Чем социалисты отличаются от анархистов? Государственный социализм и анархизм. (В чем их сходство и в чем различие)

«Анархия» - это термин, который в сознании большинства людей является синонимом понятию «хаос», «беспорядок». Однако в социологии и политологии этот термин имеет несколько иное значение. В статье мы подробнее разберемся в понятии, происхождении, основных учениях и направлениях анархизма. Более подробно разберем такое направление, как анархо-капитализм. В чем его суть и отличие от других направлений анархизма? Постараемся выяснить далее в статье.

Понятие

Анархизм - это общественно-политическое и социально-экономическое учение, которое отрицает необходимость существования государства. Интересы мелкого крестьянства и малого бизнеса противопоставляются интересам крупных корпораций.

Существует миф, что анархизм - это одно из направлений социализма. Он сложился в нашем сознании после революции и гражданской войны: верным союзником большевиков на территории современной Украины долгое время были анархисты Нестора Махно.

Однако это абсолютно неверно. Анархизм, а особенно одно из его направлений - анархо-капитализм, - наоборот, отрицает создание крупных общественных корпораций. Социализм - как предварительная стадия коммунизма - хоть и предполагает создание единого справедливого и равного общества, но при господствующей роли государства, во главе которого и должны находиться «правильные люди» - большевики, эсеры, пролетарии и др. Фактически, это направление также призывает к созданию корпорации, только, в отличие от капитализма, с одним-единственным собственником - государством.

Философской основой анархизма являются индивидуализм, субъективизм, волюнтаризм.

Направления

На сегодняшний день выделяются два крупных направления анархизма:

Анархо-индивидуализм.
Анархо-социализм.

Идеологически это абсолютно два противоположных направления. Их объединяет только одно - идея отказа от государства. Все остальные взгляды диаметрально противоположные. Анархо-социализм, скорее, относится к левому течению, наряду с коммунизмом, социализмом и пр. Анархо-индивидуализм - это, скорее, правое течение. Его принципы развивал Макс Штирнер, Генри Дэвид, Мюррей Ротбард и др. Оба блока также подразделяются на различные течения, каждое из которых имеет свои взгляды на те или иные процессы.

Основные направления индивидуализма

Анархо-индивидуализм подразделяется на следующие направления:

Анархо-капитализм. Здесь мы не будем подробно его расписывать, так как этому направлению будет посвящена большая часть нашей статьи.
Анархо-феминизм. Движение зародилось в Ярким представителем его можно считать Эмму Гольдман - «красную Эмму». Эта женщина иммигрировала из России еще до революции, и обосновалась в США. Анархо-феминистки также выступали против государства как аппарата по навязыванию традиционно сложившихся концепций семейных отношений, образования и гендерных ролей. сегодня являлась бы ярой правозащитницей, которая бы продолжала бороться за равноправие женщин, за права секс-меньшинств и др. Брак, считала она, - это обычный экономический контракт между мужчиной и женщиной. И эти взгляды она обрушивала на массовое сознание через выступления, публикации книг еще сто лет назад, когда западное общество сохраняло свою религиозность и традиционализм.
Зелёный анархизм - акцентирует внимание на проблеме охраны окружающей среды.
Анархо-примитивизм - призывают отказываться от высоких технологий, которые, по их мнению, только закрепляют положение власть имущих и эксплуатацию. И др.

Основные направления анархо-социализма

Анархо-социализм - это течение, которое призывает бороться с любой формой эксплуатации, частной собственностью как с основной причиной социальной стратификации (расслоения) общества на богатых и бедных. Подобные взгляды и были в умах анархистов Нестора Махно во времена революции и гражданской войны. Направление отличается от классического большевизма лишь тем, что последнее призывало ввести диктатуру пролетариата, т. е. фактическое создание одного класса выше другого. Анархо-социализм же и вовсе отрицает наличие любого господствующего класса либо сословия. Основные его направления:

К сожалению, в рамках одной статьи трудно вкратце передать основные различия между направлениями анархизма. Однако в нескольких словах можно сказать, что анархо-капитализм - это противоположное значение анархо-социализму. Последнее полностью отказывается от любых идей частной собственности, капитализма, наемного труда. Первое, наоборот, приветствует эти идеи. Более подробно про него пойдет речь далее в статье.

Зарождение анархо-капитализма

Анархо-капиталистическое направление также называют «либертарианский анархизм». Впервые термин был введен Мюрреем Ротбардом. Возникновение этого направления датируется шестидесятыми годами XX века в США. Хотя его теоретическая база уходит своими корнями в середину XIX века, к работам рыночных теоретиков, одним из которых был Густав де Молинари.

Концепция

Рыночный анархизм - другое название анархо-капитализма - основывается на вере в свободное владение частной собственности. Он отрицает государство как институт власти, так как оно мешает поддержке конкурентноспособного рынка. В свое время знаменитый реформатор - Е. Гайдар - говорил: «рынок все расставит на свои места». Хотя российский премьер-министр и не был сторонником данной философии, но в этой его фразе прослеживается одна из идей рыночного анархизма. Во главу угла ставится идея свободных рыночных отношений, завязанных на добровольных началах. Именно этот принцип и послужит становлению стабильного общества, которое само может организовать правопорядок, создать самостоятельно законодательную базу, защиту и необходимую инфраструктуру, организованную через коммерческую конкуренцию.

Цели

Сам Мюррей Ротбард понял, что государство - это, говоря современный языком, организованная преступная группировка, которая занимается фактически грабежом через налоги, сборы, пошлины, лицензии и др. Почти все современные капиталистические правительства превратились в ставленников крупных финансовых магнатов. Капитализм, по мнению теоретика, - это преобладание мелких собственников, а сегодня мы видим, что мелкий бизнес по всему миру сдает свои позиции во всех экономических отраслях. Вместо тысячи мелких частных предпринимателей мы наблюдаем одного крупного магната, который распространяет свое влияние на многие страны.

Поэтому современное либертарианство и анархизм имеют общие цели с социалистическими и коммунистическими идеологиями - все они призывают нарушить существующий строй, который сложился в мире.

Идеи будущего общественного устройства

У данного философского направления много критиков среди экономистов, политологов и социологов. Даже социалисты и коммунисты с идеями «светлого будущего», «социального равенства», «свободы», «братства» не призывают отказываться от государства как от регулятора общественных отношений. Главный же теоретик анархо-капитализма - Мюррей Ротбард - наоборот, призывал полностью отказаться от него. Как же тогда должно функционировать капиталистическое общество, в котором частная собственность должна свято охраняться? Для этого необходимо создавать частные охранные структуры, которые должны действовать на конкурентной основе. Финансироваться они должны не из налогов, а из частных фондов. Личная и экономическая деятельность должна регулироваться естественными законами, рынком и с помощью частного права. Общество, по мнению теоретиков данного философского направления, в скором времени на интуитивном уровне поймет, как необходимо жить. Люди откажутся от многих преступлений, так как именно государство и является первопричиной их совершения.

Реально ли воплотить в жизнь идеи либертарианства?

Многие считают идеи либертарианства абсолютной утопией. В качестве основного аргумента они приводят то, что природа людей такова, что невозможно искоренить такие человеческие пороки, как зависть, злоба, предательство, желание воспользоваться чужим трудом, стремление завладеть чужим имуществом и др. Вспомним психологический тест: «Если в супермаркете вы увидите, что продукты никто не охраняет, что вы сделаете?». Правильным ответом на него будет тот, который предлагает украсть в супермаркете продукты. Другие ответы считаются психологами нечестными, скрывающими истинную суть испытуемого. Т. е. природу человека невозможно изменить, поэтому сам он, без помощи внешнего силового регулятора, не научится жить «правильно». Все идеи, которые призваны изменить природу человека через создание различных социальных условий, считаются утопическими. Поэтому и рыночный анархизм следует считать таковым. Однако некоторые верят, что либертарианство можно воплотить в жизнь. Для этого должны возникнуть определенные условия. О них подробнее поговорим далее.

Условия для реализации идеи рыночного анархизма

Итак, чтобы идеи Мюррея Ротбарда воплотить в жизнь, должны наступить следующие условия:

Господство власти этики. В обществе, где все продается и все покупается, трудно воспитывать личность в духе «так нельзя», «нехорошо» и т. д. Сегодня мы видим, что дети мультимиллионеров нарушают все законы: они не соблюдают скоростной режим на дорогах, им можно оскорблять представителей правопорядка, пренебрежительно отзываться о стране, в которой они живут и др. «Простым» гражданам такое поведение не прощается: они, как правило, получают самое суровое наказание. Только там, где этика и ценность свободы превалируют над звонкой монетой, возможно построение идеального общества.
Создание нескольких институтов. Если государство будет отсутствовать, то его функции должны выполнять другие социальные институты. Они должны обладать силой и авторитетом, в противном случае будут бесполезны. Главное условие - их должно быть несколько, иначе вместо одной формы государства мы получим другую: теократию, клан, дикий капитализм и др.
Единая ценностная система. Либертарианстская система будет функционировать только в том случае, если все члены общества будут придерживаться идеи анархо-капитализма. При появлении значимого количества людей, игнорирующих его принципы и власть институтов, система будет быстро разрушаться.

Символика анархо-капитализма

Мы осветили теорию либертарианства. Немного скажем о символике. Знаменем анархо-капитализма считается черно-желтый флаг. Черный цвет - традиционный символ анархизма. Желтый - символизирует золото, средство обмена на рынке без участия государства. Черно-желтый флаг встречается в различных вариантах. Отсутствует строгое расположение цветов. Иногда на нем присутствуют различные изображения: корона, знак доллара и др.

Анархо-капитализм в России

В нашей стране мало людей, которые придерживаются взглядов рыночного анархизма. У нас, если и находятся последователи анархизма, то это, скорее, сторонники анархо-синдикализма, которые создают различные молодежные субкультуры. Социологи отмечают, что современные неоанархисты, как правило, не понимают базовую идеологию анархо-синдикализма, они используют только символику - красно-черные флаги. На всех мероприятиях с их участием звучат, как правило, только антифашистские лозунги.

Цель неоанархизма в России

Современный неоанархический протест в России, пожалуй, единственная непартийная принципиально уличная инициатива, неподконтрольная власти. Его лидеры считают, что цель движения - борьба с фашизмом, а также с его первопричиной - капитализмом, который и порождает социальное неравенство и миграцию в современном виде.

АНАРХИЗМ И СОЦИАЛИЗМ

1) Анархизм за 35-40 лет (Бакунин и Интернационал 147 1866-) своего существования (а со Штирнера много больше лет) не дал ничего кроме общих фраз против эксплуатации .

Более 2000 лет эти фразы в ходу. Недостает (а) понимания причин эксплуатации; (ß) понимания развития общества, ведущего к социализму; (у) понимания классовой борьбы, как творческой силы осуществления социализма.

2) Понимание причин эксплуатации. Частная собственность, как основа товарного хозяйства. Общественная собственность на средства производства. Nil* у анархизма.

Анархизм - вывороченный наизнанку буржуазный индивидуализм . Индивидуализм, как основа всего мировоззрения анархизма.

{Защита мелкой собственности и мелкого хозяйства на земле. }

{Keine Majorität**. .......................................................................... }

{Отрицание объединяющей и организующей силы власти. ....... }

3) Непонимание развития общества - роль крупного производства - развития капитализма в социализм.

* - Nihil - ничего. Ред.

** - Никакого большинства (то есть отрицание анархистами подчинения меньшинства большинству). Ред.

378 В. И. ЛЕНИН

(Анархизм - порождение отчаяния . Психология выбитого из колеи интеллигента или босяка, а не пролетария.)

4) Непонимание классовой борьбы пролетариата. Нелепое отрицание политики в буржуазном обществе. Непонимание роли организации и воспитания рабочих. Панацеи из однобоких, вырванных из связи средств.

5) В новейшей истории Европы, что дал анархизм, некогда господствовавший в романских странах?

Никакой доктрины, революционного учения, теории нет.

Раздробление рабочего движения.

Полное fiasko* в опытах революционного движения (прудонизм 1871, бакунизм 148 1873).

Подчинение рабочего класса буржуазной политике под видом отрицания политики.

Написано в 1901 г.

Впервые напечатано в 1936 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 7

Печатается по рукописи

* - фиаско, провал. Ред.

И подчеркивает общественное объединение и взаимопомощь » . В отличие от индивидуалистического анархизма, утверждающего важность и необходимость частной собственности или владения, социалистический анархизм отвергает важность частной собственности, усматривая в ней источник социального неравенства .

Термин «левый анархизм» относится к тем формам анархизма, которые подпадают под определение «левая политика». Таким образом левое крыло анархизма расходится со сторонниками свободного рыночного анархизма , по-другому - или «правого анархизма» (представителем которого является Мюррей Ротбард) . Анархо-синдикалистка Ульрика Хайдер различает левый, правый и зелёный анархизмы, соответственно классифицируя их как левый анархизм, правый анархизм (анархо-капитализм) и зеленый анархизм .

Социальный анархизм используется для четкого определения и описаний тенденций в рамках анархизма, акцентирующихся на коммунитаризме и кооперативных аспектах анархистской теории и практики. Социальный анархизм включает в себя (но не ограничен ими) анархо-коллективизм , анархо-коммунизм , некоторые формы либертарного социализма , анархо-синдикализм и социальную экологию .

Социальный анархизм стремится «к свободной ассоциации людей, живущих вместе и сотрудничающих в свободных сообществах» .

Коллективистский анархизм

Коллективистский анархизм , также называется революционным социализмом или одной из его форм , является революционным типом анархизма, обычно связываемым с Михаилом Бакуниным и Иоганном Мостом . Это вполне специфическая тенденция, её не следует путать с более широким понятием коллективизма или общинным анархизмом . В отличие от мютюэлистов , анархо-коллективисты выступают против всех форм частной собственности на средства производства , противопоставляя им понятие коллективизированной собственности.

Они считали, что их цели могут быть достигнуты только в результате насильственной революции , которая должна начаться благодаря актам насилия небольших сплоченных групп, которые они называют «пропагандой действием», что должно вдохновить рабочих на революционное восстание и решительную коллективизацию средств производства . Однако, такая коллективизация не должна по мысли анархистов-коллективистов распространяться на распределение доходов, а рабочие должны будут получать заработную плату в зависимости от количества отработанного времени, а не продукцию «по потребностям», как то подразумевает анархо-коммунистическая концепция. Данное положение было раскритиковано позднее анархо-коммунистами как система, сохраняющая наёмный труд в новом обществе .

При этом стоит отметить, что анархо-коммунистические и анархо-коллективистские концепции не были взаимоисключающими: хотя коллективисты отстаивали необходимость платы за конкретный трудовой вклад, часть из них рассматривали возможность послереволюционного перехода впоследствии к анархо-коммунистической системе распределения по потребностям . Коллективистский анархизм возник тогда же когда и марксизм , но при этом противостоял марксистской идее диктатуры пролетариата, несмотря на провозглашенную марксистами цель коллективистского безгосударственного общества .

Коммунистический анархизм

Анархо-коммунисты исходят из того положения, что действительно свободная форма социальной организации возможна только в обществе, состоящем из самоуправляющихся коммун и общин при коллективном использовании средств производства, организованных на принципах прямой демократии и создающих федерацию коммун и объединения федераций и/или конфедерации посредством горизонтальных и вертикальных (построенных снизу вверх) связей .

В анархо-коммунистическом обществе предполагается отсутствие товарно-денежных отношений, так что все люди должны будут иметь свободный доступ ко всем ресурсам, всей произведенной обществом продукции и, соответственно, не будет существовать системы наемного труда . Согласно идеям Петра Кропоткина, а также более поздним выкладкам «зеленого анархиста» Мюррея Букчина, члены будущего свободного коммунистического общества станут спонтанно, на добровольных началах заниматься всем необходимым для жизни общества трудом, потому что они будут понимать преимущества коллективного владения средствами производства и взаимопомощи .

Кропоткин считал, что частная собственность была важнейшей причиной угнетения и эксплуатации, в связи с чем выступал против её существования , предлагая вместо неё общественную собственность . В своей книге «Взаимопомощь как фактор эволюции» Петр Кропоткин критиковал социал-дарвинизм , утверждая что взаимопомощь является более естественной, нежели конкуренция. При этом стоит отметить, что книга «Хлеб и воля » была по сути практическим руководством по организации общества после социальной революции.

Отвечая тем, кто пытался приписать анархо-коммунистам стремление загнать человечество силой в коммунистическое общество, которое будет организовано по типу аскетичной казармы или тюрьмы, Кропоткин писал:

Мы вовсе не хотим складывать в кучу все пальто , чтобы потом распределять их (хотя даже и при такой системе те, которые дрожат теперь от холода без одежды, все-таки остались бы в выигрыше). Точно так же мы вовсе не хотим и делить деньги Ротшильда . Мы хотим устроить так, чтобы каждому родящимуся на свет человеческому существу было обеспечено, во-первых, то, что оно выучится какому-нибудь производительному труду и приобретет в нем навык, а во-вторых, то, что оно сможет заниматься этим трудом, не спрашивая на то разрешения у какого-нибудь собственника или хозяина и не отдавая львиной доли всего своего труда людям, захватившим землю и машины .

Платформизм

Платформизм является анархо-коммунистической тенденцией в традициях Нестора Махно , который исходил из того, что «необходима организация, которая, объединив большинство участников анархического движения, установила бы общую тактическую и политическую линию в анархизме и стала бы направляющей для всего движения» .

Синдикалистский анархизм

В начале XX столетия в качестве особого направления в анархизме возникает концепция анархо-синдикализма Сосредоточив своё внимание на рабочем движении , синдикалисты исходили из того, что организация радикальных профсоюзов сможет создать потенциальную силу для социальных изменений в обществе, заменив государственную власть и капитализм новым обществом, базирующимся на самоуправлении трудящихся.

Анархо-синдикалисты стремились к отмене системы наемного труда и частной собственности на средства производства, в которых они видели важнейшие причины существования классовой дифференциации. Главными принципами , на которых основывается анархо-синдикализм, представляют собой солидарность, самоуправление трудящихся и прямое действие (всеобщая забастовка и повседневная борьба на рабочем месте, саботаж). Это коррелируют с другими направлениями в анархизме, такими как анархо-коммунизм и анархо-коллективизм .

Сторонники анархо-синдикализма исходят из необходимости развития профсоюзных организаций на анархистских принципах в рамках существующего общества, что должно способствовать по их мысли приближению социальной революции. Ведущим анархо-синдикалистским теоретиком первой половины двадцатого столетия был Рудольф Роккер , который в своей брошюре 1938 года «Anarchosyndicalism» описал в общих чертах возникновение движения, его основные цели и значимость рабочего движения в будущем .

Хотя анархо-синдикализм зачастую и ассоциируется с рабочим движением начала двадцатого столетия (в частности, во Франции и Испании), многие синдикалистские организации активно действуют и сегодня, часть из которых по прежнему входят в Анархо-синдикалистский Интернационал (МАТ - Международная ассоциация трудящихся, созданная зимой - годов) и международное профсоюзное объединение (базирующееся правда на революционно синдикалистских, а не анархо-синдикалистских принципах) Индустриальные рабочие мира (ИРМ), хотя есть и и организации, не входящие в эти объединения, такие как например Шведская революционно-синдикалистская профсоюзная федерация (SAC) и Всеобщая конфедерация трудящихся (CGT) Испании .

Новые направления

Дальнейшее развитие социального анархизма вобрало в себя анархистские составляющие из социальной экологии, демократии участия и партисипативной экономики.

Демократия участия

Демократия участия - это политическая теория и политический проект, которые стремятся к прямой демократии, экономической демократии в безгосударственной, безденежной и безрыночной экономике, самоуправлению (демократия в социальной сфере) и экологической демократии. Теоретический проект Демократии участия (ДУ ; пример политического проекта, который является частью демократических и автономистских традиций) зародился в работе политического философа , давнего академика и активиста Такиса Фотопулоса «Towards An Inclusive Democracy» и был позднее развит им и другими авторами в журнале «Democracy & Nature» и её преемником «The International Journal of Inclusive Democracy» , электронном журнале, находящемся в свободном доступе, издаваемом Международной сетью за Демократию участия (International Network for Inclusive Democracy) .

Согласно Арран Гаре (Arran Gare), Towards an Inclusive Democracy «предлагает мощную новую интерпретацию истории и разрушительной динамики рынка и дает вдохновляющее новое видение будущего, вместо неолиберализма и существующих форм социализма » . Кроме того, как показывает Дэвид Фриман, хотя подход Фотопулоса «не является открыто анархистским, но все же анархизм выглядит той категорией, с которой он работает, учитывая его приверженность к прямой демократии , муниципализму и отрицанию государства, денег и рыночной экономики» .

Экономика участия

Известные социальные анархисты

Примечания

Ostergaard, Geoffrey. «Anarchism». The Blackwell Dictionary of Modern Social Thought. Blackwell Publishing. p. 14.
Morris, Christopher W. 1998. An Essay on the Modern State. Cambridge University Press. p. 74
Bookchin, Murray (1995). Social Anarchism Or Lifestyle Anarchism: An Unbridgeable Chasm. AK Press
Thagard, Paul. 2002. Coherence in Thought and Action. MIT Press. p. 153
Suissa, Judith(2001) «Anarchism, Utopias and Philosophy of Education» Journal of Philosophy of Education 35 (4), 627-646. doi:10.1111/1467-9752.00249
Ostergaard, Geoffrey. «Anarchism». A Dictionary of Marxist Thought. Blackwell Publishing, 1991. p. 21.
Paul, Ellen Frankel. Miller, Fred Dycus. Paul, Jeffrey. 1993. (no title listed ) Cambridge University Press. p. 115
Chomsky, Noam . 2003. Chomsky on Democracy & Education . Routledge. p. 398
Chomsky, Noam. Language and Politics . AK Press . p. 153
Heider, Ulrike. Anarchism: Left, Right and Green San Francisco: City Lights Books, 1994.

Попробую дать ответ больше по-существу.

Как уже было сказано, левые идеи ставят во главу угла справедливость. Отсюда высокая регулирующая роль государства.

История левых идей имеет ряд этапов, поэтому различать коммунистов, марксистов, социалистов как разновидности одного течения не совсем правильно.

Коммунисты - коммунизм это не строй и не программа, а формация, которая по Марксу должна наступить, после этапа империализма, как наивысшей точки развития капитализма. То есть коммунизм не строиться, а по сути приходит сам, как логичная форма развития человечества (по крайней мере в рамках европейской цивилизации). История показала, что такой взгляд не совсем верен и Маркс принял "родовые муки капитализма за его агонию". Тем не менее развитие европейского сообщества показывает, что часть идей, заложенных в понятие коммунизм реализуются. Интернет дает доступ к образованию, и вообще оно куда доступнее, появились работающие социальные лифты, внутри европы стерты границы, у индивида есть право перемещения, право выбора религии, свободный обмен информацией, и наконец свобода совести. Это далеко не коммунизм, но такие вещи показывают, что Маркс отнюдь не был не прав.

Социализм - это по-сути стадия коммунизма, необходимый этап, для развития в обществе идей коллективизма, равенства и справедливости, и выработки работающих принципов жизни социума, и функционирования экономики.

Социал-демократы - поначалу это были сторонники вышеупомянутых идей, которые предпочли добиваться перехода в новую формацию и принцип построения общества политическим путём, прямо конкурируя на демократическом поле. Они отказались от идеи мировой революции пролетариата, и выработали более жизнеспособную форму реализации своих идей. Сегодня это политические партии, чья программа направленна на поддержание уровня жизни массовых слоёв населения, их социальной защиты, и социального реформирования, являются наиболее весомыми соперниками либеральных партий в большинстве развитых стран мира.

Марксисты - ученые гуманитарной сферы (философы, историки и социологи), которые объясняют происходящие социальные и политические процессы отталкиваясь от экономики, то есть экономика детерминирует все остальные сферы жизни человечества. В сравнении с предыдущими господствующими идеями гегельянства, опирались на более рациональные факторы развития. В XX веке потеряли сильные позиции в большинстве несоциалистических стран (в социалистических они господствовали безраздельно), уступив уже и чуть более новым течениям, вроде "теории элит" Парето-Моска.

Анархисты это не совсем левые, их идея наиболее утопична, представляя в сухом остатке отказ от государства, и функционирование в форме отдельных, раздробленных групп, самостоятельно решающих свои проблемы, отказ от всех форм эксплуатации и давления, границ, силовых структур и церкви. Они радикалы, и не припомню никаких анархистских фракций и партий, участвовавших в реальной политической жизни, являясь большими утопистами, чем коммунисты.

Подводя итоги: коммунисты и анархисты это носители идей и взглядов на устройство общества. Социалисты - "практикующие коммунисты", предпочитающие синицу в руках, чем журавля в небе, предлагая более простые и понятные программы, и в отличии от коммунистов не предполагающие отмирание государства, а наоборот, реализацию через него диктата масс, и наиболее эффективный способ управления социумом. Социал-демократы - социалисты и коммунисты принявшие решения существовать в капиталистическом обществе и играть по его правилам, не отрицают рыночной экономики и социального неравенства, но ратуют за равные возможности в обществе, справедливость в отношении социальных масс, реализацию программ социальной защиты населения и его развития.

P.S. Коммунистические партии как правило реализуют социалистические программы, как неизбежный этап на пути к коммунизму. На сегодня реально влиятельных партий коммунистов и социалистов, в чистом виде, среди развитых стран нет, они либо слились с социал-демократами, либо влачат жалкое существование среди политических аутсайдеров. КПРФ это политическая фикция, характерная существующему политическому режиму в нашей стране.

Свобода, равная для всех Таккер Бенджамин Рикетсон

Государственный социализм и анархизм. (В чем их сходство и в чем различие)

По всей вероятности, никакая агитация ни по числу своих сторонников, ни по степени своего влияния никогда не достигала такой силы, как современный социализм; в то же время ни одно учение не было так ложно истолковываемо, как социализм; и не только своими противниками и индифферентной массой, но и дружелюбно настроенными людьми и даже огромным большинством сторонников. Это неприятное и крайне опасное положение вещей обусловливается отчасти тем, что человеческие отношения, которые это движение (если столь хаотическое явление можно назвать движением) стремится преобразовать, присущи не какому-либо отдельному классу или нескольким классам, но буквально всему человечеству; отчасти же тем, что по своей природе эти отношения бесконечно сложнее и разнообразнее тех, с которыми приходилось иметь дело социальным реформаторам; и, наконец, тем, что великие созидательные силы общества, средства просвещения и сообщения, находятся почти в исключительном распоряжении тех, чьи непосредственные денежные интересы противоречат основному требованию социализма – а именно, чтобы труд владел тем, что ему принадлежит.

Пожалуй, единственными людьми, хотя бы приблизительно понимающими смысл, основные положения и цели социализма, являются главные вожди крайних флангов социалистических сил, и, может быть, даже кое-кто из денежных королей. Поистине замечательно, что оба крыла огромной армии, интересующей нас в данное время, объединенные общим требованием, чтобы труд получил то, что ему причитается, в основных началах социальной тактики и приемах достижения желаемой цели более диаметрально расходятся друг с другом, чем с общим врагом своим, – господствующим общественным строем. Они исходят из двух начал, проследить историю которых равносильно тому, чтобы проследить историю мира с момента появления в нем человека; все же промежуточные партии, в том числе и защищающие существующий строй, основаны на компромиссе этих двух начал. Значит ясно, что всякая разумная и глубокая оппозиция существующему порядку должна исходить из того или иного крайнего лагеря; всякое другое движение, далекое от революционного протеста, может стремиться лишь к поверхностным изменениям, и поэтому неспособно сосредоточить на себе столько внимания и интереса, сколько его уделяется современному социализму.

Эти два начала – суть Власть и Свобода, а школы социалистической мысли, вполне и безусловно представляющие то и другое направление, носят название государственного социализма и анархизма. Кто знает, чего эти школы хотят, и как они предполагают добиться своей цели, тот и понимает, что такое социалистическое движение. Как нет дома, по пословице, на полдороге между Римом и Разумом, так нет его и на полпути между государственным социализмом и анархизмом. Из центра социалистических сил постоянно исходят два течения, концентрирующие их на левом и правом фланге; и если бы социализм победил, то весьма возможно, что после разделения флангов, после того, как существующий порядок будет раздавлен, между двумя лагерями возникла бы последняя и еще более ожесточенная борьба.

Экономические основы современного социализма представляют собой логический вывод из принципа, изложенного Адамом Смитом в первых главах «Богатства народов» – а именно, что труд есть истинное мерило ценности. Но Адам Смит, сформулировав этот принцип в отчетливой и сжатой форме, тотчас же забросил дальнейшее исследование его, вознамерившись показать, чем измеряется ценность в действительности и как в настоящее время распределяется богатство. С этого времени почти все политико-экономы по его примеру ограничивали свою задачу описанием общества в его нынешнем состоянии, его современных промышленных и торговых стадий. Социализм же, напротив, ставит своей задачей описание общества таким, каким оно должно быть, а также изыскание средств, при помощи которых его можно сделать таким, каким ему следует быть. Через пятьдесят с лишним лет после обнародования Смитом своего положения, социализм подхватил его в том месте, где Смит его оставил и, проследив его до конечных логических выводов, сделал фундаментом новой экономической философии.

Повидимому, это было сделано независимо друг от друга тремя различными людьми, трех различных национальностей, на трех различных языках: американцем Джошуа Уорреном; французом Пьером Прудоном; немецким евреем Карлом Марксом. Что Уоррен и Прудон пришли к своим выводам самостоятельно и независимо друг от друга, не представляет сомнения; но возможно, что Маркс своими экономическими идеями в значительной мере был обязан Прудону. Как бы то ни было, Марксово изложение этих идей в такой степени проникнуто его личным творчеством, что он с полным правом может претендовать на оригинальность в этой области. То обстоятельство, что этот интересный триумвират творил почти одновременно, повидимому, указывает, что социализм уже носился в воздухе, и что время и условия, благоприятные появлению этой новой школы философской мысли, уже назрели.

Из Смитова положения, что труд является истинной мерой ценности – или, как выразился Уоррен, что стоимость есть истинное мерило цены – эти три господина сделали следующие выводы: что естественной платой труда является его продукт; что эта заработная плата или продукт, является единственным справедливым источником дохода (не считая, конечно, дарения, наследования и т.п.); что все, получающие доход из другого источника, прямо или косвенно вычитают его из естественной и справедливой оплаты труда; что этот процесс вычитания обыкновенно принимает одну из трех форм – процента, ренты и прибыли; что эти три вещи составляют троицу ростовщичества и попросту являются тремя различными способами взимания дани в пользу капитала; что так как капитал является просто накопленным трудом, уже получившим сполна свою плату, то он должен быть даровым, по принципу, что труд есть единственная основа ценности; что человек, ссужающий капитал, имеет право лишь на без ущербное получение его обратно, и только; что единственная причина того, что банкир, биржевик, землевладелец, фабрикант и торговец имеют возможность вымогать у труда лихву, заключается в том, что за их спиной стоит юридическая привилегия или монополия; и что единственный способ обеспечить труду пользование полным продуктом, или естественной заработной платой, это – уничтожить монополию.

Не следует думать, будто Уоррен, Прудон или Маркс выражались буквально такими словами, или думали сказать буквально то, что изложено выше; но я довольно точно изложил главную сущность их идей в тех пределах, до которых они шли вместе.

Именно в этом пункте – по вопросу о необходимости уничтожить монополию – пути их разошлись. Дорога разветвилась. Они увидели, что должны свернуть или направо, или налево – пойти или стезею власти, или стезею свободы. Маркс пошел одной дорогой; Уоррен и Прудон – другой. Так родились государственный социализм и анархизм.

Займемся сперва государственным социализмом, который можно назвать учением, что все человеческие дела должны вестись правительством, независимо от личного желания человека.

Основатель его, Маркс, пришел к выводу, что уничтожить классовые монополии можно только путем сосредоточения и закрепления всех промышленных и торговых интересов, всех производственных и распределительных сил в руках государства, как одной огромной монополии. Правительство должно стать банкиром, фабрикантом, землевладельцем, транспортером и купцом, и во всех этих областях не должно терпеть конкуренции. Земля, инструменты, все орудия производства, должны быть изъяты из владения частных лиц и сделаться собственностью коллективного целого. Индивиду или частному лицу должны принадлежать продукты, подлежащие потреблению, а не средства производства их. Человек может быть собственником своей одежды и пищи, но не швейной машины, которая шьет ему рубаху, и не лопаты, которой он копает свой картофель. Продукт и капитал суть две вещи, существенно различные между собой; первый принадлежит индивидам, второй – обществу. Общество должно захватить принадлежащий им капитал, если можно, силой голосования, а если нельзя, то революционным путем. Однажды завладевши им, оно должно управлять им по принципу большинства, через посредство своего органа, государства; утилизировать его для целей производства и распределения, устанавливать все цены сообразно количеству потраченного труда и давать всему народу работу в своих мастерских, фермах, лавках и т. д. Нация должна превратиться в исполинский бюрократический механизм, а каждый индивид в государственного чиновника. Все должно делаться по принципу стоимости, так как у людей не будет побуждений стремиться к прибыли. Так как индивидам не дозволяется иметь капитал, то никто не может нанимать другого, или даже сам наниматься. Каждый будет рабочим, и только государство работодателем. Кто не пожелает работать на государство, должен будет умереть с голоду, или, что вероятнее, сесть в тюрьму. Всякая свобода торговли должна будет исчезнуть. Конкуренция исчезнет бесследно. Вся промышленная и торговая деятельность должна будет сосредоточиться в одной широкой, огромной, всеобъемлющей монополии. Средством от монополии будет монополия.

Такова экономическая программа государственного социализма по Карлу Марксу.

К чему приведет дальнейшее развитие этого начала власти, если его приложить к экономической сфере, нетрудно угадать. Оно приведет к абсолютному надзору большинства за поведением индивида. Право такого надзора уже признается государственными социалистами, хотя они утверждают, что в действительности индивиду будет предоставлено гораздо больше свободы, чем та, которой он пользуется в настоящее время. Но она ему будет лишь предоставляться, он не сможет претендовать на нее, как на нечто неотъемлемое. Общество не будет построено на гарантии равного пользования самой широкой свободой, какая только возможна.

Свобода будет лишь терпима и в любую минуту сможет быть отнята. Конституционные гарантии будут бессильны. В стране государственного социализма будет лишь один конституционный параграф: «Право большинства непререкаемо».

Утверждение государственных социалистов, что это право не будет осуществляться в случаях, касающихся самых интимных и частных сторон индивидуальной жизни, отнюдь не подтверждается историей правительств. Власть всегда стремилась усугубиться, расширить свою сферу, перешагнуть границы, отведенные ей; и там, где привычка сопротивляться такому искушению не встречает поощрения, а индивид не приучен ревниво охранять свои права, индивидуальность мало-по-малу исчезает, и правительство или государство становится всемогущим фактором жизни. Контроль, конечно, сопутствует ответственности. Поэтому, при системе государственного социализма, считающей общество ответственным за здоровье, материальную обеспеченность и здравомыслие индивида, общество в лице своего большинства, конечно, все больше будет стремиться регламентировать гигиенические и другие условия жизни, будет разрушать, а в конце-концов и совсем убьет личную независимость, а вместе с нею и всякое чувство индивидуальной ответственности.

Что бы государственные социалисты ни утверждали и ни опровергали, их система должна будет в конце-концов выродиться в государственную религию, которую все обязаны поддерживать своими средствами и у алтаря которой все должны будут преклонить колени; в государственную школу медицины, у представителей которой все больные обязаны будут лечиться; в государственную систему гигиены предписывающую, что каждый должен есть, пить, носить и делать, а чего не должен; государственный кодекс нравственности, который не будет довольствоваться наказанием преступлений, но будет запрещать все, что большинство признает пороком; государственную систему народного просвещения, которая упразднит все частные школы, академии и гимназии; государственную детскую, в которой все дети должны будут воспитываться сообща, за счет государства; и наконец, государственную семью, в которой мужчине и женщине нельзя будет иметь детей, если государство запретит им это, и никто не сможет отказаться иметь детей, если государство потребует этого. Так власть дойдет до кульминационной своей точки, и Монополия достигнет наивысшего могущества.

Таков идеал последовательных социалистов-государственников, и цель, лежащая в конце пути, начертанного Карлом Марксом. Теперь последуем за Уорреном и Прудоном, пошедшими по иному пути – пути Свободы.

Он ведет нас к анархизму, который можно охарактеризовать, как учение о том, что все дела людей должны вестись отдельными личностями или добровольными союзами, и что государство должно быть упразднено.

Когда Уоррен и Прудон в поисках справедливости для труда натолкнулись на препятствие в лице классовых монополий, они увидели, что эти монополии опираются на власть; из этого они сделали вывод, что необходимо отнюдь не усилить эту власть и этим придать монополии универсальный характер, а наоборот, совершенно искоренить власть и дать полное развитие противоположному началу, свободе, сделав универсальной конкуренцию, прямую противоположность монополии. В конкуренции они видели могучее средство низвести цены до трудовой стоимости производства. Естественно, явился вопрос, почему все цены не падают до трудовой стоимости; куда отнести доходы, получаемые из иного источника, чем труд; словом, почему существует ростовщик, получатель процентов, ренты и прибыли. Объяснение было найдено в нынешней односторонности конкуренции. Оказалось, что капитал так обставил законодательство, что неограниченная конкуренция предоставлена человеку в сфере предложения производительного труда, вследствие чего заработная плата держится на уровне недоедания, близкого к голодной смерти; что большая свобода конкуренции предоставлена ему в сфере распределения, или торгового, посреднического труда, благодаря чему не цены товаров, а коммерческая прибыль с них держится на уровне, приблизительно соответствующем справедливому вознаграждению за торговый труд; но почти никакой конкуренции не дается ходу в сфере предложения капитала, от которого находятся в зависимости как производительный, так и распределительный труд, благодаря чему размер денежного процента, квартирной платы и земельной ренты держится на невыносимой для народа высоте.

Маркс, как мы видели, решил это тем, что объявил капитал вещью, отличной от продукта; он утверждал, что капитал принадлежит обществу, должен быть захвачен обществом и употреблен на цели общего блага. Прудон же смеялся над этим различием между капиталом и продуктом. Он утверждал, что капитал и продукт отнюдь не представляют собой двух различных видов богатства, но просто являются переменными условиями или функциями того же богатства; что всякое богатство испытывает беспрестанное превращение из капитала в продукт и из продукта снова в капитал, и этот процесс тянется бесконечно; что капитал и продукт – чисто социальные термины; что то, что есть продукт для одного человека, то для другого сейчас же становится капиталом, и наоборот; что если бы в мире существовала только одна личность, то все богатство было бы для нее одновременно капиталом и продуктом; что плод труда одного человека есть его продукт, который, будучи продан другому человеку, становится капиталом этого другого человека; что паровая машина в такой же мере является продуктом, как и пальто, а пальто такой же капитал, как и паровая машина, и что одним и тем же законам справедливости подчинено владение как первым, так и вторым.

По этим и другим соображениям Прудон и Уоррен не сочли возможным одобрить такую меру, как захват капитала обществом. Однако, противясь социализации права собственности на капитал, они стремились социализировать его последствия, сделав пользование капиталом благодетельным для всех, между тем как обыкновенно он служит средством обогащения немногих за счет разорения большинства. Они увидели, что этого можно достигнуть подчинением капитала естественному закону конкуренции, что понизить цену пользования им до уровня стоимости – то есть расходов, необходимых для распоряжения капиталом и перемещения его. Тогда они развернули знамя Абсолютной Свободы Торговли, свободы как внутренней торговли, так и внешней. Под этим знаменем они начали борьбу с монополиями, будь то всеобъемлющая монополия государственных социалистов или различные классовые монополии, господствующие ныне.

Из этих последних они выделили четыре монополии, представляющие первостепенную важность: монетную монополию, земельную монополию, тарифную монополию и патентную монополию.

Первой по своей зловредности является монетная монополия, заключающаяся в привилегии, даруемой правительством некоторым лицам, или лицам, владеющим некоторыми видами имущества, на право выпуска обменных знаков. Утверждают, что обладатели этой привилегии устанавливают высоту процента, наемной цены домов и помещений и цену товаров – первое прямо, второе и третье косвенно. Ибо, говорят Прудон и Уоррен, если бы банковское дело было доступно всем, то к этой специальности примыкало-бы все большее число лиц, пока сильная конкуренция не понизила-бы наемной платы за деньги до трудовой стоимости, которая, как показывает статистика, составляет меньше трех четвертей процента.

В этом случае тысячи людей, которые теперь не занимаются делом из-за неимоверно высокого процента, который приходится платить за первоначальный капитал, не встретили-бы затруднений к займу. Если у них будет имущество, которое они желают превратить в деньги путем продажи, то банк возьмет его в обеспечение ссуды в размерах рыночной цены с учетом менее чем в один процент. Если у них нет имущества, но они трудолюбивы, честны и способны, то они найдут достаточное число надежных поручителей и получат ссуду под вексель, притом на самых льготных условиях. Так ростовщичество будет убито одним ударом. Банки в сущности уже не будут ссужать капитал, но будут вести дела капиталами своих клиентов; дела-же эти будут заключаться в обмене известного и живого кредита банков на неизвестный и мертвый, но такой-же хороший кредит клиентов и во взимании за это менее одного процента не в виде прибыли за пользование капиталом, но в виде платы за труд по ведению банковского дела. Такая легкость добывания капитала придаст делам неслыханный подъем и, следовательно, вызовет беспримерный спрос на труд – спрос, который всегда будет превышать предложение, между тем как в настоящее время мы наблюдаем на рынке совершенно обратную картину. Тогда исполнятся слова Ричарда Кобдена о том, что когда два рабочих приходятся на одного хозяина, то заработная плата падает, когда-же два предпринимателя приходятся на одного рабочего, то заработная плата поднимается. Труд сможет диктовать свои условия, он обеспечит себе естественную заработную плату, полный продукт. Тот же удар, который убьет процентщика, толкнет вверх заработную плату. Но это не все. Прибыль также упадет. Ибо торговцы, вместо того чтобы покупать по высокой цене в кредит, будут занимать деньги в банках за ничтожный процент, менее одного, и покупать по дешевой цене за наличные, значит, спустят цены и для своих покупателей. А затем падет и квартирная плата. Ибо никто, имея возможность занять капитал из одного процента и построить на него дом, не станет добровольно платить хозяину квартирной платы, превышающей один процент. Таковы горизонты, представившиеся Прудону и Уоррену в результате простой отмены монетной монополии.

Второе место по важности занимает земельная монополия, дурные плоды которой особенно заметны в чисто земледельческих странах. Эта монополия заключается в укреплении правительством земельных владений, не основанных на личном захвате или обработке. Уоррену и Прудону было ясно, что как только отдельные лица лишатся поддержки ближних во всем, что не является личным завладением или обработкой земли, то земельная рента исчезнет, и лихоимство лишится еще одного из своих устоев. Их последователи склонны видоизменить это утверждение в том духе, что очень малая часть ренты, основанная не на монополии, а на превосходстве почвы или местоположения, будет еще существовать некоторое время, а может быть и всегда; хотя в условиях свободы она непрерывно будет стремиться к минимуму. Но неодинаковость почв в качественном отношении, дающая начало экономической ренте за землю, точно также, как и неравенство человеческих дарований, дающее начало экономической ренте таланта, не представляет серьезной угрозы даже в глазах самых непримиримых врагов лихоимства; в природе их нет того зародыша, из которого вырастают другие, более важные неравенства, скорее их можно уподобить умирающей ветке, которая рано или поздно сгнивает и отваливается.

Третья, тарифная, монополия заключается в поощрении производства в неблагоприятных условиях и по высоким ценам путем обложения тех, кто покровительствует производству по низким ценам и в благоприятных условиях. Зло, проистекающее от этой монополии, вернее будет назвать малоимством, чем лихоимством, ибо она заставляет труд платить не за пользование капиталом, а скорее за непользование им. Упразднение этой монополии повлекло-бы за собой сильное понижение цен не все обложенные предметы, а образовавшиеся таким образом у потребителей-рабочих сбережения дали-бы им возможность сделать еще шаг к обеспечению себя естественной заработной платой. Прудон допускал, однако, что упразднение этой монополии ранее монетной монополии было-бы жестокой и гибельной мерой; во-первых потому, что недостаток денег – результат монетной монополии – усилился-бы вследствие отлива денег за границу, что повлекло-бы за собой превышение ввоза над вывозом, а во-вторых потому, что часть рабочих, ныне занятая в покровительствуемых отраслях промышленности, очутилась-бы на краю голодной гибели, не найдя немедленного применения своим силам, Свобода монетного дела внутри страны, которая повлечет за собой обилие денег и работы, является по Прудону предварительным условием свободного обмена товарами с заграницей.

Четвертая, патентная, монополия заключается в ограждении авторов и изобретателей от конкуренции на долгий срок, дающий им возможность вымогать у народа вознаграждение, неизмеримо превышающее трудовую ценность их услуг; другими словами, она заключается в предоставлении некоторым людям на целый ряд лет права собственности на законы и явления природы, и права взимать с прочих людей дань за пользование этим естественным богатством, которое должно быть доступно всем. Упразднение этой монополии внушит тем, кто пользуется ею, спасительный страх конкуренции, который заставит их довольствоваться вознаграждением за свои услуги, не превышающим вознаграждения других тружеников; но это же и обеспечит их вознаграждение, ибо они с самого же начала будут выпускать на рынок свой труд и продукты по таким низким ценам, что их специальность не в большей мере будет соблазнять конкурентов, чем всякая иная.

Логическое развитие экономической программы, заключающейся в уничтожении этих монополий и замене их самой свободной конкуренцией, привело ее авторов к тому заключению, что их идеи построены на едином основном начале – начале свободы личности, ее права суверенитета, т. е. верховной власти над собою, продуктами своего труда и своими делами, и нежелания подчиняться велениям внешней власти. Как мысль об отнятии капитала у частных лиц и передаче его правительству привела Маркса на путь, в конце которого неизбежно придется признать в государстве все, а в личности – ничто; так и идея изъятия капитала из покровительствуемых правительством монополий и предоставления его на льготных условиях отдельным индивидам привела Уоррена и Прудона на путь, в конце которого личность будет всем, а правительство ничем. Если индивид имеет право управлять собою, то всякое внешнее правительство есть тирания. Следовательно, необходимо упразднить государство. Таков был логический вывод, к которому естественно пришли Уоррен и Прудон, и он стал краеугольным камнем их политической философии. Это – то учение, которое Прудон называл анархизмом, словом, по-гречески означающим не отсутствие порядка, как многие думают, а отсутствие правления. Анархисты полагают, что «лучшее правительство это то, которое меньше всего управляет», а правительство, которое меньше всего управляет вовсе не является правительством. Правительству, опирающемуся на принудительное обложение граждан, они отказывают даже в простой полицейской функции охраны личности и собственности. Такую охрану, поскольку она необходима, они считают возможным организовать путем добровольного соединения и сотрудничества для целей защиты, которая может быть продаваема, как всякий другой товар, теми, кто предлагает его наилучшего качества по самой дешевой цене. На их взгляд заставлять человека оплачивать или получать защиту от нападения, которой он не просил и не желает, также есть нападение. Они утверждают, далее, что когда бедность, а с нею и порок исчезнут после осуществления их экономической программы, защита станет ненужным товаром. Принудительное обложение для них является жизненным нервом всех монополий, а пассивное, но организованное сопротивление сборщику налогов, в свое время сыграет роль одного из самых действенных средств к осуществлению их целей.

Их позиция в этом вопросе характеризует собою и их отношение ко всем другим вопросам политического или экономического свойства. В религии они атеисты, поскольку дело касается их собственных убеждений, ибо в божественном авторитете и религиозной санкции морали они видят главный предлог, выдвигаемый привилегированными классами для осуществления человеческой власти. «Если Бог существует, – сказал Прудон, – то он враг человека». И в противоположность знаменитой фразе Вольтера: «Если бы Бога не существовало, то необходимо было бы его выдумать», великий русский анархист Михаил Бакунин выставил свое положение: «Если бы Бог существовал, то его необходимо было бы упразднить». И все же, считая духовную иерархию враждебной анархии и не признавая Бога, анархисты твердо стоят за свободу верить в него. Они горячо ополчаются на всякое ограничение религиозной свободы.

Защищая право каждой личности быть своим пастырем или избирать себе такового, они в то же время провозглашают право индивида быть своим собственным врачом или свободно избирать себе такового. Ни монополии теологии, ни монополии медицины. Конкуренция во всем и всегда; духовный совет или медицинский совет одинаково должны держаться лишь силою своего достоинства. Этот принцип свободы должен быть соблюден не только в медицине, но и в гигиене. Личность в праве решать не только, что ей делать, чтобы иметь кусок хлеба, но и что делать, чтобы быть здоровой. Никакая внешняя власть не может указывать человеку, что ему можно есть, пить, носить и делать, а чего нельзя.

Равным образом анархическая философия не дает и морального кодекса, который можно было бы навязать индивиду. «Знай свое» – вот единственный моральный кодекс анархиста. Вмешательство в чужие дела есть преступление, и притом единственное, которому и можно сопротивляться надлежащими мерами. Сообразно с сим анархисты считают преступными сами попытки искоренения порока посредством произвола. Они убеждены, что свобода и связанное с нею общее благоденствие являются самым надежным лекарством от всех пороков. Но они признают за пьяницей, игроком, проституткой и кутилой право продолжать свой образ жизни, пока они добровольно не откажутся от него.

Что касается выращивания и воспитания детей, то анархисты не станут учреждать ни коммунистического детского сада в духе социалистов-государственников, ни покровительствовать школьной системе, господствующей в настоящее время. Нянька и учитель, точно также, как врач и священник, должны избираться по доброй воле родителя, а услуги их должны оплачиваться теми, кто о детях заботится. Родительские права не должны отниматься у человека, точно также, как его родительская ответственность не должна быть возлагаема на других.

Анархисты не колеблются приложить свои принципы и к такой деликатной области, как отношения между полами. Они признают и защищают право всякого мужчины и женщины любить друг друга столько времени, сколько они хотят или могут. Для анархистов и законный брак и законный развод одинаково являются нелепостью. Они надеются, что настанет время, когда каждый индивид, будь то мужчина или женщина, будет жить собственным иждивением, будет обладать собственным домом – отдельным-ли зданием или квартирой в многоэтажном доме; когда любовные отношения между этими независимыми личностями будут также разнообразны, как разнообразны индивидуальные влечения и склонности; и когда дети, рождающиеся от таких отношений, будут принадлежать исключительно матерям, пока не вырастут настолько, чтобы принадлежать самим себе.

Таковы главные черты общественного идеала анархии. Но мнения анархистов сильно расходятся по вопросу о наилучшем способе достижения его. Этот идеал совершенно расходится с идеалом коммунистов, называющих себя анархистами, и в то же время защищающих режим архизма, власти, столь же деспотичной, как государство социалистов. Этот идеал также трудно приблизить насильственной экспроприацией, рекомендуемой Иоганном Мостом и князем Кропоткиным, как и отдалить судебными приговорами, пославшими этих писателей в тюрьму; это идеал, торжеству которого чикагские мученики гораздо в большей мере послужили своей славной смертью на эшафоте за общее дело, чем при жизни неудачной защитой, во имя анархизма, силы как революционного агента, и власти как охранителя нового общественного строя. Анархизм видит в свободе одновременно и цель, и средство, и враждебен всему, что ей противоречит.

Я не стал бы резюмировать этого и так слишком суммарного очерка социализма с точки зрения анархизма, если бы эта задача не была уже выполнена до меня блестящим французским журналистом и историком Эрнестом Лезинем, в виде ряда антитезисов; я позволю себе привести их в надежде усугубить впечатление, которое мне хотелось бы произвести в этой работе.

«Есть два социализма.

Один коммунистический, другой солидаритарный.

Один диктаторский, другой либертарный.

Один метафизический, другой позитивный.

Один догматический, другой научный.

Один эмоциональный, другой основан на рефлексии.

Один разрушительный, другой созидательный.

Оба стремятся к величайшему благополучию для всех, какое только возможно.

Один стремится установить счастье для всех, другой – дать каждому возможность быть счастливым на собственный лад.

Первый видит в государстве общество sui generis, особой природы, продукт некоторого божественного права, стоящий вне и над всяким другим обществом; оно наделено особыми правами и может требовать особого повиновения. Второй считает государство такой же ассоциацией, как и всякая другая, притом управляющейся по общему правилу хуже всяких других.

Первый провозглашает верховенство государства, второй не признает никаких суверенитетов.

Один желает, чтобы все монополии находились в руках государства; другой желает упразднения всяких монополий.

Один желает, чтобы класс управляемых стал правящим классом; другой желает исчезновения всяких классовых делений.

Оба заявляют, что существующий порядок вещей не может продолжаться.

Первый считает революцию необходимым фактором эволюции; второй учит, что только репрессия превращает эволюцию в революцию.

Первый верит в переворот.

Второй знает, что социальный прогресс обуславливается свободным проявлением индивидуальных сил.

Оба признают, что мы вступаем в новую фазу истории.

Один желает, чтобы были одни только пролетарии.

Другой желает, чтобы вовсе не было пролетариев.

Первый желает отнять все у всех.

Второй желает оставить каждому то, что ему принадлежит.

Один желает экспроприировать всех.

Другой желает, чтобы все были собственниками.

Первый говорит: «Делай то, чего желает правительство».

Второй говорит: «Делай то, чего сам желаешь».

Первый грозит деспотизмом.

Второй обещает свободу.

Первый делает гражданина подданным государства.

Второй делает государство слугою гражданина.

Один объявляет, что рождение нового мира будет сопряжено с мучениями.

Другой заявляет, что истинный прогресс никому не причинит страданий.

Первый верит в социальную войну.

Второй верит только в мирную работу.

Один стремится повелевать, регулировать, законодательствовать.

Другой желает свести до минимума необходимость повелевать, регулировать, законодательствовать.

За первым последовала бы самая жестокая реакция.

Второй откроет прогрессу безграничные горизонты.

Первый потерпит неудачу; второй добьется успеха.

И тот и другой желают равенства.

Один для этого считает нужным пригнуть головы, поднятые слишком высоко.

Другой – поднять головы, склонившиеся слишком низко.

Один видит равенство в общем подчинении игу.

Другой хочет обеспечить его полной свободой.

Один нетерпим, другой толерантен.

Один запугивает, другой ободряет.

Один желает поучать всех и каждого.

Другой желает дать каждому возможность учиться самостоятельно.

Первый желает всем оказывать поддержку.

Второй желает дать каждому возможность самостоятельно поддерживать себя.

Один говорит:

Земля – государству.

Руда – государству.

Орудие труда – государству.

Продукт – государству.

Другой говорит:

Земля – земледельцу.

Руда – рудокопу.

Орудие труда – трудящемуся.

Продукт – производителю.

Есть только два социализма.

Один находится в стадии детства; другой – в стадии зрелого мужества.

Один принадлежит прошлому; другой – будущему.

Один уступит место другому.

Каждый должен выбрать тот или другой социализм или сознаться, что он вовсе не социалист».

Из книги Общественные идеалы современного человечества автора Боровой Алексей Алексеевич

Анархизм Из всех формул, в которые страдающее, мыслящее и мечтающее человечество облекло свои страстные искания общественного идеала, - анархизм, несомненно, является наиболее возвышенной и наиболее полно отвечающей на запросы пытливой человеческой мысли. Наиболее

Из книги Литературная Газета 6294 (№ 39 2010) автора Литературная Газета

Опасное сходство Клуб 12 стульев Опасное сходство ГАЙД-ПАРК «КЛУБА ДС» Что-то много стало людей, похожих друг на друга. Конечно, едим одно и то же, только разной свежести; в Интернете на одни и те же сайты заходим, «Одноклассники» и «Порнография»; ужасы по телевидению

Из книги Очерки по истории анархических идей и Статьи по разным социальным вопросам автора Неттлау Макс

АНАРХИЗМ И БОЛЬШЕВИЗМ Социализм, каким он должен быть, и социализм, каким он быть не должен Настоящей интеллектуальной катастрофой и моральной трагедией является то обстоятельство, что, после целого столетия углубленного исследования процесса эволюции и направления

Из книги Истории больше нет: Величайшие исторические подлоги автора Степаненко Андрей Георгиевич

Незамеченное сходство Александрийский маяк имеет совершенно фатальное сходство с библейской Вавилонской башней – по массе параметров:– оба строения были расположены у большой воды;– у обоих строений было по восемь ярусов (этажей у обоих строений больше);– оба

Из книги Итоги № 36 (2012) автора Итоги Журнал

Портретное сходство / Парадокс Портретное сходство / Парадокс Российские антропологи вывели портреты типичных россиян прошлого и настоящего Словосочетание «типичный представитель» сразу воскрешает в памяти школьные

Из книги Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения [Повседневное использование и злоупотребление] автора Аронсон Эллиот

РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ ПРОПАГАНДОЙ И УБЕЖДЕНИЕМ Формы убеждения, управляющие образом жизни XX столетия, очень сильно отличаются от того, чему подвергались люди в любом другом веке, - это даже трудно сравнивать с тем, что было во времена колонизации Америки. По этой причине для

Из книги Национал-Социализм и Раса автора Заднепровский Богдан

Часть I. О национальном социализме. 1. Деспотический социализм и новый

Из книги Путин Инкорпорейтед автора Калашников Максим

Единственное сходство, или То, как убирают министров… Надо сказать, мечты не обманули нас в одном: в том, что «Путин Инк» среди россиянской кучи гнилья не погнушается самыми мафиозными приемами, а офицеры спецслужб, в нее вошедшие, смогут применить навыки специальных

Из книги Анонимная война. От аналитиков Изборского клуба автора Кобяков Андрей Борисович

2.1. Анархизм Термин «анархизм» звучит в современной риторике массовых протестов как позитивный ярлык, а ряд дружественных веб-ресурсов (в частности, IRevolution), считают должным просвещение адептов в области истории этого направления.Предметом спора К. Маркса и М.А. Бакунина

Из книги Адвокат философии автора Варава Владимир

Из книги Что к чему [сборник] автора Веллер Михаил

Из книги Сигнал и шум. Почему одни прогнозы сбываются, а другие – нет автора Сильвер Нейт

6. Анархизм Анархисты были совсем не те истерики и кокаинщики в меховых горжетках поверх тельняшек, как изображало их советское кино. Анархисты были люди в идейной своей основе святые. Или почти святые. И не то чтобы были, они и сейчас есть, но кураж уже не тот, и перспективы

Из книги Анархизм: от теории к практике автора Герен Даниэль

Различие между наукой и политикой На практике уличная драка, описанная Манном, происходит на сайтах «сторонников консенсуса» (таких, как RealClimate.org) и «скептиков» (таких, как Watts Up with That){899}. Ее участники постоянно «вступают в схватку» и возвращаются к вопросам,

Из книги автора

Анархизм не утопичен В той степени, в какой анархизм стремится быть конструктивным, он, прежде всего, отвергает обвинение в утопизме. Для того чтобы доказать, что предлагаемое им будущее общество не его собственная выдумка, а результат скрытой от глаз работы