет душу к пряже Атропос, чем делает нити жизни уже неизменными.
Отсюда душа, не оборачиваясь, идет к престолу Ананки и сквозь него проникает. Когда и другие души проходят его насквозь, они все вместе в жару и страшный зной отправляются на равнину Леты, где нет ни деревьев, ни другой растительности. Уже под вечер они располагаются у реки Амелет, вода которой не может удержаться ни в каком сосуде.
В меру все должны были выпить этой воды, но, кто не соблюдал благоразумия, те пили без меры, а кто ее пьет таким образом, тот все забывает. Когда они легли спать, то в самую полночь раздался гром и разразилось землетрясение. Внезапно их понесло оттуда вверх в разные стороны, к местам, где им суждено было родиться, и они рассыпались по небу, как звезды. Эру же не было дозволено испить этой воды. Он не знает, где и каким образом душа его вернулась в тело. Внезапно очнувшись на рассвете, он увидел себя на костре» .
Вот все, что в виде мифа говорится в этом диалоге Платона о переживаниях умирающих людей. Платона интересовал не столько процесс умирания, сколько нравственные вопросы - добра и зла, выбора правильного жизненного пути и т. п. Именно для того, чтобы предложить решение этой проблемы, он и использует различные мифы, в том числе миф об Эре.
Платон считает, что физический мир, в котором мы живем, - это только одна из форм бытия. Тело он считал временным жилищем души, ее носителем и даже тюрьмой. Его очень интересовал вопрос о судьбе души человека после смерти тела. Смерть он считал бегством, освобождением души.
Если обобщить все, что говорил Платон о смерти в мифе об Эре и в ряде других своих произведений, можно прийти к следующим заключениям:
1) Платон считал, что смерть есть выделение души из тела, ее освобождение;
2) эта нематериальная часть человека подвергается меньшему числу ограничений, чем материальная часть;
3) вне физического существования время уже не составляет необходимый аспект остальных форм бытия;
4) остальные сферы бытия вечны;
5) время, согласно Платону, является не истинным, движущимся отражением вечности.
В ряде других своих произведений («Федон», «Горгий», «Государство») он описывает некоторые другие образы странствий души: как она встречается с душами других покойников, которые провожают ее из физического бытия в новую, духовную жизнь. Он говорит, что умирающий может видеть реку или другое водное пространство и ему могут подать лодку для перехода на другой берег.
Рождение человека Платон уподобляет засыпанию и забвению, поскольку душа, по его мнению, входит в тело из более высоких, божественных сфер. Входя в тело, душа забывает те истины, которые знала в свободном от тела состоянии. Следовательно, смерть есть пробуждение и воспоминание о прошлом. Душа, разделенная с телом, мыслит четче и может знать подлинную суть вещей. Более того, вскоре после смерти она оказывается перед судом, где божественное существо представляет ее восприятию все - и хорошее, и плохое: умирающий видит все то, что он совершил в течение своей земной жизни.
То обстоятельство, что описания переживания умирающего, которые мы находим в работах Платона, в определенной мере совпадают с современными описаниями переживаний в предсмертных состояниях и во время клинической смерти, показывает, что в те дни, когда жил Платон, и задолго до него, в Древнем мире и в Греции, в частности, бывали люди, спонтанно «воскресшие» из клинической смерти. Мы считаем, что возникновение представлений о потустороннем мире в значительной степени обусловлено теми сведениями, которые имелись в видениях умирающих: в древности, в полном согласии с духом времени, они получили мистическое толкование.
«Вся европейская философская традиция - не что иное как ряд примечаний к Платону» Алфред Уайтхед, философ
«Я охотнее готов заблуждаться с Платоном, чем разделять истину с нынешними знатоками» Цицерон
Я думаю, что мало кто откажет себе в удовольствии узнать точку зрения Платона на вопрос о душе человека и её взаимоотношении с миром Идей. Великий Платон , которого, кстати сказать, называли «христианином до Христа», имел совсем не христианский взгляд на вопросы рождения и смерти. В частности, он, вероятно, считал возможным многократное рождение человека. Во всяком случае, в конце своего 10-томного «Государства» он рассказывает, якобы между прочим, как это всё устроено. Здесь я привожу некоторые выдержки на эту тему из «Пира» и «Государства» :
Из «Пира»:
«Зрение рассудка становится острым тогда, когда глаза начинают терять свою зоркость»
«Все делают всё ради бессмертной славы об их добродетели, и, чем люди достойнее, тем больше они делают. Бессмертие - вот чего они жаждут»
«Что же было бы, если бы кому-нибудь довелось увидеть прекрасное само по себе прозрачным, чистым, беспримесным, не обремененным человеческой плотью, красками и всяким другим бренным вздором, если бы это божественное прекрасное можно было увидеть во всём его единообразии? Неужели… человек, устремивший к нему взор, … может жить жалкой жизнью? Неужели ты не понимаешь, что, лишь созерцая прекрасное тем, чем его надлежит созерцать, он сумеет родить не призраки добродетели, а добродетель истинную …? А кто родил и вскормил истинную добродетель, тому достанется в удел любовь богов, и если кто-либо из людей бывает бессмертен, то именно он»
«В созерцании прекрасного самого по себе… только и может жить человек, его увидевший»
«Не соприкасаясь с людьми, боги общаются и беседуют с ними только через посредство гениев - и наяву и во сне. И кто сведущ в подобных делах, тот человек божественный, а сведующий во всём прочем,… просто ремесленник»
Из «Государства»:
«Чтобы узнать, какова душа на самом деле, надо рассматривать ее не в состоянии растления, в котором она пребывает из-за общения с телом и разным иным злом, как наблюдаем мы это теперь, а такой, какой она бывает в своем чистом виде. Именно это надо как следует рассмотреть с помощью размышления, и тогда ты найдешь ее значительно более прекрасной, и к тому же можно будет отчетливее разглядеть различные степени справедливости и несправедливости и вообще все то, что мы теперь разбирали.
Разве не признаем мы, что для того, кто угоден богам, все, что исходит от них, будет величайшим благом, если только не положено ему какого-нибудь неизбежного зла вследствие допущенного проступка. ... Стало быть, то же самое надо признать и для справедливого человека, все равно, постигнет ли его нищета, болезни или что иное из того, что считается злом, все это в конце концов будет ему во благо при жизни и после смерти»
«Я передам тебе не Алкиноево повествование, а рассказ одного отважного человека, Эра, сына Армения, родом из Памфилии. Как-то он был убит на войне; когда через десять дней стали подбирать тела уже разложившихся мертвецов, его нашли еще целым, привезли домой, и когда на двенадцатый день приступили к погребению, то, лежа уже на костре, он вдруг ожил, а оживши, рассказал, что он там видел.
Он говорил, что его душа, чуть только вышла из тела, отправилась вместе со многими другими, и все они пришли к какому-то божественному месту, где в земле были две расселины, одна подле другой, а напротив, наверху в небе, тоже две. Посреди между ними восседали судьи. После вынесения приговора они приказывали справедливым людям идти по дороге направо, вверх по небу, и привешивали им спереди знак приговора, а несправедливым - идти по дороге налево, вниз. Когда дошла очередь до Эра, судьи сказали, что он должен стать для людей вестником всего, что здесь видел, и велели ему все слушать и за всем наблюдать.
Он видел там, как души после суда над ними уходили по двум расселинам - неба и земли, а по двум другим приходили: по одной поднимались с земли души, полные грязи и пыли, а по другой спускались с неба чистые души. И все, кто бы ни приходил, казалось, вернулись из долгого странствия. Они приветствовали друг друга, если кто с кем был знаком, и расспрашивали пришедших с земли, как там дела, а спустившихся с неба - о том, что там, у них. Они, вспоминая, рассказывали друг другу - одни, со скорбью и слезами, сколько они чего натерпелись и насмотрелись в своем странствии под землей (а странствие это тысячелетнее), а другие, те, что с неба, о блаженстве и о поразительном по своей красоте зрелище.
За всякую нанесенную кому-либо обиду и за любого обиженного все обидчики подвергаются наказанию в десятикратном размере (рассчитанному на сто лет, потому что такова продолжительность человеческой жизни), чтобы пеня была в десять раз больше преступления. Он говорил, что в его присутствии один спрашивал там другого, куда же девался великий Ардией. Этот Ардией был тираном в каком-то из городов Памфилии еще за тысячу лет до того. Рассказывали, что он убил своего старика отца и старшего брата и совершил много других нечестии и преступлений. Тот, кому был задан этот вопрос, отвечал на него, по словам Эра, так: "Ардией не пришел, да и не придет сюда. Ведь из разных ужасных зрелищ видели мы и такое: когда после многочисленных мук были мы уже недалеко от устья и собирались войти, вдруг мы заметили Ардиея и еще некоторых - там были едва ли не сплошь все тираны, а из простых людей разве лишь величайшие преступники; они уже думали было войти, но устье их не пускало и издавало рев, чуть только кто из этих злодеев, неисцелимых по своей порочности или недостаточно еще наказанных, делал попытку выйти. Ардиея и других связали по рукам и ногам, накинули им петлю на шею, повалили наземь, содрали с них кожу и поволокли по бездорожью, по вонзающимся колючкам, причем всем встречным объясняли, за что такая казнь, и говорили, что сбросят этих преступников в Тартар". Хотя люди эти и натерпелись уже множества разных страхов, но всех их сильнее был тогда страх, как бы не раздался этот рев, когда кто-либо из нас будет у устья; поэтому величайшей радостью было для каждого из них, что рев этот умолкал, когда они входили в устье. Всем, кто провел на лугу семь дней, на восьмой день надо было встать и отправиться в путь, чтобы за четыре дня прийти в такое место, откуда сверху виден луч света, протянувшийся через все небо и землю, словно столп, очень похожий на радугу, только ярче и чище. Они дошли до него, совершив однодневный переход, и там увидели, внутри этого столпа света, свешивающиеся с неба концы связей: ведь этот свет - узел неба; как брус на кораблях, так он скрепляет небесный свод. На концах этих связей висит веретено Ананки, придающее всему вращательное движение. Все веретено в целом, вращаясь, совершает всякий раз один и тот же оборот, но при его вращательном движении внутренние семь кругов медленно поворачиваются в направлении, противоположном вращению целого. Из них всего быстрее движется восьмой круг, на втором месте по быстроте - седьмой, шестой и пятый, которые движутся с одинаковой скоростью; на третьем месте, как им было заметно, стоят вращательные обороты четвертого круга; на четвертом месте находится третий круг, а на пятом - второй. Вращается же это веретено на коленях Ананки.
Сверху на каждом из кругов веретена восседает по Сирене; вращаясь вместе с ними, каждая из них издает только один звук, всегда той же высоты. Из всех звуков - а их восемь - получается стройное созвучие. Около Сирен на равном от них расстоянии сидят, каждая на своем престоле, другие три существа - это Мойры, дочери Ананки: Лахесис, Клото и Атропос.
Так вот, чуть только они пришли туда, они сразу же должны были подойти к Лахесис. Некий прорицатель расставил их по порядку, затем взял с колен Лахесис жребии и образчики жизней, взошел на высокий помост и сказал: "Чей жребий будет первым, тот первым пусть выберет себе жизнь, неизбежно ему предстоящую. Добродетель не есть достояние кого-либо одного: почитая или не почитая ее, каждый приобщится к ней больше либо меньше. Это - вина избирающего, бог не виновен".
Сказав это, прорицатель бросил жребий в толпу, и каждый, кроме Эра, поднял тот жребий, который упал подле него, Эру же это не было дозволено. Всякому поднявшему стало ясно, какой он по счету при жеребьевке. После этого прорицатель разложил перед ними на земле образчики жизней. Эти образчики были весьма различны - жизнь разных животных и все виды человеческой жизни. Среди них были даже тирании, пожизненные либо приходящие в упадок посреди жизни и кончающиеся бедностью, изгнанием и нищетой. Соответственно была здесь и жизнь людей неприметных. Были там и жизни женщин. Тут были вперемежку богатство и бедность, болезнь и здоровье, а также промежуточные состояния.
Прорицатель сказал тогда вот что: "Даже для того, кто приступит последним к выбору, имеется здесь приятная жизнь. Кто выбирает вначале, не будь невнимательным, а кто в конце, не отчаивайся!"
После этих слов прорицателя сразу же подошел тот, кому достался первый жребий: он взял себе жизнь могущественнейшего тирана. Из-за своего неразумия и ненасытности он произвел выбор, не поразмыслив, а там таилась роковая для него участь - пожирание собственных детей и другие всевозможные беды. Когда он потом, не торопясь, поразмыслил, он начал бить себя в грудь, горевать, что, делая свой выбор, не посчитался с предупреждением прорицателя, винил в этих бедах не себя, а судьбу, божества - все, что угодно, кроме себя самого. А те, что выходили из земли, производили выбор не торопясь: ведь они и сами испытали всякие трудности, да и видели их на примере других людей. Эр видел, как душа бывшего Орфея выбрала жизнь лебедя из-за ненависти к женскому полу: так как от них он претерпел смерть, его душа не пожелала родиться от женщины. Он видел и душу Фамирида - она выбрала жизнь соловья. Душа, имевшая двадцатый жребий, выбрала жизнь льва: это была душа Аякса, сына Теламона, она избегала стать человеком. После него шла душа Агамемнона. Она тоже неприязненно относилась к человеческому роду и сменила свою жизнь на жизнь орла. Между тем выпал жребий душе Аталанты: заметив, каким великим почетом пользуется победитель на состязаниях, она не могла устоять и выбрала себе эту участь. После нее он видел, как душа Эпея взяла себе природу женщины, искусной в ремеслах. Где-то далеко, среди самых последних, он увидел душу Терсита, этого всеобщего посмешища: она облачалась в обезьяну. Случайно самой последней из всех выпал жребий идти выбирать душе Одиссея. Она долго бродила, разыскивая жизнь обыкновенного человека, далекого от дел; наконец она насилу нашла ее, где-то валявшуюся: все ведь ею пренебрегли, но душа Одиссея, чуть ее увидела, с радостью взяла себе.
Так вот, когда все души выбрали себе ту или иную жизнь, они в порядке жребия стали подходить к Лахесис. Какого кто избрал себе гения, того она с ним и посылает как стража жизни и исполнителя сделанного выбора. Прежде всего, этот страж ведет душу к Клото, под ее руку и под кругообороты вращающегося веретена: этим он утверждает участь, какую кто себе выбрал по жребию. После прикосновения к Клото он ведет душу к пряже Атропос, чем делает нити жизни уже неизменными.
Отсюда душа, не оборачиваясь, идет к престолу Ананки и проходит через него. Когда и другие души проходят через него, они все вместе в жару и страшный зной отправляются на равнину Леты, где нет ни деревьев, ни другой растительности. Уже под вечер они располагаются у реки Амелет, вода которой не может удержаться ни в каком сосуде. В меру все должны были выпить этой воды, но, кто не соблюдал благоразумия, те пили без меры, а кто ее пьет таким образом, тот все забывает. Когда они легли спать, то в самую полночь раздался гром и разразилось землетрясение. Внезапно их понесло оттуда вверх в разные стороны, к местам, где им суждено было родиться, и они рассыпались по небу, как звезды. Эру же не было дозволено испить этой воды. Он не знает, где и каким образом душа его вернулась в тело. Внезапно очнувшись на рассвете, он увидел себя на костре»
P.S. Обратите внимание, что весь труд "Государство" - как бы Платоновская модель идеального государства. Последние 3-4 страницы, следовательно, не удививший Платона рассказ воскресшего недостойный его комментариев, а тоже модель, но более высокого порядка - почти Мироздание. Стоит задуматься, были ли у Платона основания строить его именно таким образом.
Учение Платона о человеке.
Из сказанного ясно, что Платон достаточно резко разводит и противопоставляет душу и тело.
Телесное рождение, как уже говорилось, Платон отнюдь не считает началом нашего существования. Напротив, для Платона чрезвычайно важно показать и доказать, что душа человеческая по природе бессмертна (безусловно, всегда бессмертна, она такова, что не может быть иной).
В диалоге «Федон» Платон приводит аргументы в пользу бессмертия души. Наиболее существенный из них уже приводился: чтобы заключать, что эти бревна равны, или что эта девушка красива, нужно уже знать о равенстве и красоте как таковых. То есть, согласно Платону, просто наша способность мыслить /не соображать, - звери тоже бывают сообразительны, улавливая причинно-следственную связь явлений в данной ситуации, - а именно мыслить, подводить конкретную чувственно воспринимаемую вещь под общее понятие/, /наша способность, глядя на вещи, припоминать нечто большее, на что они намекают/, указывает на причастность человеческой души некой иной природе, иному миру , не знающему уничтожения и рождения, миру вне времени (божественному миру).
Если вам кажется, что Платон чересчур похож на теолога, обратите внимание, что доказательств бытия Бога вы у него не найдете. Платону, в сущности, не важно, существует ли Демиург, или это – всего лишь технический прием, чтобы объяснить отношение вещей и идей. А вот если убрать из платонизма тезис о бессмертной природе души, - и от него ничего не останется (в лучшем случае, лишь отдаленные отголоски).
Можно даже сказать, что идея бессмертной(по природе бессмертной) души конфликтует с идеей Бога: бессмертная по природе (безусловно бессмертная) душа самодостаточна и не в каком спасении или защите божества не нуждается.
Итак, согласно Платону, душа бессмертна, причастна божественному миру и ей здесь (в мире чувственно воспринимаемых вещей) не место. Ей необходимо вернуться назад.
Оказавшись связанной с телом, душа страдает. 1) Она как бы слепнет: перестает видеть вещи, как они есть, в истинном свете. 2) Она перестает понимать, чего же она действительно хочет, она начинает смешивать свои желания со страстями и животными импульсами тела. 3) И, конечно же, она все забывает, теряет память (все свои знания).
Согласно Платону, тело – темница души, клетка, в которую она попала и из которой ей нужно выбраться.
Как она в эту темницу попала? По слабости, не сумев удержаться в горнем мире. Телесное рождение, согласно Платону, - это падение, несчастливое событие.
Другой вариант ответа (из «Тимея»): по крайней мере, одну жизнь в теле прожить должны были все, это – испытание, экзамен, который не все сдали с первого раза.
Рассуждая о путешествиях души, о том, что с ней было и что ее ждет, Платон весьма часто говорит на языке поэтических метафор. Понятно, почему это происходит: он рассказывает некий миф, намекающий /на реальное положение вещей/ на истину.
В диалоге «Федр» Платон сравнивает душу с колесницей, запряженной двумя конями (возничий – разум). У человеческой души (в отличие от душ богов) один конь плохой, норовистый, и поэтому она со временем падает (съезжает) вниз, в чувственно воспринимаемый мир.
В «Тиме» Платон говорит, что душ человеческих было сотворено по числу звезд. И каждому нужно вернуться на свою звезду.
Душа упала и ей нужно вернуться назад. Смерть не решит проблемы, так как, будучи связанной с телом своими мыслями и желаниями, она слишком отяжелела, и не на какую звезду не попадет. Ей нужно еще при жизни очиститься, вспомнить, кто она такая, откуда она (вспомнить тот мир). А вспомнить тот мир она может потому, что этот мир напоминает тот. Путь очищения, согласно Платону, - это путь познания.
Чтобы избавиться от плена этого телесного мира, не рождаться вновь и после смерти попасть на свою звезду, - человеку нужно прожить жизнь философом (научившись правильно мыслить и проведя жизнь именно мысля). То есть философия, согласно Платону, - это средство спасения души .
Он так же называет ее «искусством умирания» («Федон»): философ, - это тот, кто еще при жизни научился разделять в себе душу и тело (желания души от желаний тела), и поэтому смерть (отделение души от тела) его страшить не должна.
Данный параграф называется «учение Платона о человеке». Но это название не является вполне точным: Платона только душа человеческая интересует. Тело же он считает всего лишь ее временным пристанищем (не самым лучшим). Поэтому он с легкостью заговаривает о возможности переселения душ: душа (человека) может вселиться в какое-нибудь другое тело, например, тело животного.
А как же человек? Но так именно Платон и говорит о человеке: как о теле и душе, не очень-то связанных, и в основном враждующих. /Платон не может ничего сказать о человеке (в целом), кроме, как о проблеме (проблеме отношения души и тела)/.
А когда Платон попытается дать некое внешнее (описательное) определение человека /как живого существа среди других существ/, у него получится глупость: «двуногое бесперое».
/В ответ на это Диоген, как рассказывает устное предание, пришел в «академию» Платона, принеся с собой ощипанного петуха, и сказал: «Вот тебе твой человек»/.
– существо, занимающее середину между идеей и явлением; такова же природа и человеческой души. Душа человека близкородственна идее и соединена со смертным телом; потому в ней примиряется противоположность между чувственным миром и духом. Душа сопричастна идее жизни, потому не может не быть живой; следовательно, её существование не началось и не кончится с земною жизнью; она существовала раньше рождения тела, в котором живет теперь, и она бессмертна.
Великий греческий философ Платон
Своё учение о происхождении и судьбе души Платон излагает в диалогах «Тимее» и «Федре» под оболочкою мифического рассказа. – Сотворив вселенную и богов (небесные светила), создатель мира повелел богам светил создать смертные существа. Они создали человеческое тело и смертную часть души, а сам он создал бессмертную часть её из того же состава, как и душу вселенной, только количество состава он взял для этого меньше. Число сотворенных душ, согласно Платону, равнялось числу божественных светил, так что на каждую звезду приходится по одной душе: эта звезда продолжает охранять душу и после соединения её с земным телом, руководить ею в её земной жизни. Число душ не увеличивается и не уменьшается. Созданные души посещают в сопровождении богов область истины, область идей, находящуюся над звездным небом. Смотря по тому, какие воспоминания остаются в душе от этого путешествия, она избирает себе тело и образ жизни. По смерти тела душа приходит в место суда, откуда праведные души в награду за свою добродетельную жизнь на земле отводятся направо, на небо, а неправедные отводятся в наказание налево, под землю.
По учению Платона, через тысячу лет души призываются снова избрать себе образ жизни на земле. Те души, которые три раза сряду выбирали себе образ жизни философов и жили в этом виде хорошо, переходят по прошествии трех тысяч лет в жилище богов и пользуются спокойствием, а все другие души странствуют по земным телам, какие выберут для себя, целые десять тысяч лет. Есть много таких душ, считает Платон, которые, погрязнув в чувственности, выбирают себе какое‑нибудь другое тело, а не человеческое, тогда как только человеческое тело имеет такое устройство, что душа, живущая в нем, может возобновлять в себе воспоминания об идеях, выделяя из чувственных впечатлений истинные понятия и замечая гармонию в мире явлений; и только возобновлением своих воспоминаний об идеях душа находит путь возврата к своему божественному началу. Поселясь в теле, душа утрачивает свою первоначальную чистоту, и часто, увлекаясь чувственностью, предаваясь страстям, она совершенно искажает свою природу.
Согласно учению Платона, человеческая душа состоит из трех частей: одна из этих частей, разумная, помещается в голове; это мыслящий дух; две другие части души неразумны; одна из них благородна, другая неблагородна. Благородная часть – энергия воли; она одарена влечением к благородному и доброму и по своей природе находится в союзе с разумом; она живет в груди. Неблагородная часть души, живущая в желудке, имеет своими качествами чувственные влечения и страсти. Разум преобладает у греков, мужество у северных варваров, а у финикиян и египтян преобладает влечение к корысти.
Каким образом происходит единство сознания в душе, состоящей из трех частей, Платон не разъясняет. Но ясно говорится у него, что человеческая душа имеет свободную волю и сама решает, как поступать.
Таким образом, человек имеет душу, продолжающую существовать по смерти тела, одаренную свободной волей и по собственному решению выбирающую для себя хороший или дурной путь жизни. Учение Платона делает из этого вывод, что человек и государство имеют нравственные задачи; ясно из этого и то, в чем состоят их нравственные задачи. Душа первоначально была подобна божеству и предназначение человека состоит в том, чтобы снова уподобиться божеству; средствами к тому служат мудрость и добродетель, а исполнение предназначения составляет счастье, которое Платон называет высочайшим благом. Соединяясь с телом, переносясь в чувственный мир, душа впадает в беспамятство, так что перестает сознавать свое божественное происхождение. Находясь в теле под владычеством чувственности, она не имела бы пути к возвращению в свою небесную родину, если бы божество не вложило в нее влечения к истине, находящего удовлетворение себе в преодолении чувственности. Это учение повело у индийцев к отрицанию жизни как обманчивого призрака, к погружению в апатическое умосозерцание. Встречаются и в учении Платона места, в которых говорится, что спасение души состоит в освобождении её от тела, в отрицании земной жизни.
Но такое воззрение на жизнь противоречило здоровой природе греков; и у Платона преобладают мысли иного рода. Мир явлений (вещей) – подобие мира идей ; потому, познавая его, можно познавать идеи. Мир явлений доставляет душе возможность пробуждать дремлющие в ней воспоминания о её прежнем состоянии, возвращать себе сознание о своем богоподобии. Платон утверждает, что средства к этому доставляются разлитой по миру красотой, проявляющеюся в целесообразном устройстве природы, в науке, искусстве (особенно в музыке), в гармонии вселенной, а яснее всего в прекрасной форме человеческого тела. Красота возбуждает в душе любовь. Таким образом, говорит Платон, созерцание красоты и любовь двух душ, сходных между собою, содействуют пробуждению сознания о прежнем идеальном состоянии, и каждая из двух душ, любящих друг друга, научается познавать себя, узнавая другую, и обе помогают друг другу восходить в область идей. Эта любовь, которой усвоено название «Платоновой» или «платонической» любви, ведет душу к познанию истины, к сознанию высшей своей цели, пробуждая в мыслящем разуме стремление учиться и учить, освобождая человека от уз чувственности, заменяя в нем низкие желания предчувствием, а потом и созерцанием истины.
Кроме того, он был великим ясновидцем, который говорил, что полная истина приходит как мистическое откровение и внутреннее озарение.
Он считал, что имеются планы и разрезы реальности, в которых физический мир может быть понят только по отношению к другим, высшим планам реальности. Соответственно он был заинтересован главным образом сознательной частью человека, его душой, и рассматривал физическое тело лишь как временную оболочку души. Понятно, что он размышлял и о судьбе души после физической смерти, и что многие из его диалогов, особенно Федон, Конгресс и Республика обсуждают именно эту проблему. Сочинения Платона полны описаний смерти, которые напоминают те, о которых говорилось в предыдущей главе. Платон определяет смерть как отделение внутренней части живого существа, т. е. души, от его физической части, т. е. тела. Больше того, эта внутренняя часть человека менее ограничена, чем его физическое тело. Платон указывает на то, что время является элементом лишь физического, чувственного мира.
Другие явления вечны, и замечательная фраза Платона о том, что то, что мы называем временем, есть лишь "подвижный, нереальный отсвет вечности". Во многих отрывках Платон обсуждает, как душа отделенная от тела, может встречаться и разговаривать с душами других и как она переходит от физической смерти к следующему этапу существования, и о том, как на новом этапе ее опекают "берегущие" духи. Он упоминает о том, что люди могут быть встречены в час смерти лодкой, которая перевезет их "на другой берег" их посмертного существования.
В Федоне в драматической интерпретации выражена мысль, что тело есть тюрьма души, и что смерть является освобождением из этой тюрьмы. В первой главе Платон определяет (устами Сократа) древнюю точку зрения на смерть как на сон и забытье, но делает он это только для того, чтобы окончательно отказаться и изменить ход рассуждений на 180 градусов. Согласно Платону, душа приходит в человеческое тело из высшего и более священного мира; рождение есть сон и забытье, поскольку душа, родившись в теле, переходит из глубокого познания к низшему и забывает истину, которую знала в преджизни. Смерть, напротив, является пробуждением и воспоминанием. Платон замечает, что душа, отделившаяся от тела, может думать и рассуждать более ясно, чем раньше, и различать вещи гораздо яснее. Более того, после смерти душа предстает перед судьей, который показывает человеку дела, как хорошие, так и плохие и заставляет душу смотреть на них.
В книге 10-й "Республики" мы встречаемся с наиболее интересными фактами. Здесь Платон рассказывает миф про Эра, греческого солдата. Эр сражался в битве, в которой множество греков было убито, и когда соотечественники пришли убрать трупы, тело Эра было среди трупов. Оно было положено с другими на жертвенник для сожжения. Через некоторое время его тело ожило и Эр описывает то, что он увидел во время своего путешествия под землю. Эр сообщает, что когда его душа вышла из тела, он присоединился к другим душам и что там были тропинки, ведущие от земли в царство будущей жизни. Здесь Эр и другие души были остановлены и судимы какими-то священными существами, которые могли сразу увидеть все, что душа совершила за время своего земного существования.
Эра, однако, не судили. Другие души сказали ему, что он должен идти обратно к людям, чтобы сообщить им, каков другой мир. Увидев многое, Эр был послан назад, он сказал, что он не знает, как он вернулся в свое тело. Он просто проснулся на погребальном костре. Нужно помнить, что Платон предупреждает, что точное описание деталей мира после смерти является, в лучшем случае, вероятностью. Платон не сомневается в том, что мы переживаем физическую смерть, но он настаевает на том, что объяснить будущую жизнь нельзя, потому что мы ограничены своим физическим опытом. Зрение, слух, осязание, вкус и обоняние могут запутать нас. Наши глаза могут воспринять огромный предмет маленьким, если он расположен далеко, мы можем неправильно расслышать то, что кто-нибудь скажет нам и т. д. В результате мы можем получить неправильное представление о природе вещей. Наши души не могут видеть реальность, пока они не освобождены от обманов и неточностей физических чувств.
Во-вторых, Платон считает, что человеческий язык не способен прямо выразить подлинные реальности. Слово скорее скрывает, чем раскрывает подлинную природу вещей. Это значит, что нет человеческих слов, которые могли бы прямо обозначить действительность. Это можно сделать только при помощи аналогии, в мифе и другими косвенными способами.