Раиса (Рита) Яковлевна Райт-Ковалева (Черномордик). Фатех Вергасов
Я поэт. Этим и интересен.
Маяковский
Писать о жизни поэта - значит писать о его стихах и о том, как они создавались.
Об идеях, которые родило «столетье безумно и мудро», как назвал XVIII век Радищев, о литературе английского и французского Просвещения и о фольклорных традициях - то есть обо всем, что могло оказать и оказывало влияние на творчество Бернса, у нас в минувшие годы написано несколько интересных диссертаций и отличный, строго аргументированный критико-биографический очерк доктора филологических наук А. А. Елистратовой. В 1933, 1942 и 1943 годах опубликованы серьезные труды профессора Орлова: «Крестьянский вопрос в поэзии Бернса», «Бернс и фольклор», «Бернс в русских переводах».
Но, не считая предисловий к сборникам стихов Бернса и кратких очерков в журналах и учебниках литературы, на русском языке нет ни одной подробной биографии Бернса.
Как и отчего человек начинает писать гениальные стихи?
Откуда берется удивительный дар - заставлять слова звучать по-новому, в новых, неслыханных доселе сочетаниях, от которых у других людей захватывает дыхание и сильнее бьется сердце?
Каким образом обыкновенные слова становятся песней, которую веками поет народ, гимном и маршем, провожающим героев на подвиг, признанием в любви, бичом сатиры, плясовой или колыбельной?
Мир открывается перед каждым человеком во всем своем многообразии.
Художник видит этот мир лучше других.
Гений рождается как подарок человечеству из самой обыденной жизни.
Но у него зорче глаз и острее слух, его сердце горячей, мозг восприимчивей, а голос вернее и чище, чем у других людей.
В XVIII веке в Шотландии родился и вырос великий народный поэт.
И сейчас нет ни одного шотландского дома, где не стояли бы на полках книги Бернса и о Бернсе, где не висел бы его портрет. А когда идешь по мощенному булыжниками дворику мазанки, где родился Бернс, трогаешь его любимое кресло в дамфризской таверне «Глобус» или стоишь на берегу реки Нит у скамьи, где он сочинял поэму «Тэм О"Шентер», живое присутствие поэта ощущается с особой силой.
В этой книге как можно чаще слово предоставляется самому Бернсу.
Из его стихов и писем читатель лучше всего узнает о его мыслях и чувствах, о том, как сила таланта преодолела множество преград.
Факты его биографии проверены не только по произведениям поэта, но и по свидетельствам его современников и по многочисленным книгам, написанным зарубежными писателями и учеными.
Бернс был полон противоречий - противоречивы и эти жизнеописания.
Но если внимательно прочесть все, что писал он сам, начинаешь видеть его, как живого.
Если его понять и полюбить, можно смело говорить о нем все, что думаешь, и только стараться не делать из него шоколадного ангела или театрального злодея.
И пусть каждая новая книга о Бернсе, как сказал один из его биографов, Джеймс Барк, будет еще одним камешком в кургане его славы.
Р. Райт-Ковалева
Часть первая
Письмо доктору Муру
В жизни каждого человека наступает такая минута, когда хочется подытожить свое прошлое и подумать: что ждет тебя впереди, что делать дальше?
В августе 1787 года Роберт Бернс, которому не так давно исполнилось двадцать восемь лет, вернувшись домой, на ферму Моссги л, из столицы Шотландии Эдинбурга, написал длинное, подробное письмо доктору Джону Муру - ученому и писателю. Поэт никогда не встречался с ним, но переписывался усердно.
Прошлой осенью, в ноябре, с бедной фермы Моссгил уехал малоизвестный автор небольшого томика стихов - «главным образом на шотландском наречии», как значилось на обложке этой книжки, напечатанной в шестистах экземплярах в маленькой типографии захолустного городка Кильмарнока. А к лету домой вернулся прославленный «Бард Каледонии», предмет удивления всех просвещенных умов Эдинбурга. Его книга вышла в столичной типографии, и весь тираж разошелся по подписке в первые же дни. И теперь поэт, которого знает вся Шотландия, которого читают в Лондоне и Дублине, сидит в небольшой каморке под самой крышей, перелистывая историю своей жизни, написанную им самим.
Каморка осталась такой, как была. Те же две деревянные кровати с соломенными тюфяками и шерстяными одеялами, похожими на толстые попоны. Тот же некрашеный, чисто выскобленный стол с неприкосновенным ящиком, где лежат гусиные перья, роговая чернильница и стопка тщательно нарезанных чистых листков.
На второй кровати спит брат Гильберт. Он такой же широкоплечий и высокий, как Роберт, только голова у него коротко острижена, а у Роберта длинные темные волосы собраны сзади и перевязаны лентой. И глаза у Гильберта другие - светлые и спокойные, как у отца. Роберт унаследовал глаза матери - большие и темные, ее крутой подбородок с ямкой, вспыльчивый нрав.
Его дети похожи на него - такие же темноглазые и темноволосые. Двое из них - тут, на ферме: годовалый Бобби и его сводная сестренка - двухлетняя Бесс. Третья, болезненная маленькая Джин, осталась у матери - у Джин Армор, в доме ее богатых родителей, там, внизу, в трех милях от фермы, в поселке Мо хлин.
Теплая августовская ночь стоит за окном. Уже начинает рассветать, чуть порозовела черепица на крышах Мохлина, на остроконечной мансарде дома Арморов.
В такой же предрассветный час два года назад Роберт впервые провожал Джин после долгой ночи в лесу и, счастливый и благодарный, целовал похолодевшие от росы босые ноги.
О Джин, о ее «предательстве», о рождении близнецов и о разлуке с ней в письме к доктору Муру нег ничего.
Об этом написано в стихах и песнях, об этом Роберт думает непрестанно. А в письме он только упомянул вскользь: «Это было тяжкое потрясение, о котором мне и сейчас невыносимо вспоминать».
Роберт еще раз перечитывает начало письма:
Несколько месяцев я разъезжал по разным местам, но сейчас меня приковало к дому нездоровье... Дабы хоть отчасти вызволить душу из гнетущего тумана тоски...»
Он зачеркивает слово «тоска» и пишет по-французски: «ennui» - скука.
«...Мне взбрело на ум рассказать вам свою историю. Имя мое некоторым образом прошумело по стране. Вы оказали мне честь, приняв горячее участие в моей судьбе, и, быть может, правдивый рассказ о том, что я за человек и как стал таким, займет ваше внимание в свободную минуту...
И если, прочтя эти страницы, вы сочтете их пустыми и нескромными, я только прошу позволения уверить вас, что бедный автор писал их с немалыми угрызениями совести, чувствуя, что делает то, что делать не полагается... Но в подобное положение он попадает - увы! - не впервые...»
Солнце тронуло вершины деревьев, птицы заливались вовсю. Гильберт уже поднялся с постели и, наклонив голову, читает про себя утреннюю молитву. Роберт молча встал рядом с ним.
Внизу послышались голоса, зашлепали босые ножки, потянуло дымком, горячими овсяными лепешками. Роберт сбежал по лестнице, подхватил на руки маленького Бобби. Мальчишка просто чудо, никогда не ревет, растет здоровый, толстый, как хороший щенок.
У стола мать Роберта расставляет глиняные миски, раскладывает свежие лепешки, большие куски ноздреватого овечьего сыру. И поет, как всегда, чистым, приятным, негромким голосом знакомую с детства песню: «В поцелуе - ключ любви, а замок - в объятьях...» Она и в пятьдесят пять лет все еще похожа на ту рыжеволосую черноглазую певунью, которую привел в свой дом отец.
Тут уже какую неделю идут споры о новом переводе Сэлинджера. И по ходу этих споров все время звучат слова о том, что Рита Райт-Ковалева сделала эталонный, замечательный перевод.
Ничего не могу сказать про перевод Немцова (я его пока не читал), но про перевод Райт-Ковалевой мне все стало ясно лет двадцать с лишним назад.
К тому моменту я, конечно, уже прочел "Над пропастью во ржи" и совершенно не понял, о чем, собственно, шум (при том, что "Девять рассказов" мне вполне понравились). Книга показалась мне сентиментальной и плоской.
И вот однажды мне попался в руки оригинал. Я открыл его и прочел:
That"s the whole trouble. You can"t ever find a place that"s nice and peaceful, because there isn"t any. You may think there is, but once you get there, when you"re not looking, somebody"ll sneak up and write "Fuck you" right under your nose. I think, even, if I ever die, and they stick me in a cemetery, and I have a tombstone and all, it"ll say "Holden Caulfield" on it, and then what year I was born and what year I died, and then right under that it"ll say "Fuck you." I"m positive.
Я полез в эталонны, замечательный перевод Райт-Ковалевой и прочел там:
В этом-то и все несчастье. Нельзя найти спокойное, тихое место - нет его на свете. Иногда подумаешь - а может, есть, но пока ты туда доберешься, кто-нибудь прокрадется перед тобой и напишет похабщину прямо перед твоим носом. Проверьте сами. Мне иногда кажется - вот я умру, попадуна кладбище, поставят надо мной памятник, напишут "Холден Колфилд", и год рождения, и год смерти, а под всем этим кто-нибудь нацарапает похабщину. Уверен, что так оно и будет.
В оригинальном отрывке есть не только пафос, но и ирония. Он, по большому счету, смешной.
"Holden Caulfield, fuck you!" и "Холден Колфилд и какая-то похабщина" - это большая разница. И дело не в матерном слове, а в том, что первое - это персональное высказывание, а второе - просто акт вандализма.
Мне кажется, из оригинального куска можно видеть, в чем прелесть книги Сэлинджера: ее морализм и сентиментальность уравновешены не только "искренностью", но и сарказмом с иронией. Одно без другого здесь не работает.
Конечно, слова fuck по-русски нет, а те слова, которые есть, Райт-Ковалева не могла использовать. Но даже "твою мать!" было бы здесь адекватней, чем анонимная "похабщина"
Я ничего не хочу сказать про Райт-Ковалеву как переводчика - я люблю многие ее переводы и по любому уважаю ее вклад в приобщение нескольких поколений рускочитающих людей к мировой культуре. Но просто эта задача оказалась для нее невыполнима: чтобы переводить такую книгу как THE CATCHER IN THE RYE на русский надо было иметь под рукой существующий и легитимизированный молодежный сленг. В середине шестидесятых, когда Райт-Ковалева делала свой перевод, всего этого не существовало - или, если и существовало, то выпадало из поля зрения весьма немолодой переводчицы.
В результате ее перевод THE CATCHER IN THE RYE получился не в меру сентиментальный, чтобы не сказать "сопливый".
Я понимаю, что с тех пор выросло два поколения, которые этот перевод полюбили. Ну, люди вообще любят сентиментальные книжки про подростков - только к Сэлинджеру это имеет крайне отдаленное отношение.
Я бегло посмотрел русские отзывы читателей и американские. И половина русских пишет о том, что отличная книжка лет на 12. А американцы пишут, мы понимаем, совсем другое.
(Это, разумеется, не было серьезное исследование, но мои подозрения оно подтвердило)
Так что не расскаызывайте, что у нас есть хороший перевод этой книги под названием "Над пропастью по ржи"
Ри́та Я́ковлевна Райт-Ковалёва (урождённая Раи́са Я́ковлевна Черномо́рдик ; 19 апреля 1898 - 29 декабря 1988) - советская писательница и переводчица. В её переводе в СССР впервые появились русские версии многих произведений Генриха Бёлля , Франца Кафки , Джерома Сэлинджера , Уильяма Фолкнера , Курта Воннегута , Натали Саррот , Анны Франк , Эдгара По . Переводила на немецкий язык Владимира Маяковского (в том числе «Мистерию-буфф »). Автор художественной биографии «Роберт Бёрнс » (1959), воспоминаний о Маяковском, Хлебникове , Ахматовой и Пастернаке .
Биография
Раиса Яковлевна Черномордик родилась 19 апреля 1898 года в деревне Петрушево Елисаветградского уезда Херсонской губернии , в еврейской семье.
В литературный процесс включилась не сразу, после переезда в Ленинград , где она по собственной инициативе устроилась на работу в лабораторию к знаменитому физиологу И. П. Павлову . Проработала в лаборатории семь лет.
Попав в Москву, по счастливому стечению обстоятельств познакомилась с Маяковским, Бриками и Пастернаком. По просьбе Лили Брик начала документировать жизнь Маяковского.
Решив отделить «обычную» жизнь от творческой, взяла себе псевдоним Рита Райт. К 20 годам она сочиняла стихи, свободно говорила по-немецки и по-французски (английский выучила позже), в возрасте 22 лет по просьбе Маяковского перевела на немецкий язык «Мистерию-буфф», впоследствии переводила на русский Шиллера , а в 1950-х годах, когда её пытались отлучить от литературы, выучила болгарский, чтобы переводить с этого языка.
Рита Райт скончалась в Москве 29 декабря 1988 года.
Анекдоты
- С. Довлатов , :
| Когда-то я был секретарем Веры Пановой . Однажды Вера Фёдоровна спросила: У кого, по-вашему, самый лучший русский язык? |
Сочинения
- Человек из музея человека . - М.: Советский писатель, 1982. (повесть о Борисе Вильде)
Напишите отзыв о статье "Райт-Ковалёва, Рита"
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Райт-Ковалёва, Рита
– Кто там? – окликнул князь Андрей.Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
«ЭКОЛОГИЯ ЛИТЕРАТУРЫ»
Цикл передач посвящен крупнейшим отечественным писателям ХХ века, их жизни и творчеству. Тщательное и образное повествование о судьбах, творчестве, ярких минутах жизни людей, составляющих гордость отечественной прозы, поэзии, драматургии. В ряду славных имен поэты Анна Ахматова, Николай Заболоцкий, Александр Твардовский, Константин Ваншенкин, прозаики Иван Бунин, Михаил Шолохов, Юрий Трифонов, драматург Михаил Рощин...
Рита Яковлевна Райт-Ковалева
Рита Яковлевна Райт-Ковалева - известный переводчик, подаривший русскому читателю произведения Джерома Сэлинджера, Франца Кафки, Уильяма Фолкнера, Курта Воннегута, Натали Саррот, автор книги о Роберте Бернсе и многочисленных мемуаров: о Владимире Маяковском и Борисе Пастернаке, Велимире Хлебникове и Анне Ахматовой. О Рите Райт вспоминают: ее дочь Маргарита Ковалева, главный режиссер Московского театра «Эрмитаж» Михаил Левитин, поэт Юлий Ким, историк Андрей Марков.
Рита Яковлевна Райт-Ковалёва (настоящее имя Раиса Яковлевна Черномордик) - русская советская писательница и переводчица. Родилась 19 апреля 1898 г. в Курске. Получила медицинское образование. Ее отец был известным в Курске врачом, так что Раиса по семейной традиции отправилась получать медицинское образование - сначала в Харьков, потом в Москву. В литературный процесс включилась не сразу, после переезда в Ленинград, где она по собственной инициативе устроилась на работу в лабораторию к знаменитому физиологу И. П. Павлову. Проработала в лаборатории семь лет. Попав в Москву, по счастливому стечению обстоятельств познакомилась с Маяковским и Бриками, Хлебниковым, Пастернаком. По просьбе Лили Брик начала документировать жизнь Маяковского.
Решив отделить «обычную» жизнь от творческой, взяла себе псевдоним Рита. К 20 годам она сочиняла стихи, свободно говорила по-немецки и по-французски (английский выучила позже), в возрасте 22 лет она по просьбе Маяковского перевела на немецкий язык «Мистерию-буфф», впоследствии переводила на русский Шиллера, а в 1950-х, когда ее пытались отлучить от литературы, выучила болгарский, чтобы переводить с этого языка.
Благодаря ей в СССР впервые появились русские версии многих произведений Г. Бёлля, Ф. Кафки, Дж. Сэлинджера (по существу Райт-Ковалева стала соавтором русской версии его знаменитого романа «Над пропастью во ржи»), У. Фолкнера, Курта Воннегута, Натали Саррот, Анны Франк. Ее переводы, идеально точные не в ущерб органике текста, сами по себе были и остаются произведениями искусства. Она автор художественной биографии «Роберт Бёрнс» (1959), воспоминаний о Маяковском, Хлебникове, Ахматовой и Пастернаке.
Знаменитой переводчице всю жизнь приходилось выслушивать от коллег упреки по поводу того, что она переводит книги как писатель. То есть попросту переписывает. Например, в оригинале знаменитое произведение Генриха Белля называется "Воззрения клоуна", а в блистательном переводе Риты Райт название изменено на "Глазами клоуна" (оно было опубликовано в "Иностранке"). Так же ходила острота, что Курт Воннегут в оригинале проигрывает переводу Риты Райт. На все подобные упреки Рита Яковлевна со свойственной ей вежливой логикой отвечала: "Вы ведь не слова переводите - вы переводите то, что хотел сказать писатель!"
«...Беда в том, что я – не писатель и у меня нет той доли благородного графоманства, которое помогает нашим прозаикам. Я – переводчик, т.е. – отражение, я – не драматург, а актер, исполняющий чужой текст… Это я делаю, как говорят, точно и добросовестно, легко перевоплощаюсь в любого автора....»
В результате остроумный Довлатов (который в начале 70-х работал литературным секретарем у Веры Пановой) на вопрос о том, кто, с его точки зрения, на сегодняшний день лучше всех пишет на русском языке, не задумываясь отвечал: "Рита Райт". Книги для перевода Рита Яковлевна отбирала исключительно сама в Библиотеке иностранной литературы, выписывавшей практически любые книги в силу глубокой убежденности властей в языковом невежестве граждан. Не побоялась отказаться от предложенной редакцией книги (перевод - часть жизни, и потому она вправе самостоятельно выбирать персонажей, среди которых собирается жить несколько месяцев, жить же среди убийц и проституток отказывается). В результате ее имя на обложке со временем стало гарантией художественного уровня автора. Она знакомила читателей с Грэмом Грином, Томасом Бернхардом, Фолкнером, Бёллем, Натали Саррот, Воннегутом, Сэлинджером и Кафкой (роман "Замок" был, кстати, переведен ею абсолютно бескорыстно - не имевшая шансов на публикацию рукопись пролежала в столе 20 лет). Знаменитое "Над пропастью во ржи" Райт начала переводить в 66 лет. Тогда же она впервые выехала за границу: общество советско-шотландской дружбы после выхода ее книги о Бернсе прислало ей приглашение. А личная жизнь... Только железная самодисциплина позволила Рите Райт пережить почти одновременную гибель мужа и приемного сына. О юнге-герое, 17-летнем Саше Ковалеве еще в советское время было написано несколько книг. Родители Саши Ковалёва, родного племянника Риты Райт (настоящая фамилия Саши - Рабинович), были репресированы в 1937 году. Оставшись вдвоем с дочерью, она переехала в Москву. Однокомнатную квартирку в писательском доме у метро "Аэропорт" украшали красного дерева бюро, старинный стол, несколько полок с книгами и неизменно красивые занавески. При работе Рита Яковлевна задергивала их бамбуковой палкой - и оставалась с книгой наедине, вне времени, торжествовавшего снаружи.
Рита Райт скончалась в Москве 29 декабря 1989 года. Незадолго до смерти она сказала дочери: "Знаешь, мне сегодня снился Борис Леонидович. Мы гуляли в Переделкино. Была весна, светило солнышко - и он так счастливо шлепал по лужам!". Она любила Пастернака. Всю жизнь. Не только как поэта.
Рита РАЙТ-КОВАЛЕВА
Когда-то я был секретарем Веры Пановой. Однажды Вера Федоровна спросила:
У кого, по-вашему, самый лучший русский язык?
Наверное, я должен был ответить - у вас. Но я сказал:
У Риты Ковалевой.
Что за Ковалева?
Переводчица Фолкнера, что ли?
Фолкнера, Сэлинджера, Воннегута.
Значит, Воннегут звучит по-русски лучше, чем Федин?
Без всякого сомнения.
Панова задумалась и говорит:
Как это страшно!..
Кстати, с Гором Видалом, если не ошибаюсь, произошла такая история. Он был в Москве. Москвичи стали расспрашивать гостя о Воннегуте. Восхищались его романами. Гор Видал заметил:
Романы Курта страшно проигрывают в оригинале…
Из книги Ва-банк автора Шаррьер Анри Из книги Люфтваффельники автора Сидоров Алекс38. Роза, Рита, Рая Яркий свет неприятно резанул по закрытым глазам, заставляя брезгливо зажмуриться. Следом, по ушам и по нервам ударил душераздирающий вопль дневального по роте.- Рота, подъем! Выходи строиться в коридоре! Форма одежды номер «Раз»!По смутному ощущению
автора Из книги 100 кратких жизнеописаний геев и лесбиянок автора Расселл Пол74. РИТА МЭЙ-БРАУН (Род. 1944) Родившись 28 ноября 1944 года в Ганновере в штате Пенсильвания, Рита Мэй Браун была удочерена Ральфом и Джулией Браун. В 1955 году семья переехала в Форт Лодердейл, штат Флорида, где Рита училась в старших классах средней школы и там же получила первый
Из книги Сентиментальные прогулки по Москве автора Фолиянц КаринэГрафиня-крестьянка из Останкино Граф Николай Шереметев и и Прасковья
Из книги Закулисные страсти. Как любили театральные примадонны автора Фолиянц КаринэНеравный брак. Прасковья Ковалева-Жемчугова и граф Николай Шереметев В истории государства Российского графский род Шереметевых, один из самых знатных и богатых, известен со времен весьма отдаленных. Правда, графский титул Шереметевы получили лишь в 1706 году. Им был
Из книги Похудей со звездами. Дневники звезд на каждый день автора Богомолов Алексей Из книги Розы на снегу автора Кринов Юрий СергеевичРИТА ЛЯШКЕВИЧ В июне 1941 года студентка Ленинградского педагогического техникума Маргарита Ляшкевич приехала на каникулы к родным в город Себеж. Приехала с мечтой стать летчицей.- Все равно полечу. Вот посмотришь, - говорила она закадычной подруге Кате Крыковой, -
Из книги Чекистки? Почему мы поехали в Афган автора Смолина Алла НиколаевнаРашида (Рита) Хазиева 33). Рашида (Рита) Хазиева, февраль 1985 - январь 1987, Джелалабад, в/ч пп 93992, официантка:Мечты сбываются?Почему я поехала в Афганистан? В жизни происходит только то, что мы сами создаем, как бы нереалистично это не звучало.В детстве меня покорила военная
Из книги Автопортрет: Роман моей жизни автора Войнович Владимир НиколаевичРита Райт Пастернака исключили когда-то из Союза писателей, но оставили в членах Литературного фонда, что было отражено в извещении о его смерти. Александр Галич был исключен из СП и из Литфонда, но долго еще оставался записанным в литфондовскую поликлинику. Поэтому
Из книги Любовные истории Голливуда автора Раззаков ФедорРИТА ХЕЙВОРТ: ПРОШЕДШАЯ ЧЕРЕЗ ВСЕ Настоящее имя этой голливудской звезды Маргарита Канзино. Она родилась в Нью-Йорке 17 октября 1918 года в семье профессионального танцора Эдуардо Канзино, который оказался откровенным мерзавцем: в десятилетнем возрасте он изнасиловал свою
Из книги 50 гениев, которые изменили мир автора Очкурова Оксана ЮрьевнаРайт Уилбер, Райт Орвилл РАЙТ УИЛБЕР(род. в 1867 г. – ум. в 1912 г.) РАЙТ ОРВИЛЛ(род. в 1871 г. – ум. в 1948 г.) Американские изобретатели, авиаконструкторы и летчики. Первыми в мире совершили полет на созданном ими самолете с двигателем внутреннего сгорания, а также первый полет
Из книги «Звезды», покорившие миллионы сердец автора Вульф Виталий ЯковлевичРита Хейворт Американская богиня любвиРита Хейворт – это не просто имя в истории Голливуда. Это символ целой эпохи – сороковых годов, когда женщины были желанными и красивыми, мужнины смелыми и сильными, а страсти – неподдельными. Ее называли Великой американской
Из книги 100 знаменитых американцев автора Таболкин Дмитрий ВладимировичРАЙТ УИЛБЕР РАЙТ ОРВИЛЛ (род. в 1867 г. – ум. в 1912 г.) Уилбер Райт(род. в 1871 г. – ум. в 1948 г.) Орвилл Райт Изобретатели, авиаконструкторы и летчики. Первыми в мире совершили полет на созданном ими самолете с двигателем внутреннего сгорания, а также первый полет на самолете с
Из книги Не служил бы я на флоте… [сборник] автора Бойко Владимир НиколаевичО ФЛОТСКОЙ ФОРМЕ (из книги Э.Ковалева и А.Саксеева «Возвращенные бездной» с моими добавлениями) Мировая традиция узаконила и в России три цвета флотской формы: черный, белый и золотистый. Был еще темно-синий китель, когда офицер заступал на дежурство. До октября 1917 года на
Из книги Голубые дали Азии автора Ян Василий Григорьевич6. «Шутка» генерала Ковалева Когда в конце 1902 года, в связи с назначением на Дальний Восток, Суботич был экстренно вызван в Петербург, то временно за начальника области оставался генерал В. И. Ковалев. Его имя вскоре скандально прогремело на всю Россию, показав, каковы были