Салон олениных. Самые знаменитые литературно-музыкальные салоны россии Дом Олениных

Салон Олениных считался одним из самых знаменитых салонов Петербурга. Дом на набережной Фонтанки объединял литераторов, принадлежащих к разным поколениям и имеющим различные эстетические пристрастия. Здесь собирались наиболее яркие представители художественной интеллигенции (художники, писатели, актеры), чтобы поделиться новостями культурной жизни российской столицы и обсудить их.

Лояльность взглядов хозяина салона способствовала терпимости. Оленин «жил мирно и с Шишковым, и с Карамзиным». Именно это позволяло встречаться в одном месте образованнейшим людям своего времени. "Нет биографии отечественного писателя, от Державина до Пушкина, в которой не было бы страницы, посвященной памяти Оленина; не было художника и артиста, которого Оленин обошел бы своим вниманием или не принял радушно в своей гостиной".

Этот один из самых модных столичных салонов иногда называли “Ноевым ковчегом”, подчеркивая многочисленность его участников и различие их взглядов. К постоянным посетителям принадлежали Гнедич, Крылов, Кипренский, Грибоедов, Батюшков, братья Брюлловы, Стасов, Мартос, Федор Толстой и многие другие. Кстати, именно в доме Олениных произошла первая встреча Пушкина и А.П.Керн, которая доводилась племянницей жене Алексея Николаевича.

Хозяин салона был директором Публичной библиотеки и занимал должность президента Академии художеств. Его можно было назвать писателем, художником, археологом, знатоком и ценителем древностей. Сам император подчеркивал широту его интересов, называя Алексея Николаевича тысячеискусником. Оленин был поклонником искусства Эллады, поэтому комнаты его дома украшали предметы античности, а его исследования, посвященные культуре Древней Греции, косвенным образом способствовали завершению перевода «Илиады» Гнедичем.

В стенах гостеприимного дома Олениных живописец получал совет, где можно посмотреть оружие и одежду для реального отображения на полотне конкретного исторического момента, а молодые литераторы находили в лице хозяина дома сочувствующего собеседника. Здесь часто читались новые пьесы, и нетерпеливый Шаховской - завсегдатай вечеров у Оленина - тут же распределял роли среди актеров петербургских театров и проводил первые репетиции.

Руководя с 1811 года Императорской Публичной библиотекой, Оленин привлекает туда в качестве библиотекарей лучших писателей и своих друзей - Крылова, Батюшкова, Гнедича, Дельвига и др. Есть версия, что Пушкин тоже мог пополнить этот список. Одно время он частенько посещал салон Оленина и был влюблен в дочь Алексея Николаевича Анну, но помолвка расстроилась. Поводом называют непростительное опоздание поэта к обеду. Но, вероятнее всего, причины этого были намного серьезней. Процветающий чиновник всегда был на гребне волны, и когда кто-то попадал в немилость, то этот осторожный человек предпочитал обособиться от него.

Даже в летние месяцы, когда Оленины покидали столицу и отправлялись в их имение Приютино, которое находилось под Петербургом, они оставались центром притяжения для литераторов, художников, музыкантов, артистов. “Приют русских поэтов” - так называли эту дачу члены оленинского кружка, которые всегда могли рассчитывать на теплый прием, обязательно предполагавший отдельную комнату и свободу для творчества.

Оленин стал одной из легенд Петербурга. И хотя его никак нельзя причислить к вольномыслящим людям, но необычайная легкость в общении и острый ум помогали ему принимать у себя в первой трети XIX века передовых людей эпохи, хотя постоянно этот дом был открыт для немногих.

Салоны , франц. salon (от итальян. salone - большая зала ). Первоначальное значение: комната, служащая для приема гостей. Затем салон становится обозначением способа светского общения.

В России расцвет салонов приходится на первые десятилетия XIX века, они являются неотъемлемой чертой быта пушкинской эпохи.

Салон - это, прежде всего, его хозяйка - женщина, вокруг которой собирается круг ее друзей и поклонников. Хозяйки известных салонов, такие как, маркиза Рамбулье, мадам Бурдоне, мадам Граммон или мадам Рекамье - по праву оставили в истории свои имена. В России - это З.Н.Волконская и А.О. Смирнова-Россет, Е.М.Хитрово и А.П.Елагина и др. Существовали, впрочем, и такие салоны, душой которых был хозяин дома: А.Н.Оленин, В.Ф.Одоевский, М.Ю.Вильегорский, В.А.Соллогуб.

Салоны имели обычно твердо фиксированные дни и часы; у Карамзиной принимали каждый вечер, у Елагиной по воскресеньям, у Одоевских по субботам и т.д. Человек, однажды принятый в салоне, мог уже приезжать без приглашения. В разные дни в салоне могло собираться от восьми - десяти до нескольких десятков человек.

В салонах никогда не танцевали (для этого существовали балы) и, как правило, ограничивались очень скромным угощением (кулинарному искусству отдавали должное на званых обедах и ужинах). Чем же занимались в салонах? Слушали музыку, пение, стихи - когда среди гостей присутствовали поэты, певцы или музыканты. Но главное: гости беседовали.

Итак, знакомьтесь:

Княгиня Евдокия (Авдотья) Ивановна Голицына, урожденная Измайлова (1780-1850 гг.).

Она родилась в весьма почтенной и богатой семье: мать ее была сестрой знаменитого князя Юсупова. Наверное, от татарских предков получила Авдотья Измайлова черные волнистые волосы, огненные черные глаза и смуглую упругую кожу, а также совершенно восточную ленивую негу движений. В семье отца она получила также блестящее для женщины того времени образование.

В 1816 году в Петербурге она открывает салон. И какой салон! Ее дом на Большой Миллионной превращается в некий храм искусств, расписанный лучшими художниками эпохи. Ничего от быстротекущей моды, - все просто, величаво и оригинально до невозможности. Хозяйка принимает гостей в одеяниях, которые заставляют вспоминать не журналы парижских мод, а картины из жизни Древнего Рима (разумеются сцены с весталками, а не с гетерами). Беседы длятся всю ночь, ибо княгиня как раз и боится… ночи. Цыганка нагадала ей смерть ночью во сне. За эти бдения Голицыну прозвали "ночной княгиней" ("la Princesse Nocturne").

Именно ей посвятил свои стихи юный Пушкин, страстно в неё влюбленный

Не спрашивай, зачем унылой думой
Среди любви я часто омрачен,
Зачем на все подъемлю взор угрюмый,
Зачем не мил мне сладкой жизни сон.

Княгиня Зинаида Александровна Волконская (1792-1862)

Таланты, красота, искусство и политика увенчали героиню чуть ли не с колыбели.

В её салоне бывали корифеи русской словесности и культуры того времени: П. Вяземский, Д. Давыдов, Е. Баратынский, П. Чаадаев, В. Одоевский, М. Загоскин, М. Погодин, С. Шевырев, А. Хомяков, братья Киреевские… Но, конечно, звездами самой большой величины здесь были Пушкин и А. Мицкевич.

Пушкин явился сюда после ссылки, в пору своих самых шумных триумфов. З. Волконская встретила его исполнением романса на стихи "Погасло дневное светило…" Этот прием артистического кокетства тронул поэта. Он не влюбился, но дружеским расположением проникся вполне. А заодно посвятил З. Волконской и вот эти стихи:

Среди рассеянной Москвы,
При толках виста и бостона,
Ты любишь игры Аполлона.
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений,
И над задумчивым челом,
Двойным увенчанным венком,
И вьется и пылает гений…

Дом семьи Карамзиных.

Был среди петербургских салонов совершенно особенный. Его можно было бы назвать «семейным приютом муз». Не в том смысле, что его хозяйка (точнее, хозяйки) были художественно одарены, а в том смысле, что нигде литераторы и художники (но особенно все-таки литераторы) не чувствовали себя так по-домашнему уютно и непринужденно. Гостей здесь ждали ежевечерне. В красной гостиной с простыми соломенными креслами царили самовар и… русский язык! Это была единственная гостиная в Питере, где в то время предпочитали родную речь и НИКОГДА не играли в карты. Поэты в скромных сюртуках и заехавшие мимоездом одетые по бальному первые красавицы, дипломаты и провинциальные родственники, – все находили для себя интерес и душевное отдохновение в салоне, который вели жена (а потом вдова) историка Карамзина Екатерина Андреевна и ее дочери Софья и Екатерина.
Вот картина салона Карамзиных из черновых набросков к «Евгению Онегину»:

В гостиной истинно дворянской
Чуждались щегольства речей
И щекотливости мещанской
Журнальных чопорных судей.
Хозяйкой светской и свободной
Был принят слог простонародный…
И новичка-провинциала
Хозяйка спесью не смущала:
Равно для всех она была
Непринужденна и мила…

В 40-е годы салон Карамзиных занял первое место среди русских литературных салонов. Молодой тогда И.И. Панаев не без иронии пишет: «Чтобы получить литературную известность в великосветском кругу, необходимо было попасть в салон г-жи Карамзиной – вдовы историографа. Там выдавались дипломы на литературные таланты. Это был уже настоящий великосветский литературный салон с строгим выбором.

Салон Алексея Николаевича Оленина.

Салон Президента Академии художеств и директора Публичной библиотеки Алексея Николаевича Оленина не мог не быть одним из главных очагов (точнее – камельков) культуры Северной Пальмиры в начале 19-го столетия. Рыженький и горбатенький, но необычайно легкий в общении, остроумный и любезный Оленин удивительно сочетал в себе сердечность, ум, глубокую образованность с потрясающей способностью к «искательству», то есть, был ловчайшим и тончайшим чинодралом и бюрократом. И если выбирать ему приходилось между музами и карьерой, он всегда бестрепетно предпочитал второе.

Оленин оставался в общем-то литературным старовером, примыкал к «Обществу любителей российской словесности», отчего в его доме бывали И.А. Крылов (он сделался здесь своим, совершенно домашним человеком) и Г.Р. Державин. Но «новые времена – новые песни», и в салоне появляются В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, К.Н. Батюшков. Со временем здесь зазвучит голос М.И. Глинки, а лучшие художники украсят оленинский дом и его дачу в Приютино весьма изящно…

В столичном доме и усадьбе Приютино Алексея Николаевича Оленина начинающие художники и писатели всегда находили поддержку и протекцию своим дарованиям. Об этом с благодарностью вспоминали многие, в том числе С. С. Уваров, Ф. Ф. Вигель, М. Ф. Каменская, Ф. П. Толстой. Основатель и первый директор Публичной библиотеки, президент Академии художеств, человек творческий и увлекающийся, А. Н. Оленин имел притязания на звание литератора, историка, археолога, палеографа, знатока, ценителя и коллекционера древнерусских рукописей, оружия. Сам император Александр I называл его Tausendkünstler, тысячеискусником.

В дневнике дочери Анны, сочинившей музыку к думе К. Ф. Рылеева «Смерть Ермака», отмечается благородная миссия отца в духовном сближении творческих людей разных поколений: «Батюшке я сама во многом обязана, от его истинного глубокого знания и мне кое-что перепало. В его разговорах, выборе для меня книг и в кругу незабвенных наших великих современников: Карамзина, Блудова, Крылова, Гнедича, Пушкина, Брюллова, Батюшкова, Глинки, Мицкевича, Уткина, Щед-рина и проч., почерпала я все, что было в то время лучшего». Салон также посещали В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, Д. И. Языков, П. А. Катенин, М. Ю. Виельгорский, Ф. П. Толстой, В. Л. Боровиковский, А. Г. Венецианов, О. А. Кипренский, С. И. Гальберг, А. М. и Н. М. Муравьевы. В салоне А. Н. Оленина познакомились М. П. Бестужев-Рюмин и А. С. Пушкин. Здесь актеры столичных театров слушали новые пьесы, распределяли роли.

Мадам Рекамье.

Жюли Рекамье, тогда ещё Бернар, родилась в семье нотариуса в Лионе. В 1786 году после продвижения её отца по карьерной лестнице семья переехала в Париж.

В 1793 году, когда девушке ещё не исполнилось 16, она вышла замуж за банкира Жака Рекамье, который был старше ее на 26 лет. Отношения между супругами были скорее дружескими, нежели любовными. В качестве свадебного подарка банкир купил Рекамье особняк бывшего королевского министра финансов Неккера в Париже, где она впервые стала принимать гостей, и эти визиты вскоре превратились в знаменитый салон.

Обаяние Жюли, её ум и политические взгляды привлекали к ней в салон людей различных возрастов и положений. В списках имен гостей дома Рекамье завсегдатаями были знаменитый писатель Рене де Шатобриан , горячо любивший мадам Рекамье, писатель и критик Огюстен Сент-Бев , лучшая подруга Жюли писательница

На месте театра имени Г. Товстоногова с 1870-х годов находился театр построенный А. С. Апраксиным по проекту архитектора Л. Фритана. В 1901 году здание было уничтожено пожаром, но вскоре восстановлено, и в нем в 1919 году по инициативе М. Горького был создан Большой драматический театр. В создании его деятельно участвовaли A. В. Луначарский и М. Ф. Андреева, литературное руководство осуществлял А. А. Блок. Руководители театра стремились познакомить нового советского зрители с лучшими творениями классического репертуара.

Лештуков мост

Напротив театра через Фонтанку переброшен Лештуков мост, построенный в 1907 году. В названии его сохранилась несколько искаженная в просторечий фамилия лейб-медика царицы Елизаветы - Лестока, который владел участком земли на противоположном берегу Фонтанки. Впрочем, об этом имении мы ещё скажем во время путешествия по четной стороне Фонтанки.

Семеновская площадь

Продолжая нашу прогулку, мы выйдем к предмостной Семеновской площади. На пересечении набережной с Гороховой улицей два дома (№ 79 и 81) построены с отступом от красной линии. В результате этого возникла прямоугольная площадь. Создание двух площадей на берегу Фонтанки при пересечении её с Адмиралтейской перспективой (позже названной Гороховой улицей) было предусмотрено ещё в 1769 году А. В. Квасовым - главным архитектором Комиссии о каменном строении Санкт-Петербурга - при составлении им проекта планировки района между реками Мойкой и Фонтанкой. Небольшой ансамбль Семеновской площади в его нынешнем виде сложился в основном в 1830-х годах. Уже в конце XVIII века на участке, который принадлежал Куканову, стоял дом № 79.

К нему архитектор А. И. Мельников в 1831–1832 годах пристроил новый корпус, главным фасадом ориентированный на Фонтанку. Его колоннада, поднимаясь над цоколем, проходит через два этажа и несет широкий балкон четвертого этажа. Традиции строгого классицизма отчетливее прослеживаются в облике соседнего дома № 81, построенного в 1780–1790 годах на участке петербургского богача Саввы Яковлева. Однако в списки памятников архитектуры Санкт-Петербурга это здание вошло как дом Евментьева, по фамилии одного из владельцев. Это угловое здание выглядит эффектно и вместе с домом № 79 прекрасно оформляет перспективу, которая вдоль Гороховой улицы открывается на Адмиралтейство.

На фасаде дома № 81 хорошо рисуется поставленный на цоколь восьмиколонный портик с фронтоном. Внутри дома хорошо сохранилось круглое в плане помещение парадной лестницы, в нижнем этаже декорированные шестью свободно стоящими колоннами. Металлические лестницы (постройки 1856 года) ведут на второй этаж, где лестничные площадки плавно, по кругу огибает всю ротонду. Стены третьего этажа украшены пилястрами и завершены купольным перекрытием. Восьмиколонный коринфский поpтик дома № 81 и колоннада дома № 79 придают этим скромным зданиям выразительность и монументальность.

Семеновский мост

Проходящий по оси Гороховой улицы Семеновский мост получил свое название в связи с размещением поблизости (в районе нынешнего Загородного проспекта) Семеновского полка. Мост этот в 1788 году был возведен в граните, по типу моста Ломоносова, со средним деревянным подъемным перекрытием (для пропуска мачтовых судов). В 1857 году мост был реконструирован, гранитные сооружения уступили место железным фермам и другим более современным для того времени конструкциям. В 1949 году мост был вновь перестроен, причем тротуары вынесли в стороны на консолях, сменили перильные ограждения моста, установив новые, чугунные, художественного литья.

Дом Лихачева и дом Лебедева

Так называемый «дом Лихачева» - дом № 83 - построен в конце XVIII века. Вначале он был двухэтажными. Внутри здания сохранилась интересная лестница начала XIX века. Вход в нее ведет из-под арки. Верхняя площадка лестницы декорирована каннелированными колоннами дорического ордера, изящные перила лестницы скомпонованы из пересекающихся кругов строгого рисунка.

Вблизи находится дом № 87 («дом Лебедева»), он представляет собой интересный образец гражданской архитектуры Петербурга первой трети XIX века, характерен для архитектуры зрелого классицизма. Превосходен по своим пропорциям обращенный на Фонтанку фасад здания. Центр его выделен шестью пилястрами коринфского ордера. Установленные на высоком цокольном этаже, они завершаются треугольным фронтоном. Над оконными проемами второго этажа размещены скульптурные панно - круглые и (между пилястрами) прямоугольные. Цокольный этаж обработан рустами, над его окнами - лепные маски. Фасад здания строго торжествен.

Далее Фонтанку с Сенной площадью соединяет проложенная в 1874 году улица, названная в декабре 1852 года именем М. А. Ефимова (1909–1943 годы), Героя Советского Союза, балтийского летчика-истребителя. Ранее улица называлась Горсткиной, по фамилии местного домовладельца. Пешеходный мост, перекинутый в этом месте через Фонтанку, сохранил название «Горсткин».

Петербургские трущобы, или «Вяземская лавра»

У брандмауэре дома № 97 есть узкий проход на Сенной рынок. Он занимает территорию от района Сенной площади почти до набережной Фонтанки. Здесь размещалась так называемая «Вяземская лавра», описанная писателем Всеволодом Крестовским в его романе «Петербургские трущобы».

Надо пояснить, что обычно лаврой назывались мужские монастыри высшего ранга. В России имелось лишь четыре лавры. И Вяземская лавра, конечно, не входила в их число. Название это носило иронический характер, тем более что порядки в Вяземской лавре были далеки от монастырских.
Описывая Сенную площадь, Крестовский рассказывает: «… по краям площади, в громадных многоэтажных и не менее улицы грязных домах мигали огоньки в окнах над входными дверьми, означая собой целые ряды харчевен, трактиров, съестных, перскусочных подвалов, винных погребов, кабаков с портерными и тех особенных пpитoнов, где родится, прячется, болеет и умирает всеми отверженный разврат, из которого почти нет возврата в более чистую сферу, и где знают только два исхода: тюрьму да кладбище…».

Крестовский пишет, что в «хоромах» Вяземской лавры, более десяти тысяч обездоленных, несчастных людей. Они спали на полу, на камнях, под нарами, они просыпались утром с одним и тем же горестным вопросом - как прожить наступивший день? «Мы нисколько не погрешим против истины - отмечал Крестовский, - если скажем, что дом князя Вяземского служит извечным и главным приютом всевозможных и разнородных пролетариев Петербурга, большей частью голодных и холодных людей этого города…».

Так было не только в ХIХ веке. В начале XX века при санитарном обследовании дома князя Вяземского оказалось, что в квартирах, снимаемых кустарями корзинщиками, даже не имелось нар или кроватей. Кустари спали на верстаках и платили за то место, на котором стоял верстак. Всего в этом доме в тесноте, в смраде и сырости жило до трех тысяч человек, снимавших по полкровати или живших на своем рабочем месте. Тут имелись целые семьи в 3–5 человек, снимавшие одну кровать. Такие же ужасные жилища, по свидетельству санитарных врачей, можно было встретить и во всех других частях города.

Далее по набережной примечателен архитектурный комплекс конца XVIII века, состоящий из трех рядом расположенных небольших домов. Внешне они очень похожи, хотя и отличаются количеством (7, 9 и 11) окон. Здания сохранили свой первоначальный внешний вид, если не считать того, что парные колонны по сторонам ворот дома № 99 - более поздние сооружения.

Во второй половине XVIII века значительная часть этого участка принадлежит директору придворной Певческой капеллы М. Ф. Полторацкому. Из своего владения он выделил дворовый участок нынешнего дома № 101 и дал его в приданое дочери Елизавете, в 1780 году вышедшей замуж за А. Н. Оленина.

Дом Олениных. А. С. Пушкин и Анна Керн

Здесь Е. М. Оленина в 1790–1793 годах построила трехэтажный каменный дом под фронтоном. До последних лет принято было считать, что именно здесь, в доме № 101, весной 1819 года молодой А. С. Пушкин впервые встретился с девятнадцатилетней племянницей жены Оленина - Анной Керн, которая приехало в столицу с Украины со стариком-мужем - дивизионным генералом Ермолаем Федоровичем Керном. Архивные находки свидетельствуют, что в 1813 году Оленины приобрели ещё один, почти смежный особняк - нынешний дом № 97, в котором поселились и жили до осени 1819 года. Вероятнее всего, что первая встреча Пушкина с Анной Керн произошла в доме № 97… А. Н. Оленин, выдающийся деятель русской культуры, в 1811 году cтaл директором Публичной библиотеки, а в 1817 году - президентом Академии художеств. В его доме частыми гостями были И. А. Крылов, В. А. Жуковский, Н. А. Карамзин, В. П. Стасов, К. П. Брюллов, О. А. Кипренский и многие другие ученые, поэты, художники. В вечер первой встречи с А. П. Керн юный А. С. Пушкин не привлек её внимания, стихов Пушкина она, вероятно, не знала.

Позже, находясь в ссылке в селе Михайловском, Пушкин в стихе, обращенном к А. П. Керн, писал:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты…

Эти стихи в 1849 году М. И. Глинка положил на музыку. Bсe тpи смежных дома на Фонтанке - № 97, 99 и 101 - решены в традиционных формах pycского классицизма. Композиция фасадов строга и симметрична, декоративное оформление сдержанно, хороши пропорции согласованных по высоте зданий.