Имя главной героини феликса кривина. Кривин Феликс Давидович «Полусказки

Кривин Феликс Давидович Феликс Давидович Кривин родился 11 июня 1928 года в городе Мариуполь. В 1933 году семья переехала в Одессу. В 1945 году после войны приехал в Измаил, где работал учеником моториста, а затем мотористом на самоходной барже «Эдельвейс» Дунайского пароходства.

Работал ночным корректором в газете «Придунайская правда» (здесь были опубликованы его первые стихи), был радиожурналистом Измаильского областного радиокомитета, окончил вечернюю среднюю школу. После окончания в 1951 г. Киевского педагогического института работал учителем в Мариуполе.

Потом, много позже, появились сборники "Учёные сказки", "Хвост павлина", "Принцесса грамматики". Так мы узнаём, что есть удивительная страна Грамматики. Путешествуя по этой стране, ты делаешь открытие за открытием, узнаёшь, какую силу неожиданно приобретают частицы, что есть слова добрые и коварные. Например, буква "р". Ведь одно дело, когда тебя почитают, а другое, когда прочитают. Поступок становится проступком. Вы легли поспать, но вам придется проспать. Нужно поверить в силу слова, а если не хотите, то можете проверить.

В этой книжке Грамматика, Математика и Физика расскажут о жизни. Они поделятся с вами огромным жизненным опытом, потому что ведь грамматика, математика и физика очень древние предметы, они многое знают, хотя не обо всем говорят. Они расскажут о Безличном Глаголе, который считает себя важной личностью, об атамане разбойников кровожадном Минусе, который у всех все отнимает, о Белой Тучке, которая выплакала себя, потому что связалась с легкомысленным Ветром.

Чего только нет у нас на земле. А когда-то давным- давно, на земле очень многого не было. Не было чайников, карандашей, велосипедов, телевизоров и многих других предметов, которые мы теперь называем предметами первой необходимости. Ну, раз на земле ничего этого не было, пришлось добывать из-под земли. Со временем люди этому научились… Детям о полезных ископаемых Для детей дошкольного возраста Содержание: Медная сказка, Алюминиевая сказка, Глиняная сказка, Гипсовая сказка, Асфальтовая сказка

Лисичка Фенек живёт посреди пустыни, куда вести доходят с большим опозданием, но она всегда бывает в курсе последних событий и обо всем узнаёт не позже, а раньше других. Потому что лисичка Фенек слышит не хуже, а лучше других, потому что уши у нее не меньше, а больше других, хотя сама она по сравнению с ними маленькая. Очень большие уши, что тут и говорить, и выросли они оттого, … (Прочитай сказку Ф. Кривина «Сказка про лисичку Фенек» и узнаешь, отчего всё это произошло.)

Комариная ночь В комариную ночь Мне сказал мой малыш, Раскрывая большой Комариный секрет, Отчего комары, Комариную тишь Протыкая насквозь, Прилетают на свет. Вы не смейтесь, пожалуйста, Будьте добры! Все великие истины Очень просты. Отчего они к свету летят, Комары? Потому что боятся они Темноты. Феликс Кривин

Ф. Кривин переводил стихи украинских поэтов. Книги Феликса Давидовича Кривина переведены на множество языков английский, хинди, пенджаби, чешский, польский, немецкий, словацкий, венгерский, финский, болгарский, а также на языки республик Советского Союза.

В 1998 году выехал на постоянное место жительства в Израиль, проживает в Беер-Шеве. В 2001 году в Москве, в издательстве «ЭКСМО- Пресс», в серии «Антология сатиры и юмора» (том 18) вышла книга «Феликс Кривин» (670 страниц). В 2006 году он стал лауреатом независимой литературной «Русской премии» Подкарпатской Руси.

Феликс Давидович Кривин— советский детский писатель, поэт, прозаик.
Родится 11 июля 1928 года в городе Мариуполь.
В 1933 году семья переехала в Одессу.
В 1945 году после эвакуации приехал в Измаил, где работал учеником моториста, а затем мотористом на самоходной барже «Эдельвейс» Дунайского пароходства; ночным корректором в газете «Придунайская правда» (здесь были опубликованы его первые стихи), радиожурналистом Измаильского областного радиокомитета, окончил вечернюю среднюю школу.
В 1951 году окончил Киевский педагогический институт.
В 1951—1954 — учительствовал в Мариуполе, женился.
В 1954—1955 — жил в Киеве.
В 1955 году переехал в Ужгород. Работал редактором Закарпатского областного издательства.
В 1962 году был принят в Союз писателей Украины. В Москве вышла книга «В стране вещей», в Ужгороде — «Карманная школа».
В 1990 году — лауреат республиканской премии имени В.Г. Короленко.
В 1998 году — выехал на постоянное место жительства в Израиль, проживает в Беер-Шеве.

http://dic.academic.ru

Муравей

— Почему вы не носите очки? — спросили у Муравья.
— Как вам сказать… — замялся он. — Мне нужно видеть солнце и небо, и
эту дорогу, которая неизвестно куда ведет. Мне нужно видеть улыбки моих
друзей… Мелочи меня не интересуют.

Ночь

Было тихо.
Было темно.
В темноте — сквозь окно — светились желтые зрачки звезд.
В тишине — за окном — притаились какие-то шорохи.
Мышка сказала:
— Когда я вырасту большой, я обязательно стану кошкой…

Пень

Пень стоял у самой дороги, и прохожие часто спотыкались об него.
— Не все сразу, не все сразу, — недовольно скрипел Пень. — Приму
сколько успею: не могу же я разорваться на части! Ну и народ — шагу без
меня ступить не могут!

Окно в мир

В старину люди любили посидеть у окна, а теперь они больше сидят перед
телевизором.
Телевизор-то вообще больше показывает, по нему не только улицу, но и
разные страны увидишь. Но окно зовет прогуляться, свежим воздухом
подышать, а телевизору приятней, когда все сидят дома. Перед телевизором.
Все сидят, а он показывает, как там другие люди прогуливаются, свежим
воздухом дышат. У тех, кто дышит воздухом, такой хороший цвет лица…
Особенно на хорошем цветном телевизоре.

Парус

— Опять этот ветер! — сердито надувается Парус. — Ну разве можно
работать в таких условиях?
Но пропадает ветер — и Парус повисает, расслабляется. Ему уже и вовсе
не хочется работать.
А когда ветер появляется снова. Парус опять надувается:
— Ну и работенка! Бегай целый день, как окаянный… Добро бы еще хоть
ветра не было…

Часы, минуты, секунды

Часовая стрелка на семейных часах движется медленно-медленно.
Как дедушка.
Минутная стрелка движется побыстрей.
Как папа.
А самая маленькая стрелочка бегает быстро-быстро.
Как бегают маленькие.
Стрелка-дедушка показывает часы, стрелка-папа — минуты, а самая
маленькая стрелочка — секунды, потому что она и секунды не может на месте
посидеть.
Папа минуты не может на месте посидеть.
А дедушка сидит целый час. Для него часы пролетают так, как для других
минуты и секунды.
Грустно дедушке, что для него так быстро пролетают часы, и чтоб отвлечь
его от этих невеселых мыслей, у него то и дело спрашивают; который час?
Слышите, как?
Не которая минута.
Не которая секунда.
А который час.
Из уважения к дедушке.

Занавес

Всякий раз, когда спектакль близился к концу, Занавес очень волновался,
готовясь к своему выходу. Как его встретит публика? Он внимательно
осматривал себя, стряхивал какую-то едва заметную пушинку и — выходил на
сцену.
Зал сразу оживлялся. Зрители вставали со своих мест, хлопали, кричало
"браво". Даже Занавесу, старому, испытанному работнику сцены, становилось
немного не по себе оттого, что его так восторженно встречают. Поэтому,
слегка помахав публике, Занавес торопился обратно за кулисы.
Аплодисменты усиливались. "Вызывают, — думал Занавес. — Что поделаешь,
придется выходить!"
Так выходил он несколько раз подряд, а потом, немного поколебавшись, и
вовсе оставался на сцене. Ему хотелось вознаградить зрителей за внимание.
И тут — вот она, черная неблагодарность! — публика начинала
расходиться.

Израиль

Фе́ликс Дави́дович Кри́вин (род. 11 июня , Мариуполь , Донецкая область) - советский русскоязычный писатель , поэт , прозаик , автор интеллектуальных юмористических произведений.

Биография

Творчество

Феликс Кривин - автор десятков книг, выходивших с начала 1960-х годов в различных издательствах Советского Союза. Сотрудничал с Аркадием Райкиным , для которого писал интермедии .

В 2001 году в Москве, в издательстве «ЭКСМО-Пресс», в серии «Антология сатиры и юмора» (том 18) вышла книга «Феликс Кривин» (670 страниц).
В 2006 году - лауреат независимой литературной Подкарпатской Руси.

Уже первые сборники миниатюр Кривина вызвали внимание критики: Эдварда Кузьмина в журнале «Новый мир » отмечала, что «его маленькому жанру по плечу разные и большие нагрузки. По самому своему происхождению, по лукавой иносказательности это должна быть острая басня, злая присказка, шутливая или ядовитая притча. Поэтому так много в книжке метких критических жал. Но оказывается, что „рассказы о вещах“ могут дать и портрет героя наших дней. <…> И наконец, юмористическая побасенка может превратиться в лирический этюд» . Размышляя, в связи с одной из последующих книг Кривина, о причинах его творческого успеха, тот же критик указывал, что его миниатюры отличаются «способностью на любой предмет взглянуть с неожиданной, часто парадоксальной, стороны» и обязаны своей эффектностью «насыщенной, напряженной, сжатой, как пружина, композиции, стремительному сопоставлению времен»; значимо для Кривина и чувство языка: «скрытые возможности слова, его двойные и тройные значения, связи со словами-родственниками, словами-соседями и словами-противниками. Каждая частица слова живет, движется» .

Из библиографического списка

• «Вокруг капусты» - М.: Советский писатель, 1960
• «В стране вещей» - М.: Советский писатель, 1961
• «Карманная Школа» - Ужгород, 1962.
• «Полусказки» - Ужгород: Карпаты, 1964.
• «Божественные истории» - М.: Политиздат, 1966.
• «Учёные сказки» - Ужгород: Карпаты, 1967.
• «Несерьёзные Архимеды» - М.: Молодая гвардия, 1971.
• «Подражание театру» - Ужгород: Карпаты, 1971.
• «Гиацинтовые острова» - М.: Советский писатель, 1978.
• «Слабые мира сего» - М.: Правда, 1979 (Библиотечка «Крокодила»).
• «Принцесса грамматика или потомки древнего глагола» - Ужгород: Карпаты, 1981.
• «Миллион лет до любви» - Ужгород: Карпаты, 1985.
• «Изобретатель вечности» - М.: Советский писатель, 1985.
• «Круги на песке» - Ужгород: Карпаты, 1985.
• «Хвост павлина» - Ужгород: Карпаты, 1988.
• «Я угнал машину времени» - Ужгород: Карпаты, 1992.
• «Завтрашние сказки» - Ужгород: Карпаты, 1992.
• «Всемирная история в анекдотах» - Ужгород: Бокор, 1993.
• «Плач по царю Ироду» - Ужгород: Карпаты.
• «Тюрьма имени свободы» - Ужгород: ПИК «Патент», 1995.
• «Дистрофики» - Ужгород: ТО «Падіюн», 1996.
• «Брызги действительности» - Ужгород: Аудиотех, 1996.
• «Полусказки и другие истории» - Ужгород: Аудиотех, 1997.
• «Избранное» - Тель-Авив: Библиотека «Ивруса», 1999.
• «Избранное» Антология сатиры и юмора России XX века, том 18 - «Эксмо-Пресс», 2001.

Напишите отзыв о статье "Кривин, Феликс Давидович"

Примечания

Ссылки

• в «Журнальном зале »

Отрывок, характеризующий Кривин, Феликс Давидович

У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.

Почему вы не носите очки? - спросили у Муравья.

Как вам сказать… - ответил он. - Мне нужно видеть солнце и небо, и эту дорогу, которая неизвестно куда ведет. Мне нужно видеть улыбки моих друзей… Мелочи меня не интересуют.

ТРУДНЫЙ ЦЫПЛЕНОК

Не успел Цыпленок вылупиться, как тотчас получил замечание за то, что разбил яйцо. Бог ты мой, откуда у него такие манеры? Очевидно, это что-то наследственное…

ПОГРЕМУШКА

Нужно быть проще, доходчивее, - наставляет Скрипку Погремушка. Меня, например, всегда слушают с удовольствием. Даже дети и те понимают!

Картина дает оценку живой природе:

Все это, конечно, ничего - и фон, и перспектива. Но ведь нужно же знать какие-то рамки!

ПАТЕФОННАЯ ИГЛА

Тупая Патефонная Игла жаловалась:

Когда-то я пела, и меня с удовольствием слушали, а теперь вот - уши затыкают. Еще бы! Разве это пластинки?! Разве это репертуар?!

ТВОРЧЕСКИЙ МЕТОД

Среди цветов - спор о прекрасном.

Слово берет Колючка:

Я никак не могу согласиться с творческим методом Розы. Острота - это да! Проникновение до самых глубин - это я понимаю! Но представлять все в розовом свете…

СИЛА УБЕЖДЕНИЯ

Помещение должно быть открыто, - глубокомысленно замечает Дверная Ручка, когда открывают дверь.

Помещение должно быть закрыто, - философски заключает она, когда дверь закрывают.

Убеждение Дверной Ручки зависит от того, кто на нее нажимает.

Нам, кажется, по пути, - сказала Заноза, впиваясь в ногу. - Вот и хорошо: все-таки веселее в компании. Почувствовав боль, мальчик запрыгал на одной ноге, и Заноза заметила с удовольствием:

Ну вот, я же говорила, что в компании веселее!

ДОСТОИНСТВО

По величине Колибри чуть больше пчелы, но все-таки она - птица!

Наши орлы - хорошие ребята, - говорит Колибри.

Так, между прочим, когда к слову приходится.

Новенькая Заплата достаточно ярка, и она никак не может понять, почему ее стараются спрятать. Ведь она так выделяется на этом старом костюме!

Среди однообразных букв на листе бумаги одна Клякса умеет сохранить свою индивидуальность. Она никому не подражает, у нее свое лицо, и прочитать ее не так-то просто.

РАЗГОВОР С КОЛЕСОМ

Трудно нашему брату, колесу. Всю жизнь трясись по дороге, а попробуй только перевести дух, такую получишь накачку!

Значит, спуску не дают?

Ох, не дают! Да еще того и гляди - под машину угодишь. Вот что главное.

Под машину? Разве ты не под машиной работаешь?

Еще чего придумаете! Я пятое колесо, запасное…

Опять этот ветер! - сердито надувается Парус. - Ну разве можно работать в таких условиях?

Но пропадает ветер - и Парус обвисает, останавливается. Ему уже и вовсе не хочется работать.

А когда ветер появляется снова. Парус опять надувается:

Ну и работенка! Бегай целый день, как окаянный. Добро бы еще хоть ветра не было…

Юбилей Термоса.

Говорит Графин:

Мы собрались, друзья, чтобы отметить славную годовщину нашего уважаемого друга! (Одобрительный звон бокалов и рюмок.) Наш Термос блестяще проявил себя на поприще чая. Он сумел пронести свое тепло, не растрачивая его по мелочам. И это по достоинству оценили мы, благодарные современники: графины, бокалы, рюмки, а также чайные стаканы, которые, к сожалению, здесь не присутствуют.

Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, Часы не шли: они стояли на страже времени.

Сидя на лбу низенького человека, Прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал:

«Вот бы мне такое положение!»

Пень стоял у самой дороги, и прохожие часто спотыкались об него.

Не все сразу, не все сразу, - недовольно скрипел Пень. - Приму сколько успею: не могу же я разорваться на части! Ну и народ - шагу без меня ступить не могут!

Замерзнет, небось, человек, - беспокоился Хлястик. - Руки, ноги, плечи поотмораживает. За поясницу-то я спокоен, здесь я лично присутствую. А как на других участках?

ПУСТАЯ ФОРМАЛЬНОСТЬ

Гладкий и круглый Биллиардный Шар отвечает на приглашение Лузы:

Ну что ж, я - с удовольствием! Только нужно сначала посоветоваться с Кием. Хоть это и пустая формальность, но все-таки…

Затем он пулей влетает в Лузу и самодовольно замечает:

Ну вот, я же знал, что Кий возражать не станет…

НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ

Работаешь с утра до вечера, - сокрушался Здоровый Зуб, - и никакой тебе благодарности! А Гнилые Зубы - пожалуйста: все в золоте ходят. За что, спрашивается? За какие заслуги?

Покрасьте меня, - просит Лоскут. - Я уже себе и палку подобрал для древка. Остается только покраситься.

В какой же тебя цвет - в зеленый, черный, оранжевый?

Я плохо разбираюсь в цветах, - мнется Лоскут. - Мне бы только стать знаменем.

ПОДСВЕЧНИК

Старый Подсвечник, немало поработавший на ниве освещения, никак не может понять новых веяний.

Конечно, сегодняшние лампочки - светлые головы, - соглашается он. Но в наше время свечи жили иначе. Они знали свое место, не рвались на потолок, а между тем буквально заплывали жиром…

ВОПРОС ЖИЗНИ

Плащ-дождевик недоволен жизнью.

В ясную, солнечную погоду, когда только бы и гулять, его держат под замком, а когда выпускают из дому - обязательно дождь припустит.

Что это? Случайное совпадение или злой умысел?

На этот вопрос не может дать ответа Плащ-дождевик, хотя проницательность его всем хорошо известна.

Он мягкий, теплый, податливый, он так и просится в руки тех, кто может устроить его судьбу. В это время он даже не брезгает черной работой шпаклевкой.

Но вот он находит свою щель, пролезает в нее, устраивается прочно и удобно.

И сразу в характере его появляются новые черты: холодность, сухость и упрямая твердость.

Феликс Кривин - это живой классик русской литературы. Пик его популярности приходится на 70-80-е годы XX века. Сегодня его печатают нечасто, но всё написанное им по-прежнему актуально, живо и увлекательно.

Творческий портрет писателя

Пытаться однозначно определить творческий профиль писателя Феликса Кривина - бессмысленная задача. Он неподражаем во многих жанрах, хотя все они так или иначе имеют отношение к юмору. Он пишет басни, сказки, афоризмы, стихи, пародии, поучительные книги для детей.

Отличительная черта всех произведений Кривина - тонкий юмор, неординарный авторский взгляд и лаконизм. В его книгах вы не найдете длинных описаний, подробных характеристик персонажей и лирических отступлений от главной темы. Он умеет донести до читателя свою мысль посредством одной-двух фраз.

Феликс Кривин изобрел новую разновидность сказки. Во-первых, они предназначены не только для детей, но и для взрослых. Во-вторых, они максимально сжаты и динамичны. В-третьих, всё в них держится на игре слов. Кривин сталкивает буквальное и переносное значение слов, и в месте их столкновения неожиданно рождается новый смысл.

Автор учит видеть смешное в самых обычных предметах, начиная с бытовых вещей, градусников, шкафов, гвоздей и заканчивая далекими звездами и планетами. Он оживляет предметы реального мира, обращается к серьезным наукам, математике, грамматике, зоологии, делая их занимательными, и везде обнаруживает повод для искреннего и доброго смеха.

Как работает автор

Миниатюры и стихи Кривина написаны легким и живым языком, поэтому может показаться, что и сама писательская работа не составляет для автора труда. Можно предположить, что Феликс Кривин - блестящий импровизатор и создает свои произведения на одном дыхании. Они слетают с его уст, как брызги от фонтана, и его задача - только успеть записать.

Но это справедливо лишь отчасти. Конечно, идеи и образы рождаются молниеносно, а вот чтобы добиться максимальной выразительности, требуются часы, дни и недели. Жена Феликса Кривина Наталья в одном интервью рассказала, что ее муж всегда и всюду носит с собой блокнот для записей. Даже ночью он может вскочить и записать пришедшую к нему мысль или слово. А уже потом, садясь за пишущую машинку, он превращает их в стихи, сказки или рассказы.

Феликс Кривин: биография

Для детей писать сложнее всего, это Чтобы быть понятным и интересным для этой аудитории, нужно и самому суметь остаться ребенком, продолжать смотреть на мир с любопытством и интересом. Феликс Кривин и здесь нарушает стереотипы.

Дело в том, что ему самому пришлось повзрослеть довольно рано. Писатель родился в семье военного в 1928 году. Он сам называет этот год счастливым, т. к. сумма двух первых цифр года его рождения равна сумме двух последних. В пять лет он лишился отца, а когда ему было 13, началась Великая отечественная война. Рано пришлось Феликсу Кривину освоить рабочие специальности, он был слесарем, после работал мотористом на барже. Также рано он осознал и свое истинное призвание. Уже в 18 лет, в следующий «счастливый» по кривинской теории год, 1946, он твердо знал, что главное дело его жизни - литература. В этот год состоялась его первая публикация в литературной рубрике газеты «Придунайская правда».

Жизнь и дальше не баловала писателя. Еврейское происхождение закрывало перед ним многие двери. Там, где другой мог пройти напрямик, Кривину требовалось искать обходные пути. Кто знает, может, именно благодаря этим испытаниям русская литература пополнилась именем «Феликс Кривин». Биография у него весьма прозаическая, если не сказать трагическая, однако и ее он умеет рассказать с присущей ему иронией.

Путь к читателю

Время шестидесятников, поэтов, которые декламировали свои стихи на стадионах и собирали полные концертные залы, не отодвинуло Кривина на задний план. Да, его не знали в лицо, но у него был свой читатель, который раз и навсегда полюбил ни с чем не сравнимый стиль и юмор этого автора. Были среди поклонников Кривина и известные люди. Он дружил с Г. Гориным и был знаком с С. Маршаком, с большим успехом читал свои миниатюры А. Райкину и Л. Утесову.

По страницам книг

Первая книга писателя вышла в 1961 году, называлась она «Вокруг капусты» и содержала шуточные стихи и басни.

Дальше Кривина заинтересовал жанр поучительной детской литературы. В 1962 году была опубликована его «Карманная школа». Эта книга и сегодня очень популярна. В занимательной форме автор дает объяснение довольно сложных тем из курса математики, русского языка, физики. Позднее Кривин написал еще несколько книг на эту тему: «Несерьезные Архимеды» (1971), «Принцесса Грамматика» (1981), «Сказки, добытые из-под земли» (1981) и другие.

Интересовали автора и социальные темы. В 1963 году он закончил повесть «Птичий город». Это яркое сатирическое произведение впервые было опубликовано только в 1989 году, а отдельным изданием уже с немного измененным названием («Пеший город») вышло в 2000.

Его миниатюры, рассказы, стихи умеют запечатлеть мгновения времени, как это делают фото. Кривин Феликс Давидович при этом вписал свое имя в историю русской и мировой литературы не на мгновение, а на века.