Философия С. Франка

Введение

Биография

Идеи работы «Философские предпосылки деспотизма»

Метафизический реализм Франка

Понятие о смысле жизни

Учение об исходной реальности

Учение об обществе

Философия и религия

Заключение

Литература

Введение

«В уголке мирового пространства кружится и летит маленький комочек мировой грязи, именуемый Землей. На его поверхности копошатся миллиарды живых козявок, в том числе и двуногих, именующих себя людьми. Они зарождаются и через мгновение умирают по законам космической природы, и в тоже время успевают драться и воевать между собой, и в этой бесконечной войне пытаются обрести счастье, разум и правду…….»

Начать с этого изложения на мой взгляд было самым разумным. Так С.Л.Франк был одним из лучших философов. И познание смысла жизни это была одна из его главных идей. Он размышляет о природе и источниках зла в мире и излагает свои идеи и решения этой проблемы в своих книгах «С нами Бог» и «Свет во тьме». Франк будучи мудрым философом написал много книг. Которые довольно познавательные и размышления в них по тому или иному поводу вполне разумны. С.Л.Франк как и многие имел точку зрения что Бог в нас, и всё общество связано духовной близостью. Он считал что нельзя воплотить идеалы справедливости ибо пока есть зло, а как известно зла на земле очень много, и бороться с ним можно только добром, и соответственно добром совершать добро. По Франку, можно лишь стремиться к постепенному улучшению общества.

Франк считал что демократия это всегда возможность ошибки, но и в тоже время это способ как её исправить, то есть выбор другого развития. Он излагал, что она ужасна, но любой другой строй ещё хуже. Так как демократия даёт возможность постепенного улучшения общества это, на мой взгляд, некая свобода для каждой личности и право выбора с этой, как и со многими его точками зрения, я вполне согласен. Он говорил что религия и философия это разные вещи, и имеют разные цели, так как религия это общение с Богом, а философия постижение бытия и жизни.

Биография

Семен Людвигович Франк (1877-1950) родился в Москве. Его отец, Людвиг Семенович, был врачом, переселившимся в Москву из западного края Российской империи во время польского восстания 1863 года. После его смерти (1882) мать переехала к своему отцу, М.М. Россиянскому, одному из основателей еврейской общины в Москве 60-х годов. Он обучил внука древнееврейскому языку, читал с ним Библию, много рассказывал об истории еврейского народа и истории Европы. Вторым человеком, оказавшим большое влияние на Семена Франка, был его отчим В.И. Зак, проведший свою молодость в революционно-народнической среде. Под его руководством Франк знакомится с работами Н.К. Михайловского, Д.И. Писарева, П.Л. Лаврова, пытаясь разобраться в противоречивом процессе развития общественной жизни.

В 1892 г. Семья переезжает в Нижний Новгород. В старших классах гимназии Франк примыкает к марксистскому кружку и сближается с группой революционной интеллигенции. В 1894 году поступает на юридический факультет Московского университета, но лекции почти не посещает, гораздо больше занимаясь кружковыми дебатами по вопросам социализма и политической экономии и революционной пропагандой. В гражданском костюме, чтобы студенческая форма не обратила на себя внимания, ходит в Сокольники “агитировать” рабочих.

Но уже в 19 лет он отстранился от активной революционной деятельности, а через 5 лет совсем отошел от марксизма, так как пришел к выводу о его научной несостоятельности. В 1898 году получает свидетельство об окончании восьми семестров университета, а выпускные экзамены откладывает на год, чтобы лучше к ним подготовиться. Однако сдать экзамены ему не удается. Весной 1899 г. В стране начались студенческие волнения. Франк был арестован и выслан на два года из Москвы без права проживания в университетских городах. Сначала он уехал к родным в Нижний Новгород, а затем в Берлин, где слушал лекции по политической экономии и философии.

Весной 1901 года Франк возвращается в Россию, сдает в Казани государственные экзамены, получает степень кандидата. С этого времени в его жизни наступает период, характеризуемый им как “годы ученья и странствий”. Зарабатывает на жизнь переводами, часто ездит за границу, в Париже издает свой журнал “Освобождение”.

Революцию 1905 года Франк пережил в Москве, там же в октябре участвовал в I съезде партии кадетов. Осенью 1905 года переезжает в Петербург, где редактирует несколько крупных журналов.

Начало его педагогической деятельности и академической карьеры относится к январю 1906 г., когда ему уже за тридцать. Побудил его к этой перемене образа жизни брак и необходимость в связи с этим более устойчивого источника существования. Он женится в 1908 году на Татьяне Сергеевне Барцевой - слушательнице высших вечерних курсов, где он читал лекции по социальной психологии. В 1912 году Франк принимает православную веру. В этом же году он становится приват-доцентом Петербургского университета, а через год командируется в Германию, где пишет принесшую ему славу первую книгу “Предмет знания”. Она была защищена как магистерская диссертация в мае 1916 года. Следующей была книга “Душа человека” (Москва, 1917). Она должна была стать докторской диссертацией, но из-за революции и отмены ученых званий докторская диссертация не была защищена.

Летом 1917 года он становится деканом вновь открытого историко-философского факультета Саратовского университета, но в Саратове условия жизни в годы гражданской войны были нелегкими, поэтому осенью 1921 года он возвращается в Москву. Там он вместе с Н. Бердяевым основывает “Академию духовной культуры”. Читает лекции на темы философии, религии, общей культуры. Лекции эти имели огромный успех. В 1921-22 годах Франк выпускает книги “Введение в философию” и “Очерк методологии общественных наук”.

В 1922 году его арестовывает ЧК и высылает из страны в числе философов, социологов и многих других интеллигентов, не принявших Октябрьскую революцию. К моменту эмиграции Франку уже было 45 лет. Казалось бы, что его творческий путь должен на чужбине пойти по нисходящей. Но именно там в трудных бытовых условиях и почти в полном духовном одиночестве он пишет наиболее зрелые труды “Крушение кумиров” (1924), в котором он объясняет философский смысл катастрофы в России, “Смысл жизни” (1926), “Духовные основы общества” (1930).

До 1937 г. Франк читает лекции в Берлинском университете при кафедре славянской филологии, много разъезжает с публичными лекциями по Чехословакии, Голландии, Италии, Швейцарии, Прибалтике. Много публикуется в различных журналах. После прихода в Германии к власти нацистов в 1937 году Франк эмигрирует во Францию. Но и здесь он подвергается опасности, живет в полной неизвестности относительно судьбы своих детей.

Он размышляет о природе и источниках зла в мире и излагает свои идеи и решения этой проблемы в книгах “С нами Бог” и “Свет во тьме”. После окончания второй мировой войны, в октябре 1945 года, Франк переезжает в Англию, где живет вплоть до кончины в доме у дочери в тихом лондонском предместье. В эти годы он завершает свой последний труд “Реальность человека. Метафизика человеческого бытия”, который был опубликован посмертно. Скончался С.Л. Франк 10 декабря 1950 года.

Немного о личности Франка. У него была крупная, рослая фигура, он был медлителен, неговорлив, с тихим голосом. Нешутлив, в разговоре улыбался своими большими выпуклыми глазами.

В целом Франка можно назвать последователем Вл. Соловьева. То есть он член когорты русских философов, которые отталкивались от взглядов и идей Владимира Соловьева. Главной идеей философии Франка, как и в философии Соловьева, является идея всеединства. Но отличие Франка состоит в способе описания этого всеединства не через рассмотрение внешнего, окружающего мира, но через внутренний опыт личности. В этом Франк близок к одному из ранних христианских философов - к Аврелию Августину Блаженному. Перейдем к изложению основных философских идей Семена Франка.

франк метафизический философия религия

Идеи работы “Философские предпосылки деспотизма”

Эта работа была прочитана в качестве благотворительной лекции в пользу голодающих в 1907 году в Петербурге. В ней очень четкая последовательность изложения, что вообще характерно для Франка.

Сначала Франк дает определение деспотизма как неограниченного господства одних людей над другими, руководимого лишь произволом самого господствующего. Задача Франка состоит в том, чтобы выяснить морально-правовую основу деспотизма. Почему и как возникает деспотизм, то есть неограниченное господство одних людей над другими?

До ХVIII века не было проблемы с обоснованием деспотизма. В античности представлялось очевидным неравенство одних людей по сравнению с другими. Так, по Аристотелю, существует прирожденное неравенство между мужчиной и женщиной, между взрослым и ребенком, между свободным и рабом, эллином и варваром. И этим обосновывалось господство одних над другими.

В христианстве обосновать деспотизм было сложнее, так как признается формальное равенство всех перед Богом. Но зато сам Бог выступает неограниченным властелином, и эта его неограниченная власть передается его представителям на земле - церкви и государству. Отсюда постоянный спор между государством и церковью по поводу того, кто ближе к Богу и чья власть абсолютнее. Но важно, что и в средневековом обществе тоже вполне допустимы строгая иерархия, господство и подчинение.

Однако в ХVIII веке начинается эпоха Просвещения с идеями философов Вольтера, Руссо, Дидро и др. о том, что ни один человек не имеет естественных прав на власть над себе подобными. Теперь было необходимо обосновать право на господство над другими, в то же время принимая, что все люди равны между собой. Поэтому приходится специально доказывать и обосновывать парадоксальную мысль, что деспотизм необходим в интересах самих же людей. Люди нуждаются в опеке над собой для их же собственной пользы.

Это обоснование необходимости деспотизма при условии, что все люди равны, выглядело следующим образом. Ясно, что при всем различии между интересами и потребностями людей должно существовать некое общее благо, реализация которого обеспечивает существование и развитие общества в целом. Итак, должно быть общее благо, одно на всех. Но это общее благо каждый человек не может знать в одинаковой мере - в чем оно состоит и как его достигнуть. В этом понимании общего блага люди уже неравны. Не могут иметь одинаково правильное представление об общем благе невежественный крестьянин, монах, наполненный религиозными суевериями, и ученый, посвятивший свою жизнь изучению законов истории и жизни общества.

Таким образом, лишь некоторые особые индивиды, обладающие специальными знаниями законов истории, природы человека, его истинных потребностей и интересов, могут ближе всего находиться к познанию этого общего блага. Случайный же человек чаще всего заблуждается в понимании собственных истинных интересов и потребностей, которые можно установить только научно. Поэтому громадное большинство людей вынуждено, причем добровольно, передавать право на управление обществом в целом этим специальным людям, лучше других знающим, что хорошо и что плохо для этого громадного большинства.

Ясно, что общество развивается в каком-то определенном направлении, но развивается стихийно, с большой и бесполезной растратой сил и энергии. Происходят бессмысленные трагедии, связанные с наугад выбранными путями развития. И необходимо, опираясь на знания истории и экономических законов, упорядочить движение общества в нужном направлении, а для этого упорядочить и отношения между людьми для их же собственной пользы и скорейшего прогресса. А тех, кто этого не понимает и продолжает руководствоваться собственными эгоистическими капризами, приходится для пользы общества в целом, да и для их же собственной пользы, подвергать неизбежному насилию. На этих рассуждениях строится теория так называемого научного управления обществом, то есть все социалистические учения. И эти рассуждения приводят к обоснованию права на насилие и воспитательную работу одной части общества - называющей себя передовой партией, авангардом и т.п. - по отношению к другой части общества.

Далее Франк критически разбирает эти обоснования деспотизма в новом обществе. Франк признает, что идея организации человечества, переход от хаоса к порядку - великая и превосходная идея. Но дело в том, что этой идее противостоит реальный факт противоречивости человеческих воззрений и стремлений. Каждый может быть убежден, что именно он знает точно, что есть зло и в чем состоит благо для общества в целом.

Дело в том, что общество? настолько сложный объект и сложная система, что до сих пор никакая наука не в состоянии дать однозначных решений по поводу того, что является истинными интересами и потребностями человека и общим благом общества в целом. Сами ученые не могут договориться окончательно по этим вопросам. И они могут ошибаться точно так же, как и обычные люди, никогда наукой не занимающиеся. По определению, не может существовать очевидных гарантий для истины по поводу общественных благ и интересов. Этим отличаются общественные науки от естественных наук, где в конце концов можно поставить решающий и окончательный эксперимент. В общественных же делах каждый искренне может быть уверен, что нашел истину для всех и чтобы спасти остальных заблуждающихся, будет считать, что имеет право на насилие над ними.

Если я вижу, что слепой идет к пропасти, я постараюсь сначала по-хорошему убедить его туда не идти, и если это не получается, то разве я не имею право силой наставить его на правильный путь? Можно ли спокойно смотреть на тех, кто упорствует в своих гибельных заблуждениях?

Решение Семена Франка состоит в следующем. Все эти разногласия и разные понимания того, что хорошо и что плохо для общества, могут быть преодолены только лишь в результате очень длительного процесса совместного выяснения истины, и в этом выяснении на равных должны участвовать все члены общества - через дискуссии, референдумы, демократические выборы.

Лишь в длительном, постепенном процессе коллективного общественного опыта что-то кристаллизуется в действительно более или менее истинное и правильное. Но и тогда вырабатываются лишь относительные истины, а не окончательные. Общество в принципе не может достичь абсолютного и окончательно истинного понимания общественного блага. Каждый раз общество обязательно будет несовершенным, и задача состоит в том, чтобы делать его постепенно все менее несовершенным.

В связи с этим Франк излагает свои идеи о демократии. Демократия всегда несовершенна, часто ужасна, дает власть толпы и непросвещенной массы, при ней коррупция и политиканство, но любой другой строй еще хуже. Почему? Потому что лишь демократия дает возможность постепенного улучшения общества. Народ может проголосовать неправильно, но только в состоянии свободы можно научиться быть свободным. Так же как только в воде, но не на берегу, можно научиться плавать.

Демократия - это всегда возможность ошибки, но в то же время это и возможность ее исправления, выбора другого варианта развития. Дело в том, что вне самих людей, пусть несовершенных, часто ошибающихся, вне их коллективного самоопределения, не существует другого способа познавать истину. Несовершенство человеческой природы как раз является аргументом в пользу демократии, так как демократия означает освобождение от опеки со стороны любых, возомнивших себя спасителями человечества, но все равно несовершенных людей. Демократия не означает веру в непогрешимость большинства, но означает отрицание всякой непогрешимости и признание прав меньшинства и любого отдельного человека на участие в общественных делах.

Метафизический реализм С.Л. Франка

Если кратко определить основную интенцию мысли С.Л.Франка, то она состоит в умудренном неведении Непостижимого. В чем же заключается теоретическая проблема, решаемая в его философии? В окружающем нас мире мы не могли бы ориентироваться и решать жизненные проблемы, если бы не улавливали в новых изменившихся условиях элементы привычного, знакомого, известного, В основном это происходит благодаря понятиям, образующим область отвлеченного знания. Используя их, мы подводим под понятия то многообразное, с чем встречаемся в опыте. В этой операции здравый смысл и научное познание существенно совпадают, обеспечивая порядок и целесообразность, столь необходимые для нашей картины мира. Однако свести все новое к уже знакомому оказывается невозможно.

При каждом переживании красоты - в наслаждении искусством или при созерцании красоты природы или человеческого лица - нас объемлет, хотя бы на краткий миг, священный трепет. Перед лицом событий, которые нас потрясают, - будь то смерть близкого человека или рождение нового человеческого существа, - мы чувствуем, что стоим перед неким таинством: носители жизни как будто исчезают в какой-то непостижимой дали или всплывают из непостижимой глубины», - пишет С.Л.Франк. Цензура рассудочного, обыденного сознания оказывается в такой момент недостаточной, и мы «чуем непостижимое», которое выходит за границы логического, обнаруживает иное измерение бытия. Проблема, лежащая в основе всех построений мыслителя, таким образом проясняется прежде всего как вопрос о соотношении реальности и знания. В осмыслении его - главный теоретический взлет мысли С.Л.Франка.

Существенным для гносеологии является проводимое мыслителем различие предмета знания и его содержания. Действительно, сознание всегда направлено на нечто и вместе с тем фиксирует особенности предмета. Причем логический смысл высказывания остается постоянным и при изменении грамматической формы, и при различной психологической нагрузке, которую оно может иметь: выражение «Москва есть столица России» эквивалентно другому - «Столица России есть Москва». Каким же образом осуществляется в познании переход от предмета знания к знанию его содержания? Универсальная формула познания: «А есть В». Но А само по себе всегда только А, ибо если бы в понятии А мыслилась связь его с В, то было бы не А, а АВ. Вместе с тем соединение понятий А и В в знании свидетельствует, что А с самого начала находится в связи с чем-то иным, делающим возможным соединение АВ. Это обнаруженное неизвестное обозначим через х, тогда получим: Ах есть В. В процессе познания помимо свойства В устанавливается наличие и других качеств объекта. Но принципиальная гносеологическая схема от этого не меняется: в каждом акте сознания, направленного на объект, содержится предмет знания, под которым «разумеем неопределенную для нас и подлежащую определению законченную полноту определенности. Обозначая его как х, мы характеризуем не его собственную внутреннюю природу, а лишь его функциональное место в составе нашего знания».

Отношение содержания знания к его предмету выступает в парадоксальной форме: то, чего мы не знаем, представляет собой основу и носитель известного нам. Но в том-то и дело, что знанием следует называть только такое содержание, относительно которого установлено, что оно существует независимо от процесса познания. Знание есть знание предмета, или, используя более точные формулировки, предмет знания трансцендентен по отношению к имманентному материалу знания. Обоснование объективности предмета познания - важный результат в рамках теории познания Франка. Из него вытекают нетривиальные следствия. Во-первых, поскольку предмет наличествует всегда в форме х, то он требует особых усилий для проникновения в себя. Во-вторых, установление трансцендентного знанию предмета основательно фундирует гносеологию и открывает дорогу для создания философской концепции бытия, т.е. онтологии сущего. Однако прежде чем говорить о последнем, требуется понять, каким образом предмет, находящийся за пределами сознания, может войти в его состав?

Смысл жизни

Идеи работы “Смысл жизни”. Франк показывает, что жизнь, как она есть, обнаруживает свою бессмысленность. Прежде всего, бессмысленна личная жизнь каждого из нас. Минимальное условие достижения смысла в жизни - это свобода, так как только будучи свободным, человек может действовать осмысленно, стремиться к разумной цели. Но мы со всех сторон окованы силами необходимости. Мы телесны, поэтому подчинены механическим законам материи и слепым силам органической жизни. Наша жизнь слишком коротка, только-только успеваем набраться знания и опыта, как наше тело становится старым и дряхлым, а ведь мы только собрались жить по-настоящему.

Одни растрачивают себя на разгул и наслаждение, а когда физические силы заканчиваются, убеждаются в пошлости и бессмыслице всех наслаждений. Другие аскетически воздерживаются от всех земных радостей, готовят себя для некоего великого призвания и святого дела, а в конце жизни начинают понимать, что и призвания у них нет и дело их совсем не свято. Кто-то боится обременять себя семьей и к старости становится одинок и скорбит об отсутствии любви и уюта семьи, другой же погряз в семейных проблемах и потом кается, что добровольно продал свою свободу.

Франк делает вывод, что наши страсти и влечения обманчиво выдают себя за что-то важное и драгоценное для нас, поэтому, достигая их, мы бываем разочарованы и понимаем свою ошибку, когда трудно что-либо исправить. Отсюда неизбежное сознание обманутых надежд и недостижимости истинного счастья на земле. Даже немецкий поэт и ученый Иоганн Гёте, прозванный “баловнем судьбы”, прожив исключительно долгую, счастливую и плодотворную жизнь, признанный гением при жизни, под конец своей жизни признавался, что за 80 лет своей жизни он изведал лишь несколько дней полного счастья и удовлетворения.

Но может быть, смысл жизни отдельного человека станет понятным на фоне общей жизни человечества и всего мира? Выясняется, однако, что и общая жизнь человечества оказывается набором бессмысленных случайностей, длинной вереницей фактов и событий, которые не ведут ни к какой цели, и снова есть только итог столкновений разнообразных страстей теперь уже партий, классов и государств. История постоянно выступает как попытка осуществления общечеловеческих идеалов, но реально она есть крушение и разоблачение иллюзорности этих идеалов. Например, вера в прогресс, которая вдохновляла целые поколения, не только не привела к счастливой жизни, но обернулась страшными войнами и революциями. Человечество совсем не движется “вперед”, скорее, оно откатываемся назад и сейчас стоит дальше от цели, чем было двадцать веков назад. Так, мы в своем прогрессе утратили красоту и мудрость Древней Греции. А в ХХ веке просвещенная Европа, с ее гуманными и нравственными идеями, была ввергнута в кровавые революции и мировые войны. Таким образом, как индивидуальная человеческая жизнь, так и история показывают иллюзорность всечеловеческого счастья.

Но может быть, возможно постичь смысл жизни человечества в контексте космической истории? Но и здесь оказывается, что на первом месте стоит борьба за существование, царствуют слепые инстинкты, и ясно, что стихийные условия космической жизни неспособны дать смысл жизни. Франк дает следующий образ. В уголке мирового пространства кружится и летит маленький комочек мировой грязи, именуемый Землей. На его поверхности копошатся миллиарды живых козявок, в том числе и двуногих, именующих себя людьми. Они зарождаются и через мгновение умирают по законам космической природы, и в тоже время успевают драться и воевать между собой, и в этой бесконечной войне пытаются обрести счастье, разум и правду.

Как же Франк все-таки обосновывает правомерность поиска смысла жизни? Уже то, что мы вообще ставим вопрос о смысле жизни, означает, что этот смысл должен как-то существовать в мире. В совершенно бессмысленном мире не мог бы возникнуть даже сам вопрос о смысле жизни. Так для дальтоника, живущего среди дальтоников, не может возникнуть вопрос о цветах радуги. В своем выводе о бессмыслице мира сами мы уже возвышаемся над этой бессмыслицей. Это означает, что в нас самих есть некоторое внутреннее бытие, особый мир разума и познания. Мы ищем вечной жизни, блаженного покоя и удовлетворения, но откуда же мы берем о них представления, если в реальной жизни этого нет? Следовательно, эти представления, так же как и идея смысла жизни, возникают в нас из какого-то другого источника, отличного от окружающего нас мира. И этим источником является тот, кто сам есть источник всего, в том числе и этого мира, то есть Бог. Таким образом Франк приходит к Богу. Так как мир бессмыслен, и тем не менее у нас все-таки есть мысль о смысле жизни, то эту мысль мы получаем не от мира, но от Бога.

Смысл жизни состоит уже в том, что мы о нем мыслим и его ищем, точно так же, как наше искание Бога уже говорит о том, что он в нас есть, так как мы не могли бы искать то, о чем мы вообще не в состоянии помыслить, опираясь только на свой жизненный опыт. Таким образом, Бог именно с нами и в нас, иначе нельзя объяснить это внутреннее беспокойство, которое нас томит.

Далее Франк пишет о том, что смысл жизни нельзя найти в готовом виде раз навсегда данным. Он нам дан не извне, а изнутри. Смысл жизни должен быть заложен в самой жизни конкретного человека. И если бы мы могли найти вне нас готовый смысл жизни в качестве подарка, он бы все равно нас не удовлетворил, так как смысл жизни конкретного человека должен быть выработан усилиями самого конкретного человека и стать оправданием его собственного личного существования. Чтобы найти смысл жизни, мы должны не оглядываться вокруг себя, а осуществить некий волевой акт напряженного самоуглубления.

Франк показывает критерий для распознания того, имеет ли деятельность человека подлинно духовный смысл. Суть этого критерия в следующем: в какой степени то, что делает человек, направлено на ближайшие неотложные нужды сегодняшнего дня, на конкретные потребности окружающих его живых людей? И вот этой деятельности, как осмысленной, Франк противопоставляет внешне иногда эффектную работу ради отдаленного будущего, счастья человечества в целом. Легко любить все человечество, но очень трудно полюбить ближнего. Легко беспокоиться о голодных детях Никарагуа, но трудно помочь конкретному соседскому ребенку. Можно скорбеть вселенской скорбью о наличии вечного зла в мире, но сначала попробуй сделать так, чтобы уже сегодня этого зла рядом с тобой стало чуть меньше.

Рассматривая проблему смысла жизни, Франк поднимает еще одну очень важную тему. Человек по своей природе принадлежит двум мирам - божественному и земному, и сердце человека есть точка соединения или пересечения этих двух миров. Стремясь к Богу, человек в то же время живет в земном мире и постоянно и неизбежно грешит в силу своей слабости и ограниченности. И есть разные пути преодоления собственной греховности.

Кратчайший, но труднейший путь к Богу избирают отшельники и святые, они отрекаются всецело от мира, от всего, что не согласуется с Богом. Но есть другой путь преодоления своей греховности. Он состоит в участии в делах этого греховного мира, но в таком участии, когда в то же время стремятся преодолеть греховность мира или хотя бы ее уменьшить. Возьмем пример с войной, которая есть, безусловно, греховное занятие. Монах и отшельник будут правы, воздерживаясь от участия в ней, правы потому, что сами не пользуются плодами войны, им не нужно и само государство, ведущее войну, и все, что дает человеку государство. Среди обычных же людей менее греховен и более прав будет тот, кто, участвуя в войне, разделяет и принимает на себя грех и ответственность вместе с государством, что будет честнее, чем отказываться от участия в войне из-за ее явной греховности и одновременно пользоваться всеми плодами войны, а ответственность за грех перекладывать на другого.

Человек устроен так, что не грешить он не может, но в его силах выбрать жизнь менее греховную.

Всякое участие в войне греховно, но защищать отечество с оружием в руках менее греховно, чем участвовать в войне грабительской. Всякая плотская или половая любовь несовершенна и греховна, и идеальным состоянием является, конечно, монашеское целомудрие. Но меньшим грехом будет жениться и жить в браке, чем вести беспорядочную половую жизнь.

То есть Франк делает вывод, что смысл жизни состоит не в том, чтобы достичь абсолютного совершенства и полностью уподобить свою жизнь Богу, но в том, что если уж нельзя из своей жизни совсем устранить греховность, то необходимо стремиться к тому, чтобы делать свою жизнь все-таки менее греховной. Франк пишет, что в принципе невозможно насилием совершенно истребить зло и сотворить добро. Но возможно ограничивать и обуздывать зло в мире, не позволяя ему разрушать жизнь.

Добро же можно творить только добром. Франк считает, что настоящее добро всегда тихо и незаметно нарастает в душах людей в стороне от шума суеты и борьбы общественной жизни, и это очень длительный и постепенный процесс. Но другого способа творить добро не существует, и задача состоит в том, чтобы, ограничивая зло в мире, создавать условия для проявления добра.

Учение об исходной реальности

Работу “Реальность и человек” он начинает с признания, что, во-первых, реальностью является чувственный материальный мир вещей и явлений, который нас окружает. Во-вторых, реальностью является также и мир умопостигаемых идеальных сущностей, или идей Платона. И в-третьих, реальностью является наш внутренний субъективный мир, наше сознание. Но ясно, далее рассуждает Франк, что и окружающий материальный мир, и идеи Платона, и наше индивидуальное сознание - все это лишь части или моменты единой исходной всеохватывающей реальности, или Абсолюта, который Франк называет также Богом. То есть окружающий нас мир - горы, моря, атомы и планеты - реальность, но это лишь часть, наряду с другими частями - умопостигаемыми идеальными сущностями и внутренним миром сознания, более исходной реальности, которая есть Абсолют, или Бог.

Отсюда Франк делает неожиданный, но важный вывод, что сам Абсолют уже не есть лишь нечто либо материальное, либо идеальное, но есть и то, и другое, материальное и идеальное вместе. А точнее, Абсолют есть такое единство, которое выше самого разделения на материальное и идеальное. Но в таком случае этот Абсолют нельзя выразить в понятиях, то есть научно. Поэтому Франк характеризует Абсолют как “Непостижимое”. Здесь можно провести аналогию с исходной реальностью “Ungrund”, по Н. Бердяеву. “Ungrund” - немецкое слово, которое означает чистое ничто, то есть нечто совершенно неопределенное.

Уточним, в каком смысле Абсолют является научно непостижимым. Когда мы что-то описываем научно, то обязательно используем такие категории, как субъект, то есть мышление, или идеальное, и объект, то есть внешний мир предметов и вещей, или материальное. Таким образом, для научного познания существенно различение и противопоставление субъекта и объекта, само познание и есть результат определенного процесса, протекающего между субъектом и объектом.

Мы, мыслящие существа, будучи субъектами, познаем мир объектов, или вещей вне нас. Абсолют же не материален и не идеален, и он выше разделения на субъект и объект. Поэтому научно его описать невозможно, в этом смысле он непостижим.

Но невозможность научного познания Абсолюта, по Франку, еще не означает невозможность познавать его каким-то другим способом вообще. Абсолют можно познавать или получать какие-то представления о нем при помощи не научного и логического знания, но по-другому - с помощью интуиции, метафор и образов, аналогий и сравнений.

Например, Франк проводит аналогию с клубком нитей, где нити переплетены в сплошное прозрачное единство, и в то же время каждая нить сохраняется отдельно. Таков и Абсолют, где, с одной стороны, все вместе - и окружающий материальный мир, и идеи Платона, и наш внутренний мир; но, с другой стороны, в то же время все по отдельности. Однако наилучшей аналогией, по Франку, позволяющей понять Непостижимое, или Абсолют, является образ Божественной Троицы, который выражается формулой - нераздельно и неслиянно. Нераздельно означает единство и целостность, и неслиянно, то есть каждая часть сохраняет свою самостоятельность и особенность. Здесь можно провести параллель с идеей всеединства Вл. Соловьева как таким целостным единством, в котором сохраняется самостоятельность и индивидуальность частей. Можно также провести параллель с идеалом соборности славянофилов.

Познание этого Абсолюта, как уже сказано, невозможно в рамках раздельности “субъект-объект”. Это значит, что познание Абсолюта возможно при совпадении того и другого. И существует единственная ситуация, когда субъект и объект совпадают. Это происходит в акте самопознания человека, когда он в качестве субъекта познания рассматривает самого же себя в качестве объекта познания. Отсюда вытекает важный вывод. Мы вполне способны познавать Абсолют, или Бога, через акт самоуглубления, который, таким образом, совпадает с актом божественного откровения. Это означает, что наша душа, или наш внутренний субъективный мир, есть канал, связывающий нас с Абсолютом, или с Богом.

Мы как конкретные личности являемся, по Франку, как бы ответвлениями Абсолюта, или Бога. Бог, с одной стороны, существует сам по себе и для себя, но, с другой стороны, он в то же время существует через нас в качестве духовных существ.

Отсюда вытекает еще один важный вывод. Если Абсолют, или Бог, существует через всех нас, то он тем самым нас всех объединяет в одно целое. Поэтому, чтобы познать истинным образом другое духовное существо, то есть другую личность, мы должны заглянуть в себя. Через самоуглубление в себя я познаю других. И не только других людей, но и вообще любой предмет этого мира, так как он тоже есть ответвление Бога, который нас всех объединяет. Человек отличается от любых других предметов тем, что он есть такая особая часть Бога, которая способна к сознанию, поэтому через нас Абсолют сознает сам себя.

Дадим для пояснения образ дерева, знакомый нам из раздела по философии Вл. Соловьева. Каждая ветка дерева существует раздельно и лишь случайно может касаться другой ветки. Так же существуют отдельно друг от друга конкретные люди, вещи и явления, разделяемые пространством и временем. Например, одного человека отделяют от другого вот эти несколько метров, и в то же время эти люди? представители разных поколений, разного возраста, с несовпадающими жизненным опытом и переживаниями. И в силу этого один человек не в состоянии непосредственно воспринимать и чувствовать мысли, ощущения и переживания другого человека. Непосредственно можно видеть тело, движения мышц и лишь догадываться о мыслях и чувствах другого человека, слышать издаваемые другим человеком звуки и вкладывать в них определенный смысл, без гарантии, что он тождествен тому смыслу, который вкладывает в них говорящий. Никому не дан непосредственно внутренний мир другого человека. Людей разделяет также время в виде различия в возрасте и жизненном опыте. Итак, время и пространство разделяют людей и вещи между собой так же, как ветки дерева.

Но в то же время дерево есть единство, и все ветки через ствол соединяются друг с другом в одно целое. Так и люди, разделенные пространством и временем в качестве телесных существ, в качестве духовных существ объединены в одно целое через Абсолют и поэтому могут познавать друг друга в акте самоуглубления. Чтобы понять другого человека, необходимо заглянуть прежде всего в себя и там, в глубине собственного я. И после того как будет отодвинуто в сторону все то, что во мне несущественно - случайные эмоции и мысли, мне вдруг станет понятно в другом человеке то, что он сам, может быть, затрудняется объяснить и выразить.

В романе Л. Толстого “Анна Каренина” Кити и Левин в гостях у Стивы Облонского сидят в комнате и обмениваются записками, в которых вместо слов указаны только их начальные буквы. И каждый безошибочно угадывает то, что пишет другой, так как они любят друг друга, это состояние духовной близости преодолевает то, что их разделяет.

Учение об обществе

Общество есть совокупность отдельных личностей, которых Франк называет “Я” и “Ты”. На первый взгляд, каждая личность существует сама по себе. На самом же деле каждое “Я” рождается как духовное существо лишь в живой встрече с другим “Ты”. Каждое “Я” и “Ты” как личности существуют лишь в диалоге друг с другом. Этот диалог может и не возникнуть, хотя и будет общение. Но это общение будет встречей лишь социальных функций - студента и преподавателя, начальника и подчиненного, министра и гардеробщика и т.д., но не личностей. Важно иметь в виду, что диалог “Я” и “Ты” не гарантирован просто самим актом общения; необходимо усилие, преодолевающее разъединенность людей между собой, необходим выход на духовность, на собственный внутренний мир.

“Я” и “Ты” объединяются в духовное единство “Мы”, которое в то же время выступает первичным и более исходным по отношению к “Я” и “Ты”. Сначала должно существовать духовное единство “Мы” как некая исходная реальность, чтобы внутри нее возникали и формировались отдельные, находящиеся в живом общении и диалоге “Я” и “Ты”. Подобно тому как должна существовать рука, чтобы можно было говорить об отдельных пальцах этой руки.

Итак, с одной стороны, существует “Мы” как реальное духовное единство, объединяющее различные духовные существа “Я” и “Ты”. Но с другой стороны, все эти “Я” и “Ты” существуют в пространстве и во времени как телесные существа, и в этом качестве они несовершенны, ограниченны и греховны. Эта вторая, телесная, сторона человека в принципе неустранима. Поэтому человек выступает неустранимо двойственным существом: с одной стороны, он духовен и в этом он близок к Богу; с другой, он телесен, находится в пространстве и во времени, и в силу этого он несовершенен и греховен и разъединен с другими людьми.

Отсюда Франк делает вывод, что любые попытки построения здесь, на земле, идеального общества, в котором люди бы общались только как духовные существа, обязательно будут утопичны, поэтому в этом земном мире в принципе нельзя воплотить идеалы справедливости, всеобщего добра, всеобщего равенства и счастья. Потому что люди, как телесные существа, неустранимо несовершенны. И всякие попытки построить здесь, на земле, совершенное общество, где все счастливы, обернутся неизбежно еще большим насилием и несправедливостью. Чем более совершенное общество хотят построить, тем больше строители такого общества будут вынуждены прибегать к насилию по отношению к остальной части общества, тем самым входя в противоречие с конечной целью, ради которой все совершается.

По Франку, можно лишь стремиться к постепенному улучшению общества, к более справедливому состоянию, к большему равенству - через труд над улучшением законов или воспитание все более высокой культуры людей, через участие в бедах конкретного человека. Но нельзя строить иллюзии, что можно в конечные сроки добиться идеала. Двигаться постепенно, через труд и неустанные усилия, к идеалу можно, но достичь его нельзя, то есть речь идет о бесконечном в принципе движении.

Франк пишет и о том, что не должно быть иллюзий по поводу возможностей государства построить идеальное общество. Государство существует не для того, чтобы строить рай на земле, но чтобы предотвратить на земле ад. Задача государства - обеспечить более или менее достойные человека условия жизни, например, свести к минимуму преступность, а не пытаться уничтожить ее вообще, так как всегда будут существовать люди, не вписывающиеся в общество; или гарантировать необходимый минимум социального обеспечения и т.п.

Философия и религия

Философия и религия имеют совершенно различные задачи и суть различные по существу формы духовной деятельности. Религия есть жизнь в общении с Богом, имеющая целью удовлетворение личной потребности человеческой души в спасении, в отыскании последней прочности и удовлетворенности, незыблемого душевного покоя и радости. Философия есть, по существу, совершенно независимое от каких-либо личных интересов высшее, завершающее постижение бытия и жизни путем усмотрения их абсолютной первоосновы. Но эти, по существу, разнородные формы духовной жизни совпадают между собой в том отношении, что обе они осуществимы лишь через направленность сознания на один и тот же объект -- на Бога, точнее, через живое, опытное усмотрение Бога. Конечно, отвлеченно рассуждая, возможно представить себе и обратное соотношение -- именно совершенное расхождение путей осуществления обеих задач. Где, как, например, в буддизме, личное спасение отыскивается не на пути общения с Богом и где, с другой стороны, разум тщится постигнуть жизнь и мир не из его вечной и абсолютной первоосновы,-- там между религией и философией не ничего общего; они не то что противоречат одна другой, они в это) случае так же не соприкасаются между собой, как, скажем, музы ка и химический анализ. Но все дело именно в том, что такие, со _ершено расходящиеся пути суть и для религии, и для филосо фии пути мнимые, не Приводящие к цели, и что, наоборот, подлинное осуществление задач и той и другой возможно только на путях, ведущих к одной и той же цели -- к Богу. В отношении религии это утверждение не требует, конечно, особого доказательства; мы можем здесь спокойно предоставить отдельным парадоксалистам труд, вопреки общечеловеческому опыту, доказывать противоположит Наоборот, в отношении философии это есть тезис, требующий окончательного уяснения и доказательства, отнюдь еще не исчерпанного предыдущими общими соображениями.

Современному сознанию, даже если оно мыслит в понятиях, близких к вышеизложенным соображениям, представляется маловероятным или даже совершенно невозможным, чтобы то абсолютное, которое в философии нужно как высшая логическая категория, объединяющая и упорядочивающая теоретическое постижение бытия, совпадало с живым личным Богом, которого требует и которым одним только может удовлетвориться религиозная вера.

Заключение

И в заключении можно сказать, что С.Л.Франк был очень хорошим и мудрым философом, у него не плохо получалось размышлять и делать выводы из всей имеющейся информации. И не смотря на то что он хотел мира и добра на земле, он отстаивал свои позиции и некоторые поддерживали но всё же.

Я с ним согласен в том что построить идеальное общество это задача не из лёгких, ведь даже и современные учёные толком и не могут дать этому определение. Так же мне понравилось его рассуждение что Бог в нас, так как некоторые философы считали что он именно где то за пределами как будто это отдельный персонаж.

Я прочитал книгу выпущенную Франком под названием «Душа человека». В этой книге блестяще анализируется вопрос о единстве духовной жизни, которую нельзя разрезать, нельзя разделить. Это единство касается не только нашего «я», но и того поля, в котором находятся те «я», к которым мы обращены. То есть «я», потом «мы» и, наконец, некий таинственный субстрат, который и есть непостижимое.

Франк относится к религиозной философии. Эта философия есть характерно русское явление, и она доминировала над всеми остальными философскими течениями, что довольно характерно для России, так как в других странах, на мой взгляд, не создали ни одного такого мощного философского направления. Но и не смотря на это встречалось и продолжает встречаться настороженное а то и враждебное отношение к себе.

Я считаю, что многие недостатки русской религиозной философии тесно связаны с её достоинствами.

Литература

1. Невлева И. М. История русской философии: Учеб. пособие. - Х.: Консум, 2003. - 408с.

2. Стрелецкий. История философии: Курс лекций / 2001.

3. Зеньковский. История русской философии: В 2 т. - М.: Аст, 1999.

4. Франк С.Л. «Сочинения М.1990»

5. «Смысл жизни // Вопрос философии 1990 №6»

6. «По ту сторону правого и левого» // Новый мир 1990 №4

Подобные документы

Биография Семена Людвиговича Франка. Марксистский кружок и сближение с группой революционной интеллигенции. Перемена образа жизни: Франк принимает православную веру. Учение об исходной реальности и Абсолюте. "Философские предпосылки деспотизма".

реферат , добавлен 22.03.2009


Биография С.Л. Франка. Рассуждения С.Л. Франка о бытие и о божестве. Вопросы социальной философии. Истинная жизнь и ее сущность. Поиски смысла жизни. Важнейшая проблема философии С.Л. Франка-проблема бытия. Философские основы психологии С.Л. Франка.

контрольная работа , добавлен 01.10.2008


Понятие и отсутствие цивилизованного правопорядка в России по теории Б.А. Кистяковского. Большевизм: философская апология тоталитаризма. Суть философии свободы и деспотизма Семена Франка. Христианское основание государственности в творчестве Булгакова.

реферат , добавлен 06.03.2010


Бердяев Н.А. о назначении человека, смысле жизни и роли творчества в понимании человеческой природы. Осмысление вопроса о предназначении человечества в традиции русского космизма В.И. Вернадским. Проблема смысла жизни в философской концепции С.Л. Франка.

реферат , добавлен 06.02.2010


Краткое описание жизни Р. Декарта - известного французского математика, философа, физика. Рационалистическое учение философа о методе. Декартово "сомнение": я мыслю, значит существую. Материализм Декарта в учении о природе, физика телесной субстанции.

реферат , добавлен 25.09.2012


Стремление человека к познанию и его особенности. Понятие и сущность религии, предпосылки и особенности ее развития в человеческом обществе, оценка роли и значения. Проблема взаимоотношения философии и религии как основных сфер духовной жизни человека.

контрольная работа , добавлен 19.06.2014


Философия как теоретический тип мировоззрения. Философские взгляды Вл. Соловьева, Ф. Бэкона, Локка. Особенности философии Древней Греции, Возрождения. Концепция постиндустриального общества. Проблема смысла жизни. Религия, её сущность и роль в обществе.

шпаргалка , добавлен 03.03.2011


Версии о происхождении религиозных представлений. Понятие и компоненты мировоззрения. Формирование религиозной системы взглядов на базе мифологической картины мира. Религия и религиозная философия: единство и различие их сути по форме духовной жизни.

доклад , добавлен 30.03.2015


Возникновение философии. Мифология. Религия. Философия древнего востока. Древнеиндийское общество. Будда, его судьба и учение. Философия Древнего Китая. Философия средних веков и эпохи возрождения. Европа и христианство. Философия Возрождения.

реферат , добавлен 18.07.2004


Философские идеи в Древней Индии, Древнем Китае, Древней Греции. Натурфилософия в Древней Греции. Философские идеи Сократа. Философия Платона. Философская концепция Аристотеля. Древнерусская философия.

Семен Людвигович Франк (1877–1950) – создатель религиозно‑философской системы, явившейся продолжением в XX в. метафизики всеединства В. С. Соловьева. В своем идейном развитии он эволюционировал от «марксизма к идеализму». В 1922 г. был выслан из Советской России.

Уже в первой своей работе, опубликованной за рубежом, – «Крушение кумиров» (1923) он осмысливает масштабные проблемы человеческого и социального бытия XX столетия. Крушение нравственных идеалов, «кумиров» революции, кризис политики, культуры, столь характерные для европейской жизни, свидетельствует о том, что произошли радикальные изменения в самих основах человеческого существования. Культура сама по себе, понятая как простое накопление материальных и духовных ценностей, оказалась бессильной в улучшении жизни человека. Доказательство этой ее неспособности заключается в том, что Европа с ее высокой культурой стала ареной разрушительной мировой войны. Тема кризиса человека, культуры, гуманизма сближает Франка с другими представителями русской религиозной философии XX в., в том числе с Бердяевым. Однако общая направленность философствования Франка существенно отличается от бердяевской.

Если главным философским ориентиром для Бердяева является персонализм, то для Франка таковым оказывается онтологизм. В центре философии Франка – проблема осмысления бытия и через бытие – осмысление человека. Задача, как видно, противоположная бердяевской, ибо у Бердяева – наоборот: бытие познается через человека. Бердяев критиковал философскую ориентацию Франка, считая, что онтологии «нужно противопоставить философию духа, познаваемого в человеческом существовании». Онтологическая направленность философии Франка ярко выразилась в одной из его фундаментальных работ, опубликованной посмертно, – «Реальность и человек» (1956). Если сравнить ее название с названиями произведений Бердяева, то уже здесь видна принципиальная разница (ср. работы Бердяева: «Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения» (1934); «Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности» (1937) и др.). В своих философских построениях Франк ставит на первое место «реальность», тогда как Бердяев – понятия «Я» и «дух» (что для него одно и то же).

Как и Бердяев, Франк использует в своей философии понятие Я. Бёме «Ungrund», однако связка реальность – человек – свобода здесь выстроена в другом порядке. Для Франка на первом плане – не антроподицея, как у Бердяева, а теодицея. Он понимает Ungrund не как добытийственную свободу, а как «чистую безосновность», как «некое призрачное, мнимое бытие, как реальность псевдобытия». Франк, в отличие от Бёме, не включает это начало (Ungrund) в существо Бога (как его темную сторону), а усматривает его только в отрыве от Бога. Бог как высшая реальность не совпадает с предметной действительностью – окружающим человека миром. Понятие «реальности псевдобытия» (Ungrund) в соотнесении с человеком нужно для Франка главным образом для того, чтобы снять с Бога ответственность за творящееся в мире зло и таким образом оправдать его существование. Значит, зло идет от этой реальности, оно первичнее человека и его свободы. Это лишает человека свободы, удерживает его в отрыве от Бога. Вот почему только с Богом как с высшей реальностью человек обретает себя как личность, получает свою подлинную свободу. Человек у Франка оказывается существом трагически раздвоенным, обреченным на то, что русский философ называет неискоренимым дуализмом. Ведь наряду с истинно духовным существом как личностью в человеке наличествует «мнимое самочинное Я» и существует вечный раздор между «духовным началом» в человеке и «слепотой мирских сил» в нем. Этот дуализм, по Франку, вечен, он не поддается окончательному разрешению и даже осмыслению, подобно тому как не поддается рациональному объяснению явление первородного греха, т. е. отрыв человека от Бога. Двойственность человека, как видно, в итоге происходит от двойственности реальности и этой раздвоенностью определяется.

Социальная философия Франка изложена в работе «Духовные основы общества» (1930) – одном из самых выдающихся сочинений русской мысли XX в. Основной противник, с которым борется Франк в этой книге, – точка зрения философского и социального сингуляризма. Сингуляризм, или социальный атомизм, представляет общество как хаотическое нагромождение индивидов, преследующих собственные цели. Однако общество – не просто совокупность отдельных «я» и не некое отдельное «я», а соборное единство «мы». Критика сингуляризма сопрягается у Франка с критикой идеи «чистого субъекта», ведущей свое происхождение от Декарта и его принципа Cogito ergo sum (мыслю, следовательно, существую). Такая «я‑философия», по Франку, ведет к исчезновению в процессе познания живого познающего субъекта, живого человеческого «я». Коррелятом, т. е. соотносимым с «я» понятием, является вовсе не безличное «не‑я» в качестве «чистого субъекта знания», а именно «мы». Причем «мы» – не как множественное число от первого лица, не «многие я», а множественное число как единство и первого и второго лица, как единство «я» и «ты». Правда, Франк показывает, что эмпирически «мы» всегда ограничено: всякому «мы» (семье, сословию, нации, государству, церкви) противостоит нечто иное – «вы» или «они». Но в высшем смысле «мы» – это весь человеческий род и даже все сущее: «мы, люди»; «мы, разумные или живые существа».

Франк отстаивает принцип «соборного единства «я», развивая восходящее к А. С. Хомякову понятие соборности. Это единство как раз и обеспечивает то, что философ называет консерватизмом общественной жизни, – через него реализуются обычаи, нравы, социальные порядки, поддерживающие социальную стабильность. При этом хозяйственно‑экономическая сторона общественной жизни не определяется однозначно материально‑техническими условиями, а зависит от характера народа, традиций, нравственных воззрений. Весьма современно звучит мысль Франка о том, что масштабы экономической деятельности сами по себе – вовсе не показатель устойчивости и перспективы социального развития. По его словам, можно взгромоздить «буквально Вавилоны» экономических действий и развести огромнейшую экономическую активность, но если это не «хозяйственно‑осмысленная деятельность», то в ней нет никакого толку – только затрата ресурсов и принесение ущерба природе.

На которой сосредотачивает свое внимание.

Р. Дарендорф описывает несколько таких моделей: «экономического человека», как «потребителя, тщательно взвешивающего полезные стороны и стоимость своей покупки», «психологического человека» как человека, который, «даже если всегда делает добро, в то же время всегда может хотеть сделать зло, мотивы поведения которого скрыты…», «социологического человека», который для автора – «носитель социально предопределенной роли…»

Что в человеке интересует философскую антропологию? В чем специфика

философско-антропологического знания?

В ответ на какие специфические нужды общества оно появилось?

Зачем оно необходимо современному человеку и науке?

2. С. Л. Франк в известной работе «Смысл жизни» пишет, что этот «проклятый вопрос» «о смысле жизни» волнует и мучает в глубине души каждого человека. Человек может на время, даже на очень долгое время, совсем забыть о нем, погрузиться с головой в будничные интересы сегодняшнего дня, в материальные заботы о сохранении жизни, о богатстве, довольстве и земных успехах…. но жизнь уже так устроена, что совсем и навсегда отмахнуться от него не может и самый тупой, заплывший жиром или духовно спящий человек … Этот вопрос - не теоретический, не предмет праздной умственной игры; этот вопрос есть вопрос о смысле самой жизни, он даже страшен – и, собственно, говоря еще гораздо более страшнее, чем при тяжкой нужде вопрос о куске хлеба для утоления голода…».

Что же такое «смысл жизни»? Какие мнения есть по этому вопросу среди философов, теологов, ученых?

Зачем человеку нужно прояснить его для себя? Почему С. Л. Франк называет его практическим вопросом, вопросом всей жизни?

В чем Вы видите смысл своей жизни. Ответ аргументируйте.

3. Высшей подлинной сущностью человека является свобода. Человек всегда стремится к свободе. «Без свободы нет человека», - говорил, Ф.М. Достоевский. В то же время он отмечал , что свобода может привести к эгоизму, неблаговидности и даже безобразию. Тогда она превращается в несвободу.

Современный немецкий философ, социолог и психолог Э. Фромм («Бегство от свободы») пишет, что процесс развития человеческой свободы носит диалектический характер. С одной стороны, это «процесс развития человека, овладения природой, возрастания роли разума, укрепления человеческой солидарности. Но, с другой, это – усиление индивидуализации, которая означает усиление изоляции, неуверенности… Вместе с этим растет и чувство бессилия, ничтожности отдельного человека». «Люди утрачивают первичные связи, давшие им осуществление уверенности. Такой разрыв превращает свободу в невыносимое бремя: она становится источником сомнений, влечет за собой жизнь, лишенную цели и смысла. И тогда возникает сильная тенденция избавиться от такой свободы, уйти в подчинение или найти иной способ связаться с людьми и миром, чтобы спастись от неуверенности даже ценой свободы».

Что такое свобода человека? Какие есть точки зрения по этому вопросу?

Когда и при каких условиях она превращается в свою противоположность ? Подтвердите примерами.

Что необходимо, чтобы осуществить подлинную свободу, избежать ее превращения в несвободу или «бегство от свободы»?

4. С XVIII века на авансцену истории вышла принципиально новая реальность – техника, которая радикально стала изменять и изменяет условия человеческого существования.

В чем это проявляется в современном мире?

Становится ли человек благодаря техническим средствам более гуманным?

Тест

1. Суждение: «…сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному человеку. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» характеризует следующий подход к пониманию человека:
а) Биологизаторский;

б) Религиозный;

в) Психологический;

г) Социологизаторский.

2. Представителем антропологического материализма был:

а) Гегель;

б) Фейербах;

г) Конт.
3. По мнению Ф. Энгельса, основой антропогенеза выступает:

а) Способность к познанию;

б) Наличие инстинкта самосохранения;

в) Труд;

4. К представителям школы современной философской антропологии относится:

а) Хайдеггер;

5. Социальные качества человека, по преимуществу, фиксируются понятием

а) Индивид;

б) Индивидуальность;

в) Личность.

1	2	3	4	5
г	б	в	в	в

Тема «Проблема сознания»

Вопросы

1. 
   В чём заключается принципиальное отличие сознания и материи?

2. Какое понятие, на ваш взгляд, шире «психика» или «сознание»?
Задания

Задание № 1. Вставьте имена философов или философское понятие.

1. Мыслитель, разработавший психологическую концепцию, направленную на изучение скрытых связей и основ человеческой жизни ____________________.

3. Свойство высокоорганизованных живых существ активно отвечать на внешние воздействия и формировать их образы - _________________________________.

4. Совокупность психических явлений, состояний и действий, лежащих вне сферы человеческого разума, безотчетных и не поддающихся, по крайней мере, в данный момент, контролю со стороны сознания _________________________________.

5. Система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления и выражения мыслей _____________________.

Согласны ли Вы с ним?

Разве безнравственные люди не познают мир?

Почему для постижения истинного знания важна нравственная сторона дела?

Сравните это высказывание Киреевского с суждением французского писателя Рабле:

«Знание без совести – погибель души».
Задание № 6.

Перед вами портреты мыслителей, объединенных в три группы. Объясните, какой критерий положен в основу такой группировки.

Группа № 1.

Беркли Юм Кант

Группа № 2.

Поппер Фейерабенд Кун

Группа № 3

Рассел Витгенштейн

Группа 1 – агностики. Группа 2 – представители постпозитивизма (критического рационализма).

Группа 3 – представители неопозитивизма (логического позитивизма).

Тест

В каждом задании один верный ответ

1. Раздел философии, основной категорией которого выступает «истина»:

а) Онтология;

б) Гносеология;

в) Эстетика;

г) Аксиология.

2. Практика это –

а) Чувственное восприятие мира;

б) Только материально-практическая деятельность людей;

в) Логическое обоснование действительности;

г) Целеполагающая, чувственно-предметная деятельность людей по освоению и преобразованию действительности.
3. Классическим определением истины является:

а) Истина это – полезность, эффективность знания;

б) Истина это – соответствие знания действительности;

в) Истина это – свойство самосогласованности знаний;

г) Истина это - соглашение.
4. Направление в теории познания, основным источником познания считающее данные органов чувств, это:

а) Эмпиризм;

б) Рационализм;

в) Сенсуализм;

г) Мистика.
5. На эмпирическом уровне научного познания используются такой метод, как:

а) Наблюдение;

б) Идеализация;

в) Формализация.

6. Универсальный (философский) метод познания это:

а) Описание;

б) Наблюдение;

1. Проблема социальной философии

Что такое есть собственно общественная жизнь? Какова та общая ее природа, которая скрывается за всем многообразием ее конкретных проявлений в пространстве и времени, начиная с примитивной семейно-родовой ячейки, с какой-нибудь орды диких кочевников, и кончая сложными и обширными современными государствами? Какое место занимает общественная жизнь в жизни человека, каково ее истинное назначение и к чему, собственно, стремится человек и чего он может достичь, строя формы своего общественного бытия? И, наконец, какое место занимает общественная жизнь человека в мировом, космическом бытии вообще, к какой области бытия она относится, каков ее подлинный смысл, каково ее отношение к последним, абсолютным началам и ценностям, лежащим в основе жизни вообще?

Все эти вопросы, и сами по себе, т. е. как чисто теоретические вопросы, достаточно интересные, чтобы привлечь к себе напряженное внимание и стать предметом философской пытливости, вместе с тем имеют далеко не только «академический» или теоретический интерес. Про­блема природы и смысла общественной жизни есть, очевидно, часть, и притом, как это ясно само собой, очень существенная часть, проблемы природы и смысла челове­ческой жизни вообще - проблемы человеческого самосоз­нания. Она связана с вопросом, что такое есть человек и каково его истинное назначение. Этот основной религиозно-философский вопрос, который есть, в сущности, последняя цель всей человеческой мысли, всех наших умственных исканий вообще, с какой-то весьма существен­ной своей стороны сводится к вопросу о природе и смысле общественной жизни. Ибо конкретно человеческая жизнь ведь всегда есть совместная, т. е. именно общественная, жизнь. И если человеческая жизнь вообще полна страстной и напряженной борьбы, так что, по словам Гете, «быть человеком значит быть борцом», то больше всего это обнаруживается в общественной жизни. Миллионы людей на протяжении всей мировой истории жертвуют своей жизнью и всем своим достоянием общественной борьбе - будет ли то борьба между народами или борьба партий и групп,- с величайшей, все охватывающей страстью отдава­ясь в ней осуществлению каких-либо общественных целей или идеалов; они придают этому осуществлению, очевидно, какой-то абсолютный смысл, оправдывающий такие вели­чайшие жертвы. Но ведь, по существу, очевидно, что всякая отдельная общественная цель приобретает ценность и смысл только как средство осуществления или форма выражения общей цели и, следовательно, общего существа общественной жизни, как таковой. И если в действитель­ности, на практике, человеческие общества и партии живут и действуют так же, как отдельные люди, под властью слепых, неосмысленных страстей, не отдавая себе отчета в том, зачем именно и почему они стремятся к осуществле­нию данной цели, то ведь это не меняет существа дела: напротив, именно ввиду этой слепоты тем большую практическую остроту приобретает требование подлинного осмысления общественной жизни, развития подлинного общественного самосознания…

Другими словами, проблема социальной философии - вопрос, что такое, собственно, есть общество, какое значение оно имеет в жизни человека, в чем его истинное существо и к чему оно нас обязывает, - этот вопрос, помимо своего постоянного теоретического философского значения, имеет именно в наше время огромное, можно сказать, основополагающее практическое значение. Если когда-либо, то именно теперь наступила пора раздумья – того раздумья, которое, не останавливая на поверхности жизни и ее текущих запросах сегодняшнего дня, направляется в глубь, в вечное, непреходящее существо предмета. Все подлинные, глубочайшие кризисы в духовной жизни - будь то жизнь отдельного человека или целого общества и человечества - могут быть преодолены только таким способом. Когда человек заплутался и зашел в тупик, он не должен продолжать идти наудачу, озираясь только на ближайшую, окружающую его среду; он должен остановиться, вернуться назад, призадуматься, чтобы вновь ориентироваться в целом, окинуть умственным взором все пространство, по которому проходит его путь. Когда человек уже не знает, что ему начать и куда идти, он должен, забыв на время о сегодняшнем дне и его требованиях, задуматься над тем, к чему он, собственно, стремится и, значит, в чем его истинное существо и назначение. Но именно этот вопрос в применении к совместной, общественно-исторической жизни людей и есть проблема социальной философии, философского осмысле­ния общего существа общественного бытия.

Невнимание и пренебрежение к этому, единственно правильному, философскому уяснению и обоснованию общественного самопознания через познание вечных и общих основ общественного бытия есть отражение того пренебрежительно-отрицательного отношения к философ­скому познанию вообще, которое свойственно так называ­емым «практическим» людям. В основе его лежит одно недоразумение, постоянно владеющее умами ограниченны­ми, неспособными воспринять реальность во всей ее глубине и полноте, и особенно господствующее в наше время всеобщей демократизации и варваризации. Это недоразумение состоит в утверждении, что философия уводит мысль от познания конкретной реальности, единственно нужного для практической жизни, в область абстракций. Конкретным считается только единичное, здесь и теперь перед нами стоящее, чувственно видимое и действующее на нас; все общее, вечное и всеобъемлющее есть ненужная или, во всяком случае, обедняющая абстракция. На самом деле для того, кто умеет подлинно видеть реальность, дело обстоит как раз наоборот. Общее – именно подлинно общее – не есть абстракция, оно есть целое; но конкретно есть именно целое. Напротив, все единичное, вырванное из связи с общим и рассматриваемое изолированно, есть именно а обеднено, обесцвечено, умерщвлено, ибо оно живет только в целом, будучи укоренено в нем и питаясь его силами. Истинно и конкретно есть не часть, а только целое; все частное именно тогда понято в своей полноте и жизнен­ности, когда оно постигнуто на фоне целого как неотъемлемый момент и своеобразное выражение целого. Философия есть поэтому не самая абстрактная, а, напротив, самая конкретная или, вернее, единственная конкретная наука; ибо, направленная на всеединство, она имеет дело с реальностью во всей ее полноте и, следовательно, с единственно подлинной реальностью.

Сегодняшний день нельзя понять вне связи со вчерашним и, следовательно, с давно прошедшим; то, что есть здесь и теперь, постижимо лишь в связи с тем, что есть везде, ибо только в этой связи или, вернее, в этом единстве оно подлинно реально; его созерцание вне этого единства, превращение его в некое самодовлеющее бытие, в замкнутый в себе атом, есть именно «отрешенное», т. е. абстрактное, и потому мнимое его познание, в котором от конкретной полноты реальности остается только ее мимолетная тень. Так называемые «практические» люди, люди сегодняшнего дня, презирающие философские обобщения и интуицию целого, могут, конечно, путем догадки и инстинкта действовать правильно; но когда они начинают рассуждать и мыслить, именно они оказываются, по большей части, безнадежными фантазерами, живущими в мире мертвых слов и ходячих схем. И если философы сами по се6e еще не суть успешные практические политические деятели - ибо от теоретического познания до умения практически применять его к жизни лежит еще далекий путь,- то, во всяком случае, все истинно государственные умы, подлинно заслуживающие названия «реальных полити­ков», всегда обладали непосредственной интуицией вечных и всеобъемлющих начал человеческой жизни. Петр Великий ценил Лейбница; презиравший «идеологию» Наполеон восхищался мудростью Гете; Бисмарк черпал свое умение суверенно властвовать над людьми не только из знания интриг дипломатии и политических партий, но и из изучения Спинозы и Шекспира. Истинный реалист не тот, кто видит лишь то, что непосредственно стоит перед его носом; напротив, он по большей части обречен быть доктринером, ибо видит не широкий Божий свет, как он есть на самом деле, а лишь маленький искусственный мирок, ограниченный его интересами и личным положени­ем; истинный реалист - тот, кто умеет, поднявшись на высоту, обозреть широкие дали, увидеть реальность в ее полноте и объективности.

Социальная философия и есть попытка увидеть очертания общественной реальности в ее подлинной, всеобъемлющей полноте и конкретности.

2. Социальная философия и социология

Но не есть ли задача, которую мы приписываем социальной философии, предмет другой, давно известной и притом «положительной» науки - именно социологии? Вопрос идет здесь, конечно, не о названии этой области знания - название каждый может избрать по своему вкусу; вопрос идет о характере и методологической природе обобщающего социального знания.

Надлежит отметить, что так называемая «социология» впервые возникла - в трудах Огюста Конта - из замысла и духовной потребности, аналогичных тем, которые мы выше наметили для обоснования социальной философии. После крушения французской революции, этой необуздан­но-мятежной попытки осуществить общественные мечты радикальных реформаторов, своевольно, рационально-само­чинной человеческой волей заново построить человеческое общество, возникло сознание, что человеческому самочинию поставлены пределы, что есть вечные, неизменяемые начала общественной жизни, над которыми не властна человеческая воля. Таково именно основное содержание гениальной, религиозно осмысленной интуиции Жозефа де Местра, под влиянием которой возник замысел «социоло­гии» Огюста Конта. «Абстрактному», или «метафизическо­му», мировоззрению доктринеров XVIII века, которые хотели строить общественный порядок на основании отвлеченных планов, Конт противопоставляет «социоло­гию» как положительную науку об обществе, познающую естественную, не отменимую человеческой волей законо­мерность общественной жизни. Так зародился замысел обобщающего социального знания, который с того времени, в течение уже почти 100 лет, разрабатывается под именем социологии.

Любопытно, однако, что, несмотря на эту свою давность и на наличие огромной литературы, «социология» доселе не имеет ни точно определенного предмета, ни общепризнанных методов и научных традиций; в сущности, еще до сих пор нет социологии как определенной науки, а есть едва ли не столько же отдельных социологии», сколько авторов, о ней писавших. Уже из этого ясно, что замысел ее не удался и страдает каким-то внутренним дефектом. Нам нет надобности подробно останавливаться на этой литературе и входить в детали ее разногласий. Для наших целей достаточно указать, в чем заключается основной недостаток общего замысла социологии и чем этот замысел существенно отличается от намеченной нами задачи социальной философии.

«Социология» с самого начала поставила своей задачей познать «законы» общественной жизни, аналогичные «законам» природы; она хотела и хочет быть положительной наукой об обществе, и притом наукой по образцу естествознания. Преодоление абстрактного утопизма они заранее считает возможным только в одной форме - в форме распространения на обществоведение начал натуралистического мировоззрения, познания человека и его общественной жизни как частного случая жизни природы. Но правомерно ли и возможно ли вообще подлинное обобщающее социальное знание в этой форме? И указан­ный опыт социологического познания, никаких определен­ных и положительных результатов не давший, и общие философские соображения приводят к отрицательному ответу на этот вопрос.

Общественная жизнь есть жизнь человеческая, творение человеческого духа, в которое вкладываются и в котором соучаствуют, все силы и свойства последнего. Обобщающее познание общественной жизни неизбежно носит, как уже указано, характер самопознания человека. Кто заранее отказывается от философского познания общественных явлений и видит в них только объективную предметную действительность, познаваемую «положительной» наукой, тот запирает себе путь в глубь, в истинное, а следовательно, и в подлинное общее существо общественной жизни.

Такие вопросы, как, например, вопрос об отношении между свободой и необходимостью, или об отношении между идеалом и действительностью, или обналичил и своеобразии закономерности общественной жизни, неизбежно выходит из круга ведения всякой положительной науки. Основные вопросы обобщающего социального знания по своему существу суть вопросы феноменологии духа и потому требуют философского изучения. Положительная наука, изучающая эмпирию действительности, здесь - как и всюду - может быть только специальной наукой; нити, связующие частные области в высшее, общее единство, проходят через глубину, недоступную эмпирическому знанию. А когда положительная наука, как это имеет место в замысле социологии, не только игнорирует такие, самые общие и основополагающие, стороны своего предмета, но с самого же начала исходит из философски необоснован­ного, предвзятого подведения их под определенные катего­рии - именно под категории натуралистического мировоз­зрения, - когда она сразу же решает, что предмет ее познания ничем не отличается от предмета других, именно естественных наук, - она не только замыкает и ограничи­вает свое познание, но ведет его по неправильному или, во всяком случае, произвольному пути.

Есть ли в действительности человек и его общественная жизнь «явление природы» или что-либо иное, может ли, и если да, то в какой мере, закономерность общественной жизни быть приравнена закономерности явлений природы - эти вопросы именно и подлежат обсуждению обобщающего обществоведения, которое, следовательно, не может исхо­дить из предвзятого, уже готового их решения. Что и по существу натурализм в обществоведении, как и натурализм в качестве общего философского направления вообще, есть мировоззрение ложное - об этом нам нет надобности здесь распространяться; достаточно и того, что он произволен, предрешает именно то, что подлежит еще философскому уяснению.

Но если даже признать, что в общественной жизни есть такая сторона, с которой она аналогична области «природного» бытия и может познаваться по образцу естествознания, то несомненно, что в ней есть и другая сторона, уже недоступная предметно-натуралисти­ческому познанию и им либо игнорируемая, либо прямо искажаемая. Какая бы доля правды ни была, например, в распространенном воззрении на общество как на нечто аналогичное биологическому организму - непредвзятое со­знание ясно чувствует, что эта аналогия имеет пределы и что забвение их превращает эту концепцию в глупость, безвкусную, искажающую предмет фантазию. Вообще говоря, если мы и признаем правильным замысел социоло­гии открыть естественную закономерность явлений обще­ственной жизни, то во всяком случае очевидно, что этим замыслом не исчерпываются задачи обобщающего обще­ствоведения; перед нами возникают и другие, более существенные вопросы., которые мы выше наметили, как предмет социальной философии, и эти вопросы уже выходят из круга ведения социологии.

Поскольку в так называемой «социологической» литературе мы встречаем действительно ценные и плодотворные исследования, они касаются обычно сфер, пограничных между отдельными областями общественной жизни и потому не улавливаемых традиционными социальными общественными науками. Но так как «социология» не понимает ограниченности своего замысла и смешивает его с задачей действительного всеобъемлюще обобщающего обществоведения, то с этим серьезным и законным исследованием сочетается обычно некоторое непроизвольное, бессознательное и потому неметодическое и дилетантское философствование на общественные темы. Бесплодие, неоформленность и без­брежность «социологии» объясняется именно тем, что она есть некое вольное торжище, на котором выносятся напоказ плоды всяческого философского дилетантизма. Вопреки своему сознательному замыслу, социология не могла избежать и не избегла участи быть социальной филосо­фией; но эта философия, будучи неосознанной, обычно является вульгарной и банальной, духовно и научно не углубленной и не обоснованной; в ней по большей части преобладают течения, давно преодоленные философской мыслью, но утвердившиеся в общественном мнении толпы, вроде эволюционизма, дарвинизма, материализма или же популярного этического идеализма и т. п.

Признаем ли мы или нет законность науки, именую­щейся «социологией», - из сказанного, во всяком случае, ясно, что она не может заменить собою ясно и сознательно поставленного замысла социальной философии и что подлинно обобщающее, достаточно глубоко и широко захватывающее свой предмет обществоведение может быть только социальной философией.

3. Социальная философия и философия права

Есть еще одна наука, как будто конкурирующая с замыслом социальной философии, - в отличие от социоло­гии, не «модная» наука, не плод умственных настроений новейшего времени, а наука, освященная давней, древней­шей традицией. Это есть философия права, которая уже у Платона и Аристотеля "выступает как сложившаяся дисциплина с ясными очертаниями, но составляет основной предмет размышлений уже «софистов» и зачаточно наме­чена уже у одного из древнейших греческих мыслителей - у Гераклита. В каком отношении к этой науке стоит замысел социальной философии?

Философия права, по основному, традиционно-типиче­скому ее содержанию, есть познание общественного идеала, уяснение того, каким должен благой, разумный, справедливый, «нормальный» строи общества. Бесцельно ставить вопрос о законности такого рода исследования - он оправдан уже исторически, как естест­венное удовлетворение некоего постоянного, неискоренимо­го запроса человеческого духа. Во все времена люди думали и должны были думать о том, что есть подлинная правда, что должно быть в их общественной жизни, и естественно, что эта мысль и духовная забота должна была сложиться в особую научную дисциплину. Что философией права во всяком случае не исчерпывается социально-философское познание - это ясно само собой; ибо кроме вопроса об общественном идеале остается еще вопрос о существе и смысле общественного бытия; наряду с социальной этикой стоит, как особая, не совпадающая с ней область знания, социальная феноменология и онтология. Но для того, чтобы уяснить себе, не совпадает ли все же известный, и притом значительный и практически наиболее существен­ный, отдел социальной философии с философией права, надо установить подлинное отношение между онтологией и этикой в обществоведении, т. е. понять методологическую природу и условия возможности самой философии права.

Возможны и фактически существуют два типа философско-правовых построений. Один тип, быть может даже более распространенный в литературе так называемых «политических учений», имеет характер непосредственного исповедания общественной веры. В разные эпохи, под влиянием различных «потребностей времени» или опытного сознания ненормальности той или иной стороны существу­ющего общественного порядка, возникают разные обще­ственные требования и стремления. Их глашатаями, прежде чем они становятся лозунгами политических партий, организованных общественных движений или неорганизо­ванного общественного мнения, бывают вначале обычно отдельные «политические мыслители». Требование той или иной общественной реформы принимает у них часто «философский» характер в том смысле, что облекается в целостное общественное миросозерцание, в котором требу­емое выставляется как некое центральное, основополагаю­щее и насущное начало нормальной общественной жизни вообще. Несмотря на внешний философский или научный облик произведений такого рода, они, как всякое чистое исповедание веры, выражение непосредственного требова­ния или запроса человеческого духа, стоят вне сферы объективного познания; в них выражена не мысль, а воля, действенный призыв к новой, утверждаемой человеческой волей ценности. Литература такого рода, при всей ее очевидной законности и естественности, есть, в сущности, не «философия», а публицистика, она выражает полити­ческие страсти и домогательства или, в лучшем случае, практические духовные устремления; она может, как и все на свете, быть объектом познания, но сама не содержит познания.

В принципе существенно отличен от этого типа (хотя на практике часто с ним перемешан) другой тип литературы, который в строгом смысле слова один лишь заслуживает названия философии права: сюда относятся произведения, в которых общественный идеал не просто декретируется и требуется, а философски обосновывается и выводится либо из общего философского мировоззрения, либо из анализа природы общества и человека. Только касательно философии права в этом смысле может быть осмысленно поставлен и имеет существенное значение вопрос об ее отношении к социальной философии.

Философия права в этом смысле, как философское учение об общественном идеале, есть, очевидно, часть социальной философии; более того, поскольку идеал обосновывается в ней на анализе природы человека и общества, поскольку социальная этика имеет своим основанием социальную фе­номенологию и онтологию, она может в сущности даже совпасть с социальной философией, отличаясь от нее не по существу, а как бы только психологически - именно тем, что основной интерес исследования сосредоточен в ней на проблеме общественного идеала. И может быть поставлен вопрос: зачем нужно менять старое, освященное давнишней традицией название и говорить, вместо философии права, о социальной философии?

На самом деле здесь, как и в вопросе об отношении к социологии, дело идет не о названии, а о весьма важном моменте в существе дела. Широко распространенное философское умонастроение, психологически весьма естественное и теоретически подкрепляемое господствующим кантианским мировоззрением, резко противопоставляет этику онтологии, познание того, что должно быть, - познанию того, что есть, отделяет первое от второго и претендует на совершенную «автономию», на самодовлею­щую авторитетность чистой этики, как таковой. Вместе с этикой философия права, на ней основанная, мыслится при этом как чисто «нормативная» наука, превращается в систему норм, предписаний и обязательств общественной жизни, выводимую только из «идеала», из «идеи добра», но не обосновываемую на самом существе, на онтологиче­ской природе общества и человека. Философия права, так понимаемая, выступает - независимо от конкретного со­держания ее учений - революционно или оппозиционно не только в отношении данного, наличного общественного порядка, но в принципе и в отношении всего существую­щего и существовавшего; всему историческому опыту человечества всему конкретно осуществленному она про­тивопоставляет державное право человеческого духа сво­бодно утверждать общественное «добро» - то, что должно быть. Философия права, как такая основополагающая и самодовлеющая общественная наука, опирается на идею абсолютной автономии этики как свободного духовного творчества, из себя самого черпающего или непосредствен­но усматривающего идеал жизни, вне всякого отношения к тому, что эмпирически или метафизически есть независимо от целеполагающей человеческой воли.

Но именно это воззрение, для которого философия общества становится философией права, этико-телеологическим построением идеального общества, по существу ложно. Конкретно-эмпирически или психологически его ложность обнаруживается в том, что оно основано на незаконном самомнении отдельного, единичного человека (или отдельного поколения), самочинно созидающего или утверждающего истинный идеал. Ведь человек и общество существуют не с сегодняшнего дня; историческая действительность, формы, в которых человек жил во все прошедшие века и эпохи, суть выражения и воплощения того же, общего человеку во все времена, стремления к идеалу, к добру. Откуда жe я знаю и какое право имею верить, что я - умнее и лучше всех прежде живших людей, какое основание я имею пренебрегать их верой, воплотившейся в их опыте? Более того: сколь бы несовершенными нам ни казались старые формы жизни, они имеют уже то существенное преимущество перед новым идеалом, что они уже испытаны, что нравствен­ные понятия, в них выраженные, были опытно проверены и оказались в состоянии более или менее длительно существовать не в идее только, а в жизненном воплощении.

Принципиально философски ложность воззрения, в котором идеал никак не связан с сущим и не выводится из него, уясняется из того, что оно приводит, в сущности, к совершенной произвольности этического построения. Из неудачи кантовской попытки вывести содержание нравст­венного идеала из его общей формы, как «должного» вообще, явствует, что этика как самодовлеющая, черпаю­щая свое содержание из самой себя и вместе с тем обоснованная область знания вообще невозможна. Содер­жание должного либо просто декретируется, требуется без всякого теоретического основания, по принципу «sic volo, sic jubeo, sit pro ratione voluntas», т. е. так я хочу, так я велю, пусть будет моя воля, - и тогда мы возвраща­емся к указанному выше виду философии права как чистой вне научной публицистики - либо же должно быть обосно­вано на чем-то ином, т. е. должно как-то быть выведено из познания сущего.

Кантианское возражение, что сущее, как нечто само по себе вне этическое, само подлежит этической оценке, этическому суду и потому не может служить основанием для должного, верно только отношение онтологически сущего. Ближайшим образом ясно; что этика как обоснованное знание может быть лишь частью религиозной философии или выводом из нее. «Добро» не есть только «идеал», устанавливаемый челове­ческой волей, иначе оно оставалось бы произвольным; добро, как таковое, не есть только «должное», требование - таким оно выступает лишь в отношении несовершенной человеческой воли. Было бы непонятно, для чего я, собственно, должен осуществлять добро - и как я могу надеяться его осуществить, если оно есть чистый призрак, идея, не имеющая корней в самом бытии и витающая вне его, как бы в бесплотной пустоте чистой идеальности. Только если добро есть момент абсолютного бытия, если в нравственном требовании мы сознаем голос, исходящий из глубины бытия и онтологически обоснованный, его осуществление приобретает для нас разумный смысл. Если нет Бога, то нет смысла подчиняться нравственным требовани­ям, ибо сами они лишены всякой внутренней, разумной авторитетности. Это во все времена человечество непосред­ственно сознавало, и попытка нового времени секуляризи­ровать и «автономизировать» этику бессильна и несостоя­тельна; если ее несостоятельность еще не обнаружилась с достаточной очевидностью на практике, то только потому, что в крови человечества еще продолжают действовать могущественные религиозные инстинкты, отвергаемые его сознанием. Если добро не нужно для установления нормальной прочной связи моей личности с последними глубинами бытия, если оно не есть для меня путь в отчий дом, не дает мне последней прочности и утвержденное в бытии, т. е. не спасает меня, то оно не имеет над моей душой никакой власти, есть призрачная человеческая выдумка, и тогда моим единственным заветом остается лозунг: лови момент!

Но из этого же непосредственно вытекает что этика онтологически определяется не только существом Бога, но и существом человека. То и другое вообще не существует раздельно, а существует лишь в нераздельном единстве Богочеловечества. Нравственное сознание человека есть вообще не что иное, как практическая сторона сознания его богочеловеческого существа, действие Бога в нас и на нас, есть условие нашего собственного существования. Поэтому этика, будучи религиозно обоснованной, тем самым имеет и антрополо­гическое, а значит, и социально-философское основание.

Добро есть условие сохранения, утверждения и развития человеческой жизни. Поэтому, только поняв существо человека и его совместной общественной жизни, можно знать, что есть добро для него. Как этика вообще требует познания вечного существа человека и его отношения к Богу, так социальная этика требует познания вечных основ совместной человеческой жизни. Истинное назначение и призвание человека и общества, противостоя несовершенной, полной зла и слабости, эмпирической его действительности и возвышаясь над ней, вместе с тем не противостоит онтологической его действительности, а, наоборот, утвер­ждено в ней и вытекает из нее. Гегелевская формула «все разумное действительно, и все действительное разумно», которая близоруким людям, смешивающим онтологическую действительность с эмпирической, всегда казалась нравст­венно-беспринципным «фактопоклонством», имеет абсо­лютную силу при ясном отличении онтологической действительности от эмпирической. Она не есть утрата всякого критерия для отличения добра от зла в существующем, а, наоборот, установление единственного, обоснованного кри­терия. Этика есть практический вывод из самосознания человека, т. е. из познания им его истинного существа.

Поэтому в области общественного самосознания осно­вополагающей наукой является не философия права, не самодовлеющее познание общественного идеала, а именно социальная философия, как феноменология и онтология социальной жизни. Подлинно обоснованный общественный идеал не может ни противоречить существу общественного бытия, ни быть независимым от него, а должен вытекать из познания этот существа. Поэтому - при всей незави­симости его от частной единичной эмпирии общественной жизни - для него не может быть безразличен целостный исторический опыт человечества, ибо именно в нем через него познается пребывающее, онтологическое суще­ство человека и общества. Планы будущего идеального устроения общества заслуживают внимания, лишь если они учитывают весь исторический опыт человечества и строятся на понимании имманентного существа общественной жиз­ни, а не противопоставляют ему самочинные создания своей отвлеченной мысли, своего личного понимания добра. Отвлеченные же рецепты таких самочинных целителей и спасителей человечества должны встречаться с величайшим недоверием.

Еще с другой точки зрения можно показать подчиненное положение философии права в отношении социальной философии. Ведь общественный идеал для своего оправда­ния требует не только того, чтобы он был верным идеалом, но и того, чтобы он был осуществимым. Поэтому наше знание идеала не может ограничиваться знанием его внутреннего содержания, но должно распространяться на его отношение к реальным силам, фактически творящим общественное бытие и составляющим его. Не отвлеченный нравственный идеал, как таковой, а конкретная реальная нравственная воля человека есть подлинное содержание нравственной жизни. Нравственное сознание должно на­правляться на ту конкретную точку бытия, в которой идеальное соприкасается с реальным, становится, с одной стороны, само реальной действующей силой и, с другой стороны, должно преодолевать противодействие других, противо нравственных сил человеческого духа. Вне позна­ния этой конкретной нравственной жизни, стоящей на пороге между добром и злом, Богом и темной природой,- жизни, полной трагизма и трудностей, достижений и неудач, подъемов и падений,- нет живого, полного и плодотворного нравственного сознания, Здесь - с другой стороны - обнаруживается, что этика есть не созерцание отрешенных «идеальных ценностей», а конкретное само­сознание человека, т. е. сознание идеала в его положи­тельном и отрицательном отношении к реальности. Добро не есть бесплотный и бессильный, сияющий лишь на небесах, завет - добро, при всей своей идеальности, есть реальная сила, действующая в нравственной воле человека и вместе с тем борющаяся с иными, враждебными ему силами человеческой воли. Конкретная этика поэтому не может быть просто системой предписаний и чистых целей - она должна быть ориентировкой в целостной, идеально-реальной драме человеческого бытия,- ориенти­ровкой, дающей понимание не только целей, но и средств к их достижению, и границ, поставленных этому достиже­нию.

Идеал - в жизни личной, как и в жизни обществен­ной, - есть лишь момент целостной конкретной человече­ской жизни. И потому как этика вообще подчинена, как производная часть, религиозной философии и антрополо­гии, так и философия права подчинена социальной философии.

Вопросы к тексту:

Как следует понимать тезис Франка о том, что философия есть «единственная конкретная наука»? Как поясняется этот тезис у Франка?

В чем видит Франк основное предназначение социальной философии?

В чем видит Франк социальные и идейные предпосылки возникновения социологии и социальной философии?

Почему при рассмотрении социальной реальности невозможно ограничиться только социологией («позитивной наукой об обществе»)?

Какие вопросы выходят из круга ве дения социологии и относятся к компетенции социальной философии?

Что понимает Франк под «философией права»? Какие вопросы относятся к компетенции этой дисциплины?

На каком основании Франк критикует распространенное философское умонастроение, противопоставляющее этику (и философию права) онтологии?

Почему этика как «самодовлеющая, черпающая свое содержание из самой себя и вместе с тем обоснованная область знания» представляется Франку невозможной?

Почему этика возможна только как часть религиозной философии?

На каком основании Франк различает «онтологическую действительность» и «действительность эмпирическую»?

Почему философия права занимает подчиненное положение по отношению к социальной философии?

1. Что нового в понимание мира людей вносит философия?

2. Сравните процесс познания истины со стороны социолога, историка и философа и заполните таблицу.

3. Охарактеризуйте предмет социальной психологии.

4. Прокомментируйте высказывание СЛ. Франка: «Проблема социальной философии - вопрос, что такое собственно есть общество, какое значение оно имеет в жизни человека, в чем его истинное существо и к чему оно нас обязывает».

5. Какие проблемы решает социальная психология? Какую из данных проблем вы считаете самой сложной, самой важной, самой легкой? Свой выбор объясните.

Сравнение предметов изучения социализации личности по отраслям знания

Итог

В чем состоят существенные отличия общественных наук от естественных?

Приведите примеры различных классификаций научного знания. Что положено в их основу?

Охарактеризуйте данные науки.

Как вы считаете, философия - это наука? Свой ответ аргументируйте.

Какие проблемы и почему относят к вечным вопросам философии?

Выполните задание на с. 15-16 учебника.

Вернемся к вашим высказываниям в начале урока. Прокомментируйте их.

1. «Философия - не школьная наука, ее изучать слишком рано...» (Учиться мудрости никогда не поздно, как и не рано... Опыт подсказывает, что самые вдумчивые философы - дети. Еще Аристотель написал, что философия произошла от удивления... Так, Беркли сделал свое основное открытие еще студентом. Шеллинг становится магистром философии в 17 лет. Гегель читает, и не без успеха, свою философию гимназистам Нюрнберга, Ницше становится уважаемым профессором в 24 года...)

2. «Философия - это слишком сложно...» (Философия не требует специальных знаний. Конечно, это не значит, что они не требуют труда. Бывают вещи, трудные именно потому, что они просты: их нельзя свести к чему-то другому, более понятному, объяснить через что-то иное. Знание делает сложное простым, но что нам делать с простым? Тут-то и начинается философия.)

3. «Философию лучше отложить на потом. Сначала - положительные, бесспорные науки». (Если предлагать вопросы с готовыми решениями, недолго и отучить от азарта поиска.)

4. «Философия бесполезна». (Философия дает человеку целостный взгляд на мир и на его собственное место в нем. Она дает нам увидеть мир, найти, где причины, где следствия, разобраться в том, что Маркс назвал обманчивой видимостью вещей. Подсмеиваться над философами было модно еще две с половиной тысячи лет назад. Фалес Милетский решил раз и навсегда доказать: если философы и не наживают богатства, то только потому, что не хотят этого. И доказал! Он угадал с помощью метеорологических наблюдений, что на следующий год будет большой урожай оливок. Он занял денег, скупил по дешевке все давильни для изготовления оливкового масла в своей местности, а когда урожай был собран, владельцам оливок пришлось выкупать у философа эти давильни. Так Фалес разбогател - но для него дело было не в этом, он только хотел доказать, чтомолсет разбогатеть: не просто как некий Фалес, а как один из философов.)

5. «Философии, как и искусству, нельзя научить». (Далее если вы не увлеклись философией, вы можете научиться видеть проблему там, где ее не заметят другие, и в то Dice время не делать трагедии из факта одновременного существования несовместимых способов действительности; поймете, как валено слушать собеседников, терпеливо сносить их «инакомыслие», формулировать и выралсать свои идеи, стремясь к пониманию.)