Миф о психее и эросе. Богиня Психея - олицетворение души

Амур Амур – пресноводная крупная рыба, достигающая массы 32 кг и длины 122 см. Обитает в основном в нижнем течении бассейна реки Амур, а также в реках Сунгари, Уссури и озере Ханка.Белый амур – представитель рода карповых. Тело у рыбы продолговатое, почти круглое, с тупым

Эрот, он же Амур Эрот – самый древний, самый почтенный и самый могущественный из богов.? Платон, древнегреческий философ (IV в. до н.э.)Эрот – бог легкого поведения.? Аркадий Аверченко, русский писательЭрот, вопреки распространенному мнению, совсем не красив и не нежен, а

Амур белый Стаи белого амура можно найти в чистых реках с небольшим течением, а также в искусственных водохранилищах и природных проточных озерах. Данная рыба предпочитает скрываться в водной растительности. В рационе белого амура преобладает разнообразный

Амур белый Белого амура можно назвать нетребовательным в отношении снасти. Для ловли можно взять на рыбалку донную или поплавочную удочку. Тем не менее подмечено, что с последней поклевка проходит более удачно, особенно если она оснащена матчем или штекером. Эти

Рудольф Мертлик

Жили однажды царь и царица и было у них три дочери. Красивыми уродились старшие дочери, но с младшей, по имени Психея , никто не мог сравниться красотой. Прекраснее всех иа земле была она, со всех стран стекались а город люди, чтобы полюбоваться на нее. Каждый восхищался ее очарованием и прелестью и находил ее похожей на Венеру. Люди даже стали забывать настоящую богиню Венеру , зато стали боготворить царевну Психею.

Это разгневало богиню. Она призвала своего сына Амура и приказала ему: «Строго накажи красавицу, которую стали почитать больше, чем меня. Пусть она влюбится в самого обыкновенного мужчину иа свете и будет всю жизнь страдать от любви!»

Эрот отправился выполнять приказ своей божественной матери. Однако, когда увидел Психею, наказ матери вылетел у него из головы. Прелесть девушки покорила его. Сердце Амура замерло, потом забилось часто-часто, и оy захотел, чтобы Психея стала его женой.

Из-за своей неземной красоты Психея была очень несчастной. Все почитали ее, восхищались ею, но никто ее не любил. Ее старшие сестры давно вышли замуж за отпрысков царских фамилий из других стран, руки же Психеи еще никто не просил. Эго очень огорчало саму Психею, беспокоило ее родителей Царь догадывался, что боги разгневались иа его младшую дочь и потому обратился к оракулу с просьбой предсказать ее судьбу.

Жрец велел одеть Психею в свадебный наряд и отвести на вершину высокой горы. Там ее схватит и унесет жестокое чудовище.

Долго горевали родители по поводу судьбы своей младшей дочери, которую очень любили. Но несчастная Психея должна подчиниться тому, что предначертано. Царь и царица нарядили ее в свадебное платье и грустная процессия проводила ее до вершины горы. Там оставили девушку одну и, печальные, вернулись домой.

Покинутая всеми, Психея едва дышала от страха. Сердце сжимала тревога, что вот-вот появится чудовище. Как вдруг легкий ласковый ветер подхватил ее, поднял в воздух и осторожно опустил с вершины скалы в долину и положил на мягкую траву. Увидев, что ничего плохого с ней не случилось, Психея перестала бояться. Она увидела перед собой рощу, а в ней дворец. Психея приблизилась к нему и замерла от удивления и восхищения. Ничего красивее и богаче она не видела. Повсюду золото и серебро. Она робко вошла внутрь и увидела, что потолок и пол выложены слоновой костью и драгоценными камнями. Вдруг, как ей показалось, сзади прозвучал чей-то голос. Психея оглянулась, но никого не увидела. Кто-то невидимый вновь сказал приветливо: «Почему ты так робеешь? Не бойся, смело входи во дворец и распоряжайся в нем. Отдохни, ты ведь устала».

Психея заглянула в другие комнаты дворца, но никого не увидела. Она лишь слышала голоса невидимых существ, обслуживающих ее.

Вечером, когда она собралась лечь в постель, возле нее вновь раздался голос: «Ничего и никого не бойся, дорогая Психея, с сегодняшнего дня я твой муж. Живи спокойно, ты ни в чем не будешь нуждаться. Я буду о тебе заботиться».

Обрадовалась Психея и стала жить в этом дворце. День она проводила одна, только ночью к ней приходил ее таинственный незримый муж. Он был ласков и добр, уверял ее в своей бесконечной любви к ней. Но Психее ни разу не удалось увидеть его, узнать, кто это.

Тем временем родители Психеи оплакивали любимую дочь, полагая, что она стала жертвой чудовища. Обе старшие дочери, прослышав о постигшем родителей несчастье, поспешили приехать к ним, чтобы утешить их в горе. В ту самую ночь, когда они прибыли в родной дом, в находящемся далеко отсюда прекрасном дворце муж сказал Психее, своей жене: «Дорогая жена! Ты должна быть очень осторожна, ибо жестокая судьба грозит нам гибелью. В отличие от твоих родителей, твои сестры считают, что ты жива. Они пойдут искать тебя. Когда услышишь, что они зовут тебя, не откликайся. Иначе ты причинишь мне горе, а сама погибнешь».

Психея обещала слушаться советов мужа. Но когда на рассвете он покинул ее, она почувствовала себя одинокой и горько расплакалась. Целый день она расстраивалась из-за того, что не сможет повидаться с сестрами. Вечером, когда она легла спать, ей было очень грустно. Муж заметил это и тотчас догадался о причине этого. Огорченный, он сказал ей: «Поступай, как хочешь, но помни о моем предостережении. Пусть сестры навестят тебя тут. Можешь одарить их, но не слушай их советов и никогда не старайся увидеть меня. Иначе разрушишь наше счастье и себя обречешь на гибель».

Психея снова пообещала слушаться его советов, и перед рассветом муж исчез.

Тем временем старшие сестры взобрались на вершину скалы, где родители оставили Психею, и жалобными голосами стали звать свою пропавшую сестру. Голоса сестер долетали до дворца. Услышав их, Психея позвала Зефира. Тот обнял своими крыльями-ветрами испуганных сестер, взлетел с ними и опустил перед дворцом. Радостно встретила их Психея, обняла и пригласила в свой дворец. Увидели сестры всю эту красоту и богатство, и черная зависть охватила их. Принялись выспрашивать они Психею, кто ее муж, да каков он собой. Памятуя о своем обещании, Психея сказала, что ее муж - прелестный юноша, который все свое время посвящает оуоте. Целые дни он проводит в полях, лесах и горах. Затем она щедро одарила сестер и велела Зефиру снова отнести их на скалу.

Оказавшись одни, сестры дали полную волю своей зависти. Они стали сетовать на судьбу, роптать на то, что их сестра живет счастливо с молодым мужем, тогда как их мужья старые и некрасивые. И сестры решили нарушить счастье Психеи. Даже родителям они не сказали, что Психея жива и счастлива. Не хотелось им, чтобы кто-нибудь знал о ее богатстве и благополучии.

«Не верь им,- говорил он.- Они будут заставлять тебя сделать что-нибудь, чтобы увидеть меня. Но хорошенько запомни: если ты хотя бы раз увидишь меня, то больше не увидишь и не услышишь никогда. Радуйся: у нас скоро родится малыш, и ты не будешь одна. Но ты должна беречь нашу тайну».

Обрадовалась этому известию Психея и некоторое время жила спокойно, ни о чем не беспокоясь.

Между тем сестры снова отправились к Психее. Сердца их были полны злобы и ненависти. Легкий ветерок доставил сестер к дворцу, они вошли в него, стали обнимать Психею, делая вид, что очень рады видеть ее. Через некоторое время они приступили к ней с расспросами о муже. Доверчивая Психея думала, что сестры искренне любят ее. Забыла она, что в первый раз сказала им, будто муж ее молодой и красивый. На сей раз сказала, что он из соседнего царства, занимается торговлей и виски его уже покрылись сединой. На прощание она снова богато одарила сестер и вверила объятиям Зефира, который отнес их на скалу.

Оставшись одни, они стали думать, как им извести Психею. Теперь они не сомневались, что младшая сестра не говорит им правды о своем муже. «Возможно, она сама не знает, как он выглядит. Вдруг она вышла замуж за кого-нибудь из богов и ее будут почитать как богиню? Мы не можем этого так оставить».

Вернувшись к родителям, они и на этот раз ничего им не рассказали. Всю ночь сестры советовались, что предпринять, а рано утром уже были на скале. Ветерок спустил их в долину. Вбежав во дворец, они с плачем бросились обнимать Психею, приговаривая: «Мы так за тебя переживаем. Ты тут наслаждаешься счастьем и даже не подозреваешь, какая опасность тебе угрожает. Мы узнали, что тот, с кем ты проводишь ночи,- огромный змей. Его видят многие сельские жители и охотники, когда он вечером направляется к тебе. Когда-нибудь он тебя задушит, и мы потеряем нашу любимую сестру». И они зарыдали так жалобно, словно Психея уже умерла. Психею охватил ужас. Она забыла, что муж заклинал ее не верить сестрам, забыла свое обещание слушаться его советов. И со слезами на глазах обратилась к сестрам: «Дорогие мои, вы наверняка говорите правду. Я и в самом деле никогда не видела своего мужа. Мне пришлось обещать ему, что не буду пытаться его увидеть. Прошу вас, не покидайте меня, посоветуйте, что мне делать».

Так злые сестры убедились, что Психея действительно не знает, кто ее муж. И они принялись нашептывать ей коварные советы.

«Прежде чем лечь спать, спрячь в своей постели острый нож. Не забудь приготовить и фонарь. Когда твой муж уснет, зажги фонарь и убей его. Мы будем ждать и переживать за тебя. Когда твой муж будет мертв, вынесем из дворца все сокровища, а тебя выдадим замуж за кого пожелаешь».

Уговорив Психею совершить злодеяние, они поспешили покинуть ее дворец, так как не были уверены, что все пройдет так, как задумано. Испуганная и расстроенная, Психея сделала все так, как уговорилась с сестрами. Приготовила фонарь и нож, а когда муж уснул крепким сном, осторожно зажгла свет и склонилась над ним. Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди от неожиданной радости: рядом с ней лежал и спокойно спал сам бог Амур. Она глядела во все глаза, не веря, что это не сон. Исполненная нежности и любви, она, не удержавшись, несколько раз его поцеловала. И в этот миг горячая капля масла из фонаря упала на плечо Амура. Он вскочил и, убедившись, что Психея коварно обманула его, не сказав ей ни слова, улетел. Пытаясь задержать его, Психея схватилась обеими руками за его ногу и поднялась вместе с ним к облакам. Но тут силы покинули ее, руки разжались, и она упала на землю. Заметив это, Амур опустился на ближайший к ней кипарис и молвил: «Вот видишь, Психея, я не послушался своей матери Венеры, когда она велела, чтобы за твою красоту я внушил тебе любовь к самому обездоленному, самому бедному мужчине на свете. Вместо этого я сам влюбился в тебя и скрывал нашу любовь от моей матери. Я сделал тебя своей женой, а ты за это хотела меня убить. Разве я не предупреждал тебя, чтобы ты не слушала своих сестер? Но ты пренебрегла моим предупреждением. Я жестоко отомщу им за то, что они подбили тебя на убийство. Я люблю тебя, однако вынужден расстаться с тобой. Но и ты будешь страдать». С этими словами Амур поднялся в небо и исчез.

Психея лежала на земле и горько плакала. Поняв, что Амур уже не вернется к ней, она встала с земли и пошла по белу свету в поисках своего любимого.

Амур же в это время лежал в комнате матери и стонал от боли, причиняемой раной на плече. Узнав, что произошло, Венера поспешила домой. Разгневанная, она подошла к Амуру, который лежал на ее постели, и закричала: «Хорошо же ты выполняешь мои приказы! Разве я не велела тебе покарать девушку, красота которой чуть было не превзошла мою, так что ею стали восхищаться больше, чем мной, богиней красоты. Ты же взял ее в жены, за это я накажу теперь тебя! И ее тоже, она меня до смерти не забудет!»

Рассерженная Венера выбежала из дворца и пошла на поиски Психеи, чтобы покарать ее.

Между тем Психея бродила по свету в поисках Амура. Однажды ей повстречались богини Деметра и Гера . Психея простерла к ним руки, умоляя о помощи. Но богини боялись гнева Венеры и прошли мимо, даже не взглянув на нее.

Психея поняла, что никто ей не поможет. И она решилась отдать себя на милость Венеры, матери Амура. Надеялась найти у нее своего горячо любимого мужа.

Как раз в это время полная гнева Венера явилась на Олимп и предстала перед высшим богом Зевсом .

«Прошу тебя, отец богов и людей,- сказала она,- повелеть крылатому Гермесу помочь мне в поисках Психеи. Я хочу строго наказать ее за то, что она очаровала моего сына Амура и стала его женой, не спросив меня».

Зевс велел Гермесу отыскать Психею, и тот быстро нашел ее. Узнав, что Венера ищет ее, Психея немедленно отправилась во дворец богини.

При виде ее Венера сердито закричала: «Что, отважилась, наконец, навестить свою свекровь, скверная жительница Земли! Или ты явилась ко мне в поисках мужа, которого так опасно ранила? Сейчас я отплачу тебе за это».

Венера кликнула своих подруг, Заботу и Печаль, и отдала им Психею на растерзание. Те сразу же принялись за дело. Потом истерзанная и измученная Психея предстала перед Венерой, которая тоже била и таскала ее за волосы. Утомившись, богиня ссыпала в одну кучу просо, мак, чечевицу и бобы и сказала девушке: «Вот тебе работа. Проверю твою сноровку. Должна ты до вечера всю эту кучу перебрать и разложить все зернышки по отдельности: пшеничные зерна - к пшеничным, ячмень - к ячменю и так далее. Не справишься плохо тебе будет».

Венера ушла. Психея стояла в отчаянии, не зная, что делать. Неожиданно перед ней возник муравьишка. Когда он узнал, какое тяжелое дело поручено Психее, он проникся к ней сочувствием. Муравей быстро позвал своих товарищей, и они взялись за работу. Трудились так споро и дружно, что все зерна были разложены по кучкам еще до наступления вечера.

Возвратившись, Венера увидела, что ее задание исполнено. Богиня ничего не сказала, бросила Психее кусок черствого хлеба и пошла спать.

Утром она снова позвала Психею и сказала: «Видишь ту рощу за рекой? В ней пасутся златорунные овцы. Отправляйся туда и принеси мне клок золотой шерсти. Мне давно хочется ее иметь».

Психея отправилась в путь, но не для того, чтобы принести Венере золотую шерсть. Несчастная девушка решила утопиться, чтобы покончить со своими мучениями. Но зеленый тростник, растущий у реки, сказал ей: «Несчастная Психея, не бросайся в речные волны, не губи свою жизнь молодую. Я скажу тебе, что надо делать. Не ходи за золотой шерстью в жару, в это время дикие овцы бесятся и могут растерзать тебя. Дождись, когда начнет дуть легкий прохладный ветерок и овцы отправятся на отдых. Пока укройся под большим платаном на берегу, а потом аккуратно собери все золотые шерстинки, которые овцы оставляют на ветках кустарников».

Психея так и поступила. Когда овцы улеглись отдыхать, собрала большой комок золотой шерсти и принесла его Венере. Лицо богини омрачилось.

«Не знаю, помогает тебе кто-то или советует, но с заданиями ты справляешься,- сказала Венера. - Я, пожалуй, испытаю тебя еще раз. Видишь вершину той крутой горы? С нее стекают темные воды черного источника, бегут в ближайшую долину и там питают воды подземного царства. Набери и принеси мне кувшин ледяной воды из этого источника!» Подала Психее сосуд и ушла.

Психея отправилась выполнять приказ Венеры. Подойдя к подножию горы, она сразу же поняла, что на этот раз ей не справиться. Гора была неприступной, а вода стекала в долину по закрытым узким желобам. В расщелинах на горных склонах обитали змеи, охранявшие воды. Психея стояла неподвижно, подобно каменному изваянию. Даже плакать она была не в состоянии, ибо слезы иссякли.

Вдруг над ней раздался шум могучих крыльев. С высоты к ней спустился хищный орел и сказал: «Разве в состоянии ты, безрассудная девушка, справиться с этой трудной-претрудной задачей? Воды подземного царства вселяют ужас даже богам. Но дай мне свой кувшин, я помогу тебе».

Орел схватил когтями кувшин, взмахнул несколько раз крыльями и поднялся к самому началу потока. Быстро набрал воды и принес Психее. Девушка радостно поблагодарила его и поспешила к Венере.

Но и на сей раз не смирила свой гнев богиня, напротив, еще больше рассвирепела. Вне себя от злости закричала на Психею: «Ты наверное, волшебница, раз справилась и с этим делом. Но это было не последнее задание. Вот тебе шкатулка. Отправляйся в преисподнюю и попроси у Персефоны для меня немного румян, а то я свои потратила, ухаживая за больным Амуром. И возвращайся побыстрее!»

Психея поняла, что жизнь ее близится к концу. Но не колебалась ни минуты. Увидев впереди башню, решила броситься с нее, чтобы прекратить свои мучения. Но башня заговорила с ней человеческим голосом и дала совет, как поступить, чтобы благополучно вернуться из преисподней. Психея послушно выполнила все, что посоветовала башня. Когда с полной до краев шкатулкой она поднялась из преисподней и снова увидела над собой солнечный свет, то горячо поблагодарила богов за то, что они сохранили ей жизнь. Потом задумалась и сказала: «Я справилась с таким трудным делом, а не знаю, что несу в шкатулке. Что если взять немного этих румян для себя? Как бы мне хотелось снова понравиться моему мужу Амуру!»

Она осторожно открыла коробочку, но в ней не было ничего, кроме вечного сна. Он сразу охватил ее, и Психея, словно мертвая, упала на землю.

Тем временем рана на плече Амура зажила. В наказание мать держала его взаперти в своей спальне. Стосковавшись по любимой Психее, Амур не выдержал, вылетел через окно и пустился искать ее. Он нашел ее погруженной в глубокий сон у самого входа в преисподнюю. Поняв, что случилось, Амур, быстро собрал с ее век вечный сон и положил его обратно в шкатулку. Затем уколом стрелы разбудил Психею и сказал: «Видишь, как дорого обходится тебе твое любопытство. Если бы я не прилетел вовремя, ты уже никогда бы не проснулась. Теперь торопись, отнеси моей матери эту шкатулку. Об остальном я позабочусь».

Психея направилась к Венере, а Амур улетел. Он вознесся на Олимп и попросил Зевса, своего отца, помочь ему. Повелитель богов смилостивился над ним и созвал всех богов на совет. Боги решили, что Психея заслуживает быть женой Амура. Пришлось Венере смирить свой гнев и дать согласие на их брак. После этого перед Зевсом предстала и Психея. Зевс преподнес ей кубок с нектаром. Она выпила его и стала бессмертной.

Отпраздновав свадьбу, Амур и Психея жили счастливо и никогда больше не разлучались.

Мертлик Р. Античные легенды и сказания: Пер. с чеш. - М.: Республика, 1992. - 479 с.

Амур (или Купидон) – это древнеримский бог любви, помощник и постоянный спутник своей матери – Венеры. Он олицетворяет влечение и продолжение жизни на Земле и представляется в виде ангела с луком и стрелами.

Психея – древнегреческая богиня души, олицетворение дыхания. Ее, как правило, рисуют девушкой с крыльями бабочки. Необычная история любви дошла до нас в виде новеллы в романе «Метаморфозы» под названием «Сказка об Амуре и Психее» автора Апулея, древнеримского писателя и поэта.

У царя было три дочери, все они славились красотой, но больше других – младшая по имени Психея. Слава о ее исключительной внешности разошлась по всем уголкам мира, и люди приезжали отовсюду, чтобы только полюбоваться ею. Доходило до того, что Психее воздавали вполне божеские почести, забыв напрочь про Венеру, богиню красоты.

В результате Венера оскорбилась и приняла решение устранить соперницу. Для чего призвала на помощь своего сына Купидона. Она указала ему на красавицу-соперницу и приказала заставить ее полюбить самого страшного, отверженного и неприглядного из людей.

Сама же Психея вовсе не была счастлива от своей красоты. Люди любовались ей как вещью, и никто не относился к ней серьезно и не звал замуж.

Горевавший отец ее попросил помощи у оракула. Ответ был таков: Психея в погребальной одежде должна пойти на скалу и обвенчаться с кошмарным чудищем. Еще более несчастный отец повел дочь на место, где оставил ее одну. Внезапное дуновение ветра унесло девушку в чудесный замок, наводненный духами, где она стала женой таинственного существа.

Счастливая жизнь Психеи была короткой: когда о ней прознали сестры, то преисполнились зависти и решили разрушить ее жизнь. Они подговорили девушку, чтобы та нарушила обещание мужу никогда не допытываться о том, кто он. Сестры солгали ей, что на самом деле он дракон, который съест ее и ее будущего ребенка, когда она будет меньше всего ожидать.

В итоге они уговорили ее убить своего супруга ночью. Прихватив светильник, и вооружившись мечом, наивная Психея так и сделала. Она зажгла лампу и пошла в спальню. При свете же она узрела, что ее супруг – прекрасный Амур.

Девушка была так поражена красотой своего мужа, что залюбовалась и не заметила, как со светильника упала горячая капля масла. Она попала на Амура, и тот проснулся от боли. Муж был оскорблен и раздосадован легкомыслием и недоверием к нему супруги, и улетел от нее в тот же миг.

Обманутая и покинутая, Психея пошла искать своего суженого. Она долго бродила по миру, пока не была вынуждена прийти на поклон к своей сопернице – Венере. Та все еще искала случая отомстить девушке, для чего даже посылала за ней Гермеса. А обожженный Купидон тем временем пребывал у нее же на излечении.

Так и получилось: супруги оказались под одной крышей, и Психея должна была сносить преследования богини красоты, которая желала ее смерти, для чего придумывала невыполнимые задания.

Испытания Психеи

Венера решила, что даст влюбленным встретиться только в случае прохождения девушкой четырех заданий. Все эти задачи придумывались как невыполнимые, но каким-то чудом каждый раз Психее удавалось их решить.

В этом смысле интересен психологический анализ мифа Амура и Психеи. Каждое выполненное задание делало девушку сильнее и развивало ее. Она приобретала знания и умения, которые были необходимы для того, чтобы стать Женщиной.

Первое

Венера привела Психею в комнату с горой различных семян и дала приказ рассортировать все. По мнению психологов, символика этого задания следующая: перед тем как принять окончательное решение, женщина должна разобраться в своих чувствах. Рассортировать и разложить все по полочкам. Ей придется оставить страхи в стороне и отделить важное от несущественного.

В выполнении задания Психее помогали птицы и насекомые. По его завершении Венера все еще не хотела пускать девушку к сыну и поэтому придумала следующее задание.

Второе

Психее предстояло добыть золотое руно от овнов солнца – больших злобных чудовищ, которые могли бы легко растоптать ее. На пути к выполнению задания девушка встретила тростник, который рекомендовал ей подождать ночи, когда животные уйдут с поля.

В плане психологического анализа это метафора обретения силы женщиной. Она должна суметь найти свою силу, не жертвуя при этом ни личностью, ни способностью к эмпатии.

Третье

Девушка должна была получить воду из запретного источника на самой высокой скале. Психея разбилась бы насмерть, если бы ей не помощь не пришел орел. Тут психологи читают способность видеть полную картину происходящего, без которой не решаются большие задачи.

Четвертое

Последнее испытание состояло в том, чтобы добыть из подземного царства шкатулку с мазями для лечения. Спуститься в преисподнюю равносильно самой смерти. И тут прочтение таково: фокусироваться на цели и уметь отказывать людям при необходимости.

По дороге назад Психее попалось много немощных людей, молящих о лекарствах в ее руках. Но она должна была выполнить задание и не позволить себе отвлекаться, несмотря на сочувствие к страдающим.

Психея не была уверена, что может справиться. В этот раз ей помогли камни, пропустив ее к месту хранения ларца. Камни скалы – очень важный символ. Единственный рукотворный помощник Психеи во всей истории – это словно память и опыт всех женщин, проходивших испытания до нее. Они были с ней в самом трудном испытании и наставляли девушку: она, наконец, должна преодолеть то, на что они оказались неспособны.

Богиня Персефона передала девушке шкатулку и приказала не открывать ее. И тут Психее снова стало трудно совладать со своей натурой: на пути назад она все-таки открыла ларец, чтобы взять немного божественной красоты. А в банке была не красота, а подземный смертельный сон, тут же охвативший ее. Но история Амура и Психеи на этом не обрывается.

Долго лежала девушка где-то между миром живых и мертвых. А в это время Купидон излечился от ожогов, улучил момент, когда Венера не могла его видеть, и отправился на поиски суженой. Он снял с девушки сон, положил его обратно в коробочку и легким уколом своей стрелы пробудил Психею. Проснувшейся супруге он приказал отнести шкатулку своей матери и обещал взять все остальные хлопоты на себя.

Когда задание было выполнено, Амур взял суженую на Олимп, где получил разрешение Зевса на брак с Психеей. Чтобы женить пару по всем божественным законам, тот подарил девушке бессмертие и причислил к сонму богов. Состоялась пышная свадьба, на которой были все, и даже Венера занимала почетное место и радовалась за суженых. У супругов родилась дочь Волупия, богиня наслаждения.

Легенда про Амура и Психею сводится к одному простому высказыванию: только союз любви и души порождает подлинное наслаждение и счастье.

Образ Психеи

В искусстве богиня души представлялась в виде молодой девушки с небольшими крылышками. Это могли быть крылья бабочки или небольшого насекомого. Часто ее изображали появляющейся из огня или в погребальном царстве. В мифологии бабочка напрямую связана с умершими.

По-гречески «психея» означает и «душу», и «бабочку». Иногда Психея представлялась в виде орла, устремленного вверх. В ряде работ «психея» также ассоциируется с кровью, потому как кровь - носитель души.

Смертельный брак

Анализ «Амура и Психеи» дает понимание мотива, посвященного смерти невесты. Во многих сказках он повторится: всегда это мачеха или свекровь, завидующая невестке и отправляющая ее на гибель. С точки зрения мистерий, каждый брак – это такое одинокое ожидание жениха на горе, предвкушение гибели, страх, что он чудовище. К тому же она была отдана ему против воли и вопреки желанию.

То есть речь идет о феминности, нежной и цветущей, подчиненной маскулинности. Для женщины вступление в брак и лишение невинности – это мистерия и момент перехода, а также символическая смерть, необходимая для перерождения и обретения новой роли – жены. А для мужчины – это завоевание и похищение.

Архетип сестер

Как в мифе «Амур и Психея», так и во многих сказках присутствуют такие персонажи, как сестры главной героини. И как правило, это завистливые девушки, желающие сестре зла. Обманом они добиваются того, чтобы Психея предала мужа и попала в опасность. Они тоже желают ей смерти, как и Венера.

Психологи говорят о том, что сестры в мифе отражают теневую сторону самой героини. Это ее протест против заточения, жизни в неволе: она не видит и не знает своего супруга, похитившего ее и овладевшего ею. Психея считает его чудовищем, которому была завещана. И хоть он и нежен и добр с ней ночью, она не может подчиниться, пока не сделает самостоятельный выбор.

Интересен и тот факт, что в мифе, в отличие от сказок (например, «Аленький цветочек» и «Аленушка») Психея делает самостоятельный выбор. Сказочные героини оказываются обмануты и подставлены сестрами: они стопроцентные жертвы обстоятельств и высших сил и не могут ни на что влиять. Может быть поэтому сказки так быстро и заканчиваются – их героини пассивны. То есть в результате отсутствует перерождение. Тогда как Психея после всех приключений превращается из человека в богиню.

Первый контакт

Психея поддается увещеванию сестер (своей тени) и решает убить мужа и освободиться из плена. Миф интересен еще и тем, что девушка действительно любит в нем доброго мужа, но ненавидит чудовище, которое, считает, в нем сидит. Она делает нелегкий выбор.

С масляной лампой в руке Психея подходит к спящему супругу. По одной из версий она сама ранится о его стрелу и окончательно влюбляется в Купидона. Психологи считают этот момент переломным в истории феминности, так как до этого представление об отношениях мужчин и женщин сводилось к божественной силе первых и подчиненном, пассивном принятии и следовании вторых.

В произведении Апулея Психея сама совершает действия, в результате которых знакомится с мужчиной во плоти (которого она до этого не имела права даже видеть). То есть она перестает быть женщиной – жертвой обстоятельств. Это равно выходу из темноты, из области бессознательного. На свету ей открывается, что нет разницы между мужем и чудовищем. Она прекращает быть пассивной и становится любящей и отдающей себя сознательно.

И при этом она не отказывается от своей женской сущности, а наоборот, пробуждает и усиливает ее до уровня амазонки.

Внутренний Амур

Когда Психея видит суженого и влюбляется в него, внутри нее создается образ своего Амура. Это образ ее любви, высшее выражение того существа, которое находится сейчас перед ней в физическом обличии. По одной из версий, Купидон улетает, потому что не в силах тягаться с новым образом в голове Психеи.

Миф о любви Амура и Психеи наполнен приключениями и романтикой. Он рассказывает о странствиях души, жаждущей слиться с любовью.

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Шрифт:

100% +

Апулей
Сказка об Амуре и Психее

Книга четвертая

28. Жили в некотором государстве царь с царицею. Было у них три дочки-красавицы, но старшие по годам хотя и были прекрасны на вид, все же можно было поверить, что найдутся у людей достаточные для них похвалы, младшая же девушка такой была красоты чудной, такой неописанной, что и слов-то в человеческом языке, достаточных для описания и прославления ее, не найти. Так что многие из местных граждан и множество иноземцев, которых жадными толпами собирала молва о необычайном зрелище, восхищенные и потрясенные недосягаемой красой, прикрывали рот свой правою рукою, положив указательный палец на вытянутый большой,1
…прикрывали рот свой правою рукою… – В знак благочестивого восхищения и поклонения древние подносили правую руку к губам и целовали ее.

Словно они самой богине Венере священное творили поклонение. И уже по ближайшим городам и смежным областям пошла молва, что богиня, которую лазурная глубина моря породила и влага пенистая волн воздвигла, по своему соизволению являет повсюду милость, вращается в толпе людей, или же заново из нового семени светил небесных не море, но земля произвела на свет другую Венеру, одаренную цветом девственности.

29. Такое мнение со дня на день безмерно укреплялось, и растущая слава по ближайшим островам, по материкам, по множествам провинций распространялась. Толпы людей, не останавливаясь перед дальностью пути, перед морской пучиною, стекались к знаменитому чуду. Никто не ехал в Пафос, никто не ехал в Книд, даже на самое Киферу для лицезрения богини Венеры никто не ехал;2
Пафос – город на острове Кипр; Книд – приморский город в Малой Азии; Кифера – остров у южного побережья Пелопоннеса. В этих местах находились самые знаменитые храмы Афродиты

Жертвоприношения стали реже, храмы заброшены, священные подушки раскиданы,3
Священные подушки – подушки, на которых расставлялись изображения богов во время особого жертвоприношения, когда статуи богов помещали перед накрытым столом.

Обряды в пренебрежении, не украшаются гирляндами изображения богов и алтари вдовствуют, покрытые холодною золою. К девушке обращаются с мольбами и под смертными чертами чтят величие столь могущественной богини; когда поутру дева появляется, ей приносят дары и жертвы во имя отсутствующей Венеры, а когда она проходит по площадям, часто толпа ей дорогу усыпает цветами и венками.

Чрезмерное перенесение божеских почестей на смертную девушку сильно воспламенило дух настоящей Венеры, и в нетерпеливом негодовании, потрясая головой, так в волнении она себе говорит:

30. «Как, древняя матерь природы! Как, родоначальница стихий! Как, всего мира родительница,4
Эти слова Венеры напоминают слова Изиды (Исиды) о себе (XI, 5), с которой ее отождествлял религиозный синкретизм II в.

Венера, я терплю такое обращение, что смертная дева делит со мною царственные почести и имя мое, в небесах утвержденное, оскверняется земною нечистотою? Да неужели я соглашусь делить сомнительные почести со своей заместительницей, принимающей под моим именем искупительные жертвоприношения, и смертная девушка будет носить мой образ? Напрасно, что ли, пастырь пресловутый,5
…пастырь пресловутый… – Парис, сын троянского царя Приама. Рождение его сопровождалось дурными знамениями, и отец приказал бросить новорожденного на горе Иде, но его подобрал и воспитал пастух. Парис был судьей в знаменитом споре Геры, Афины и Афродиты о том, кто из них прекраснее.

Суд и справедливость которого великий подтвердил Юпитер, предпочел меня за несравненную красоту столь прекрасным богиням? Но не на радость себе присвоила та самозванка, кто бы она ни была, мои почести! Устрою я так, что раскается она даже и в самой своей недозволенной красоте!» Сейчас же призывает она к себе сына своего крылатого, крайне дерзкого мальчика,6
Крылатый мальчик – сын Венеры Амур (греч. Эрот) изображался юношей или мальчиком с золотыми крылышками, с луком и стрелами, колчаном и иногда с факелом.

Который, в злонравии своем общественным порядком пренебрегая, вооруженный стрелами и факелом, бегает ночью по чужим домам, расторгая везде супружества, и, безнаказанно совершая такие преступления, хорошего решительно ничего не делает. Его, от природной испорченности необузданного, возбуждает она еще и словами, ведет в тот город и Психею7
Психея – от греческого слова psyche – душа.

– таково было имя девушки, – воочию ему показывает, рассказывает всю историю о соревновании в красоте; вздыхая, дрожа от негодования, говорит она ему:

31. «Заклинаю тебя узами любви материнской, нежными ранами стрел твоих, факела твоего сладкими ожогами, отомсти за свою родительницу. Полной мерой воздай и жестоко отомсти дерзкой красоте, сделай то единственное, чего мне больше всего хочется: пусть дева эта пламенно влюбится в последнего из смертных, которому судьба отказала и в происхождении, и в состоянии, и в самой безопасности, в такое убожество, что во всем мире не нашлось бы более жалкого».

Сказав так, она долго и крепко целует сына полуоткрытым ртом и идет к близлежащему краю омываемого морем берега; едва ступила она розовыми ступнями на влажную поверхность шумящих волн, как вот уже покоится на тихой глади глубокого моря, и едва только пожелала, как немедля, будто заранее приготовленная, показалась и свита морская: здесь и Нереевы дочери, хором поющие, и Портун со всклокоченной синей бородой, и Салация, складки одежды которой полны рыбой,8
Нереевы дочери – нереиды, морские нимфы, дочери Нерея. Портун – римский бог портов и пристаней. Салация – богиня бурного моря.

И маленький возница дельфинов Палемон; вот по морю здесь и там прыгают тритоны:9
…возница дельфинов Палемон… – Миф рассказывает, что царь Атамант, которого богиня Гера лишила рассудка, хотел убить свою жену Ино, но та вместе с сыном Меликертом бросилась в море. Оба почитались как морские божества-спасители (Меликерт – под именем Палемона). Возницей дельфинов он назван потому, что труп мальчика, по преданию, был вынесен на берег дельфином. Тритоны – второстепенные морские божества, изображавшиеся в виде полулюдей-полурыб.

Один в звучную раковину нежно трубит, другой от враждебного солнечного зноя простирает шелковое покрывало, третий к глазам госпожи подносит зеркало, прочие на двухупряжных колесницах плавают. Такая толпа сопровождала Венеру, которая держала путь к Океану.10
…держала путь к Океану. – По представлениям древних, Океан – огромная река, окружающая весь мир.

32. Между тем Психея, при всей своей очевидной красоте, никакой прибыли от прекрасной своей наружности не имела. Все любуются, все прославляют, но никто не является – ни царь, ни царевич, ни хотя бы кто-нибудь из простого народа, кто бы пожелал просить ее руки. Дивятся на нее, как на божественное явление, но все дивятся, как на искусно сделанную статую. Старшие две сестры, об умеренной красоте которых никакой молвы не распространялось в народе, давно уже были просватаны за женихов из царского рода и заключили уже счастливые браки, а Психея, в девах вдовица, сидя дома, оплакивает пустынное свое одиночество, недомогая телом, с болью в душе, ненавидя свою красоту, хотя она всех людей привлекала. Тогда злополучный отец несчастнейшей девицы, подумав, что это знак небесного неблаговоления, и страшась гнева богов, вопрошает древнейшее прорицалище – милетского бога11
…милетского бога… – то есть Аполлона, один из оракулов которого находился в селении Дидим близ Милета.

– и просит у великой святыни мольбами и жертвами для обездоленной девы мужа и брака. Аполлон же, хотя и грек и даже иониец,12
Иониец – житель Ионии, той части побережья Малой Азии, где находились греческие колонии.

Из уважения к составителю милетского рассказа дает прорицание на латинском языке:

33. Царь, на высокий обрыв поставь обреченную деву
И в погребальный наряд к свадьбе ее обряди;
Смертного зятя иметь не надейся, несчастный родитель:
Будет он дик и жесток, словно ужасный дракон.
Он на крылах облетает эфир и всех утомляет,
Раны наносит он всем, пламенем жгучим палит.
Даже Юпитер трепещет пред ним и боги боятся.
Стиксу внушает он страх, мрачной подземной реке.

Услышав ответ святейшего прорицателя, царь, счастливый когда-то, пускается в обратный путь недовольный, печальный и сообщает своей супруге предсказания зловещего жребия. Грустят, плачут, убиваются немало дней. Но ничего не поделаешь, приходится исполнять мрачное веление страшной судьбы. Идут уже приготовления к погребальной свадьбе злосчастнейшей девы, уже пламя факелов чернеет от копоти и гаснет от пепла, звук мрачной флейты переходит в жалобный лидийский лад,13
Лидийский лад… – Древние греки и римляне различали в музыке несколько тонов, или ладов; о них сам Апулей пишет во «Флоридах» так: «Простота эолийского лада, богатство ионийского, грусть лидийского, благочестие фригийского, воинственность дорийского» (отрывок 4-й).

И веселые гименеи оканчиваются мрачными воплями, а невеста отирает слезы подвенечной фатой. Весь город сострадает печальной участи удрученного семейства, и по всеобщему согласию тут же издается распоряжение об общественном трауре.

34. Но необходимость подчиниться небесным указаниям призывает бедненькую Психею к уготованной муке. Итак, когда все было приготовлено к торжеству погребального бракосочетания, трогается в путь в сопровождении всего народа, при общей скорби, похоронная процессия без покойника, и заплаканную Психею ведут не как на свадьбу, а как на собственное погребение. И когда удрученные родители, взволнованные такой бедой, медлили совершать нечестивое преступление, сама их дочка такими словами подбодряет их:

«Зачем долгим плачем несчастную старость свою мучаете? Зачем дыхание ваше, которое скорее мне, чем вам, принадлежит, частыми воплями утруждаете? Зачем бесполезными слезами лица, чтимые мною, пятнаете? Зачем темните мой свет в очах ваших? Зачем рвете седины? Зачем грудь, зачем сосцы эти священные поражаете ударами? Вот вам за небывалую красоту мою награда достойная! Поздно опомнились вы, пораженные смертельными ударами нечестивой зависти. Когда народы и страны оказывали нам божеские почести, когда в один голос новой Венерой меня провозглашали, тогда скорбеть, тогда слезы лить, тогда меня, как бы уже погибшую, оплакивать следовало бы. Чую, вижу, одно только название Венеры меня погубило. Ведите меня и ставьте на скалу, к которой приговорил меня рок. Спешу вступить в счастливый этот брак, спешу увидеть благородного супруга моего. Зачем мне медлить, оттягивать приход того, кто рожден всему миру на пагубу?»

35. Сказав так, умолкла дева и твердой уже поступью присоединилась к шествию сопровождавшей ее толпы. Идут к указанному обрыву высокой горы, ставят на самой ее вершине девушку, удаляются, оставив брачные факелы, освещавшие ей дорогу и тут же угасшие от потока слез, и, опустив головы, расходятся все по домам. А несчастные родители ее, удрученные такою бедою, запершись в доме, погруженные во мрак, предали себя вечной ночи. Психею же, боящуюся, трепещущую, плачущую на самой вершине скалы, нежное веяние мягкого Зефира, всколыхнув ей полы и вздув одежду, слегка подымает, спокойным дуновением понемногу со склона высокой скалы уносит и в глубокой долине на лоно цветущего луга, медленно опуская, кладет.

Книга пятая

1. Психея, тихо покоясь на нежном, цветущем лугу, на ложе из росистой травы, отдохнув от такой быстрой перемены в чувствах, сладко уснула. Вдосталь подкрепившись сном, она встала с легкой душой. Видит рощу, большими, высокими деревьями украшенную, видит хрустальные воды источника прозрачного. Как раз в самой середине рощи, рядом со струящимся источником, дворец стоит, не человеческими руками созданный, но божественным искусством. Едва вступишь туда, узнаешь, что перед тобою какого-нибудь бога светлое и милое пристанище. Штучный потолок, искусно сделанный из туи и слоновой кости, поддерживают золотые колонны; все стены выложены чеканным серебром с изображением зверей диких и других животных, словно устремившихся навстречу входящим. О, поистине то был удивительный человек, полубог, конечно, или, вернее, настоящий бог, который с искусством великого художника столько серебра в зверей превратил! Даже пол, составленный из мелких кусочков дорогих камней, образует всякого рода картины. Поистине блаженны, дважды и многократно блаженны те, что ступают по самоцветам и драгоценностям. И прочие части дома, в длину и ширину раскинутого, бесценны по ценности: все стены, отягченные массою золота, сияют таким блеском, что, откажись солнце светить, они сами залили бы дом дневным светом; каждая комната, каждая галерея, каждая даже створка дверная пламенеет. Прочее убранство не меньше соответствует величию дома, так что поистине можно подумать, будто великий Юпитер создал эти чертоги небесные для общения со смертными.

2. Привлеченная прелестью этих мест, Психея подходит ближе; расхрабрившись немного, переступает порог и вскоре с восхищенным вниманием озирает все подробности прекраснейшего зрелища, осматривая находящиеся по ту сторону дома склады, выстроенные с большим искусством, куда собраны великие сокровища. Нет ничего на земле, чего бы там не было. Но, кроме необычайности стольких богатств, было всего дивнее то, что сокровища целого мира никакой цепью, никаким засовом, никаким стражем не охранялись. Покуда она с величайшим наслаждением смотрела на все это, вдруг доносится до нее какой-то голос, лишенный тела. «Что, говорит, госпожа, дивишься такому богатству? Это все принадлежит тебе. Иди же в спальню, отдохни от усталости на постели; когда захочешь, прикажу купание приготовить. Мы, чьи голоса ты слышишь, твои рабыни, усердно будем прислуживать тебе, и как только приведешь себя в порядок, не замедлит явиться роскошный стол».

3. Психея ощутила блаженство от божественного покровительства и, вняв совету неведомого голоса, сначала сном, а затем купаньем смывает остаток усталости и, увидев тут же подле себя появившийся полукруглый стол, накрытый, как о том свидетельствовал обеденный прибор, для ее трапезы, охотно возлегает за него. И тотчас вина, подобные нектару, и множество блюд с разнообразными кушаньями подаются, будто гонимые каким-то ветром, а слуг никаких нет. Никого не удалось ей увидеть, лишь слышала, как слова раздавались, и только голоса имела к своим услугам. После обильной трапезы вошел кто-то невидимый и запел, а другой заиграл на кифаре, которой также она не видела. Тут до слуха ее доносятся звуки поющих многих голосов, и, хотя никто из людей не появлялся, ясно было, что это хор.

4. По окончании развлечений, уступая увещеваниям сумерек, отходит Психея ко сну. В глубокой ночи какой-то легкий шум долетает до ее ушей. Тут, опасаясь за девство свое в таком уединении, робеет она, и ужасается, и боится какой-либо беды, тем более что она ей неизвестна. Но вошел уже таинственный супруг и взошел на ложе, супругою себе Психею сделал и раньше восхода солнца поспешно удалился. Тотчас же голоса, дожидавшиеся в спальне, окружают заботами потерявшую невинность новобрачную. Так продолжалось долгое время. И по законам природы новизна от частой привычки приобретает для нее приятность, и звук неизвестного голоса служит ей утешением в одиночестве.

Меж тем родители ее старились в неослабевающем горе и унынии, а широко распространившаяся молва достигла старших сестер, которые все узнали и быстро, покинув свои очаги, поспешили, мрачные и печальные, одна за другой, повидаться и поговорить со своими родителями.

5. В ту же ночь со своей Психеей так заговорил супруг – ведь только для зрения он был недоступен, но не для осязания и слуха: «Психея, сладчайшая и дорогая супруга моя, жестокая судьба грозит тебе гибельной опасностью, к которой, полагаю я, следует отнестись с особым вниманием. Сестры твои, считающие тебя мертвой и с тревогой ищущие следов твоих, скоро придут на тот утес; если услышишь случайно их жалобы, не отвечай им и не пытайся даже взглянуть на них, иначе причинишь мне жестокую скорбь, а себе верную гибель».

Она кивнула в знак согласия и обещала следовать советам мужа, но, как только он исчез вместе с окончанием ночи, бедняжка весь день провела в слезах и стенаниях, повторяя, что теперь она уж непременно погибнет, накрепко запертая в блаженную темницу, лишенная общения и беседы с людьми, так что даже сестрам своим, о ней скорбящим, никакой помощи оказать не может и даже хоть краткого свидания с ними не дождется. Не прибегая ни к бане, ни к пище, ни к какому другому подкреплению, горько плача, отходит она ко сну.

6. Не прошло и минуты, как на ложе возлег супруг, появившийся немного раньше обыкновенного, и, обняв ее, еще плачущую, так ее вопрошает: «Это ли обещала ты мне, моя Психея? Чего же мне, твоему супругу, ждать от тебя, на что надеяться? И день и ночь, даже в супружеских объятиях, продолжается твоя мука. Ну, делай как знаешь, уступи требованиям души, жаждущей гибели. Вспомни только, когда придет запоздалое раскаяние, о серьезных моих увещеваниях».

Тогда она просьбами, угрозами, что иначе она умрет, добилась от мужа согласия на ее желание повидаться с сестрами, умерить их печаль и поговорить с ними. Так уступил супруг просьбам молодой своей жены; больше того, разрешил даже дать им в подарок, что ей захочется, из золотых украшений или драгоценных камней, неоднократно предупреждая при этом и подкрепляя слова свои угрозами, что если она, вняв гибельным советам сестер, будет добиваться увидеть своего мужа, то святотатственным любопытством этим она низвергнет себя с вершины счастья и навсегда впредь лишится его объятий. Она поблагодарила мужа и с прояснившимся лицом говорит: «Да лучше мне сто раз умереть, чем лишиться сладчайшего твоего супружества! Ведь кто б ты ни был, я люблю тебя страстно, как душу свою, и с самим Купидоном не сравняю. Но, молю тебя, исполни еще мою просьбу: прикажи слуге твоему Зефиру так же доставить сюда сестер моих, как он доставил меня». – И, запечатлев поцелуй для убеждения, ведя речь нежную, прильнув всем телом для соблазна, прибавляет к этим ласкам: – «Медовенький мой, муженек мой, твоей Психеи нежная душенька!» Силе и власти любовного нашептывания против воли уступил муж и дал обещание, что все исполнит, а как только стал приближаться свет, исчез из рук супруги.

7. А сестры, расспросив, где находится утес и то место, на котором покинута была Психея, спешат туда и готовы выплакать себе глаза, бьют себя в грудь, так что на частые крики их скалы и камни откликаются ответным звуком. Несчастную сестру свою по имени зовут, пока на пронзительный вопль их причитаний, доносившихся с горы, Психея вне себя, вся дрожа, не выбежала из дому и говорит: «Что вы напрасно себя жалобными воплями убиваете? Вот я здесь, о ком вы скорбите. Прекратите мрачные крики, отрите наконец щеки, мокрые от продолжительных слез, раз в вашей воле обнять ту, которую вы оплакиваете».

Тут, призвав Зефира, передает ему приказание мужа. Сейчас же, явившись на зов, он спокойнейшим дуновением доставляет их безопасным образом. Вот они уже обмениваются взаимными объятиями и торопливыми поцелуями, и слезы, прекратившиеся было, снова текут от радостного счастья. «Но войдите, говорит, с весельем под кров наш, к нашему очагу и утешьте с Психеей вашей скорбные души».

8. Промолвив так, начинает она и несметные богатства золотого дома показывать, и обращает внимание их слуха на великое множество прислуживающих голосов; щедро подкрепляет их силы прекраснейшим купанием и роскошью стола, достойного бессмертных, так что в глубине их душ, досыта насладившихся пышным изобилием поистине небесных богатств, пробуждается зависть. Наконец одна из них с большой настойчивостью и любопытством принялась расспрашивать, кто же хозяин всех этих божественных вещей, кто такой и чем занимается ее муж? Но Психея, боясь нарушить супружеские наставления, не выдает сокровенной тайны, а наскоро придумывает, что он человек молодой, красивый, щеки которого только что покрылись первым пушком, главным образом занятый охотой по полям и горам; и чтобы при продолжении разговора случайно не нарушить принятого ею решения, нагрузив их золотыми вещами и ожерельями из драгоценных камней, тут же призывает Зефира и передает их ему для доставления обратно.

9. Когда приказание это было без замедления выполнено, добрые сестры по дороге домой, преисполняясь желчью растущей зависти, много и оживленно между собою толковали. Наконец одна из них так начала: «Вот слепая, жестокая и несправедливая судьба! Нравится тебе, чтобы, рожденным от одного и того же отца, одной матери, столь различный жребий выпал нам на долю! Нас, старших как-никак по возрасту, ты предаешь иноземным мужьям в служанки, отторгаешь от родного очага, от самой родины, так что вдали от родителей влачим мы жизнь изгнанниц; она же, самая младшая, последний плод уже утомленного чадородия, владеет такими богатствами и мужем божественным, а сама и пользоваться-то как следует таким изобилием благ не умеет. Ты видела, сестра, сколько в доме находится драгоценностей, какие сверкающие одежды, какие блестящие перлы, сколько, кроме того, под ногами повсюду разбросано золота. И если к тому же муж ее так красив, как она уверяет, то нет на свете более счастливой женщины. Может быть, как усилится привычка ее божественного мужа, укрепится привязанность, он и ее самое сделает богиней. Клянусь Геркулесом, к тому идет дело! Так она вела себя, так держалась. Да, метит она на небо; богиней держится эта женщина, раз и невидимых служанок имеет, и самими ветрами повелевает. А мне, несчастной, что досталось на долю? Прежде всего муж в отцы мне годится, плешивее тыквы, телосложением тщедушнее любого мальчишки и все в доме держит на замках и запорах».

10. Другая подхватывает: «А мне какого мужа терпеть приходится? Скрюченный, сгорбленный от подагры и по этой причине крайне редко в любви со мной находящийся; большую часть времени растираю его искривленные, затвердевшие, как камень, пальцы и обжигаю эти тонкие руки мои пахучими припарками, грязными тряпками, зловонными пластырями, словно я не законная супруга, а сиделка, для работы нанятая. Видно, что ты, сестра, – я скажу открыто, что чувствую, – переносишь это с полным или даже рабским терпением. Ну, а что касается до меня, так я не могу больше выдержать, что такая блаженная судьба досталась на долю недостойной. Вспомни только, как гордо, как вызывающе вела она себя с нами, самое хвастовство это, неумеренно проявленное, доказывает надменность ее духа; потом от таких несметных богатств скрепя сердце бросила нам крошку и тотчас, тяготясь нашим присутствием, приказала удалить нас, выдуть, высвистать. Не будь я женщиной, перестань я дышать, если не свергну ее с вершины такого богатства. Если и тебя, что вполне естественно, возмутило это оскорбление, давай обе вместе серьезно посоветуемся и примем решение, что нам делать. Но подарки, которые мы принесли с собою, не будем показывать ни родителям, ни кому другому, также совсем не будем упоминать, что нам известно что-либо о ее спасении. Довольно того, что мы сами видели, чего бы лучше нам не видеть, а не то чтобы нашим родителям и всему народу разглашать о таком ее благополучии. Не могут быть счастливы те, богатство которых никому не ведомо. Она узнает, что не служанки мы ей, а старшие сестры. Теперь же отправимся к супругам и к бедным, но вполне честным очагам нашим; не спеша и тщательно все обдумав, мы более окрепшими вернемся для наказания гордыни».

11. По душе пришелся злодейский план двум злодейкам; итак, спрятав все богатые подарки, выдирая себе волосы и царапая лицо, чего они и заслуживали, притворно возобновляют они плач. Затем, напугав родителей, рана которых снова открылась, полные безумия, быстро отправляются по своим домам, строя преступный, поистине отцеубийственный замысел против невинной своей сестры.

Меж тем неведомый Психее супруг снова убеждает ее в ночных своих беседах: «Видишь ли, какой опасности ты подвергаешься? Судьба издалека начала бой, и если очень крепких ты не примешь мер предосторожности, скоро лицом к лицу с тобой сразится. Коварные девки эти всеми силами готовят против тебя гибельные козни, и главная их цель – уговорить тебя узнать мои черты, которые, как я тебя уже не раз предупреждал, увидевши, не увидишь больше. Итак, если через некоторое время ламии14
Ламии – см. прим. 26.

Эти негодные, полные злостных планов, придут сюда, – а они придут, знаю это, – то не говори им ни слова. Если же, по прирожденной простоте твоей и по нежности душевной, сделать этого ты не сможешь, то по крайней мере не слушай никаких речей про своего мужа и не отвечай на них. Ведь скоро семья наша увеличится, и детское еще чрево твое носит в себе новое дитя для нас – божественное, если молчанием скроешь нашу тайну, если нарушишь секрет – смертное».

12. Психея при вести этой от радости расцвела и, утешенная божественным отпрыском, в ладоши захлопала, и славе будущего плода своего возвеселилась, и почтенному имени матери возрадовалась. В нетерпении считает она, как идут дни и протекают месяцы, дивится непривычному, неведомому грузу и постепенному росту плодоносного чрева от столь кратковременного укола. А те две заразы, две фурии гнуснейшие, дыша змеиным ядом, торопились снова пуститься в плаванье с преступной поспешностью. И снова на краткое время появляющийся супруг убеждает свою Психею: «Вот пришел последний день, крайний случай; враждебный пол и кровный враг взялся за оружие, снялся с лагеря, ряды выстроил, сигнал протрубил; уже с обнаженным мечом преступные сестры твои подступают к твоему горлу. Увы, какие бедствия грозят нам. Психея нежнейшая! Пожалей себя, пожалей нас и святою воздержанностью спаси дом, мужа, самое себя и нашего младенца от несчастья нависшей гибели. О, если бы тебе негодных женщин этих, которых после смертоубийственной ненависти к тебе, после попранной кровной связи непозволительно называть сестрами, не пришлось ни слышать, ни видеть, когда они наподобие сирен15
Сирены – сказочные девы, завлекавшие своим пением на остров проплывающих мимо моряков, чтобы их погубить. Во времена Апулея их представляли сидящими на утесе, о который разбиваются корабли зачарованных мореплавателей.

С высокого утеса будут оглашать скалы своими губительными голосами!»

13. Заглушая речь жалобными всхлипываньями, Психея отвечала: «Насколько знаю я, ты имел уже время убедиться в моей верности и неразговорчивости, теперь не меньшее доказательство дам я тебе душевной крепости. Отдай только приказание нашему Зефиру исполнить его обязанность и, в замену отказанного мне лицезрения священного лика твоего, позволь мне хоть с сестрами увидеться. Заклинаю тебя этими благовонными, по обе стороны спадающими кудрями твоими, твоими нежными, округлыми, на мои похожими ланитами, грудью твоей, каким-то таинственным огнем наполненной, – да узнаю я хоть в нашем малютке черты твои! – в ответ на смиренные просьбы и мольбы нетерпеливые доставь мне радость обнять своих сестер и душу верной и преданной тебе Психеи утешь этим счастьем. Ни слова больше не спрошу я о твоем лице, самый мрак ночной мне уже не досаждает, так как при мне свет твой». Зачарованный речами этими и сладкими объятиями, супруг ее, отерев слезы ей своими волосами, обещал ей все исполнить и исчез, предупреждая свет наступающего дня.

14. А чета сестер, связанная заговором, не повидав даже родителей, прямо с кораблей проворно направляется к обрыву и, не дождавшись появления переносившего их ветра, с дерзким безрассудством бросается в глубину. Но Зефир, памятуя царские приказы, принял их, хоть и против воли, на свое лоно и легким дуновением опустил на землю. Они, не мешкая, сейчас же поспешным шагом проникают в дом, обнимают жертву свою, лицемерно прикрываясь именем сестер, и, под радостным выражением храня в себе тайник глубокого скрытого обмана, обращаются к ней со льстивой речью: «Вот, Психея, теперь уже ты не прежняя девочка, сама скоро будешь матерью. Знаешь ли ты, сколько добра ты носишь для нас в этом мешочке? Какой радостью все наше семейство обрадуешь? Для нас-то счастье какое, что будем нянчить это золотое дитятко! Если, как и следует ожидать, ребенок по красоте выйдет в родителей, наверно. Купидона ты на свет произведешь».

15. Так с помощью поддельной нежности они мало-помалу овладевают душою сестры. Как только они отдохнули с дороги на креслах и освежились горячими парами бани, она принялась угощать их в прекраснейшей столовой удивительными совершенными кушаньями и закусками. Велит кифаре играть – звенит, флейте исполнять – звучит, хору выступить – поет. Всеми этими сладчайшими мелодиями невидимые музыканты смягчали души слушателей. Но преступность негодных женщин не успокоилась и от мягкой нежности сладчайшего пения: направляя разговор к заранее обдуманной коварной западне, принимаются они с хитростью расспрашивать, кто ее муж, откуда родом, чем занимается. Она же, по крайней простоте своей забыв, что говорила прошлый раз, заново выдумывает и рассказывает, что муж ее из ближайшей провинции, ведет крупные торговые дела, человек уже средних лет, с редкой проседью. И, не задерживаясь на этом разговоре, снова нагружает их богатыми подарками и передает для отправления ветру.

16. Пока, поднятые спокойным дуновением Зефира, возвращаются они домой, так между собою переговариваются: «Что скажешь, сестрица, о такой чудовищной лжи этой дурочки? То юноша, щеки которого покрыты первым пушком, то человек средних лет, у которого уже пробивается седина. Кто же он такой, что в столь короткий промежуток времени внезапно успел состариться? Не иначе, сестрица, или негодница это все наврала, или мужа в глаза не видела; что бы ни было правдой, прежде всего надо низвергнуть ее с высоты благополучия. Если она не знает лица своего мужа, – значит вышла за какого-нибудь бога16
Если она не знает лица своего мужа, – значит вышла за какого-нибудь бога… – Мифы рассказывают, что, соединяясь со смертными женщинами, боги обыкновенно скрывали свое настоящее обличье.

И готовится произвести на свет бога. А уж если она (да не случится этого!) прослывет матерью божественного ребенка, я тут же на крепкой петле повешусь. Однако вернемся к родителям нашим и, как начало тех речей, с которыми к Психее обратимся, сплетем подходящую ложь».

17. Так, воспламененные, поговорив надменно с родителями, усталые от бессонно проведенной ночи, ранним утром летят они к утесу и, оттуда с помощью обычного ветра быстро снесенные вниз, выжимают из глаз своих слезы и с такой хитростью начинают свою речь к сестре: «Счастливая, ты сидишь, не беспокоясь о грозящей тебе опасности, блаженная в неведении такой беды, а мы всю ночь напролет, не смыкая глаз, думали о твоих делах и горько скорбим о твоих бедствиях. Мы наверняка узнали и не можем скрыть от тебя, разделяя скорбь и горе твое, что тайным образом спит с тобою по ночам огромный змей, извивающийся множеством петель, шея у которого переполнена вместо крови губительным ядом и пасть разинута, как бездна. Вспомни предсказания пифийского оракула,17
…предсказания пифийского оракула. – Оракул, предсказавший судьбу Психеи, назван здесь пифийским потому, что самое знаменитое прорицалище находилось в храме Аполлона Пифийского в Дельфах, и сам Аполлон часто называется Пифийцем.

Что провозвестил тебе брак с диким чудовищем. К тому же многие крестьяне, охотники, поблизости охотившиеся, множество окрестных жителей видели, как он под вечер возвращался с пастбища и переправлялся вброд через ближайшую реку.

18. Все уверяют, что недолго он будет откармливать тебя, льстиво угождая кушаньями, но пожрет, отягощенную лучшим из плодов. Теперь тебе представляется выбор: или захочешь послушаться сестер твоих, заботящихся о дорогом твоем спасении, и, избежав гибели, жить с нами в безопасности, или же быть тебе погребенной во внутренностях жесточайшего гада. Если тебе нравится уединение этой деревни, наполненной голосами, или тайные соединения зловонной и опасной любви и объятия змея ядовитого, – дело твое, мы по крайней мере свой долг честных сестер исполнили».

На бедняжку Психею, простую душой и нежненькую, ужас напал от таких зловещих слов: из головы вылетели все наставления супруга, забылись и собственные обещания, и, готовая броситься в бездну несчастий, вся трепеща, покрывшись смертельной бледностью, заикаясь, прерывающимся шепотом начинает она говорить сестрам такие слова:

19. «Вы, дражайшие сестры, как и надо было ожидать, исполняете священный долг ваш, и те, по-видимому, не солгали, кто сообщил вам такие сведения. Ведь я никогда в глаза не видала лица своего мужа, совсем не знаю, каков он; лишь по ночам слышу я голос таинственного супруга, и мне приходится мириться с тем, что при появлении света он обращается в бегство, так что я вполне могу поверить вашим утверждениям, что он некое чудовище. Он сам часто и грозно запрещал мне искать его лицезрения и грозил большим бедствием, если я полюбопытствую увидеть его внешность. Если можете вы предпринять что-нибудь для спасения сестры вашей, находящейся в опасности, теперь же делайте, иначе дальнейшая беззаботность уничтожит благодеяние первоначальной предусмотрительности».

Тогда, подступив через открытые уже ворота к незащищенной душе сестры своей, преступные женщины отбросили всякое прикрытие тайных ухищрений и, обнажив мечи обмана, нападают на пугливое воображение простодушной девочки.