Американские идеалы и ценности. Американская культура: как она изменяется

Пытаясь объяснить это ростом эгоцентризма (поколение, сосредоточенное на своем индивидуальном Я) в связи с трудностью найти себя в изменяющемся мире. Белл столкнулся с новой проблемой. В прошлом многие основные аспекты жизни (работа, игра, образование и забота о здоровье) были сосредоточены в семье. В дальнейшем их стали регулировать такие институты, как школа, профсоюз, клуб и правительство. Но так как эти институты не помогают личности "найти себя", она все больше уходит во внутренний мир. /64/ Вероятно, процесс изменения некоторых ценностей носит циклический характер.

Вслед за периодами, когда традиционные ценности являются общепринятыми, могут наступить времена, когда они подвергаются сомнению. Например, 20-е годы, когда главной ценностью считалось достижение делового успеха, 50-е годы, когда преобладало стремление к экономическому процветанию, и 70-е годы с их консервативными тенденциями можно считать периодами общепринятых традиционных ценностей. 30-е годы с их критикой капиталистических ценностей и 60-е годы с их осуждением обычных путей достижения успеха можно считать периодами сомнений в традиционных ценностях. (Труднее охарактеризовать 80-е годы, представляющие собой смесь тенденций, характерных для прошлых лет.) Посколькуценности и общественные настроения постоянно изменяются, трудно предсказать, какие перемены произойдут в будущем.

АМЕРИКАНСКИЕ ЦЕННОСТИ В БУДУЩЕМ

Однако у нас есть основание с уверенностью встречать завтрашний день. Стремление к успеху, оптимизм и упорный труд глубоко укоренились в характере американцев, и эти ценности сохранятся в будущем. Они выражают сущность Американской Мечты. Но не всеценности соответствуют изменениям, происходящим в мире. Технический прогресс приводит к разрушению окружающей среды и истощению природных ресурсов. Перспектива недостатка ресурсов наряду с другими факторами, такими, как снижение уровня производства и благосостояния общества, глубоко беспокоят американцев, которым не свойственны пессимизм и фатализм, характерные для некоторых других народов. Поскольку мы привыкли к изобилию и прогрессу, нам будет трудно приспособиться к худшим условиям.

По этим причинам в будущем, возможно, возникнет спор между теми, кто придает основное значение стремлению к успеху и материальному прогрессу, и теми, кто считает эти ценности устаревшими в связи с разрушением окружающей среды, истощением ресурсов и перспективой постоянно скудного существования.

1. Культурой называется система ценностей, представлений о мире и правил поведения, общих для людей, связанных определенным образом жизни. Поведение животных в основном /65/ обусловлено инстинктами или

генетически запрограммировано, в то время как поведение людей в значительной мере - результат обучения или поучения. В человеческом обществе культура осуществляет ту же функцию, которую у животных выполняет инстинктивное поведение.Культура передается от одного поколения другому в процессе социализации.

2. Поскольку культура влияет на формирование личности, она в значительной

степени регулирует поведение. Помимо других функций, культура

определяет условия, при которых возможно удовлетворение влечений. К

факторам, ограничивающим воздействие культуры на поведение людей,

пределы биологических возможностей человеческого организма, условия окружающей среды и потребность в поддержании социального порядка.

3. Некоторые исследователи, особенно Мердок, сосредоточили внимание на культурных универсалиях (чертах, свойственных всем культурам). Часто считают, что культурные универсалии обусловлены биологическими факторами, такими, как беспомощность младенцев, потребность людей в пище и т.д. Однако на поведение людей большое влияние оказывают культурныеценности инормы , не имеющие ничего общего с биологическими потребностями, поэтому нельзя считать, что специфические аспекты культуры соответствуют биологическим потребностям.

4. Люди склонны оценивать другие культуры с позиции своей собственной, такая тенденция называется этноцентризмом. Противоположная тенденция - культурный релятивизм ; с его точки зрения какую-либо культуру можно понять лишь на основе анализа ее ценностей в ее собственном контексте.

5. Культура создает чувство единства, идентичности членов группы, принадлежности к одному сообществу.Культура может быть также причиной конфликтов между разными группами или членами одной группы, если кто-то из членов группы придерживается несколько иных норм.

6. По мнению Гуденау, культура включает четыре элемента:

а) понятия, обозначающие способ организации человеческого опыта;

б) отношения или представления о том, каким образом различные аспекты опыта людей связаны между собой;

в) ценности или общепринятые верования относительно целей, к которым люди должны стремиться;

г) правила или нормы , регулирующие поведение людей в соответствии с ценностями их культуры. Индивиды придерживаются норм, т.е. ожиданий или требований к взаимодействиям /66/ между людьми, которые поддерживаются санкциями, т.е. социальными наказаниями и поощрениями.

7. Языком называется система коммуникации, осуществляемой на основе звуков и символов, имеющих условные, но жестко структурированные значения. Языком нельзя овладеть вне социального взаимодействия; в нем

имеются определенные правила; он создает и организует опыт и

функционирует не основе значений, принятых в среде говорящих на нем людей. Общий язык способствует социальному сплочению людей, но он также может быть причиной разъединения и дискриминации.

8. Идеологиями называются системы представлений, утверждающие какие-

либо ценности и факты. Они осуществляют множество функций. Например,

служат для ослабления социальной напряженности, которая может

возникнуть, когда люди осознают, что некоторые разделяемые ими

ценности не соответствуют их реальной жизни. Идеологии могут также выражать или защищать интересы групп. С точки зрения марксизма они оправдывают существующее положение или борьбу против него. Они могут придавать смысл и законность действиям людей.

9. Кроме определенных черт единства, между культурами могут существовать различия и обнаруживаться конфликты. Социологи выявили несколько

видов культурного конфликта. Аномией называется нарушение единства культуры вследствие недостаточной ясности социальных норм. Культурное запаздывание (культурный лаг) наблюдается в случаях, когда темпы изменения материальной культуры опережают возможности нематериальной культуры приспособиться к ним. Господство чужой культуры приводит к конфликту в виде столкновения культур, имеющих разные структуры.

10. К XX в. сложились две основные формы культуры: высокая культура , включавшая изящное искусство, классическую музыку и литературу, создавалась и воспринималась представителями элиты; к народной культуре бедняков-простолюдинов относились сказки, фольклор, песни и мифы. Развитие средств массовой информации создало условия для возникновения массовой культуры, которая игнорирует особенности региональных, религиозных или классовых субкультур.

11. Система норм и ценностей, которая отличает группу от более широкого сообщества, называется субкультурой. Субкультура не отвергает культуру большинства, но в какой-то мере отклоняется от нее. Контркультурой называется разновидность субкультуры, которая находится в конфликте с господствующей культурой.Контркультура стремится к формированию /67/

норм и ценностей, противоречащих основным аспектам господствующей культуры.

12. Среди традиционных американских ценностей следует отметить стремление к личному успеху, активность и упорный труд, эффективность и полезность, прогресс, материальное благополучие и уважение к науке. Рисман и его коллеги считают, что эти ценности подвержены изменению и люди отходят от традиционных "внутренних ценностей", постепенно вырабатывая систему "внешних ценностей". Белл исследовал рост эгоцентризма среди членов нашего общества, обусловленного тем, что многие аспекты жизни регулируются институтами, не обеспечивающими возможности "найти себя".

13. Некоторые ценности американцев входят в противоречие с изменениями, происходящими в области технологии, истощением ресурсов, снижением уровня производства и благосостояния людей. Однако мы уверены, что такиеценности , как стремление к успеху, оптимизм и упорный труд, глубоко укоренились в американской культуре.

МАРГАРЕТ МИД (MARGARET MEAD) (1901-1978)

Маргарет Мид стала знаменитой благодаря новаторским разработкам в

области антропологии; она внесла также большой вклад в развитие

общественной науки в целом и социологии семьи в частности. Она родилась в Филадельфии в семье, где придавалось большое значение

интеллектуальным занятиям. С самого начала Мид проявляла ярко

выраженную склонность к тщательному отбору и учету научных данных. В

1924 г. Колумбийский университет присвоил ей звание магистра психологии,

но вскоре под влиянием своего руководителя Франца Боаса она решила стать антропологом. Мид глубоко чувствовала, что ее призвание, даже

миссия - детальное изучение исчезающих культур. Наибольший интерес она, пожалуй, проявляла к полевому исследованию. Она участвовала во многих экспедициях, с интервалами в несколько лет возвращалась в одни и те же

места, изучала культуру народов Азии и островов Самоа и Бали в Тихом

океане, а также многочисленных племен Новой Гвинеи. Среди ее работ наиболее знамениты книги "Достижение совершеннолетия на Самоа", "Как

10 Американские ценности. Американские ценности сформировались в стране иммигрантов, переселившихся в новую страну с надеждой на успех в жизни у каждого, наделенного определенными способностями и решимостью преодолеть все трудности на пути к успеху. Иммигранты успешно преодолели сопротивление индейского населения, освободились от владычества английской короны, расчистили лесные дебри, заселили дикий Запад страны,.создали передовую промышленность, построили небоскребы, победили в двух мировых войнах и в холодной войне с коммунизмом, добились жизненных удобств для широких масс населения. Всего этого удалось достичь благодаря энергии каждой личности, не останавливающейся перед поиском новых путей к совершенствованию своей жизни. Самым важным стимулом к созидательному труду у американцев была святая уверенность в том, что труд каждого будет вознагражден благодаря равенству возможностей. Этому способствовал также демократический способ правления в общинах, несмотря на принадлежность колоний к английской короне. Англия была далеко за океаном и не могла вникать во все подробности колониальной жизни. Когда английский король и парламент попытались это сделать, ввели ряд несправедливых налогов и ограничений в торговле, колонисты провозгласили лозунг- " нет налогообложения без представительства" и потре- бовали представительства в парламенте Англии, а затем и вовсе добились независимости, освободились от правления англичан а вместе с тем освободились от сословных ограничений, званий и титулов. Демократический образ правления был закреплен Конституцией США. Равенство в Америке подразумевается как равенство возможностей, которое освобождает неисчерпаемую энергию личности. Конечно, равенство возмож- ностей не означает всеобщего равенства, С самого начала заселения Америки и до последних лет не все приезжающие добивались успеха и богатства, многие остаются бедняками, но подавляющее число иммигрантов и истинных амери- канцев преуспевают в делах. Поэтому наряду с американской элитой миллио- неров и политических деятелей подавляющее большинство населения принадлежит к среднему классу обеспеченных людей, добившихся успеха благодаря своей энергии, изобретательности и трудолюбию. В течение долгого времени природные ресурсы Америки казались неисчер- паемыми и американская экономика развивалась, как экономика изобилия. Поэтому американцы не считают, как во многих других странах, что богатые люди живут за чей то счет. Напротив, считается, что богатые способствуют разви -тию производства, создают рабочие места и возможности для плодотворного труда многих людей, обеспечивая их благосостояние. Американская система создает у людей уверенность, что все без исключения должны играть по одинаковым правилам, а роль государства состоит в охране таких правил.. Чувство уверенности в этом поддерживает волю людей к пред- приимчивости и предпринимательству, к упорному труду на любом месте. И если 11 даже в определенные моменты людей постигают неудачи, они снова и снова прилагают усилия к тому, чтобы достичь успеха.. В настоящее время около поло- вины создаваемых мелких бизнесов прекращают существование в течение первых трех лет Но одновременно создаются множество новых бизнесов., люди не теряют надежды на успех. Отсюда даже проистекает наивная уверенность американцев, что любой гражданин может стать Президентом страны. Важнейшей ценно- стью в идеологии американцев является их устремленность в будущее.Постоянная устремленность в лучшее будущее является источником неисчерпаемого оптимизма американцев. Несмотря на прошлый опыт экономических кризисов и рецессий американцы с оптимизмом смотрят в будущее, будучи уверены в том, что Бог их не обидит и необходимы лишь новые усилия, чтобы достичь благосостояния и благоденствия. Они уверены в том, что есть рациональные пути для преодоления трудностей и если для этого необходимы какие то действия, то их следует предпринять. Активность есть выдающееся качество американцев, которые не принимают пассивно неблагоприятные факты жизни, а стараются их преодолетьЛучшей похвалой для американца является заявление, что он энергичен. Последние десятилетия повлияли существенным образом на устремленность американцев в будущее. Бурное развитие информационных технологий заставило американцев быть даже не "бегущими", а "прыгающими" вперед. Повсеместно внедрялись компьютеры, видеокассеты и диски, спутниковые телефоны,микропечи и факсы. Это требовало средств для их приобретения и времени для освоения. Некоторые авторы называют эти процессы в общественном сознании американцев " временным шоком" . Основная ценность американцев-чувство независимости и самодостаточности в наибольшей мере демонстрируется в образе ковбоя. Ковбои 19 века были мужест- венными, "крутыми", "рисковыми" ребятами, полагающимися лишь на самих себя и на свою лошадь, противостоящими всем опасностям. Сейчас другие времена, но если во многих других странах люди не представляют себя вне семьи или другой группы людей, то в Америке фундаментальным принципом является независи -мость и самостоятельность. Чувство независимости впитывается с молоком матери от рождения. Уже в молодом возрасте молодые люди принимают независимые решения, а в 18 лет большинство покидает родной дом, уезжая на учебу. Как правило с этих пор они ведут самостоятельную жизнь, решая все дела без помощи родителей. Часто амерканцы рассматривают с беспокойством и подозрительностью длительное пребывание молодых людей в родительском доме, считая это призна- ком незрелости и несамостоятельности, отсутствия у человека "станового хребта" Выйти в окружающий мир и действовать самостоятельно считается обязанностью молодых людей. Даже в тех случаях, когда при этом родители помогают своим детям, они стараются это делать не подчеркивая, тактично и незаметно. Выходцы из других стран часто смотрят с удивлением, наблюдая, как состоятельные родители не выделяют денег на первоначальный взнос при покупке дома своим детям, создающим свою семью. Психиатры часто ищут корни нервных расстройств в несвоевременном и неполном отделении взрослых детей от родителей. В то же время и дети не чувствуют себя обязанными помогать старым родителям, которые как правило 12 живут отдельно Независимость и индивидуализм в правильном его понимании не означает эгоизма, так как личность служит обществу, когда стараясь достичь максимального успеха вносит в него свой продуктивный вклад. Популярный американский певец Фрэнк Синатра исполняет известную песню " Я сделал это своим путем"., отражая взгляды большинства американцев. Принцип индивидуальности, независимости и постоянного прогресса отвергает верховенство автоматического авторитета.. Действительный авторитет на работе и в жизни основывается не на возрасте и значимости людей, а на их действительной силе влияния на дела и на окружающих.. Поэтому старые люди часто бывают менее авторитетны чем молодежь, которая больше воспринимает дух времени Недоверчивость к авторитетам была и остается одним из основных принципов американской жизни. Органы массовой информации раскрывая нарущение законов и правил могут привести к разорению или судебному преследованию любого гражданина США независимо от его чинов, званий и богатства. Ярким примером было Уоттергейтское дело, когда неблаговидное поведение Президента Никсона привело к его уходу со своего поста в 1973 году. Многие иностранцы считают, что американцы пользуются излишней свободой и любые ограничения своих прав рассматривают как покушение на нее. Современная ситуация во многом отличается от времени, когда пионеры- первопроходцы живя в безлюдных местах могли делать все что им было угодно. Когда они замечали возле себя дымок от костра или печки нового соседа, они сворачивали свой нехитрый скарб и шли вперед осваивать новые места. Сейчас в городских условиях часто создаются ситуации, когда своевольные действия ущемляют соседей (шум, рисунки на стенах и тротуарах и другие действия).. Хотя по закону это делать запрещено, однако часто трудно доказать кто был виновником нарушений и молодежь часто это делает просто для самовыражения.. Современный бизнес тоже часто отвергает регуляцию своих действий, загрязняя окружаюший воздух и водоемы, незаконно уничтожая леса. Поэтому в современной жизни издается ряд законов ограничивающих в интересах общества свободу действий компаний и корпораций, а нарушители преследуются в судебном порядке.Например, в небольшом городе Северной Калифорнии было возбуждено дело против владельца дома, имеющего историческую ценность, который на своем участке стал его перестраивать..Городские советы при обращении компаний за разрешением на строительство каких либо объектов на территории города устраивают опрос жителей и при их негативном отношении к строительству могут отказать в разрешении, хотя бы это и было выгодно для города (увеличение доходов города за счет налогов на компанию) В настоящее время большинство населения проживает в городах, больших и малых. Однако и здесь жители сохраняют основные ценности первых американских поселенцев протестантов- пуритан, которые позволили им выжить в тяжелейших условиях в Новом Свете. Это- тяжелая работа, скромность в запросах, самостоятельность, стремление к духовному самоусовершенствованию.Пуритане рассматривали земной успех, как божественное провидение и не видели противоречия между богатством и 13 правом на место в раю после смерти. В противоположность официальной христианской религии они не считали бедность священной. Напротив, сформировалось мнение, что человек имеет то, что заслужил и люди относились к бедным, как к пострадавшим от увечья. Пуритане не смеялись бы сегодня над высоким уровнем потребления и восхищались бы современными возможностями приобретения раздичных вещей. У американцев больше уважения к деловым и энергичным людям, чем в других странах. Так, богатый англичанин может еще не старым удалиться на покой в загородный дом. Американский бизнесмен, имея большое состояние, будет до старых лет работать не потому что ему нужны деньги, но следуя пуританским традициям, не представлявшим жизни без труда. Некоторые пуританские ценности с точки зрения современности кажутся жеманством. Например сдержанное отношение к развлечениям и отрицательное к чрезмерной открытости сексуальной сферы жизни. Поэтому кличка "пуританин" может в Америке означать ограниченность и унылость человека. Особенной ценностью у американцев в наше время считается эффективность. Генри Форд считается героем, так как создал конвейерную линию, резко повысившую производительность труда. Американцы говорят: время-деньги. Время экономят не только в производстве, но и в торговле и в обслуживании. Продукты в универсальных магазинах-супермаркетах заранее запакованы, поэтому продавцов нет, а есть лишь расчетные кассы, отнимающие благодаря компьютерам минимум времени как у покупателя, так и у кассира. Поэтому в огромных залах супермаркетов, где в час пик работает до10-15 расчетных касс никогда нет толпы, а в очереди для расчета стоят не более 2-3 покупателей Высокая эффективность торговли и большой товарооборот позволяют снижать цены. Учреждения быстрого питания экономят каждую секунду времени, которое посетитель затрачивает на ожидание. Потребитель не прощает, когда его время расходуется попусту.. Люди не склонны к болтовне, и если образуется очередь, то каждый должен быть готов решить свое дело в минимальное время. Посетители банка, например, с осуждением смотрят на того, кто своевременно не приготовил чек для подачи клерку. Исследования социологов показали, что американцы являются монохронной культурой и действуют строго в соответствии с расписанием, делая последова- тельно одну вещь за другой. Действия по расписаню могут даже превалировать над возникающими человеческими потребностями. Так, после звонка, возвестившего конец урока, занятия немедленно прекращаются, несмотря на незавершенность интересного урока. В полихронной культуре в других странах многие вещи происходят одновременно и можно делая попутные дела опоздать на собрание или деловую встречу. Никто этого не заметит и не побеспокоится. Для американцев время имеет особое значение, т. к они рассматривают себя в движении и у них нет времени остановиться и поболтать. Поэтому только практическая и прибыльная активность рассматривается, как имеющая действительную ценность. Писатель Вальтер Кэрр в своей книге 14 "Упадок удовольствия" вопрошал: как может спартанская философия ограниченности распространиться на век, в котором предполагается, что машины будут делать все, а люди отдыхать? Однако американцы часто не имеют возможности использовать свои достижения. Активность, скорее чем семья и общественные дела дает им осознание своей личности и очень немногие люди почивают на лаврах. Таким образом, пуританские ценности попрежнему доминируют. В американском обществе, где нет наследственных сословий, чинов и рангов с одной стороны оценка людей по уму и результатам деятельности является позитивным фактором, но с другой стороны может порождать и неудовлетворенность, стремление к изменению своего места и значимости. У японцев есть выражение: вылезший гвоздь будет забит. Американцы, наоборот, стремятся "вылезти" наверх и поэтому воинствующий индивидуализм сочетается с высокой соревновательностью и социальной мобильностью.. Свобода от жесткой принадлежности к определенной социальной группе позволяет американцу быть "экономическим человеком", движимым только мотивами прибыли, мобильным и не ограниченным только семейными или общественными обязательствами. Это служит интересам национального развития, но требует от индивида самоидентификации и постоянных усилий. Американская жизнь кажется замечательной для тех, кто прежде у себя на родине испытал притеснения. Один иностранец сказал, что у американцев есть чистый лист, на котором они в течение жизни могут написать все.что захотят. В то же время многие американцы чувствуют неудовлетворенность, если не достигли определенных успехов в жизни, а это случается не так редко. Ведь немногие могут достичь выдающихся успехов и баснословного богатства. Фактически несмотря на равенство возможностей в настоящее время в Америке сформировалось классовое общество, однако оно отличается социальной мобильностью, т.к. при наличии достаточного количества денег можно продвинуться в его верхние слои. Имея деньги можно стать членом клубов, обществ, участником балов и приемов. Хотя потомки первопроходцев составляют некоторую привилегированную прослойку в американском обществе, многие политики стараются, наоборот, представить себя выходцами из небогатых и средних слоев населения. Поэтому энергичные начинающие молодые люди могут достичь значительных успехов, оставаясь, однако, в большинстве в пределах среднего слоя населения. Чаще всего это представители технической интеллигенции, талантливые врачи, артисты, юристы, бизнесмены. Характерен пример Билла Гейтса, сына небогатых родителей, основателя фирмы "Майкрософт", который благодаря своей изобратательности и предприимчивости стал миллиардером и богатейшим человеком в США. Деньги и хорошее знание английского американского языка является ключом к успеху в США. Быть может только в Южных Штатах принадлежность к высшим слоям общества определяется не только деньгами, но и аристократическим происхождением потомков бывших рабовладельцев- плантаторов. Благодаря наличию достаточного количества денег можно иметь новейшие марки автомобилей, жить в роскошном доме, 15 принадлежать к наиболее престижному клубу. Наличие денег позволяет делать пожертвования и заниматься благотворительностью, что повышает социальный престиж богатого человека и сокращает выплату им налогов Американцы не только материалистичны, но и считают, что наличие денег подтверждает активность личности и ее полезность для общества. Для них очень важно, что думают, как их оценивают окружающие. Успех деятельности каждого оценивается именно таким образом, в виде общественного мнения. Дла американцев, для которых изначально решающую ценность составляет ндивидуальность их личности от рождения, необходимо также нравиться окружающим, важно общественное признание. Известность в американском обществе это признак успеха и обеспечивает в дальнейшем дополни- тельные возможности. Общественное признание и известность в свою очередь обусловливают необходимость расширения общественных контактов, однако число близких друзей обычно ограничено, так как дружба требует времени, а время это деньги. Американцы признают наличие в стране множества противоречий. Так наличие свободы печати не означает, что публика постоянно правильно и хорошо информирована. Наряду с растущим числом миллионеров в Америке живет значительное число бездомных, особенно в больших городах. Американцы как правило дружественно настроены к незнакомым и соседям, однако тесной дружбы с соседями как правило нет. В Америке самое лучшее и продуктивное в мире сельскохозяйственное производство, однако вкусовые качества американской кухни часто оставляют желать лучшего. По поводу всех перечисленных и многих других противоречий американский публицист Пол Гудмен писал, что Америка имеет высокий стандарт жизни в среднем низкого качества. Равенство ведет к усредненности и снижению качества. Например, в Америке половина населения учится в колледжах и университетах, но уровень обучения не везде одинаков; он выше в элитных заведениях. Телевидение имеет многочисленные программы, но популярные шоу направлены часто на удовлетворение примитивных вкусов, а классические произведения оперного и балетного жанра, симфоническая музыка, поэтические произведения демонстрируются редко и примущественно по дополнительным платным кабельным каналам. Массовая продукция бытовых изделий приводит к тому, что такие изделия часто недолговечны и качество их страдает. Американцы - антироялисы и в то же время гостеприимны к путешествующим членам королевских династий. Они с подозрительностью и недоверием относятся к правительству, но неизменно выбирают и переизбирают его. Большинство американцев религиозны, тогда как отцы-основатели государства в основном были атеисты. Не каждый американец энергичен, патриотичен, образован и умен, но основные ценности американского менталитета присущи большинству населения.

Интерактивные передачи «Говорите с Америкой» с участием приглашенных экспертов и радиослушателей выходят в эфир с понедельника по пятницу в 21 час по московскому времени. Вы можете также слушать их в записи на нашем сайте после выхода в эфир.

Гость программы – американский политолог Пол Гобл , бывший советник Бюро зарубежного вещания США и специальный советник государственного департамента США по СССР, ныне приглашенный профессор Тартусского университета (Эстония) и колумнист онлайнового аналитического обозрения Института мировой политики «Окно в Евразию».

Ведет передачу Инна Дубинская .

«Голос Америки» : Сегодня передача «Говорите с Америкой» посвящена американским ценностям. Многие идеалы американского общества уходят корнями в историю страны и религии. Например, индивидуализм, вера в то, что усердный труд способен улучшить судьбу каждого, стремление полагаться на свои силы – примеры традиционных американских ценностей со времен первых поселенцев. Позднее к ним прибавились ценности, закрепленные в американской Конституции, среди них – свобода, равенство и демократия. На президентских выборах 2004 года 80% американцев, которые голосовали за Джорджа Буша, сказали, что их первоочередным мотивом являются ценности.

Все ли американцы одинаково представляют ценности своего общества, или оно так же многообразны, как сама Америка? В какой мере американские идеалы и убеждения определяют позиции США на мировой арене?

Пол Гобл : Американцы в своей жизни руководствуются многими идеалами. Но было бы ошибкой считать, что любое политическое решение американского государства есть прямой результат этих идеалов. Идеалы общества находятся в развитии, как и само общество. А любой опрос общественного мнения – это лишь «моментальный снимок» того, что люди думают сегодня. Завтра их мнения могут измениться. Это относится ко всем странам.

«Голос Америки» : Итак, отражает ли политика США традиционные американские ценности? Вот что по этому поводу думает конгрессмен-демократ из штата Флорида Алси Хастингс: «Я так скажу: не путайте политику американского правительства с настроениями и убеждениями американского народа». Пол Гобл, что вы скажете по этому поводу?

П.Г. : Я совершенно согласен. Государственная политика – продукт многих влияний. Идеалы и ценности на нее воздействуют, но есть и другие факторы: какая будет реакция союзников, поддержат ли ее граждане страны, и т.п. Идеалы – только один из факторов в выборе политического решения.

«Голос Америки» : Я хочу поблагодарить тех, кто прислал нам поздравления с Днем независимости США. Спасибо, Рафхат Габитов, Олег Шуть, Сергей Золотарев, Борис Бабашин. Александр Мартынов даже прислал нам стихи.

<Алексей (Беларусь)> : Разрешите вас, и в вашем лице всех граждан США, поздравить с национальным праздником – Днем Независимости! Я, старый ревматический больной, не в силах подняться к высотам демократии, о которых говорили наши уважаемые радиослушатели. Поэтому я просто поблагодарю создателей программы «Говорите с Америкой» за уникальную возможность пообщаться в эфире по самым разнообразным и насыщенным темам, изложить зачастую полярную точку зрения и быть выслушанным. На сегодняшний день «Голос Америки» – лучшая из всех русскоязычных международных программ. Она сама своим существованием свидетельствует о реальном наличии демократии в Соединенных Штатах Америки. Мое пожелание – чтобы вы как-нибудь рассказали об истории программы «Говорите с Америкой».

Перу французского литератора и политика XIX века Алексиса де Токвиля принадлежит одно из самых исчерпывающих и неустаревающих исследований американского феномена. В двухтомном труде «Демократия в Америке», написанном после двух поездок в США, Токвиль утверждал, что «американский характер» – это нечто качественно новое, не имеющее аналогов в прошлом. Поскольку США с самого начала были демократическим государством, им не пришлось освобождаться от ига многовековой монархической традиции. Американцы, по выражению Токвиля, с молоком матери впитали принципы равенства и личного интереса. Как это проявляется в поведении и характерах людей? И что, по вашему мнению, можно считать достоинствами, а что – недостатками, свойственными большинству американцев?

П.Г. : Токвиль понял американцев лучше, чем американцы понимают самих себя. Люди из другой страны иногда видят то, что мы в своей стране не видим. Токвиль понял некоторые очень важные аспекты американской жизни. Но есть много других аспектов, которые он не охватил.

<Алтай (Казахстан)> : Может ли президент США похищать нефтедоллары, как это делает президент Назарбаев? И второй вопрос: входит ли в американские ценности право частной собственности на средства производства?

П.Г. : Президент США не получает денег от продажи нефти, как и от других сделок. К сожалению, в других странах это случается. К счастью, по американским законам это абсолютно невозможно.

Что касается права на частную собственность, то это один из самых важных аспектов законодательства и даже Конституции Америки. К сожалению, во многих странах это право не закреплено в законах, и люди не знают, что принадлежит им, а что другим. Но без этого знания абсолютно невозможно быть гражданином.

<Артур (Москва)> : Я хочу присоединиться к тем, кто поздравил вас с этим замечательным праздником. Америка – один из тех немногих случаев, может быть единственный, когда люди, собравшиеся в молодых колониях, решили, несмотря на свои различия, создать самодостаточную нацию, самодостаточное государство, которое впоследствии стало столпом мировой цивилизации и ведущим ее двигателем. Своим примером Америка побудила другие народы к созданию демократии и строительству такой системы государственной власти, которая установилась в США. Почему иногда упрекают Америку в том, что она наблюдает за развитием демократии в других странах и ожидает от них следования американской модели?

П.Г. : Существует много моделей демократии. Двести лет назад американцы заимствовали из разных моделей. Это были Англия, Франция, античный мир. Так будет и в будущем: новые демократические страны будут брать элементы из разных демократий. Наша модель не может работать для всех. Конечно, есть полезные аспекты американской истории, которые могут пригодиться другим странам, но невозможно представить, что американская модель может быть заимствована без изменений. Например, в Казахстане, России и так далее.

<Николай (Кривой Рог)> : На американском гербе изображен орел с распростертыми крыльями с оливковой ветвью. На ленте надпись: «Единая в многообразии». Как ее понимать?

П.Г. : Надпись «E pluribus unum» означает, что мы пришли сюда из разных стран, но стали единой нацией. Она – символ того, что и сейчас, и в будущем мы можем работать вместе.

<Мария (Новосибирск)> : Я хочу поздравить народ Америки с большим праздником. Высокие стандарты демократии в вашей стране известны всему миру. Не случайно именно у вас возникли такие организации, как «Международная амнистия» и «Гражданская комиссия по правам человека», отделения которых сейчас работают во всем мире, поддерживая веру людей в справедливость. Простым людям важно знать, что их права могут быть защищены. С американцев также можно брать пример в том, что они знают и чтут свою конституцию и знают свои права. Еще раз с праздником. Спасибо!

«Голос Америки» : Американский философ и политолог Сэмюэл Хантингтон в своей книге «Кто мы?» (Who Are We?) выразил мнение, что США приближаются к своему внутреннему «столкновению цивилизаций», потому что, к примеру, большинство испаноговорящего населения США не стремится усвоить англо-протестанские ценности, которые являются одной из основ американского общества. Хантингтон и другие говорят, что для того, чтобы принимающее общество было способно выжить и процветать, необходимым условием является принятие иммигрантами основных ценностей этого общества. Согласны ли вы с этим мнением? Видите ли вы угрозу традиционным американским ценностям со стороны новой волны иммигрантов? По-прежнему ли применима концепция «плавильного котла» (melting pot) к американскому обществу?

Вот что сказал по этому поводу конгрессмен- демократ из штата Флорида Алси Хастингс: «Бытует мнение, что многие взгляды и ценности бывшего СССР по большей части неприемлемы. Однако в США не относятся свысока к гражданам России, так же как и к гражданам Болгарии, Румынии, Польши или Украины, потому что в нашей стране живут американцы русского, болгарского, румынского, польского и украинского происхождения».

Между тем, согласно данным Pew Research Center за 2005 год, 50% американцев считают, что иммигранты вносят вклад в развитие американской культуры, а 40% сказали, что они угрожают ей и не приемлют американские ценности. Пол Гобл, что вы думаете по этому поводу?

П.Г. : Мы все здесь иммигранты. Сто пятьдесят лет назад многие американцы считали невозможным включить в наше общество итальянцев или ирландцев, пятнадцать лет назад – японцев. Польза от иммигрантов постоянно превосходит создаваемые ими проблемы. Идеи, предложенные Хантингтоном, не новы. Они существовали 300 лет назад, 50 лет назад, существуют сегодня и, может быть, останутся еще на сто лет, к сожалению. Мои предки приехали из Англии почти 400 лет тому назад. Но я все еще считаю себя иммигрантом и горжусь этим. Уверен, что так думают почти все американцы.

<Владислав (Минск)> : В Беларуси 3 июля отмечался День независимости, установленный в честь дня освобождения Беларуси от нацистской оккупации в 1944 году. На самом деле праздновать надо 25 марта: в этот день в 1918 году была провозглашена независимая Белорусская народная республика. В 1990 году, 27 июля, эта независимость была возобновлена. Лукашенко впоследствии отменил этот праздник. Мой вопрос: что означают полосы на американском флаге?

П.Г. : Полосы символизируют исторически первые 13 штатов. А звезды символизируют количество штатов сегодня. Их на флаге 50.

«Голос Америки» : Давайте вернемся к Токвилю, который далее в своей книге отмечает религиозную мотивацию первых законодателей Америки и их повышенное внимание к уголовному праву. «Составляя данный свод уголовных законов, – пишет он, – законодатели были озабочены прежде всего необходимостью поддержания нравственности и добропорядочности в обществе».

Приоритет религиозных и нравственных ценностей признавали также все выдающиеся деятели Америки. Вот знаменитые слова Джорджа Вашингтона: «К богатству и процветанию ведет множество дорог, но на каждой из них опорой вам будут только вера и мораль». В том же духе высказывался Джон Адамс: «Наша Конституция составлена только для религиозных и нравственных людей, для всех остальных она непригодна».

Известно, что республиканская администрация и законодатели-республиканцы опираются на поддержку консервативного христианского населения Америки. Какую роль играют христианские ценности в современном американском обществе? В какой степени христианские ценности влияют на внутреннюю и внешнюю политику США? (Справка: подавляющее большинство американцев, независимо от политических взглядов, разделяет мнение о важности религии (Pew Research Center, 2005).

П.Г. : Религия влияет на американское общество в двух противоположных аспектах. Благодаря религии мы верим в возможность и обязанность помогать другим народам обрести наши ценности. Но, с другой стороны, многие американцы считают, что такое стремление противоречит религии, так она имеет дело не с этим, земным миром, а с миром иным… Американцы – очень религиозный народ, но выводы из своих религиозных взглядов они делают самые разные. Было ошибкой считать, что политика Вашингтона имеет прямое отношение к религии, диктуется теми или иными религиозными идеями.

<Давид (Германия)> : Хочу пожелать счастливого запуска и возвращения корабля «Дискавери». Теперь вопрос. После 11 сентября 2001 года Америка ведет борьбу против исламского экстремизма и терроризма в интересах всего мира. США предпринимают усилия по демократизации Ближнего Востока, но в Ираке их усилия натолкнулись на организованный суннитским меньшинством террор. Пол Гобл, видите ли вы свет в конце иракского туннеля?

П.Г. : Америке будет очень трудно своими силами создать новый Ирак. По-моему, это, в конечном счете, должны сделать сами иракцы. Иракский народ заинтересован в том, чтобы жить в условиях демократии, и его роль в установлении нового строя должна быть главной.

<Богдан (Полтавская область)> : Присоединяюсь к поздравлениям и пожеланиям по случаю Дня независимости! Я считаю, что у каждого живого существа нет ничего, что было бы ценнее свободы. Но свободой нужно уметь пользоваться. В Украине при авторитарном режиме Кучмы была принята одна из самых демократических конституций, были приняты неплохие законы. Но они не работали почему-то. Та же ситуация в России сейчас. Чем вы объясняете этот феномен?

П.Г. : Вы совершенно правы, принцип свободы очень важен, но для его осуществления на практике нужны традиции жизни в условиях свободы. В Америке есть такие традиции, но процесс «обучения демократии», воспитания в этом направлении продолжается даже сегодня…

«Голос Америки» : Опрос исследовательского центра «Пью» (Pew Research Center for the People and the Press) показал, что 79% жителей США уверены в полезности распространения американских идей и моральных ценностей во всем мире. Это что, американский национализм? Как вы считаете, не являются ли подобные тенденции, которые, вероятно, находят свое отражение в американской внешней политике администрации Буша, одним из факторов, влияющих на ухудшение имиджа США за рубежом?

П.Г. : К сожалению, сегодня имидж Америки во многих странах не очень хорош. Но те, кого мы называем антиамериканцами, как правило, ненавидят нас не за наши идеалы, а за наши действия. Они не всегда согласны с нашей политикой и считают, что она противоречит нашим ценностям, что Америка иногда действует не как Америка…

<Анвар (Узбекистан)> : Мы гордимся великими достижениями Америки, самым большим из которых было то, что в первые же годы своего существования она одержала победу над невежеством. Томас Джефферсон считал, что невежество – главный враг свободы и демократии. Мой вопрос: в прежние годы Америка ассоциировалась у нас с такими ее начинаниями, как «Корпус мира», с людьми, которые помогали разным народам, несли им просвещение. Будет ли продолжаться эта традиция и дальше?

П.Г. : Вы правы, «Корпус мира» – очень важная и полезная организация. И я, как и вы, за то, чтобы больше молодых американцев работало в Узбекистане и других странах бывшего СССР. Я был очень рад услышать ваше упоминание нашего третьего президента Джефферсона и убедиться, что президенты США продолжают оказывать влияние на людей других стран.

«Голос Америки» : Конгрессмен Хастингс говорит: «Существует много проблем, которые чреваты серьезными последствиями для всех нас. В особенности – как мы будем решать вопросы здравоохранения, энергетики, детского воспитания и образования. В связи с этим наши демократические завоевания и свободы требуют, чтобы мы преодолели предрассудки, предубеждения и враждебность, проявили большую толерантность друг к другу, чтобы мы больше уделяли времени тому, чтобы лучше узнать и понять культуру, религию и систему управления, отличную от нашей собственной». Ваш комментарий, Пол Гобл?

П.Г. : Я согласен с конгрессменом: у нас гораздо больше того, что нас объединяет, чем того, что нас разъединяет.

Я уже писала о том, что представляет собой средний американец. Но среднестатистический американец – всего лишь пустая оболочка, где такие характеристики, как доход, возраст, мобильность, привычки и многие другие показатели хотя и представляют интерес, но далеко не исчерпывают содержания, скрывающегося за скорлупой ореха, вернее, за черепной коробкой среднего американца. Чем живет он, каковы его взгляды на жизнь, моральные ценности?

Социолог Робин Мэрфи Уильямс предложил ряд базовых ценностей, которые, по его мнению, укоренены в национальной психике и разделяются большинством американцев («American Society: A Sociological Interpretation», New York: Knopf, 1960). Что же представляют собой эти ценности? Изложу их в произвольном порядке.

В первую очередь американцы ценят достижения и успех, причем успех заслуженный, достигнутый не любой ценой и окольными путями, через знакомства, связи, наследуемое богатство, но как результат упорной деятельности. Не любят нытиков, тех, кто сваливает неудачи на внешние обстоятельства и предпочитает надеяться на случай и «авось». Умный человек, не стремящийся к успеху, для американцев почти оксюморон. Другое дело, что они разносят понятия известности и успеха. В 1998 г. опросы Louis Harris выясняли у американцев, хотят ли они быть знаменитыми, прославиться (славу определяли как «быть популярным, широко известным и признанным за достижения, деятельность, способности, экспертизу и мнения»), и 69% сказали «нет». Представления, насаждаемые массовой культурой, что все в Америке одержимы желанием прославиться, попросту не соответствуют действительности. А в 2002 г., согласно опросу Гэллопа, тинейджеров попросили назвать своих кумиров, и только 25% выбрали артистов, известных людей или спортсменов.

Деятельность и труд, принцип «делу время, а потехе час» до сих пор исповедуется многими. Американцы в массе своей трудятся истово и неутомимо. Емеля на печи – это, пожалуй, уникально русское явление. Полагается сочувствовать герою, который, лежа на печи, отдает приказы, и на которого удача сваливается ни за что, ни про что. Ему и удача, и симпатии читателей (слушателей, зрителей), ему и любовь. Трудно представить, чтобы подобный сказочный герой мог бы возникнуть в народном американском или даже североевропейском (о южанах - aut bene, aut nihil) фольклоре. Workaholic – широко распространенное явление в Америке. Если раньше основные тяготы работы ложились на плечи мужчин, то американские женщины давно уже разделяют трудовое бремя в семье, а то и пашут в одиночку. Многие женщины не мыслят себе радости жизни без работы, ориентированы на успех и вкалывают так, что и времени на личную жизнь не остается. Выражение career woman я узнала только в Америке. Американцы работают больше часов в неделю, чем французы и немцы, но меньше, чем корейцы или сингапурцы (Business Insider, 2013). Американцы в среднем работают 38 часов в неделю, что больше, чем во многих европейских странах, а также в Австралии. К сожалению, американское правительство годами насаждает иждивенческую психологию, «борясь с бедностью», а в результате этой «борьбы» количество так называемых бедных не снижается, зато зависимость от государственной помощи становится все крепче.

Нерасторжимо связан с упомянутыми моральными ценностями и американский индивидуализм. Американцы традиционно ценят успех, происходящий от индивидуальных усилий и инициативы. Опора на самого себя, свой вкус и предпочтения – этим духом проникаются с детства. Родители, как правило, прислушиваются к предпочтениям своих детей, а не навязывают им свои взгляды. Индивидуализм имеет свою оборотную сторону – одиночество. Чувство одиночества вполне субъективно: можно остро ощущать одиночество и в кругу семьи. Одиночество усугубляется и зависимостью от электронных игрушек, gadgets, социальных сетей, которые при всех преимуществах все же суррогаты живого общения. Как результат – страдают семейные ценности. В 2012 г. 27% всех домашних хозяйств в США состояло из одного человека. На 2013 г. неженатыми были 44.1 % жителей США старше 18 лет. Родители и дети живут часто далеко друг от друга, видятся только по праздникам. Родители стараются не вмешиваться в жизнь своих детей, а дети яростно обороняют границы своей независимости.

В одной связке с индивидуализмом – свобода. В первую очередь, конечно, свобода, связанная с правом на выбор, но не только. Имеются в виду и гражданские свободы, и свободы в основании собственного бизнеса. В США, хотя многое делается в помощь малому бизнесу, бюрократические препоны создали в последнее время менее свободную атмосферу для бизнесов, чем ранее. В результате США не входят в десятку самых свободных для бизнеса стран (отдельное спасибо нынешнему Президенту и его команде!). Зато туда вошли Гонконг, Сингапур, Австралия, Швейцария, Новая Зеландия, Канада, Чили, Мавритания, Ирландия и Дания. В Америке бросается в глаза свобода выбора – будь то выбор одежды, еды, прически, стиля поведения или карьеры, обучения и т.д. В книге «Парадокс выбора» (The Paradox of Choice: Why more is less, New York: Ecco, 2004) профессор социологии Барри Шварц писал: «Когда у людей нет выбора, жизнь почти невыносима. С ростом возможностей выбора, как это существует в нашей культуре потребления, автономия, контроль и освобождение, приносящие это разнообразие, являются мощными и позитивными. Но с возрастанием вариантов выбора, негативные стороны усиливаются до той степени, что мы становимся перегруженными ими. В этот момент выбор уже не освобождает, а ослабляет». (Перевод мой. - Л.А.).

Очень важны для американцев эффективность и производительность, практичность. Это народ, который не терпит долгих проволочек и любит работать быстро, применяя инновационные решения, преобразуя идеи в практические дела. Know how американского бизнеса – важнейшие наработки, которые неотделимы от американской культуры. Когда я закончила учиться на степень магистра в библиотечном деле, то приняла участие в церемонии окончания колледжа. К тому времени я только три года прожила в Америке и меня, помнится, поразила четкая организация этой церемонии. Толпы выпускников, их родственников и друзей, и при всем при том – никакой давки, неразберихи, все продумано, как оркестровая партитура. Тщательная подготовка любого мероприятия и начинания – норма, а не исключение в Америке. Плохо ли, хорошо ли, но даже такая, казалось бы, по природе консервативная организация как библиотека, и та постоянно что-то меняет, внедряет новые модели обслуживания, новые технологии. То вводится система автоматического приема книг, то к этому прибавляется и сдача книг с помощью автоматов. Еще недавно мы выдавали читателям только книги и диски, потом – электронные книги, а теперь уже выдаем на дом пластины Google Nexus, и читатели пользуются в библиотеке переносными ноутбук компьютерами.

Америка, безусловно, поклоняется научно-техническому прогрессу, а вера эта, в свою очередь, сопровождается все возрастающим уровнем экологического сознания. Однако проблема изменения климата не столь однозначна, чтобы петь осанну новоиспеченному нобелевскому гуру – Гору. Ничего не поделаешь, Америка – локомотив прогресса. Продвижение вперед по тернистой дороге прогресса ускоряется заинтересованностью частных бизнесов в получении прибыли. Побочный продукт этой корыстной деятельности – все более широко удовлетворяемые потребности трудящихся и иже с ними, которые стремятся к материальному комфорту. Мы жили в стране под лозунгом «Все во имя человека, для блага человека!», когда в реальности советский прогресс подразумевал принесение в жертву интересов народа интересам государства. Пусть у нас были пустые полки магазинов – зато наши ракеты внушали страх за рубежом. Это ли не цель желанная? Приехав в Америку, мы обнаружили, что не существует практически ничего из каких бы то ни было бытовых удобств, что не было бы уже придумано и внедрено здесь.

Вы считаете перечень неполным? Я – тоже. Дождемся следующего номера...

БАЗОВЫЕ АМЕРИКАНСКИЕ ЦЕННОСТИ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР

Ф. Хсю

Столкнувшись с некоторыми необычными трудностями при обращении к теме американского национального характера, студенты либо демонстрируют примеры противоречий, не пытаясь примирить противоборствующие элементы, либо строят модели того, что, на их взгляд, должно быть, не пытаясь взаимодействовать с тем, что есть в реальности. В этой статье я попытаюсь показать, что трудности преодолимы, противоречия (хотя и многочисленные) скорее кажутся, чем реально существуют, и даже модели того, что должно быть, хотя и отличаются от того, что есть, могут иметь смысл, если взглянуть на них в правильной перспективе.

Картина противоречий

После исчерпывающего обзора специальной литературы до 1940 года Ли Колман составил список “американских черт”, внеся в него следующие: общественная активность; демократия (убежденность в ней и борьба за нее); вера в равенство всех людей (по факту и по праву); свобода личности (в идеале и в действительности); пренебрежение законом (предпочтение прямого действия); местное самоуправление; практичность; процветание и общее материальное благополучие; пуританство; религиозность и вера в большое значение религии для жизни страны; единообразие и конформность (Coleman, 1941. Р. 498).

Сразу видно, что в этом списке не только отсутствуют такие очевидные черты, как расовая и религиозная предубежденность, но разные черты противоречат друг другу.

Например, ценности “местного самоуправления” и “демократии” прямо противоречат “пренебрежению законом”, приводящему к “прямому действию”. Вера в “равенство” и “свободу” прямо противоречит “единообразию” и “конформности”.

Кубер и Харпер в книге “Проблемы американского общества: конфликт ценностей” приводят свой список американских ценностей: моногамный брак, свобода, восприимчивость, демократия, образование, монотеизм, свобода и наука (Cuber, Harper, 1948. P. 369). Признавая несовместимость некоторых из указанных ценностей друг с другом и с социальной реальностью, авторы пытаются объяснить ее следующим образом:

“На первый взгляд это может показаться довольно легким как обществу, так и (в особенности) отдельному человеку, - найти противоречия, подобные этим, оценить обе позиции, выбрать одну и отвергнуть другую... Но на самом деле это не так легко... Человек, чьи ценности со стороны кажутся противоречивыми, может считать их вполне совместимыми. Обе ценности могут казаться ему довольно прочными, поскольку в обществе есть авторитетные лица, способные подтвердить правоту каждой из позиций” (Там же. Р. 362).

Как мы увидим позже, в этом объяснении есть рациональное зерно: почему, например, индивид не волен делать то, что считает нужным 1 , чтобы согласовать свою ценностную ориентацию со своим “Я”? Но это, пожалуй, и все. Если каждый индивид придерживается своих противоречивых ценностей, потому что может прибегнуть к “авторитетным лицам, способным подтвердить правоту каждой из позиций”, тогда мы, вероятно, не сможем объяснить, как ценности в Америке будут изменяться и почему некоторые индивиды имеют больше противоречивых ценностей, чем другие.

Многие годы анализ американских ценностей стоит на месте. Так, Робин Уильямc в книге “Американское общество: социологическая интерпретация” (Williams, 1951) вновь дает нам каталог американских ценностей (семь из них он отмечает как цитаты): “достижение” и “успех”, “активность” и “работа”, “нравственная ориентация”, “гуманные нравы”, эффективность и целесообразность, “прогресс”, материальный комфорт, равенство, свобода, внешний конформизм, научная и житейская рациональность, национализм-патриотизм, демократия, индивидуальная личность, расизм и идеи сравнительного межгруппового превосходства.

Уильямc понимает (возможно, лучше, чем другие авторы), что ценности не равны по значимости и их следует как-то связать, чтобы они могли мирно уживаться друг с другом, поэтому в выводах он предлагает краткую классификацию ценностных ориентаций, акцентируя одни и затушевывая другие:

1. Квазиценности, или удовлетворения: например, материальный комфорт.
2. Инструментальные (основные) ценности: богатство, власть, работа и эффективность.
3. Формальные универсальные ценности западной цивилизации: рационализм, безличное правосудие, универсальная этика, достижение, демократия, равенство, свобода, определенные религиозные ценности и ценности отдельной личности.
4. Частные, фрагментарные или локальные ценности: они лучше всего представлены в доктринах расово-этнического превосходства и в некоторых аспектах национализма (Там же. Р. 441).

Эта классификация дает не много. Дело не в том, что манифестируемые ценности расходятся с реальными (такие различия, вероятно, можно найти в любом обществе). Дело в иеразрешенности и необъяснимости различий между одними манифестируемыми ценностями и другими, столь же явно манифестируемыми. Мы можем примирить ценность “эффективность” с реальным сопротивлением современным усовершенствованиям в строительстве, поняв это расхождение как противоречие между теорией и практикой. Но как мы примирим “ценность индивидуальной личности” с давящим и растущим требованием “конформности”? Самое яркое противоречие существует между “равенством”, “свободой” и т.д., с одной стороны, и “доктринами расово-этнического превосходства и некоторыми аспектами национализма” - с другой. Уильямс пытается обесценить “доктрины этнического превосходства и т.д.”, ошибочно относя их к категории “частных, отдельных или локальных ценностей”.

Легко увидеть, что Уильяме здесь заблуждается. Если убежденность в расово-этническом превосходстве когда-то была действительно фрагментарной и локальной (по-видимому, Уильяме считал это характерным для Юга), то как объяснить нынешнее преобладание расизма и на Севере? В действительности он имел место и на Севере, но Юг всегда более открыто и честно выражал свои расовые установки, а Север вел себя более скрытно и лицемерно. Конечно, эта точка зрения терпит неудачу при столкновении с тем, что законы некоторых южных штатов в основном все еще поддерживают расизм, тогда как законы северных штатов против него. Кроме того, практически все законодательные и судебные усовершенствования, касающиеся расовых установок, родились на Севере. Тем не менее, эти правовые изменения не уничтожают широко распространенных социальных, экономических и других форм дискриминации, которые практиковались на Севере так же, как и на Юге. Более того. Даже если мы скажем, что расовые установки характерны лишь для Юга, то неизбежно столкнемся с вопросом: как Юг примиряет свои расовые установки со своей верой в демократию? Являются ли Север и Юг двумя абсолютно отдельными культурами?

Некоторые искренне идут по линии наименьшего сопротивления, характеризуя американскую культуру как “шизоидную” (Bain, 1935) или изначально “двойственную”, то есть полную противоречий (Laski, 1948). К такому же заключению пришел Гунар Мюрдал, который после фундаментального исследования назвал отношения негров и белых “Американской дилеммой” (Myrdal, 1944). Продемонстрировав множество фактических деталей расовой дискриминации в этом обществе, Мюрдал не сказал ничего, кроме того, что это проблема психологического конфликта между демократическим идеалом равенства и реально существующим неравенством в расовых отношениях, образовании, распределении доходов, медицинских льготах и т.д. Некоторые антропологи, обеспокоенные изучением американских ценностей, несколько улучшили положение вещей. Так, Клакхон в 1941 году выразил свое отношение к этой теме так: “Хотя относительное единодушие по поводу помощи Британии показывает, что даже во время кризиса связь общих целей все еще эффективна, симптомом болезни нашего общества является утрата единой системы правил выбора, поддерживаемой как эмоционально, так и интеллектуально” (Kluckhohn, 1941. Р. 175).

Шесть лет спустя, когда Клакхон представил более глубокий анализ американской культуры, стало понятно, почему его прежний вывод относительно американских ценностей был таким: потому что его анализ касался другого списка “ориентаций” и “субориентаций”, что очень в духе работы Робина Уильямса, подробно описанной выше (Kluckhohn, Kluckhohn, 1947).

Таким образом, наше понимание американских ценностей сегодня не лучше, чем несколько десятилетий назад. Периодически мы рассматриваем различные элементы, отмечаем их конфликтность и несовместимость, но оставляем их на том же месте, откуда взяли.

Американская “зона слепоты”

Я потратил так много времени, чтобы прийти к этому неутешительному выводу, поскольку не хочу быть обвиненным в том, что сам придумал себе противника и в своем же воображении поверг его ниц.

Причину отсутствия прогресса в научном анализе конфликта ценностей, свойственных американской культуре, я вижу в следующем: многие западные и особенно американские ученые так сильно эмоционально захвачены идеей абсолютной непогрешимости нашего общественного устройства, этики, философии и религии, что им тяжело сомневаться в них даже в ходе научного анализа. Следовательно, они не могут увидеть ничего, кроме конечного триумфа своих культурных идеалов (таких как свобода и равенство) над реальностью в виде расизма и религиозной нетерпимости. Некоторые искренне считают первые базовыми американскими ценностями, а последние - отклонениями, на которые даже не следует обращать внимания. Эти установки весьма характерны даже для такого выдающегося знатока американской истории, как Генри Стил Коммагер. В своей книге “Американский разум” он практически уничтожает негров (и фактически всех цветных) такой сентенцией: “Никто во всей истории не преуспел так, как Америка, и каждый американец знает это. Еще нигде на планете природа не была столь богатой и столь плодородной, и ее богатства доступны всем, кто имеет предприимчивость завладеть ими и счастье быть белым” (Commager, 1950).

Я бы посчитал это высказывание Коммагера сатирой на доминирующие установки американского общества, если бы не тот факт, что на остальных 433 страницах он лишь несколько раз упомянул об угнетении негров (один раз назвав их “азиатами”). Более того, в этих упоминаниях значимость негров оценивалась не выше значимости полевых цветов под копытами лошадей, впряженных в фургоны, направлявшиеся на Запад под водительством белых американцев. Описывая Америку двадцатого века, Коммагер высказывает раздражение по поводу враждебных проявлений американского разума в виде преступности, расового и религиозного фанатизма, беззакония, атеизма, сексуальной распущенности, конформизма, расслоения на классы и т.д. Он полон решимости отрицать их, но не может, и признается в смешанных чувствах:

“Те, кто изучает американский характер, считают его очень запутанной проблемой. Следует объявить, что этот характер и его ресурсы позволили им обратиться за помощью к наиболее проницательным социологам и психологам. Если все-таки их анализ был верным, американцы (в этот период) были декадентами и извращенцами. Ничто другое не подтверждает этот вывод. Он основан на страхах, снобизме и самооправдании, но ни один, кто знаком с американским характером, не согласится с тем, что это действительно его доминирующие мотивы, и политики, знающие американский народ, апеллируют к более высоким мотивам, а не к чувствам. Остается потрясающий вопрос: если ясно, что такие заявления суть клевета на американский характер, также ясно и то, что американцы терпимы и даже награждают тех, кто клевещет на них” (Там же. Р. 419; выделено мною. - Ф.Х.).

Помимо того, что Коммагер явно односторонен (например, его утверждение, что “политики, знающие американский народ, апеллируют к более высоким мотивам, а не к чувствам” столь же правдиво, как то, что подразумевается: “политики, знающие американский народ, апеллируют к главным мотивам, а не к чувствам”), он еще сильно противоречит себе. Будучи не в силах отрицать факты, открытые учеными, и факты, с выгодой используемые рекламой, и все же не имея сил заставить себя увидеть их в их истинном свете, он решает свою научную проблему, объявляя факты “клеветой”.

Гордон Олпорт делает ту же самую ошибку в книге “Природа предубеждений” (Allport, 1954), где на целых 519 страницах теоретизирует о человечестве и религии. Но его человечество - это западное человечество (когда он местами упоминает африканцев или азиатов, то в основном говорит о том, в какой степени различные культуры Запада отвергают их), а под религиями он понимает протестантизм, католичество и иудаизм, посвящая исламу одну фразу и даже не упоминая православия. Находясь в таких культурно ограниченных рамках, Олпорт не выглядит чересчур противоречивым. Касаясь расовых предубеждений, он в основном опирается на данные экспериментальной психологии. Вполне очевидно, что большей предубежденностью страдает тот, кто нуждается в определенности и “сильнее зациклен на морали”. Например: “Он чувствует дискомфорт, сталкиваясь с разнообразными категориями; он предпочел бы, чтобы они были едины” (Там же. Р. 175). Здесь Олпорт частично соглашается с выводом, к которому его приводят факты. Тем не менее, в отношении религиозного фанатизма он, похоже, сам объединяет “два в одно”. Вначале утверждает, что религии, претендующие на обладание конечной истиной, неминуемо приводят к конфликту, и индивиды, не принадлежащие ни к какой религии, склонны демонстрировать меньшую предубежденность, чем приверженцы какой-либо церкви. И тут же говорит, что эти вопросы слишком “неясны” для него и, следовательно, требуют более пристального рассмотрения.

То, что подразумевается под “более пристальным рассмотрением”, для исследователя может оказаться сюрпризом из-за того, что Олпорт отходит от общепринятых принципов науки, пытаясь целенаправленно отрицать строгую очевидность в угоду сомнительным фактам: он математически доказывает, что корреляция между более выраженной принадлежностью к церкви и более сильными предубеждениями верна, но тут же утверждает, что она не верна, поскольку есть “много случаев”, когда влияние церкви “имеет обратное направление” (Там же. Р. 451). Другими словами, Олпорт находит очевидность слишком запутанной, поскольку она выставляет христианские конфессии и ценности в неприглядном свете. Он просто не может принять тот факт, что абсолютизм христианской истины и исключительность принадлежности к христианской церкви могут привести к крайней предубежденности. В этой ситуации Олпорт не находит ничего другого, как выбросить за борт количественное доказательство ради некоторых качественных положений.

Даже такой умудренный ученый, как Ллойд Уорнер, не является исключением. В своей книге “Американская жизнь: мечты и реальность” (Warner, 1953) он пишет, что взаимные оценки учеников средней школы в Джонесвилле настолько сильно отражают социально-классовые ценности, что делают школьников слепыми к реальной действительности (например, дети из семей высшего социального класса в 22 случаях оценивались как более чистые, чем дети из семей низшего класса, хотя на самом деле последние в целом ходят в школу более чистыми и аккуратными, чем первые). Он также обнаружил, что старшеклассники из Джонесвилля, хотя и следуют той же модели, но избегают столь категоричных и ригидных оценок под влиянием классовых ценностей. Объясняя эти возрастные различия, Уорнер сам себя разоблачает:

“Поскольку предполагается, что старшие дети в большей степени являются продуктом своей культуры, чем младшие, здесь, кажется, есть противоречие... На самом деле причины различий в оценках помогают подтвердить нашу гипотезу. Старшеклассники, являясь продуктом американского общества, научены быть менее откровенными и более осторожными в том, что они говорят и чувствуют относительно табуированной темы или чьего-либо статуса. Более того, они научились пользоваться американскими ценностями индивидуализма и способны яснее ощутить дискриминацию индивидуального достоинства, чем более младшие дети" (Там же. Р. 182; выделено мною. - Ф.Х.).

Любопытно, что второе объяснение Уорнера противоречит не только первому объяснению, но и его главному тезису, что ценности социального класса в сильной степени влияют на поведение и идеи американцев. Второе объяснение вырывается случайно (возможно, это фрейдовская описка его исследовательского пера), но именно благодаря фразам типа “достоинство индивида” многие американцы обретают истинную эмоциональную защищенность.

Для многих наших ученых идеи демократии и христианства (с их уважаемыми атрибутами в виде свободы и равенства, в одном случае, и любви и благодарности - в другом) являются всеобъемлющими (в равной степени превосходными) американскими ценностями. Они настолько укоренены в сознании, что всякое объяснение поведения американцев должно каким-то образом начинаться с них и заканчиваться ими. Любая очевидность, противоречащая этой форме, рассматривается как отклонение или как “региональный феномен”, “клевета”, “ситуация, создающая шизоидность”, “дилемма”. С моей точки зрения, в настоящее время это “зона слепоты” для многих западных представителей социальных наук. Имея эту “зону слепоты”, наши ученые упорно путают то, что должно быть, с тем, что есть. Это приводит многих к тому, что тип поведения американцев, который кажется им желательным, они объясняют с помощью одной теории, а другой тип поведения, который им отвратителен и противоречит первому, - с помощью противоположной теории. Некоторые даже злоупотребляют эклектическим подходом, оправдываясь множественностью корреляций или типов причинности при изучении сложных человеческих проблем.

Фундаментальная аксиома науки - это объяснение множества фактов малым количеством теорий. Любой может объяснить множество характеристик данной ситуации с помощью множества различных теорий, но это объяснение не может быть ценным для науки. Его лучше назвать описанием, выдумкой или рационализацией. Аксиома объяснения многих фактов малым количеством теорий особенно важна, если факты очевидно взаимосвязаны, то есть наблюдаются в так же организованном социуме или у одних и тех же индивидов.

Если однажды это допустить, то делается очевидным, что, сталкиваясь с противоречиями в объекте исследования, ученый не должен обращаться с ними как с частными случаями, объясняемыми с помощью противоречивых гипотез, а должен исследовать возможность их связи между собой. Поступая так, ученый не предполагает, что ценности данного общества должны быть полностью согласованы друг с другом и все противоречия должны быть устранены. Вполне вероятно, что многие большие и сложные общества имеют несогласованные и противоречивые ценности. Но до сих пор наши ученые не способны (или просто отказываются) допустить возможность любой позитивной связи между этими противоречивыми ценностями.

Уверенность в себе, страх зависимости и незащищенность

Нам следует уяснить, что противоречивые американские “ценности”, отмечаемые социологами, психологами и историками, - это всего лишь проявления одной главной ценности. Более того, многие ученые так или иначе осознают эту ценность, но из-за “зоны слепоты” не могут оценить ее важность. Эта базовая американская ценность - уверенность в себе, и наиболее существенным ее выражением является страх перед зависимостью. Можно продемонстрировать, что все вышеперечисленные ценности - взаимно противоречивые и взаимно подкрепляющиеся, дьявольские и ангельские - вытекают или связаны с уверенностью в себе.

Американская “уверенность в себе” по сути то же самое, что английский “индивидуализм” (он породил ее, а она пошла дальше его). Уверенность в себе не содержит никаких важных характеристик, отсутствующих в индивидуализме. Индивидуализм развивался в Европе как требование политического равноправия: ни один человек не может быть отвергнут и лишен другими людьми политических прав, данных ему Богом, и каждый человек имеет равное право управлять собой или выбирать тех, кто будет управлять им. Американская уверенность в себе неотделима от выражения индивидом воинственного требования экономического, социального и политического равенства. Результат таков: тогда как в Англии и остальной Европе преобладают определенный индивидуализм и определенное равенство, в Америке неотъемлемым правом каждого считается безграничная уверенность в себе и безграничное равенство.

Я не высказываю здесь гипотезу, что в реальности все американцы твердо верят и стремятся к безграничному экономическому и социальному равенству. Но легко убедиться в том, насколько ярко и широко эта вера проявляется. Например, англичане способны принять некоторый вариант социализма как реально, так и номинально, но американцы (независимо от социальной безопасности, ограничения фермерства и других форм государственного планирования, вмешательства и помощи) убеждены и даже преданы идее свободного предпринимательства и чрезвычайно нетерпимы к другим социальным системам. Англичане все еще склонны уважать классовые различия в благосостоянии, статусе и языке, тогда как американцы склонны высмеивать аристократические манеры или оксфордскую речь и настолько презирают статус, что Ллойд Уорнер, например, описывает его как “табуированную” тему в дискуссиях старшеклассников из Джонесвилля. Наконец, англичане до сих пор рассматривают королевскую власть как символ всего лучшего и традиционного, американцы же критикуют личные вкусы своих высших правящих кругов и (по меньшей мере, на словах) глубоко убеждены в том, что президентом может стать каждый.

Уверенность в себе также очень отличается от самостоятельности (самодостаточности). Любая китайская или европейская деревня может на деле достичь самостоятельности. Средний самостоятельный китайский крестьянин ничего не будет иметь против тех, у кого нет такой независимости. Но американская уверенность в себе - это воинствующий идеал, который родители внушают своим детям и через призму которого они оценивают достоинство других и всего человечества. Это та уверенность в себе, которую Ральф Уолдо Эмерсон столь красноречиво и убедительно описал в своих бессмертных пьесах. Уверенность в себе даже преподается в американских школах. Процитирую “базовые убеждения”, внушаемые учащимся отделом социальных наук одной из лучших государственных высших школ: “Уверенность в себе является, как это было всегда, путем к индивидуальной свободе. Реальную безопасность может принести лишь способность и желание усердно работать, планировать и экономить ради настоящего и будущего”.

Американская уверенность в себе, однако, не нова. Это понятие всем давно и хорошо знакомо, но его важнейшая и базовая значимость до сих пор не попала в поле зрения науки - настолько велика власть “зоны слепоты”. Вопрос, каким образом индивидуализм Западной Европы трансформировался в американскую уверенность в себе, я рассмотрел в другом месте (Hsu, 1953). Здесь достаточно сказать, что, согласно этому идеалу, каждый индивид сам себе хозяин, выбирающий свое собственное направление и преуспевающий или деградирующий в обществе только благодаря своим собственным усилиям. Ты можешь меняться в лучшую или худшую сторону, но: “Радуйся, и мир будет радоваться с тобой. Плачь, и ты будешь плакать в одиночестве”.

Конечно, не все американцы уверены в себе. Ни один идеал ни в одном обществе не проявляется одинаково у всех людей. Но конкретное сравнение сможет прояснить это лучше. В традиционном Китае человек может не иметь идеала уверенности в себе и не достичь успеха в жизни. Но предположим, что в старости он будет полностью обеспечен своими сыновьями. Такой человек не только будет счастлив и удовлетворен этим, но станет трубить на весь свет о том, какие у него замечательные дети, способные содержать его так хорошо. Американский же родитель, не преуспевший в жизни и получающий материальную помощь от своих детей, определенно не хочет, чтобы кто-нибудь знал об этом. При малейшем намеке на свою зависимость от детей он возмутится и использует первую же представившуюся возможность стать независимым.

Таким образом, и в Китае, и в Америке, и где-либо еще найдется немало людей, фактически зависящих или не зависящих от других, но важно осознать, что там, где уверенность в себе не является идеалом, она и не пропагандируется и не является предметом гордости, а там, где она служит идеалом, делается и то и другое. В американском обществе страх зависимости настолько велик, что не уверенный в себе человек вызывает ненависть и именуется неудачником. “Зависимый характер” - настолько унизительная характеристика, что человек, обладающий этим качеством, по общему мнению, нуждается в помощи психиатра.

Между тем очевидно, что ни один человек не может быть полностью уверен в себе. На самом деле человеческая жизнь основана на зависимости от окружающих. Не будь этой зависимости, мы не имели бы ни законов, ни обычаев, ни искусства, ни науки, ни даже языка. Это не означает, что индивида нельзя воспитать с самых ранних дней без формирования отношений с окружающими людьми. Но если индивид надеется вести человеческое существование в этом или любом другом обществе, он вынужден быть зависимым от окружающих людей - интеллектуально, технологически, социально и эмоционально. Индивиды могут испытывать разную по силе нужду в других людях, но никто не может искренне утверждать, что ему не нужен никто. Похоже, базовая американская ценностная ориентация - уверенность в себе, отрицающая важность других людей в жизни человека, - рождает противоречия и вследствие этого серьезные проблемы, наиболее уникальной из которых является незащищенность.

Чувство незащищенности у разных американцев проявляется по-разному. Его важным компонентом является утрата прочности как первичных связей (с семьей, в которой человек родился), так и тех отношений, которые он установил самостоятельно (отношения с мужем для женщины и деловое партнерство для мужчины). Наиболее сильное влияние этой незащищенности на индивида проявляется в том, чтобы побудить его постоянно соперничать с окружающими людьми и стремиться принадлежать к высокостатусным группам. Знак достижения этих целей - подчинение давлению организации и принятие групповых обычаев и привычек, жизненно важных для подъема наверх или выполнения статусной роли в данное время в данном месте. Другими словами, чтобы жить в согласии с ценностью уверенности в себе, американец должен делать многое противоречащее ей. Если выражаться “по-научному”, то это выглядит, к примеру, как прямая корреляция между уверенностью в себе и индивидуальной свободой, с одной стороны, и подчинением организации и конформизмом - с другой (Hsu, 1960. Р. 151). Похоже, абсолютно та же сила связывает: а) христианскую любовь с религиозным фанатизмом; б) акцент на науке, прогрессе и гуманности с культурной ограниченностью, идеей группового превосходства и расизмом; с) пуританскую этику с ростом гибкости сексуальной морали; д) демократические идеалы равенства и свободы с тоталитарными тенденциями и охотой на ведьм.

Эти четыре пары противоречий не исключают других. Например, христианская любовь явно противоречит не только религиозному фанатизму, но и расизму; акцент на науке и т.д. так же противоречит тоталитарным тенденциям и охоте на ведьм, как культурной ограниченности и идее группового превосходства. Фактически первую часть любой пары можно противопоставить второй части любой другой.

Христианская любовь против христианской ненависти

Мы будем рассматривать некоторые их этих противоречий в композиционной целостности: христианская любовь, свобода, равенство, демократия, с одной стороны, и расизм и религиозный фанатизм - с другой. Энтузиазм лучших ораторов, великолепно владеющих эвфемизмами, и изобретательность наиболее выдающихся ученых подвергались испытанию этими противоречиями. Особенно это касается деятелей церкви. Они пытаются с легкостью аннулировать память о религиозных войнах. Они пытаются предать забвению Святую Инквизицию. Они пытаются игнорировать осуждение и сожжение на костре сотен тысяч ведьм. Они пытаются отрицать какую-либо связь между этими событиями и уничтожением евреев в нацистской Германии, в особенности же - антисемитизм, антиинтеллектуализм и расовые гонения, существующие в завуалированном (а где-то и в открытом) виде в США. Но когда некоторые ученые понимают, что модели прошлого по-прежнему живы в настоящем (несмотря на то, что специфические технические приемы изменились), они склонны делать “безобидные” сообщения типа: “Люди знают, что общее поклонение символам религии соединяет группы тесными узами, но все же религиозные различия способствовали появлению самых лютых групповых антагонизмов” (Nottingham, 1954. Р. 2).

Процитировав данный пассаж, Уильямс предлагает два ключа к разгадке того, почему “религиозное поклонение” в одном случае объединяет людей, а в другом разъединяет. Первый: “Не все конфликты во имя официальной религии являются действительно религиозными”. Второй: “Могут быть разные степени реальной активности номинальной религиозной принадлежности” (Williams, 1956. Р. 14-15). Но существует не только явная основа для различения “настоящего” религиозного конфликта и конфликта, который только номинально считается религиозным. Являются ли теологические споры действительно религиозными или номинально религиозными? Правда состоит в том, что конфликт, даже если он касается исключительно только ритуала церковной службы или только вопроса непорочного зачатия, все равно является борьбой между индивидами, каждый из которых лично, эмоционально заинтересован в данных вопросах.

Второй ключ Уильямса к разгадке выглядит более логичным. Сказанное им означает, что чем больше “реальная активность номинальной религиозной принадлежности”, тем сильнее будут выражены религиозный раскол и фанатизм: чем сильнее чья-то включенность в предмет или вопрос, тем более непоколебимой она становится, и вполне естественно, что большая “включенность” ведет к более выраженным расколу и фанатизму. Некоторые данные Олпорта, упомянутые раньше, прямо подтверждают это. Интересно, что после изложения этого утверждения Вильямс отклоняет его как “крайность”. Взамен он предлагает набор из двадцати “расхождений” в ценностях (ориентациях), которые (он уверен, но не показывает этого) частично являются основой религиозных конфликтов в Соединенных Штатах (Там же. Р. 14-17).

Нет необходимости вникать в причины, почему Уильямс придает такое малое значение своему второму ключу к разгадке. Подробный анализ, приводящий к выводу о том, что некоторые его “расхождения” не имеют никакого отношения к рассматриваемой проблеме, также выходит за рамки этой статьи. Мы можем, однако, показать, каким образом связь между степенью включенности в номинальную религиозную принадлежность и степенью разногласий и фанатизма является источником противоречия между христианской любовью и христианской ненавистью. Хороший ученый легко заметит, что данная религиозная принадлежность в США сегодня все больше приобретает значение “обязывающей принадлежности”, так что “ценности принадлежности к религиозной группе” не похожи и даже затемняют “особенные ценности”, признаваемые верующими массами (Там же. Р. 17). Неопровержимое доказательство этого можно найти в хорошо известных работах (“Средний город” Линда, “Янки-сити” и “Джонесвилль” Ллойда Уорнера с соавторами), но особенно в журнале “Христианский Век”, объединившем в 1951 году 100 000 протестантских священников во всех уголках США для определения “выдающихся” и наиболее “успешных” церквей. Это объединение назвало двенадцать достойных церквей, среди которых была Первая пресвитерианская церковь Голливуда.

Одобренные “качества” этой церкви я проанализировал в другом месте (Hsu, 1953). Здесь только скажу, что об “успешности” этой церкви свидетельствовало “счастье” прихожан, заключающееся в социальных и материальных стремлениях, приводящих к выгоде, а сама вера и качество обучения священнослужителей практически не принимались во внимание.

Все это становится понятным, если мы согласимся, что базовая американская ценность - “уверенность в себе” - формирует личность. Чтобы существовать и быть “успешными”, церкви должны конкурировать, удовлетворяя искомый статус своей паствы. Достигая такого “успеха”, церкви должны не только подчиняться тенденции организованности, но и искать новые пути увеличения количества прихожан, чтобы добиться большего “успеха”.

В такой психологии можно найти общую основу для религиозного фанатизма и расовых предрассудков. Религиозные расхождения связаны со многими моментами, но их принципиальная и неотъемлемая черта - это поиск изначальной чистоты ритуала и веры. Реформация тоже была основана на этом. Эволюция протестантизма от лютеранства до квакерства включала это как важнейшую часть. Святая инквизиция была создана для выискивания нечистоты в христианской мысли и деятельности. Страстный поиск и ревностная охрана чистоты выражают себя в расовых отношениях в виде страха перед расовым смешением, поддерживаемого политикой сегрегации как на Севере, так и на Юге, вне зависимости от используемых риторики или логики. Когда религиозная принадлежность смыкается с социальной принадлежностью, этот страх нечистоты делает религиозные и расовые предрассудки неразличимыми. Проблема не в религии. Более важна проблема принадлежности. Соседство и клубы столь же эксклюзивны, как и церкви, а дело церкви (в духе всех торжественных заявлений о равенстве, демократии, достоинстве личности) - это христианская любовь и смирение.

Человек, которому предписывается быть уверенным в себе, не похож на того, кого научили уважать власть и внешние границы, и не имеет постоянного места в своем обществе. Все можно менять без предупреждения. Он постоянно смотрит вверх в поисках возможности восхождения и одновременно постоянно чувствует угрозу возможного вторжения снизу. Непрерывно стремясь к достижению и поддержанию статуса, уверенный в себе человек больше всего боится “быть оскверненным” окружением тех, кого считает ниже себя. Это “осквернение” может иметь различные формы: сидение за одной партой в школе, проживание в одном доме, участие в богослужении в одной церкви, членство в одном клубе или попадание в ситуацию свободного и равного общения.

В таких ситуациях люди изменяются в той мере, в какой они подвержены страху перед унижением. Некоторые могут объединяться в организации на основе ненависти, вершить самосуд над “чернью”, бросать камни в дома негров или рисовать свастику на еврейских синагогах. Это акты насилия, вызванные предубежденностью. Другие будут использовать все, что разрешено законом, или искать окольные пути, чтобы не подпустить людей изконкретных религиозных, расовых или этнических групп к своим жилым районам, определенным занятиям и социальным организациям. Это активные ненасильственные действия, вызванные предубежденностью. Третьи до сих пор спокойно отказываются объединяться с членами религиозных, расовых или этнических меньшинств и учат своих детей соблюдать это табу, потому что “все так делают”. Это пассивные ненасильственные действия, вызванные предубежденностью.

При данных обстоятельствах многие (возможно, большинство) считают невозможным действовать так, как их учили. Не потому, что они любят противоречить или (согласно самокритике) склонны к лицемерию. Просто они испытывают страх утраты статуса - аффект, глубоко укоренившийся в относительно свободном обществе с базовой ценностью уверенности в себе. Это объясняет также, почему интеграция расовых или религиозных меньшинств не может достичь удовлетворительного результата ни на пути тотальной ассимиляции в жизнь доминирующего общества, ни в плане плюрализма. Факты свидетельствуют, что еврейские молодые люди, выросшие как неевреи, более трудно переживали период адаптации в колледже, чем те, кого сознательно и воинствующе воспитывали в иудаистской традиции. Другими словами, их полная американская идентичность и ассимиляция - это то, что всегда отвергается (Teitelbaum, 1953). С другой стороны, рационализация поддержки антиазиатского законодательства выглядела так: азиатский стандарт жизни слишком низок, азиаты неспособны адаптироваться к американскому способу жизни.

Нетрудно найти и обратное доказательство гипотезы, выдвинутой в этой статье. Надо только рассмотреть общества, где а) подчинение власти и отношения зависимости одобряются и б) человек не испытывает такого давления, связанного с уверенностью в себе, и поэтому более уверен в своем месте в обществе. Люди в таких обществах имеют меньшую потребность в конкуренции, стяжании статуса, конформизме и, следовательно, в расовых и религиозных предубеждениях. Например, религиозные разногласия, преследования и конфликты всегда были распространены на Западе и почти отсутствовали на Востоке. В Японии и Китае редкие и непродолжительные случаи религиозных преследований неизменно были связаны с опасным политическим правлением и никогда не носили массового характера (Hsu, 1953. Р. 246-248). Индусскомусульманский конфликт и кастовые волнения в Индии рассматриваются в другом месте (Hsu, 1960). Религиозные разногласия, преследования и расовые конфликты сегодня более интенсивны и шире распространены в протестантских странах Запада, чем в католических. В этом отношении мы противопоставляем США, Канаду, Австралию и Южную Африку как один лагерь, и Латинскую Америку, Португалию, Бельгию и Французскую Африку как другой. Протестантские общества, в которых гонения в форме кровавых расовых и религиозных возмущений часто проходили тайно, несмотря на широко распространенную предубежденность, можно было бы назвать почти демократичными, если бы это выражение не несло саркастического оттенка. Но даже в наиболее развитых протестантских обществах расовое и религиозное насилие всегда “прячется за углом”, готовое прорваться сейчас и потом, здесь и там, как показали недавние антинегритянские выступления в Англии и регулярные вспышки антисемитизма в Европе и США.

Три сферы употребления понятия “ценность”

Некоторые читатели, возможно, поняли, что анализируемый нами психосоциальный источник расовых и религиозных предрассудков имеет некоторое сходство с тем, что Курт Левин назвал проблемой евреев как группы меньшинства во многих западных обществах. Но здесь есть и существенные различия. Согласно Левину, наиболее важная проблема евреев - это групповая идентичность. Часто не принятый в стране своего рождения и воспитания, даже на имеющий родины, на которую он может претендовать как на свою собственную, еврей страдает от “дополнительной неопределенности”, придающей ему “легкий оттенок ненормальности в глазах окружающих групп”. Левин приходит к выводу, что учреждение родины евреев в Палестине (чего в реальности еще не было в то время, когда он это писал) может “повлиять оздоравливающим образом на положение евреев в любом месте” (Lewin, 1948).

Еврейское меньшинство, несомненно, разделяет с другими меньшинствами важнейшую проблему неопределенности групповой идентичности. Но наш анализ также показывает, что степень этой неопределенности в первую очередь зависит от базовой ценностной ориентации доминирующего общества, а во вторую очередь - от ценностной ориентации самих меньшинств. Существует, например, даже повод предполагать, что проблема идентичности еврейского меньшинства будет иметь гораздо меньшую остроту в странах Латинской Америки, чем в странах Северной Америки. Пока Северная Америка держит евреев (как и другие меньшинства) “на расстоянии”, у них всегда будут проблемы с идентичностью, независимо от того, есть у них родина или нет. Латиноамериканцам в меньшей степени свойственна ценностная ориентация на уверенность в себе, и поэтому люди испытывают меньшую психосоциальную потребность отвергать меньшинство ради сохранения своего статуса в обществе. А у еврейского меньшинства в США есть веская причина даже после учреждения Израиля ожидать больших проблем с идентичностью, чем у китайского и японского меньшинств. И это несмотря на то, что у выходцев из Азии больше физических отличий от англосаксонского большинства, чем в целом у евреев. Китайцы и японцы имеют крепкие связи со своими семьями и более обширные родственные группы, и поэтому менее уверены в себе и менее свободны, но более защищены от неопределенности идентичности.

В этой статье я не выделяю различные сферы применения термина “ценности”. В книге “Разнообразие человеческих ценностей” Чарльз Моррис постулировал три такие сферы. “Действующие” ценности относятся к “актуальному направлению предпочтительного поведения по отношению к объекту одного типа больше, чем к объекту другого типа”. “Представляемые” ценности относятся к “предпочтительному поведению, направляемому ожиданием или предвидением последствия такого поведения” и “включают предпочтет ние символически обозначаемых объектов”. Автор иллюстрирует это значение ценностей на примере наркомана, который твердо убежден, что лучше не быть зависимым от наркотиков, поскольку “он ожидает последствий зависимости от наркотиков” (дистресс лишений). “Объективные” ценности относятся не к поведению, предпочитаемому в действительности (действующие ценности) или символически желаемому (представляемые ценности), а к тому, что является предпочтительным, если носитель ценностей достигает определенных результатов или целей (Morris, 1956).

Несмотря на очевидность того, что три сферы употребления термина “ценности” не являются взаимоисключающими и сильно влияют друг на друга, столь же очевидно и то, что их нетрудно развести. Применяя эту схему к американской действительности, мы поймем, что уверенность в себе - это и действующая и представляемая ценность. Она выражает себя в двух направлениях. Позитивная ее сторона выражается в акцентировании свободы, равенства экономических и политических возможностей для всех, пуританских добродетелей, христианской любви и гуманизма. Эти ценности относятся скорее к представляемым, чем к действующим. Негативная сторона уверенности в себе проявляется в виде склонности к расовым предубеждениям, религиозному фанатизму, распущенности в сексуальных отношениях и тоталитаризму. Эти ценности являются скорее действующими, чем представляемыми. Ценности, которые являются скорее представляемыми, чем действующими, обладают большей символической значимостью, и люди, поклоняющиеся им, будут их страстно защищать. Чем меньше они в жизни следуют этим представляемым ценностям, тем больше они склонны защищать их, поскольку отступничество приводит к чувству вины. Ценности, которые являются скорее действующими, чем представляемыми, обладают большей практической значимостью, и люди, нуждающиеся в них, усердно им следуют. Чем в большей степени они поступают согласно таким действующим ценностям, тем меньше они будут утверждать их реальность, поскольку их поступки также приводят к чувству вины. На одном полюсе мы находим людей, которые будут открыто сражаться, защищая эти действующие ценности (в большинстве своем ужасные). На другом полюсе мы обнаружим людей, которые будут практиковать их окольными путями. Те, кто открыто придерживается этих действующих ценностей, и те, кто делает это за счет уверток, будут иметь одну общую характеристику: те и другие будут отрицать, что их действия мотивированы предрассудками и христианской ненавистью, и настаивать на том, что их действия вызваны абсолютно другими причинами. На Юге роль причин всегда выполняют законы штатов. На Севере распространенными причинами являются ценность собственности или боязнь смешанных браков. Когда реально действующие ценности случайно оглашаются одним из тех, кто их разделяет, остальные негодуют (на простака, который проговорился) и гневно отрицают все, что он раскрыл. Эти механизмы повторяются так часто, что не нуждаются в дальнейшей иллюстрации.

Таким образом, идеи равенства, свободы и христианской любви несомненно оказывают влияние на всех американцев, поскольку это скорее представляемые, чем действующие ценности. Они даже могут быть названы “сознанием американского общества”. Это объясняет, почему неудача в следовании им в реальной жизни или открытая оппозиция с равным успехом приведут к чувству вины, неприятию и отговоркам. Находятся мужчины и женщины, по-чемпионски отстаивающие либо представляемые, либо действующие ценности. Установки каждой из сторон превращают их ценности (по отстаиванию которых они чемпионы) в объективные ценности. Это говорит о том, что чемпионы по свободе, равенству и христианской любви могут сознательно использовать свои ценности как орудия для достижения своих целей, так же как чемпионы по предрассудкам, фанатизму и христианской ненависти тоже могут сознательно использовать свои ценности как орудия для достижения своих целей.

В руках некоторых политиков и всех демагогов связь между этими ценностями и объектами их желаний часто становится предельно ясной и открыто эгоистичной. Можно предположить, что гитлеровская кампания ненависти к евреям была главным секретом его власти. Поэтому неудивительно, что в современных возмущениях по поводу интеграции, происходящих в Чикаго, как и в более ранних похожих случаях в других местах, противники интеграции обвиняют своих оппонентов в поддержке интеграции как способе добиться избирательных голосов негров. Но связующим звеном между скорее представляемыми и скорее действующими американскими ценностями является главная американская ценность - уверенность в себе. Сторонники обоих типов ценностей требуют социального устройства, в котором “их собственные выводки могли бы оперяться на свой собственный лад”.

Значимость демократического равенства, свободы и христианской любви растет вместе с уверенностью в себе; значимость тоталитарных расовых предрассудков, фанатизма и христианской ненависти также увеличивается вместе с уверенностью в себе. Когда человек лишается всех постоянных и прочных связей со своими собратьями, его безопасность может последовать только из его личного успеха, личного превосходства и личного триумфа. Те, кто был настолько удачлив и достиг успеха, превосходства и триумфа, будут, конечно, наслаждаться процветанием и особенно восхвалять демократическое равенство, свободу и христианскую любовь. Но успех, превосходство и триумф одних обязательно должны быть основаны на неудаче, неполноценности и поражении других. У последних (даже у тех, кто еще борется за успех, превосходство и триумф) страх неудачи и чувства обиды, унижения и поражения должны быть весьма глубоки и часто невыносимы. Тоталитарные предрассудки, фанатизм и христианская ненависть могут дать им ощущение временной безопасности. Сталкивая других вниз, они достигнут хотя бы иллюзии личного успеха, личного превосходства и личного триумфа.

Проблема пессимизма

Выводы этого анализа, возможно, настроили кого-то на пессимистический лад. Хочу уверить читателей, что это не входило в мои намерения. Но законы науки таковы, что мы должны размышлять, вне зависимости от того, приятны нам выводы из нашей реальности или нет.

Для снижения пессимистического тона наших выводов нужно осознать, что вклад западной уверенности в себе в развитие человечества был очень значительным и даже цепи конформизма и социальной организации имеют некоторый полезный смысл. Не религия и не романтизм, а уверенность в себе и социальная организация соперничества давали западному человеку чувство превосходства над остальным миром в течение последних 300 лет. Уверенность в себе привела его к освобождению от оков отцовских авторитетов, монархической власти, средневековой магии и вступлению в более широкие организации - церковь и государство, торговый флот, индустриальные предприятия и т.д. <...> Поучительно отметить, что сегодня два гиганта Запада, США и СССР, являются еще более притягательными для остального мира благодаря своим способностям к организации. Их эксперты помогают людям других национальностей в построении образовательных и финансовых систем, торговли, сельского хозяйства, промышленного производства или армии.

Цель этой статьи не имеет отношения ни к оптимизму, ни к пессимизму. Она в том, чтобы увидеть столь превозносимые американские ценности в верной генетической перспективе. В Америке лучшее и худшее связаны как сиамские близнецы. Лучший способ избежать худшего - это не отрицать его, а осознать как таковое.

Литература

Allport G. The Nature of Prejudice. Cambridge, 1954. Bain R. Our Schizoid Culture // Sociology and Social Research. 1935.

Coleman L. What is American: a Study of Alleged American Traits // Social Forces. 1941. Vol. XIX. № 4.

Commager H.S. The American Mind. New Haven, 1950.

Cuber J.F., Harper R.A. Problems of American society: values in conflict. New York, 1948.

Totalitarianism / C.J.Friedrick (Ed.). Cambridge (Mass.), 1954.

Homans G.C. The Human Group. New York, 1950.

Hsu F.L.K. Americans and Chinese: Two Ways of Life. New York, 1953.

Hsu F.L.K. Rugged individualism reconsidered // The Colorado Quarterly. 1960. Vol. 9.

Hsu F.L.K. Clan, Caste and Club: A Comparative Study of Chinese, Hindu, and American ways of life. Princeton (NJ), 1961.

Kluckhohn С. The Way of Life // Kenyon Review. 1941. Spring.

Kluckhohn C, Kluckhohn F.R. American Culture: Generalized Orientation and Class Pattern / Symposium of Conference in Science, Philosophy and Religion. New York, 1947.

Kluckhohn F.R., Strodbeck F. Variations in Value-orientations. Evanston (III.), 1961.

Laski H.J. The American Democracy. New York, 1948.

Lewin K. Psycho-sociological Problems of a Minority Group // Lewin K. Resolving Social Conflicts. New York, 1948.

Mering O. A Grammar of Human Values. Pittsburgh, 1961.

Morris C. Varieties of Human Value. Chicago, 1956.

Myrdal G. An American Dilemma. New York, 1944.

Nottingham E.K. Religion and Society. New York, 1954.

Teitelbaum S. Patterns of Adjustment Among Jewish Students: PhD dissertation. Northwestern University, 1953.

Warner L. American Life: Dream and Reality. Chicago, 1953.

Williams R.M. American Society, a Sociological Interpretation. New York, 1951.

Williams R.M. Religion, Value-orientations, and Intergroup Conflict // Journal of Social Issues. 1956. Vol. 12.