Почему «Оттепель»? Силантьев Роман Николаевич Хрущёвская оттепель.

Сюжет: http://briefly.ru/erenburg/ottepel/

Эренбург (1891-1967) – поэт, прозаик, журналист-международник. Был в большевистской подпольной организации. Гений формы и открыватель новых литературных приемов. Изобрел как жанр советскую эпопею. «Буря» - 1949. Жанр плутовского романа. «Хулио Хоренито». Первый стал использовать библейские аллюзии (потом Булгаков). Художественный эффект при записи поэтических произведений в одну строку пытался применить. Это изобретение Марии Шкапской, но применил Эренбург. Эренбург обладал почти звериной социальной чуткостью.

«Оттепель». Основная мысль связана с событиями, формирующими общество. Появление человека, обладающего достаточной смелостью, чтобы говорить то, о чем он думает. Там изображена хрущевская амнистия, последствия этого. Изобразил изменившееся отношение с Западом. Герой спорит с начальством. Он писатель. Его произведения обсуждают, он спорит.

Эренбург умел находить слова для называния социальных явлений. Оттепель – чаще всего временно потепление, потом еще подморозит. Заслуга Эренбурга – чувство времени и языковое мастерство. Эренбург был очень противоречивым. Роман «Буря» много критиковали. Для него было важнее мнение читателей, а не критиков. Сталин его очень любил. Его называли последним русским европейцем.

Вслед за повестью «Оттепель» появилась повесть Пановой «Сережа». Несколько историй из жизни маленького мальчика. 1955. Ребенок добродушно воспринимает мир и говорит всё, что думает (Дядя Петя, ты дурак!). Надо давать вещам свои названия, тогда жизнь возвратится в норму.

1956 – А. Яшин «Рычаги» - рассказ. Вологодский писатель. В рассказе этом люди в партии хотят воли в решениях, но ждут, пока им дадут приказ.

Павел Нилин «Жестокость». Сотрудник уголовного розыска ездит по деревням. Проблема справедливости невероятно трудна. Заканчивается самоубийством героя.

Владимир Дудинцев «Не хлебом едины». Нет возможностей для полной реализации воли для творческого человека.

1956-57 – Шолохов «Судьба человека». От соцреализма там остался только счастливый конец, с точки зрения современных аналитиков. Андрей Соколов – ровесник века (1900). Может быть, это автобиографично. На гражданской войне теряет всех своих близких. В 20-ые годы становится шофером – продвинутая профессия. Женится, двое детей. Сын Анатолий – талантливый очень, погибает 9 мая 1945. Соколов попал в концлагерь, пил водку с Мюллером. Война отобрала у него все. Уезжает из Воронежа и живет на квартире. Подобрал бездомного сироту Ванюшку. Соколов боится умереть во сне – напугает Ванюшку. Это рассказ великой надежды. Надо оставаться человеком, чувствующим и чувствительным.

Сталинская эпоха исключила человеческий фактор. Людей незаменимых нет. По Сталину военнопленных считали предателями, так что Шолохов открыл новую тему. О них нельзя было писать.

Изменение языковых качеств литературы у Шолохова и Нилина. У Шолохова речевые уникальные характеристики персонажей.

Жизнь человека определяется любовью, по Шолохову. Соколов, воюя, вспоминает семью, а не Сталина. Волнуется, что толкнул жену Ирину перед отъездом.

Значительным художественным достижением писателя явился рассказ "Судьба человека", напечатанный на страницах "Правды" в 1957 году. Рассказ быстро стал известен всему миру. На его основе талантливый советский кинорежиссер и актер С. Бондарчук создал замечательный фильм под тем же названием.

Роман Абрамова «Братья и сестры ».

Яркая направленность административной системы.

Перый поставил проблему ответственности государства перед человеком.

Абрамов после статьи 1952 года не увидел в литературе перемен. Решил уйти с работы в Универе. Стал сам писать роман по своим критериям. 1958 – роман «Братья и сестры».

Лев Абрамович Додин – спектакль «Братья и сестры». Ему 40 лет уже. Театр Европы на Рубинштейна в СПб.

В «оттепель» появляется русская лирическая проза. Рассказы Юрия Казакова («Осенью в дубовых лесах»).

Молодежная проза: Гранин, Трифонов, Василий Аксенов. Городская проза.

Трагический конфликт между идеалом и действительностью в повести П.Нилина «Жестокость» (1956).

Если В.Дудинцев в своем романе «Не хлебом единым» одним из первых попытался ответить на вопрос «в чем суть системы?», «на чем она держится?», то другой русский писатель П.Нилин в своей повести «Жестокость» впервые задал необыкновенно важный вопрос: когда это началось, когда система, основанная на лжи, страхе и лицемерии, родилась? В 1937 году или гораздо раньше? Время действия повести П.Нилина – зима 1922 – лето 1923 года. Место действия – Сибирь, Красноярский край. Герои произведения – работники уголовного розыска, чекисты, воюющие с бандами, состоящими из местных крестьян, не желающих подчиняться советской власти. Писатель недаром выводит в название повести слово «жестокость». Именно жестокость была первым плодом системы. Нужна ли жестокость, спрашивает 18–летний чекист Венька Малышев, и нужна ли ложь? Павел Нилин создает образ идеалиста, верящего в правоту революционного дела, убежденного, что революционная истина не нуждается в обмане и приукрашивании. Венька Малышев, поверив в исправление бандита Баукина, воспользовался его помощью для поимки атамана банды Константина Воронцова. Но победа, добытая Малышевым с помощью военной хитрости и революционной правды, оборачивается в руках противостоящих Малышеву начальника угрозыска и журналиста Узелкова ложью, предательством и обманом. Последние видят в лжи политический инструмент, необходимый для достижения победы. Если для идеалиста Веньки Малышева важно не только победить, но и как вести борьбу, то для его оппонентов важна только победа. Главный конфликт связан с разным отношением к людям, к человеку. Венька Малышев верит в людей, признает за ними право на ошибку, а, следовательно, необходимость в убеждении. Для его оппонентов люди, как индивидуумы не существуют, это «гвоздики», которых «в огромном государстве… не заметишь». Начальник угрозыска арестовывает Баукина, и честный Малышев оказывается в положении обманщика. Ему стыдно смотреть Баукину в глаза, ему больно за подорванный авторитет советской власти. Не видя для себя места в рождающейся системе, Венька стреляется. Обращаясь к образу «кающегося чекиста», П.Нилин выражает трагический конфликт между идеалом и действительностью, между верой в силу идеи и верой просто в силу, между доверием и подозрительностью, между человечностью и жестокостью. Таким образом, значение повести П.Нилина состоит в том, что в ней показано, что «зло» родилось еще в первые годы революции…

21. Идейно-художественное своеобразие повести В.Г. Распутина «Прощание с Матерой».

Валентин Григорьевич Распутин родился в 1937 году в поселке Усть-Уда, что стоит на Ангаре, почти на полпути между Иркутском и Братском. После школы в 1959 году окончил историко-филологи­ческое отделение Иркутского университета, затем занялся журна­листикой. Первые очерки и рассказы Распутина были написаны в итоге корреспондентской работы, поездок по близкой его сердцу Си­бири;в них отложились наблюдения и впечатления, которые стали опорой для размышлений писателя о судьбе родного края. Распутин любит родину. Он не представляет себе жизни без Сибири, без этих трескучих морозов, без этого слепящего глаза солнца. Именно по­этому в своих произведениях писательраскрывает таежную роман­тику, единство людей с природой, изображает характеры, завора­живающие своей силой, первозданностью, естественностью . Такие характеры Распутин открыл в сибирских селениях. На материале сибирской деревни написаны такие повести, как «Последний срок* (1970), «Деньги для Марии» (1967), «Вверх и вниз по течению». Здесь автор поднимаетвысокие нравственные проблемы добра и справедливости, чуткости и щедрости человеческого сердца, чисто­ты и откровенности в отношениях между людьми . Однако Распути­на интересовала не только личность с ее духовным миром, но и бу­дущее этой личности. И я бы хотела рассказать именно о таком про­изведении, в котором ставится проблемабытия человека на Земле, проблема жизни поколений, которые, сменяя друг друга, не долж­ны потерять связи. Это повесть «Прощание с Матерой». Хотелось бы заметить, что Распутин попытался возвратить интерес к старин­ному русскому повествовательному жанру-повести.

«Прощание с Матерой» - своеобразная драма народной жиз­ни - была написана в 1976 году. Здесь речь идет о человеческой памяти и верности роду своему.

Действие повести происходит в деревне Матера, которая вот-вот должна погибнуть: на реке возводят плотину для постройки элект­ростанции, поэтому «вода по реке и речкам поднимется и разольет­ся, затопит...», конечно, Матеру. Судьба деревни решена. Молодежь без раздумий уезжает в город. У нового поколения нет тяги к земле, к Родине, она все стремится «перейти на новую жизнь». Безусловно, то, что жизнь - это постоянное движение, изменение, что нельзя оставаться неподвижно на одном месте столетия, что прогресс необ­ходим . Но люди, вступившие в эпоху НТР,не должны терять связи со своими корнями ,разрушать и забывать вековые традиции, перечеркивать тысячи лет истории, на ошибках которой им бы следовало учиться, а не совершать свои, иногда непоправимые.

Всех героев повести условно можно разделить на «отцов» и «де­тей». «Отцы* - это люди, для которых разрыв с землей смертелен, они выросли на ней и любовь к ней впитали с молоком матери.Это и Богодул, и дед Егор, и Настасья, и Сима, и Катерина.

«Дети» - это та молодежь, которая так легко оставила на про­извол судьбы деревню, деревню с историей в триста лет. Это и Анд­рей, и Петруха, и Клавка Стригунова. Как мы знаем, взгляды «от­цов» резко отличаются от взглядов «детей»,поэтому конфликт между ними вечен и неизбежен. И если в романе Тургенева «Отцы и дети» правда была на стороне «детей», на стороне нового поколе­ния, которое стремилось искоренить морально разлагающееся дво­рянство, то в повести «Прощание с Матерой» ситуация совершенно противоположная:молодежь губит то единственное, что делает воз­можным сохранение жизни на земле (обычаи, традиции, национа­льные корни).

Главный идейный персонаж повести - старуха Дарья. Это тот человек, который до конца жизни, до последней ее минуты остался предан своей родине,Дарья формулирует главную мысль произве­дения, которую сам автор хочет донести до читателя: «Правда в па­мяти. У кого нет памяти, у того нет жизни». Эта женщина являет­ся некой хранительницей вечности. Дарья - истинный националь­ный характер. Писателю самому близки мысли этой милой старуш­ки.Распутин наделяет ее лишь положительными чертами, простой и незатейливой речью. Надо сказать, что все старожилы Матеры описаны автором с теплотой. Как искусно изображает Распутинсцены расставания людей с деревней . Прочтем еще раз, как снова и снова откладывают свой отъезд Егор и Настасья, как не хотят уез­жать они из родной стороны, как отчаянно борется Богодул за со­хранение кладбища, ведь оно свято для жителей Матеры: «...А ста­рухи до последней ночи ползали по кладбищу, втыкали обратно кресты, устанавливали тумбочки».

Все это лишний раз доказывает то, что отрывать народ от зем­ли, от его корней нельзя, что такие действия можно прировнять к жестокому убийству.

Автор очень глубоко осмыслил проблему, вставшую перед обще­ством в эпоху НТР, - проблему утраты национальной культуры. Из всей повести понятно, что эта тема волновала Распутина и была актуальна и у него на родине: недаром он располагает Матеру на берегу Ангары,

Матера - символ жизни. Да, ее затопило, но память о ней оста­лась, она будет жить вечно.

«Прощание с Матерой» - обобщенно-символическая по смыслу драма, в которой речь идет о человеческой памяти, верности своему роду . Главная героиня - Дарья. Одной из основных черт ее харак­тера является чувство сохранения памяти, ответственности перед предками. Тот же вопрос, обращенный к себе и детям, к прошлым и будущим поколениям, поставленный еще Анной Степановной («Последний срок»), теперь с новой силой звучит и в речах Дарьи, да и во всем содержании произведения: «И кто знает правду о чело­веке: ...Что должен чувствовать человек, ради которого жили мно­гие поколения? Ничего он не чувствует. Ничего не понимает». Да­рья находит главную часть ответа: «Правда в памяти. У кого нет памяти, у того нет жизни». В повести описан конфликт «отцов и детей», поскольку нравственному дому Дарьи противопоставлена позиция внука Андрея, вдохновленного всем новым, прогрессив­ным. Повесть исполнена символики: в Матере мы угадываем сим­ вол жизни, а возможно, нашу землю; в Дарье - хранительницу этой жизни, мать, устами которой говорит сама истина. Эта по­весть - своеобразное предупреждение об опасности, грозящей ма­тери-земле, «подобно острову», затерявшейся «в космическом океа­не». В повести много других символических образов: символиче­ ский образ избы, которую Дарья обряжает перед сожжением; ту­ ман, который прячет остров. И, лишь отвлекаясь от реальной конк­ретности содержания, становится понятна решимость Дарьи и ее подруг не расставаться с Матерой (землей) и разделить ее судьбу. В целом повести свойственна острая публицистичность, высокая тол­стовская назидательность, апокалиптичность мировосприятия. Зву­чание центральной темы несет в себе высокую библейскую трагич­ность. В критике оспаривался финал повести, возражение вызыва­ла концепция произведения, вступающая в противоречие с идеями прогресса.

22. Идейно-художественное своеобразие повести В.П. Астафьева «Пастух и пастушка».

Чуть больше полвека, что минули после Великой Отечественной войны, не ослабили интереса общества к этому историческому со­бытию. Время демократизма и гласности, осветившее светом прав­ды многие страницы нашего прошлого, ставит перед историками и литераторами новые и новые вопросы. И наряду с традиционно рас­сматриваемыми произведениями Ю. Бондарева, В. Быкова, В. Бо­гомолова в нашу жизнь входят «не терпящие полуправды» романы В. Астафьева «Пастух и пастушка», В. Гроссмана «Жизнь и судь­ба», повести и рассказы В. Некрасова, К. Воробьева, В. Кондратье­ва.

«Роковым препятствием на благородном человеческом пути бы­ла и остается война - самое безнравственное деяние из всех, какие породил человек*. И потому не умолкает война в творчестве Викто­ра Астафьева. О тех молодых парнях, с которыми пришлось писа­телю воевать, но которым не довелось дожить до Победы, и напи­сал он одну из лучших, по-моему, одну из самых «трудных и боль­нее доставшихся ему вещей» - повесть «Пастух и пастушка». В этой повести воссозданобраз чистой любви, жизнь человеческих душ, войной не смятых, не подавленных.

«Современная пастораль» (Пастора́ль - жанр в литературе, живописи, музыке и в театре, поэтизирующий мирную и простую сельскую жизнь ) - такой подзаголовок, многое опреде­ляющий и проясняющий в идейном звучании произведения, дал писатель своей повести, в которойесть любовь, есть счастье - эти главные приметы традиционной пасторали.

Но недаром писатель рядом со словом «пастораль» поставил слово «современная», как бы подчеркнув тем самым жестокую определенность времени, безжалостного к человеческим судьбам, к самым тонким и трепетным порывам души.

Есть в повести очень важное противопоставление - детское вос­поминание главного героя, лейтенанта Бориса Костяева, о театре с колоннами и музыкой, о пасущихся на зеленой лужайке белых овечках, о танцующих юных пастухе и пастушке, любивших друг друга, и «не стыдившихся этой любви, и не боявшихся за нее, рез­ко, кричаще контрастирует, внешне сдержанно, но внутренне пора­зительно глубоко и эмоционально, с обостренной болью и щемящей душу печалью написанной сцены об убитых стариках, хуторских пастухе и пастушке, «обнявшихся преданно в смертный час».

«Залп артподготовки прижал стариков за баней - чуть их не убило. Они лежали, прикрывая друг друга. Старуха спрятала лицо под мышку старику. И мертвых било их осколками, посекло оде­жонку...» Короткая эта сцена, символика которой особенно очевид­на в контрасте с театральной идиллией, пожалуй, центральная в произведении. В ней как бы сконцентрировантрагизм войны, ее антигуманность. И мы теперь не можем воспринимать дальнейшее повествование, следить за короткой, как вспышка ракеты, исто­рией любви Бориса и Люси, за судьбами других персонажей иначе как через призму этой сцены.

Показать антигуманную суть войны, ломающую и коверкаю­щую судьбы, не щадящую самою жизнь, - главная задача, кото­рую поставил перед собой В. Астафьев в повести.

Писатель погружает нас в атмосферу войны, густо насыщенную болью, неистовством, ожесточением, страданием, кровью. Вот кар­тина ночного боя: «Началась рукопашная. Оголодалые, деморали­зованные окружением и стужею, немцы лезли вперед безумно и слепо. Их быстро прикончили штыками. Но за этой волной накати­лась другая, третья. Все переменилось, дрожь земли, тертые с виз­гом откаты пушек, которые били теперь и по своим, и по немцам, не разбираясь, кто где. Да и разобрать уже ничего было нельзя». Эта сцена призвана подвести читателя к основной мысли повести: о противоестественности, заставляющей людей убивать друг друга.

Вне этой главной мысли нельзя понять трагедии повести лейте­нанта Бориса Костаева, умершего в санитарной больнице, которому война подарила любовь и тут же отняла ее. «Ничего невозможно было поправить и вернуть. Все было и все минуло».

В повести «Пастух и пастушка», произведении большого фило­софского смысла, наряду с людьми высокого духа и сильных чувств, писатель создает образ старшины Мохнакова, способного к насилию, готового переступить черту человечности, пренебречь чу­жой болью. Трагедия Бориса Костаева становится еще яснее, если пристальнее вглядеться в один из центральных образов - старши­ну Мохнакова, не случайно проходящего рядом с главным героем.

Однажды в разговоре с Люсей Борис произнесет очень важные слова о том, что страшно привыкнуть к смерти, примириться с ней. И с Борисом и с Мохнаковым, находившимся на передовой, постоянно видевшими смерть во всех ее проявлениях, случается то, чего боялся Костаев, Они привыкли к смерти.

Повесть В. Астафьева предостерегает: «Люди! Это не должно по­вториться! »

23. Идейно-художественное своеобразие повести Ю. Трифонова «Обмен».

В центре повести Юрия Трифонова «Обмен» - попытки главного героя, обыкновенного московского интеллигента Виктора Георгиевича Дмитриева, произвести обмен квартиры, улучшить свои жилищные условия. Для этого ему надо съехаться с тяжелобольной матерью, которая догадывается, что ей недолго осталось жить. Сын уверяет ее, что очень хочет жить с ней вместе, чтобы лучше заботиться о ней, но мать догадывается, что его интересует в первую очередь не она, а жилплощадь и что торопится он с обменом из-за боязни, что в случае ее смерти потеряет комнату матери. Материальный интерес заменил у Дмитриева чувство сыновьей любви. И не случайно в финале повести мать говорит ему, что раньше хотела жить с ним вместе, а теперь нет, потому что: «Ты уже обменялся, Витя. Обмен произошел... Это было очень давно. И бывает всегда, каждый день, так что ты не удивляйся, Витя. И не сердись. Просто так незаметно...» Дмитриев, человек изначально неплохой, постепенно под влиянием эгоизма жены, да и своего собственного, променял нравственные принципы на мещанское благополучие . Правда, успев-таки съехаться с матерью буквально накануне ее смерти, эту смерть, возможно, немного ускоренную поспешным обменом, переживает тяжело: «После смерти Ксении Федоровны у Дмитриева сделался гипертонический криз, и он пролежал три недели дома в строгом постельном режиме». После всего этого сдал и выглядел словно «еще не старик, но уже пожилой». В чем же причина нравственного падения Дмитриева?

По ходу повести дед, старый революционер, говорит Виктору «Ты человек не скверный. Но и не удивительный». В Дмитриеве нет никакой высокой идеи, одухотворяющей его жизнь, нет увлеченности каким-либо делом. Нет , что оказывается в данном случае очень важным, и силы воли, Дмитриев не может противостоять напору жены Лены, стремящейся к получению жизненных благ любой ценой. Временами он протестует, устраивает скандалы, но только для очистки совести, потому что почти всегда в конечном счете капитулирует и делает так, как хочет Лена. Жена Дмитриева давно уже собственное преуспеяние ставит во главу угла. И знает, что муж будет послушным орудием в достижении ее целей: «...Она заговорила так, будто все предрешено и будто ему, Дмитриеву, тоже ясно, что все предрешено, и они понимают друг друга без слов». По поводу таких, как Лена, Трифонов сказал в интервью с критиком А. Бочаровым: «Эгоизм - то в человечестве, что победить труднее всего». И в то же время писатель далеко не уверен, возможно ли в принципе полностью победить человеческий эгоизм, не разумнее ли постараться ввести его в какие-то нравственные пределы, поставить ему определенные границы. Например, такие: стремления каждого человека к удовлетворению собственных потребностей законно и справедливо до тех пор, пока оно не наносит вреда другим людям. Ведь эгоизм является одним из мощнейших факторов развития человека и общества, и не считаться с этим нельзя. Вспомним, что о «разумном эгоизме» с сочувствием и чуть ли не как об идеале поведения писал еще Николай Гаврилович Чернышевский в романе «Что делать?». Беда, однако, в том, что очень трудно в реальной жизни найти ту грань, что отделяет «разумный эгоизм» от «неразумного». Трифонов подчеркивал в упомянутом интервью: «Эгоизм исчезает там, где возникает идея». Такой идеи нет у Дмитриева и Лены, поэтому эгоизм становится для них единственной моральной ценностью. Но нет этой идеи и утех, кто им противостоит, - у Ксении Федоровны, сестры Виктора Лоры, двоюродной сестры главного героя Марины... И не случайно в беседе с другим критиком, Л. Аннинским, писатель возражал ему: «Вы сделали вид, что я Дмитриевых (имеются в виду все представители этого семейства, кроме Виктора Георгиевича. - Б.С.) боготворю, а я над ними иронизирую ». Дмитриевы, в отличие от семейства Лены, Лукьяновых, к жизни не очень приспособлены, не умеют извлекать для себя выгоду ни на работе, ни в быту . Они не умеют и не хотят жить за счет других. Однако мать Дмитриева и его родные - отнюдь не идеальные люди. Им свойствен один очень беспокоивший Трифонова порок - нетерпимость. Ксения Федоровна называет Лену мещанкой, та ее - ханжой. Мать Дмитриева на самом деле вряд ли справедливо считать ханжой, но неспособность принять и понять людей с иными поведенческими установками делает ее трудной в общении, а подобный тип людей в долгосрочной перспективе - нежизнеспособен. Дед Дмитриев еще был воодушевлен революционной идеей. Для последующих поколений она сильно потускнела из-за сопоставления с очень далекой от идеала послереволюционной действительностью. И Трифонов понимает, что в конце 60-х, когда писался «Обмен», эта идея уже мертва, а никакой новой у Дмитриевых нет . В этом - трагизм положения. С одной стороны - приобретатели Лукьяновы, которые умеют неплохо работать (что Лену на работе ценят, в повести подчеркивается), умеют обустраивать быт, но ни о чем, кроме этого, не думают. С другой стороны, Дмитриевы, сохраняющие еще инерцию интеллигентской порядочности, но со временем все более ее, не подкрепленную идеей, утрачивающие. Тот же Виктор Георгиевич уже «олукьянился», - вероятно, в новом поколении этот процесс ускорится Надежда только на то, что у главного героя пробудится совесть. Все-таки смерть матери вызвала у него какое-то нравственное потрясение, с чем было связано, по всей видимости, и физическое недомогание Дмитриева. Однако шансов на его нравственное возрождение немного. Червь потребительства уже глубоко источил его душу, а слабоволие мешает предпринять решительные шаги к коренным переменам в жизни. И недаром в последних строках повести автор сообщает, что узнал всю историю от самого Виктора Георгиевича, который теперь выглядит больным, раздавленным жизнью человеком. Обмен нравственных ценностей на материальные, свершившийся в его душе, привел к печальному результату. Обратный обмен для Дмитриева вряд ли возможен.

24. Идейно-художественное своеобразие рассказа А. Платонова «Возвращение».

Биография Платонова, написанная Бродским:

«Андрей Платонович Платонов родился в 1899 году и умер в 1951-м от туберкулёза, заразившись от сына, освобождения которого из тюрьмы он после долгих усилий добился, для того лишь, чтобы сын умер у него на руках. По образованию инженер-мелиоратор (Платонов несколько лет работал на разных ирригационных проектах), он начал писать довольно рано, в двадцать с чем-то лет, то есть в двадцатые годы нашего века. Он участвовал в гражданской войне, работал в разных газетах и, хотя печатали его неохотно, в тридцатые годы приобрел известность. Потом по обвинению в антисоветском заговоре был арестован его сын, потом появились первые признаки официального остракизма, потом началась Вторая мировая война, во время которой Платонов служил в армии, работая в военной газете. После войны его вынудили замолчать;его рассказ, напечатанный в 1946 году, послужил поводом для разгромной статьи на целую полосу „Литературной газеты“, написанной ведущим критиком, и это был конец. После этого ему разрешали только изредка делать что-нибудь в качестве внештатного анонимного литсотрудника, например -редактировать какие-нибудь сказки для детей. Больше ничего. Но к этому времени у него обострился туберкулез, так что он всё равно делать, в общем, почти ничего не мог. Он, его жена и дочь жили на зарплату жены, работавшей редактором; он иногда подрабатывал в качестве дворника или рабочего сцены в театре неподалеку».

Жанровое своеобразие рассказов А. Платонова проявляется и в способе построения образа героя и в организации повествовательного действия в них. Во многих рассказах А. Платонова кон­фликт основал на противопоставлении неистинного понима­ния жизни истинному. Повествовательное действие в расска­зах А. Платонова, как правило,сосредоточено на изображении перехо­да героя от одного способа понимания жизни к другому , при этом сознание героя перестраивается самым коренным образом, а вместе с ним изменяются и сами масштабы постижения жизни и глубина ее осмысления. В душевном подвиге прощения и человеколюбия, в возвращении к подлинным нравственным основам жизни герой рассказа "Возвращение" (1946) русский человек Алексей Иванов окончательно побеждает разрушительные последствия войны, обретает душевную цельность . Не столько возвращение героя домой, к семье, сколько"возвращение к себе", утраченному четыре года назад.

Страшное испытание, которое проходит человек на войне, не ограничивается физической болью, лишениями, ужасом, постоянным присутствием смерти. В рассказе «Возвращение» Платонов сказало главном зле, которое несет война - ожесточении. Потеря эмоциональных связей с близкими стала трагедией Иванова . Он видит жалкого, нуждающегося в любви и заботе Петрушку, но чувствует только холод, равнодушие и раздражение. Ребенок, который по вине войны должен был стремительно и болезненно повзрослеть, не понимает, почему отец отказывает ему в искренней любви. А Иванов уходит из семьи, итолько дети, бегущие за ним, а потом упавшие, обессиленные, ломают стену равнодушия. Самолюбие, интерес - все отходит куда-то далеко, и остается только «обнаженное сердце», открытое любви.

Душа Иванова не способна приникнуть к чужой душе. Долгое отсутствие дома обособило его от семьи. Он считает, что он на войне совершал подвиги, а они здесь жили "нормальной" жизнью. Иванов решает уйти, на смену острым диалогам Иванова с близкими в середине произведения приходит авторский монолог (как и в начале рассказа), но называет своего героя автор не как в начале повествования - "Ивановым", а "их отцом".

Когда за ним бегут дети: И тут же они снова упали на землю", и вдруг Иванов "сам почувствовал, как жарко у него стало в груди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганием".

Строить будущее нужно не за счет тех, кто живет в настоящем.

25. Драматургия второй половины ХХ века. Общая характеристика. Анализ одного произведения (по выбору студента).

Дра́ма (др.-греч. δρᾶμα - деяние, действие) - один из трёх родов литературы, наряду с эпосом и лирикой, принадлежит одновременно двум видам искусства: литературе и театру. Предназначенная для игры на сцене, драма от эпоса и лирики формально отличается тем, что текст в ней представлен в виде реплик персонажей и авторских ремарок, как правило, разбит на действия и явления.

Уникальный род литературы. Сначала возникла лирика, потом эпическое искусство, потом драматургия. Перевестимонологическую речь в диалогическую – очень сложная задача. Интермедиальность текста – использование разных знаковых систем. Один критик считал, что до Островского было только три драматурга в России:Фонвизин, Грибоедов, Сумароков. Плюс «Ревизор» Гоголя. Потом Чехов, Горький, Андреев, Блок, Маяковский, Булгаков, а потом затишье наступило .В 50-ые годы начинается возрождение драматургии.

Направлений несколько. Самое известной – производственная драма :Игнатий Дворетский «Человек со стороны», Бокарев «Сталевары», Александр Гельман «Протокол одного заседания» (экранизация Панфилова «Премия»). Протокол одного заседания парткома. Квартальную премию выписывают бригаде, а бригада вся приходит и отказывается. Рабочие говорят, что они не выполнили план и хотят работать честно. Проблема ответственности каждого человека за то, что происходит в этом мире. Нет простых людей. В этом примерно ибыла суть производственной драматургии . Кухонная демократия – обсуждения смелые на кухнях, но не в других местах. Серьезные социальные проблемы оказались предметом публичного обсуждения. Сигнал, что может начаться подлинная демократия. Особенности:

Но все пьесы имели только публицистический характер

Исключали семейные коллизии

Драматургия такая жестко ограничивала представление о художественном пространстве, то есть события происходили в помещениях для официальных собраний, в кабинетах начальников

Возведение частного случая до необоснованных обобщений – самый большой недостаток. Один случай превращался в якобы типичность, хотя это не так.

Эта драматургия была шажком к теории бесконфликтности.

Второе направление – лирическая мелодрама . Александр Володин – ленинградский драматург. Его классика «Пять вечеров». В Молодежном театре на Фонтанке идут его постановки. Леонид Зорин «Варшавская мелодия» в Александринском театре. Особенности:

Сужение пространства и сужение времени. В «Пять вечеров» все происходит в коммунальной квартире

Отказ от социально значимой проблематики. Володин произнес: «Мы отказываемся от казенщины»

Ставили вопросы о смысле человеческой жизни и о способе человеческого существования

Отказ от счастливых финалов. Это был прямой вызов теории бесконфликтности.

Третье направление – военная драматургия. Открытие – Виктор Розов «Вечно живые» (1956). Это пьеса о войне, написанная в русле военной прозы. Ни одного выстрела. О событиях в тылу. О любви, ожидании, верности. Война была выиграна усилием воли огромного кол-ва людей, объединившегося фантастическим стремлением к победе.

Четвертое направление – сатирическая драма . Советская сатира – Шукшин. Пьеса «Энергичные люди». Энергичные люди – чичиковы советской эпохи.

Анализ одного произведения (по выбору студента):

Александр Валентинович Вампилов (1937-1972). Любит Гоголя, Чехова. Был однокурсником Валентина Распутина. Историко-филологический факультет Иркутского университета. Вампилов написал 10 юмористических рассказов. За ним закрепилась слава юмориста. Потом «Провинциальные анекдоты» у него были. Все стали считать, что он драматург-сатирик. Сам он был глубоко трагической фигурой. Был талантливым и невероятно гордым. Примерно такая же аура, которой сейчас обладает Захар Прилепин.В каждом городе России ставят пьесы Вампилова. Он трагически погиб на Байкале с частыми наездами на Москву. Поехал на рыбалку с товарищем на Байкал. Лодка перевернулась в ледяной воде. Товарищ держался за края лодки и звал на помощь. А Вампилов не любил звать на помощь, ибо борец, стал плыть до берега, и у него свело ноги судорогой, и он при всех умер. Он считал, что каждый должен выбираться сам. Индивидуальность его как драматурга:

В его пьесах всегда случай, пустяк, стечение обстоятельств становится самым драматическим моментом в жизни человека. Ситуация-испытание.

Человек Вампилова – человек обыкновенный. Его герои, как правило, это герои российской глубинки. Он ввел понятие провинции. Напоминало чеховское понятие провинции. В то время московский снобизм имел масштабные размеры.

Вампилов умел в микросцене, в детали, в жесте, в коротком монологе, передать ощущение всей прежней жизни героя.

Большой жанровый диапазон: от лирико-комедийной сценки до трагикомедии

Когда жизнь идет враздробь, надежда и человека только на самого себя. Вампилов был за таких людей. Которые могут противостоять всему миру. В чем ущербность сегодняшнего мира? Это один из вопросов Вампилова. «Провинциальные анекдоты». Анекдот – это не выдуманный, экстраординарный случай с парадоксальной концовкой . У Вампилова это анекдоты, сделанные на локальном материале в локальном пространстве. Главные герои – персонажи,немаркированные временем . «Двадцать минут с ангелом».

«Провинциальные анекдоты» - это две одноактные пьесы: «История с метранпажем» и «Двадцать минут с ангелом», которые были написаныАлександром Вампиловым в начале шестидесятых годов, много раньше, чем объединены в «Провинциальные анекдоты», что произошло, вероятно, в первой половине 1968 года.

Содержание статьи

ЛИТЕРАТУРА ОТТЕПЕЛИ, условное название периода литературы Советского Союза 1950-х– начала 1960-х. Смерть Сталина в 1953, ХХ (1956) и XXII (1961) съезды КПСС, осудившие «культ личности», смягчение цензурных и идеологических ограничений – эти события определили перемены, отраженные в творчестве писателей и поэтов оттепели.

В начале 1950-х на страницах литературных журналов стали появляться статьи и произведения, сыгравшие роль возбудителя общественного мнения. Острую полемику среди читателей и критиков вызвала повесть Ильи Эренбурга Оттепель . Образы героев были даны в неожиданном ключе. Главная героиня, расставаясь с близким человеком, директором завода, приверженцем советской идеологии, в его лице порывает с прошлым страны. Помимо основной сюжетной линии, описывая судьбу двух живописцев, писатель ставит вопрос о праве художника быть независимым от любых установок.

В 1956 вышли роман Владимира Дудинцева Не хлебом единым и повести Павла Нилина Жестокость , Сергея Антонова Дело было в Пенькове . В романе Дудинцева прослеживается трагический путь изобретателя в условиях бюрократической системы. Главные герои повестей Нилина и Антонова привлекали живыми характерами, их искренним отношением к событиям вокруг себя, поисками собственной правды.

Наиболее яркие произведения этого периода были ориентированы на участие в решении злободневных для страны общественно-политических вопросов, о пересмотре роли личности в государстве. В обществе шел процесс освоения пространства открывшейся свободы. Большинство участников споров не отказывалось от социалистических идей.

Предпосылки оттепели закладывались в 1945. Многие писатели были фронтовиками. Проза о войне реальных участников военных действий или, как ее называли, «офицерская проза», несла важное понимание правды о прошедшей войне.

Первым поднял эту тему, ставшую центральной в военной прозе 1950–1960, Виктор Некрасов в повести В окопах Сталинграда , вышедшей в 1946. Константин Симонов , служивший фронтовым журналистом, описал свои впечатления в трилогии Живые и мертвые (1959–1979). В повестях писателей-фронтовиков Григория Бакланова Пядь земли (1959) и Мертвые сраму не имут (1961), Юрия Бондарева Батальоны просят огня (1957) и Последние залпы (1959), Константина Воробьева Убиты под Москвой (1963) на фоне подробного, без прикрас описания военной жизни впервые прозвучала тема осознанного личного выбора в ситуации между жизнью и смертью. Знание фронтовой жизни и опыт выживания в лагерях легли в основу творчества Александра Солженицына , подвергшего советский режим наиболее последовательной критике.

Большую роль в процессе «потепления» играли выпуски литературных альманахов и периодических изданий – разнообразных литературных журналов. Именно они наиболее живо реагировали на новые веяния, способствовали появлению новых имен, выводили из забытья авторов 1920–1930-х.

С 1950 по 1970 журнал «Новый мир» возглавлял А.Т.Твардовский . На посту главного редактора он способствовал появлению в журнале ярких и смелых публикаций, собирая вокруг себя лучших писателей и публицистов. «Новомирская проза» выносила на суд читателей серьезные общественные и нравственные проблемы.

В 1952 в «Новом мире» был опубликован цикл очерков Валентина Овечкина Районные будни , где впервые стала обсуждаться тема оптимального руководства сельским хозяйством. Дискутировалось, что лучше: волевое давление или предоставление сельским хозяйствам необходимой самостоятельности. Эта публикация положила начало целому направлению в литературе – «деревенской прозе». Неторопливые размышления Деревенского дневника Ефима Дороша о судьбах сельских жителей соседствовали с нервной, наэлектризованной прозой Владимира Тендрякова – рассказы Ухабы , Поденка – век короткий . Деревенская проза показывала мудрость крестьян, живущих с природой в одном ритме и чутко реагирующих на любую фальшь. Один из самых ярких впоследствии «деревенщиков», Федор Абрамов , начинал печататься в «Новом мире» как критик. В 1954 была опубликована его статья Люди колхозной деревни в послевоенной прозе , где он призывал писать «только правду – прямую и нелицеприятную».

В 1956 вышло два выпуска альманаха «Литературная Москва» под редакцией Эммануила Казакевича . Здесь печатались И.Эренбург, К.Чуковский, П.Антокольский, В.Тендряков, А.Яшин и др., а также поэты Н.Заболоцкий и А.Ахматова, впервые после 30-летнего перерыва были опубликованы произведения М.Цветаевой. В 1961 вышел альманах «Тарусские страницы» под редакцией Николая Оттена, где печатались М.Цветаева, Б.Слуцкий, Д.Самойлов, М.Казаков, повесть о войне Булата Окуджавы Будь здоров , школяр, главы из Золотой розы и очерки К.Паустовского.

Несмотря на атмосферу обновления, противодействие новым веяниям было значительным. Поэты и писатели, творившие по принципам соцреализма, последовательно отстаивали их в литературе. Всеволод Кочетов, главный редактор журнала «Октябрь» вел полемику с «Новым миром». Дискуссии, развернутые на страницах журналов и периодических изданий, поддерживали в обществе атмосферу диалога.

В 1955–1956 появилось множество новых журналов – «Юность», «Москва», «Молодая гвардия», «Дружба народов», «Урал», «Волга» и др.

«Молодежная проза» печаталась по преимуществу в журнале «Юность». Его редактор, Валентин Катаев , делал ставку на молодых и неизвестных прозаиков и поэтов. Произведениям молодых была присуща исповедальная интонация, молодежный слэнг, искренний приподнятый настрой.

В опубликованных на страницах «Юности» повестях Анатолия Гладилина Хроника времен Виктора Подгурского (1956) и Анатолия Кузнецова Продолжение легенды (1957) описывались поиски молодым поколением своего пути на «стройках века» и в личной жизни. Герои привлекали также искренностью и неприятием фальши. В повести Василия Аксенова Звездный билет , опубликованной в «Юности», был описан новый тип советской молодежи, впоследствии названный критиками «звездными мальчиками». Это новый романтик, жаждущий максимальной свободы, полагающий, что в поисках себя имеет право на ошибку.

В период оттепели в отечественной литературе появилось немало новых ярких имен. Для коротких рассказов Юрия Казакова характерно внимание к оттенкам психологического состояния простых людей из народа (рассказы Манька , 1958, Трали-вали , 1959). Девушка-почтальон, пьяница бакенщик, распевающий на реке старинные песни, – они воплощают свое понимание жизни, ориентируясь на собственное представление о ее ценностях. Ироническая повесть Созвездие Козлотура (1961) принесла популярность молодому автору Фазилю Искандеру . В повести высмеивается выхолощенное бюрократическое функционирование, создающее суету вокруг никому не нужных «новаторских начинаний». Тонкая ирония стала не только характерной чертой авторского стиля Искандера, но и перекочевала в устную речь.

Продолжает развиваться жанр научной фантастики, традиции которого были заложены в 1920–1930-е. Значительные произведения были написаны Иваном Ефремовым – Туманность Андромеды (1958), Сердце Змеи (1959). Роман-утопия Туманность Андромеды напоминает философский трактат о космическом коммунистическом будущем, к которому приведет развитие общества.

В 1950-е пришли в литературу братья Аркадий и Борис Стругацкие – Извне (1959), Страна багровых туч (1959), Путь на Амальтею (1960), Полдень, XXI век (1962), Далекая радуга (1962), Трудно быть богом (1964). В отличие от других писателей-фантастов, решавших темы космического мессианства в абстрактно-героическом ключе, проблемы космических «прогрессоров» раскрывались Стругацкими на уровне философского осмысления взаимовлияний цивилизаций разного уровня. В повести Трудно быть богом ставится вопрос, что лучше: медленное, мучительное, но естественное развитие общества или искусственное внедрение и экспансия ценностей более цивилизованного общества в менее развитое с целью направить его движение в более прогрессивное русло. В последующих книгах авторов рефлексия по этому поводу становится более глубокой. Приходит осознание моральной ответственности за немалые жертвы – плату т.н. «примитивных» обществ за навязанный им прогресс.

Именно в 1960–1980-х к Юрию Трифонову, Александру Солженицыну, Венедикту Ерофееву, Иосифу Бродскому пришло осознание себя в качестве писателей и поэтов.

Так, в 1950 выходит повесть Трифонова Студенты . Солженицын в годы ссылки и преподавания в Рязанской области работал над романом Раковый корпус , исследованием Архипелаг ГУЛАГ ; в 1959 он написал повесть Один день Ивана Денисовича , опубликованную в 1962. Венедикт Ерофеев в 1950-е вел жизнь студента, кочующего по разным вузам. Он опробовал свое перо в лирическом дневнике Заметки психопата (1956–1957), где уже ощущался особый ерофеевский стиль.

Период оттепели сопровождается расцветом поэзии. Эйфория от открывшихся возможностей требовала эмоционального выплеска. С 1955 в стране стал проводиться праздник День поэзии. В одно из сентябрьских воскресений повсюду в стране в залах библиотек и театров читались стихи. С 1956 стал выходить альманах с одноименным названием. Поэты выступали с трибун, собирали стадионы. Поэтические вечера в Политехническом музее привлекали тысячи восторженных слушателей. С тех пор, как в 1958 на площади Маяковского был торжественно открыт памятник поэту, это место стало местом паломничества и встреч поэтов и любителей поэзии. Здесь читались стихи, обменивались книгами и журналами, шел диалог о происходящем в стране и мире.

Наибольшую популярность в период поэтического бума снискали поэты яркого публицистического темперамента – Роберт Рождественский и Евгений Евтушенко . Их гражданская лирика была проникнута пафосом осмысления места своей страны в масштабе мировых свершений. Отсюда иной подход к пониманию гражданского долга и общественной романтики. Пересматривались образы вождей – образ Ленина романтизировался, Сталина критиковали. На стихи Рождественского было написано немало песен, составивших основу «большого стиля» в жанре советской эстрадной песни. Евгений Евтушенко помимо гражданской тематики был известен глубокой и достаточно откровенной любовной лирикой, циклами, написанными по впечатлениям от поездок по странам мира.

Не менее популярный Андрей Вознесенский был больше ориентирован на эстетику новой современности – аэропортов, неона, новых марок машин и т.д. Впрочем, и он отдал долг попыткам осмыслить образы советских вождей в новом ключе. Со временем в творчестве Вознесенского стала звучать тема поиска подлинных ценностей бытия. Камерные, интимные мотивы Беллы Ахмадулиной , ее своеобразная, певучая авторская манера исполнения неуловимо напоминали поэтесс Серебряного века, привлекая к ней немало поклонников.

В конце 1950-х – начале 1960-х популярным становится жанр авторской песни. Наиболее ярким представителем и зачинателем этого направления стал Булат Окуджава . Вместе с Рождественским, Евтушенко, Вознесенским и Ахмадулиной он выступал в Политехническом музее на шумных поэтических вечерах. Его творчество стало отправной точкой, импульсом для появления плеяды популярных отечественных бардов – Визбора, Городницкого, Галича, Владимира Высоцкого и др. Многие барды исполняли песни не только на собственные слова, часто на музыку ложились строки поэтов Серебряного века – Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама.

Вся палитра поэтического процесса периода оттепели не сводилась к ярким молодым голосам, которые были на слуху на слуху у широкого читателя. Предчувствием перемен проникнуты сборники поэтов старшего поколения – Николая Асеева Раздумья (1955), Леонида Мартынова Стихи (1957). Осмысление уроков войны – главная тема поэтов-фронтовиков Семена Гудзенко, Александра Межирова, Ольги Берггольц, Юлии Друниной. Мотивы мужественного аскетизма, помогавшего выжить в лагерях, звучали в творчестве Ярослава Смелякова. «Тихие лирики» Владимир Соколов и Николай Рубцов обращались к природе в поисках подлинности бытия и гармонии с миром. Давид Самойлов и Борис Слуцкий исходили в своем творчестве из широкой культурно-исторической рефлексии.

Помимо общепризнанных публикуемых авторов существовало значительное число поэтов и писателей, которые не публиковались. Они объединялись в группы – поэтические кружки единомышленников, существовавшие либо как частные объединения, либо как литобъединения при вузах. В Ленинграде объединение поэтов при университете (В.Уфлянд, М.Еремин, Л.Виноградов и др.) вдохновлялось поэзией обэриутов. В кружке при Ленинградском технологическом институте (Е.Рейн, Д.Бобышев, А.Найман), общим увлечением которого был акмеизм, появился молодой поэт Иосиф Бродский. Он привлек к себе внимание отсутствием конформизма – нежеланием играть по принятым правилам, за что в 1964 был привлечен к суду за «тунеядство».

Большую часть творческого наследия московской «лианозовской группы», куда входили Г.Сапгир, И.Холин, Вс.Некрасов, опубликовали только через 30–40 лет после того, как она была написана. Лианозовцы экспериментировали с разговорной, бытовой речью, добиваясь за счет диссонанса парадоксальных соединений и созвучий. В Москве в конце 1950-х существовал также кружок студентов института иностранных языков, куда входил поэт Станислав Красовицкий. В 1964 по инициативе поэта Леонида Губанова родилось студенческое объединение поэтов и художников СМОГ (В.Алейников, В.Делоне, А.Басилова, С.Морозов, В.Батшев, А.Соколов, Ю.Кублановский и др.), которое помимо литературных экспериментов проводило радикальные акции, что и ускорило его распад.

Болезненной и острой была реакция властей на публикации некоторых авторов за границей. Этому придавался статус чуть ли не государственной измены, что сопровождалось принудительной высылкой, скандалами, судебными разбирательствами и т.д. Государство по-прежнему считало себя вправе определять для своих граждан нормы и границы мышления и творчества. Именно поэтому в 1958 разгорелся скандал по поводу присуждения Нобелевской премии Борису Пастернаку за напечатанный за границей роман Доктор Живаго . Писателю пришлось отказаться от премии. В 1965 последовал скандал с писателями Андреем Синявским (повести Суд идет , Любимов , трактат Что такое социалистический реализм ) и Юлием Даниэлем (повести Говорит Москва , Искупление ), с конца 1950-х публиковавшими свои произведения на Западе. Они были осуждены «за антисоветскую агитацию и пропаганду» на пять и семь лет лагерей. Владимиру Войновичу после публикации на Западе романа Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина пришлось покинуть СССР, т.к. надеяться на издание своих книг на родине он уже не мог.

Помимо «тамиздата» характерным явлением общества того времени становится «самиздат ». Многие произведения ходили по рукам, перепечатанные на пишущих машинках или простейшей множительной технике. Сам факт запретности подогревал интерес к этим изданиям, способствовал их популярности.

После прихода к власти Брежнева считается, что «оттепель» закончилась. Критика была дозволена в рамках, не подрывающих существующий строй. Шло переосмысление роли Ленина – Сталина в истории – предлагались разные интерпретации. Критика Сталина шла на убыль.

Существенным для понимания границ свободы было отношение к литературному наследию начала века. Событием стало последнее произведение Ильи Эренбурга – воспоминания Люди, годы, жизнь (1961–1966). Многие впервые узнали о существовании таких исторических фигур, как Мандельштам, Бальмонт, Цветаева, Фальк, Модильяни, Савинков и др. Замалчиваемые советской идеологией имена, описанные детально и живо, становились реальностью отечественной истории, искусственно прерванная связь эпох – дореволюционной и советской – восстанавливалась. Кого-то из авторов Серебряного века, в частности, Блока и Есенина, в 1950-е уже начали упоминать и печатать. Другие авторы все еще находились под запретом.

Вырабатывалась самоцензура. Внутренний цензор подсказывал автору, какие темы можно поднимать, а какие не стоит. Отдельные элементы идеологии воспринимались как формальность, условность, которую необходимо учитывать.

Ольга Лощилина

ДРАМАТУРГИЯ «ОТТЕПЕЛИ»

«Оттепель» не только развенчала миф о святости «отца всех народов». Она впервые позволила приподнять идеологические декорации над советской сценой и драматургией. Разумеется, не все, но весьма значительную их часть. Прежде чем говорить о счастье всего человечества, неплохо было бы задуматься о счастье и несчастье отдельного человека.

Процесс «очеловечивания» заявил о себе в драматурги как собственно в литературной своей основе, так и в постановочной.

Поиски художественных средств, способных в рамках бытовой, камерной драмы передать ведущие тенденции времени, привели к созданию столь значительного произведения, как пьеса Алексея Арбузова Иркутская история (1959–1960). Изображение будничной человеческой драмы поднималось в ней на высоту поэтических раздумий о моральных принципах современника, а в облике самих героев живо запечатлевались особенности новой исторической эпохи.

В начале героиня пьесы, молодая девушка Валя, переживает состояние глубокого душевного одиночества. Изверившись в существовании настоящей любви, она утратила веру в людей, в возможность счастья для себя. Тягостную душевную опустошенность, скуку и прозу будничной работы она пытается восполнить частой сменой любовных похождений, иллюзорной романтикой бездумной жизни. Любя Виктора, терпя от него унижения, она решает «отомстить» ему – выходит замуж за Сергея.

Начинается другая жизнь, Сергей помогает героине обрести себя заново. У него волевой, сильный, настойчивый и вместе с тем по-человечески обаятельный, полный душевной теплоты характер. Именно этот характер заставляет его, не задумываясь, броситься на помощь тонущему мальчику. Мальчик спасен, но Сергей погибает. Трагическое потрясение, переживаемое героиней, завершает перелом в ее душе. Меняется и Виктор, смерть друга заставляет его пересмотреть многое в собственной жизни. Теперь, после настоящих испытаний, становится возможной и настоящая любовь героев.

Показательно, что Арбузов широко использовал в пьесе приемы сценической условности. Резкое смешение реального и условного планов, ретроспективный способ организации действия, перенесение событий из недавнего прошлого в настоящий день – все это было необходимо автору для того, чтобы активизировать читателя, зрителя, сделать более живым и непосредственным его контакт с героями, как бы вынося проблемы на простор широкого, открытого обсуждения.

Видное место в художественной структуре пьесы занимает Хор. Он вносит в эту драму публицистические элементы, необычайно популярные в обществе того времени.

«Даже за день до смерти не поздно начать жизнь сначала» – таков главный тезис пьесы Арбузова Мой бедный Марат (1064), к утверждению которого приходят в финале герои после многолетних духовных исканий. И сюжетно, и с точки зрения использованных здесь драматургических приемов Мой бедный Марат построен как хроника. В то же время пьеса снабжена подзаголовком «диалоги в трех частях». Каждая такая часть имеет свое точное, вплоть до месяца, обозначение времени. Этими постоянными датировками автор стремится подчеркнуть связь героев с окружающим их миром, оценивая их на протяжении целой исторической полосы.

Основные персонажи проходят испытания на душевную прочность. Несмотря на благополучный финал, автор как бы говорит: будничная жизнь, простые человеческие отношения требуют больших духовных сил, если хочешь, чтобы твои мечты об успехе и счастье не рухнули.

В наиболее известных драматических произведениях тех лет проблемы быта, семьи, любви не отделяются от вопросов морального и гражданского долга. Вместе с тем, конечно, острота и актуальность социально-нравственной проблематики сами по себе не являлись гарантом творческого успеха – он достигался лишь тогда, когда авторы находили новые драматургические способы рассмотрения жизненных противоречий, стремились к обогащению и развитию эстетической системы.

Очень интересно творчество Александра Вампилова. Его главное достижение – сложная полифония живых человеческих характеров, во многом диалектически продолжающих друг друга и вместе с тем наделенных ярко выраженными индивидуальными чертами.

Уже в первой лирической комедии Прощание в июне (1965) отчетливо обозначились приметы героя, который в разных обличьях прошел затем через другие пьесы Вампилова.

Сложными психологическими путями идет к обретению духовной цельности Бусыгин, главный герой пьесы Вампилова Старший сын (1967). Сюжет пьесы строится весьма необычно. Бусыгин и его случайный попутчик Севостьянов по кличке Сильва оказываются в неизвестной им семье Сарафановых, переживающей не самые простые для себя времена. Бусыгин невольно становится ответственным за происходящее с «родственниками». По мере того, как он перестает быть чужим в доме Сарафановых, прежняя связь с Сильвой, оказавшимся на поверку обыкновенным пошляком, постепенно исчезает. Зато сам Бусыгин все более тяготится затеянной игрой, своим легкомысленным, но жестоким поступком. Он обнаруживает духовное родство с Сарафановым, для которого, кстати сказать, совсем уже неважно, кровный ли родственник ему главный герой. Поэтому долгожданное разоблачение приводит к благополучному финалу всю пьесу. Бусыгин делает трудный и потому осознанный, целенаправленный шаг вперед в своем духовном развитии.

Еще сложнее и драматичнее решается проблема нравственного выбора в пьесе Утиная охота (1967). Комическая стихия, столь естественная в прежних пьесах Вампилова, здесь сведена к минимуму. Автор детально исследует характер человека, утонувшего в житейской суете, и показывает, как, делая аморализм нормой поведения, не думая о добре для других, человек убивает в себе человеческое.

Утиная охота, на которую на протяжении всего действия собирается герой драмы Виктор Зилов, вовсе не является выражением его душевной сути. Он плохо стреляет, потому что признается, что ему жаль убивать уток. Как выясняется, ему и себя жаль, хотя однажды дойдя до тупика в своем бессмысленном кружении среди как бы любимых женщин и как бы дружных с ним мужчин, он пытается прекратить все одним выстрелом. Сил на это, конечно, не хватило.

С одной стороны, комические, явно придуманные, а с другой, мелкие бытовые ситуации, в которые помещает своих героев Вампилов, при более серьезном знакомстве с ними всякий раз оказываются нешуточными экзаменами для современника, пытающегося ответить на вопрос: «Кто ты, человек?»

Этические проблемы с большой определенностью обнаружились в драме Виктора Розова В день свадьбы (1964). Здесь проверке на нравственную зрелость подвергаются еще достаточно молодые люди. В день свадьбы невеста вдруг заявляет, что свадьбе не бывать и что она навсегда расстается с женихом, хотя бесконечно его любит. При всей неожиданности такого решительного поступка поведение героини – Нюры Саловой, дочки ночного сторожа в маленьком приволжском городе, – имеет свою неумолимую внутреннюю логику, вплотную подводящую ее к необходимости отказа от счастья. По ходу действия Нюра убеждается в горькой, но непреложной истине: человек, за которого она выходит замуж, давно любит другую женщину.

Своеобразие конфликтной ситуации, возникающей в пьесе, заключается в том, что борьба разгорается не между героями в пределах замкнутого и достаточно традиционного любовного «треугольника». Розов, ретроспективно обозначив реальные истоки создавшейся острой коллизии, следит в первую очередь за тем напряженным противоборством, которое происходит в душе героини, ибо в конечном счете ей самой надлежит сделать сознательный выбор, произнести решающее слово.

Розов противостоял догматической концепции «идеального героя», непременно проявляющего себя на исторически-социальном фоне. Действие его пьес всегда протекает в узком кругу персонажей. Если это не семья, то группа выпускников-одноклассников, собравшихся в школе на свой вечер после долгих лет разлуки. Сергей Усов, главный герой пьесы Традиционный сбор (1967), прямо говорит о ценности личности, не зависящей от профессиональных достижений, должностей, социальных ролей – для него важны первоосновы человеческой духовности. Поэтому он становится своеобразным арбитром в споре повзрослевших выпускников, пытающихся отделить зерна от плевел в оценках состоятельности той или иной судьбы. Сбор выпускников становится смотром их нравственных достижений.

Точно так же отделяют, отключают своих персонажей от многочисленных общественных связей Александр Володин – Старшая сестра (1961), Назначение (1963); Эдвард Радзинский – 104 страницы про любовь (1964), Снимается кино (1965).

Особенно характерно это для женских образов, которым безраздельно отданы авторские симпатии. Героини трогательно-романтичны и, несмотря на весьма непростые отношениями с окружающими, как будто толкающими к отказу от каких бы то ни было мечтаний, всегда остаются верными своим идеалам. Они тихи, не очень приметны, но, отогревая души близких, и для себя находят силы жить с верой и любовью. Девушка-стюардесса (104 страницы про любовь ), случайная встреча с которой не предвещала герою, молодому и талантливому физику Электрону, казалось бы, никаких перемен в его рационально-правильной жизни, в действительности показала, что человек без любви, без привязанности, без ощущения своей каждодневной необходимости другому человеку – вовсе не человек. В финале герой получает неожиданное известие о гибели подруги и понимает, что больше никогда не сможет чувствовать жизнь так, как это было когда-то – то есть всего три с половиной месяца назад…

Интересно, что в 1960-е многое изменилось даже для так называемой революционной драмы. С одной стороны, она стала прибегать к возможностям документализма, что во многом объясняется желанием авторов быть достоверными до самых мелочей. С другой, образы исторических деятелей обретали черты вполне «живых», то есть противоречивых, сомневающихся, проходящих через внутреннюю душевную борьбу людей.

В пьесе Михаила Шатрова Шестое июля (1964), названной в подзаголовке «опытом документальной драмы», воссоздавалась непосредственно сама история революции в драматическом сцеплении обстоятельств и характеров. Автор ставил для себя задачу обнаружения этого драматизма и введения его в рамки театрального действия. Однако Шатров не пошел по пути простого воспроизведения хроники событий, он попытался раскрыть их внутреннюю логику, обнажая социально-психологические мотивы поведения их участников.

Исторические факты, положенные в основу пьесы, – левоэсеровский мятеж в Москве 6 июля 1918 – дал автору широкие возможности для поисков захватывающих сценических ситуаций, свободного полета творческой фантазии. Однако, следуя избранному им принципу, Шатров стремился обнаружить силу драматизма в самой реальной истории. Накал драматического действия усиливается по мере обострения политического и нравственного единоборства между двумя политическими деятелями – Лениным и лидером левых эсеров Марией Спиридоновой.

Зато в другой пьесе, Большевики (1967), Шатров уже во многом, по собственному признанию, отходит от документа, от точной хронологии «ради создания более цельного художественного образа эпохи». Действие развертывается всего в течение нескольких часов вечером 30 августа 1918 года (при этом сценическое время более или менее точно соответствует реальному). В Петрограде убили Урицкого, а в Москве было совершено покушение на жизнь Ленина. Если в Шестом июля главной пружиной сценического действия было стремительное, уплотненное движение событий, развитие исторического факта, то в Большевиках акцент перенесен на художественное осмысление факта, на проникновение в его глубинную философскую сущность. Не сами трагические события (они происходят за сценой), а их преломление в духовной жизни людей, выдвинутые ими нравственные проблемы составляют основу идейно-художественной концепции пьесы.

Столкновение различных взглядов на нравственные обязанности личности в обществе, процессы внутреннего, духовного развития героя, формирование его этических принципов, протекающее в напряженных и острых душевных борениях, в трудных поисках, в конфликтах с окружающими, – эти противоречия составляют движущее начало большинства пьес 1960-х. Обращая содержание произведений прежде всего к вопросам морали, личного поведения, драматурги существенно расширили диапазон художественных решений и жанров. В основе таких поисков и экспериментов лежало стремление усилить интеллектуальное начало драмы, а главное – найти новые возможности для выявления духовных, нравственных потенций в характере человека.

Елена Сироткина

Литература:

Гольдштейн А. Прощание с Нарциссом . М., НЛО, 1997
Матусевич В. Записки советского редактора . М., НЛО, 2000
Вайль П., Генис А. 1960-е годы: мир советского человека . М., НЛО, 2001
Войнович В. Антисоветский Советский союз . М., Материк, 2002
Кара-Мурза С. «Совок» вспоминает . М., Эксмо, 2002
Савицкий С. Андеграунд . М., НЛО, 2002
Советское богатство . СПб, Академический проект, 2002



В клубе крупного промышленного города - аншлаг. Зал набит битком, люди стоят в проходах. Событие незаурядное: опубликован роман молодого местного писателя. Участники читательской конференции хвалят дебютанта: трудовые будни отражены точно и ярко. Герои книги - воистину герои нашего времени.

А вот об их «личной жизни» можно поспорить, считает один из ведущих инженеров завода Дмитрий Коротеев. Типического здесь ни на грош: не мог серьезный и честный агроном полюбить женщину ветреную и кокетливую, с которой у него нет общих духовных интересов, в придачу - жену своего товарища! Любовь, описанная в романе, похоже, механически перенесена со страниц буржуазной литературы!

Выступление Коротеева вызывает жаркий спор. Более других обескуражены - хотя и не выражают этого вслух - ближайшие его друзья: молодой инженер Гриша Савченко и учительница Лена Журавлева (ее муж - директор завода, сидящий в президиуме конференции и откровенно довольный резкостью критики Коротеева).

Спор о книге продолжается на дне рождения Сони Пуховой, куда приходит прямо из клуба Савченко. «Умный человек, а выступал по трафарету! - горячится Гриша. - Получается, что личному - не место в литературе. А книга всех задела за живое: слишком часто еще мы говорим одно, а в личной жизни поступаем иначе. По таким книгам читатель истосковался!» - «Вы правы, - кивает один из гостей, художник Сабуров. - Пора вспомнить, что есть искусство!» - «А по-моему, Коротеев прав, - возражает Соня. - Советский человек научился управлять природой, но он должен научиться управлять и своими чувствами…»

Лене Журавлевой не с кем обменяться мнением об услышанном на конференции: к мужу она уже давно охладела, - кажется, с того дня, когда в разгар «дела врачей» услышала от него: «Чересчур доверять им нельзя, это бесспорно». Пренебрежительное и беспощадное «им» потрясло Лену. И когда после пожара на заводе, где Журавлев показал себя молодцом, о нем с похвалой отозвался Коротеев, ей хотелось крикнуть: «Вы ничего не знаете о нем. Это бездушный человек!»

Вот еще почему огорчило её выступление Коротеева а клубе: уж он-то казался ей таким цельным, предельно честным и на людях, и в беседе с глазу на глаз, и наедине с собственной совестью…

Выбор между правдой и ложью, умение отличить одно от другого-к этому призывает всех без исключения героев повести время «оттепели». Оттепели не только в общественном климате (возвращается после семнадцати лет заключения отчим Коротеева; открыто обсуждаются в застолье отношения с Западом, возможность встречаться с иностранцами; на собрании всегда находятся смельчаки, готовые перечить начальству, мнению большинства). Это и оттепель всего «личного», которое так долго принято было таить от людей, не выпускать за дверь своего дома. Коротеев - фронтовик, в жизни его было немало горечи, но и ему этот выбор дается мучительно. На партбюро он не нашел в себе смелости заступиться за ведущего инженера Соколовского, к которому Журавлев испытывает неприязнь. И хотя после злополучного партбюро Коротеев изменил свое решение и напрямую заявил об этом завотделом горкома КПСС, совесть его не успокоилась: «Я не вправе судить Журавлева, я - такой же, как он. Говорю одно, а живу по-другому. Наверное, сегодня нужны другие, новые люди - романтики, как Савченко. Откуда их взять? Горький когда-то сказал, что нужен наш, советский гуманизм. И Горького давно нет, и слово «гуманизм» из обращения исчезло - а задача осталась. И решать её - сегодня».

Причина конфликта Журавлева с Соколовским - в том, что директор срывает план строительства жилья. Буря, в первые весенние дни налетевшая на город, разрушившая несколько ветхих бараков, вызывает ответную бурю - в Москве. Журавлев едет по срочному вызову в Москву, за новым назначением (разумеется, с понижением). В крахе карьеры он винит не бурю и тем более не самого себя - ушедшую от него Лену: уход жены - аморалка! В старые времена за такое… И еще виноват в случившемся Соколовский (едва ли не он поспешил сообщить о буре в столицу): «Жалко все-таки, что я его не угробил…»

Была буря - и унеслась. Кто о ней вспомнит? Кто вспомнит о директоре Иване Васильевиче Журавлеве? Кто вспоминает прошедшую зиму, когда с сосулек падают громкие капли, до весны - рукой подать?..

Трудным и долгим был - как путь через снежную зиму к оттепели - путь к счастью Соколовского и «врача-вредителя» Веры Григорьевны, Савченко и Сони Пуховой, актрисы драмтеатра Танечки и брата Сони художника Володи. Володя проходит свое искушение ложью и трусостью: на обсуждении художественной выставки он обрушивается на друга детства Сабурова - «за формализм». Раскаиваясь в своей низости, прося прощения у Сабурова, Володя признается себе в главном, чего он не осознавал слишком долго: у него нет таланта. В искусстве, как и в жизни, главное - это талант, а не громкие слова об идейности и народных запросах.

Быть нужной людям стремится теперь Лена, нашедшая вновь себя с Коротеевым. Это чувство испытывает и Соня Пухова - она признается самой себе в любви к Савченко. В любви, побеждающей испытания и временем, и пространством: едва успели они с Гришей привыкнуть к одной разлуке (после института Соню распределили на завод в Пензе) - а тут и Грише предстоит неблизкий путь, в Париж, на стажировку, в группе молодых специалистов.

Весна. Оттепель. Она чувствуется повсюду, её ощущают все: и те, кто не верил в нее, и те, кто её ждал - как Соколовский, едущий в Москву, навстречу с дочерью Машенькой, Мэри, балериной из Брюсселя, совсем ему не знакомой и самой родной, с которой он мечтал увидеться всю жизнь.

Роман Силантьев.

Хрущёвская оттепель.

Об этом времени хочется написать особенно. У меня в душе сейчас такое волнение,

какое мог бы испытывать верующий человек, собирающийся написать о "Рождестве Христовом". Правда, о Хрущёвском времени уже поспешили написать преогромное количество негатива, что люди стали забывать уже доброе и хорошее, а помнить только смешное. Знаете, как поступают очернители, когда хотят очернить какую-то историческую фигуру, которая чем-то их не устраивала. Так поступили с Лениным, с Марксом, даже с педагогом Макаренко Антоном Семёновичем.

Но оставим всё их злословие на их совести. За людей должны говорить их дела, а не их хулители. И поскольку, я пишу о Никите Сергеевиче Хрущёве, то скажу сразу главное. За время, пока он был у власти (с 1956 года по 1964-й год), страна прожила 2-е пятилетки и обе выполнила за 4 года вместо пяти. За эти 8 лет объём производства в СССР увеличился в 2,5 раза. Это в среднем каждый год прирост объёмов производства составил около 18%.

После отстранения Хрущёва, в следующую же пятилетку, мы съехали на 7% в год - разве это не убедительно? (7% против 18%?!).

А теперь мне хочется написать по пунктам для тех, кто не знает, что за 8 лет было сделано в стране. Пишу по памяти:

Была завершена ядерная программа, на основе которой был создан ядерный зонтик над СССР.

Было проведено полное перевооружение нашей армии новейшим оружием, так как нам снова стали грозить с Запада и ни чем-нибудь, а ядерными бомбами.

Страна освоила целинные залежные земли, в результате чего был получен невидимый урожай зерновых, обеспечивший полностью продовольственную безопасность нашей страны. И только по вине вредителей, которые были в Кремле, о чём мы теперь знаем не по наслышке, целинные земли были в последствии, практически, уничтожены.

Начата грандиозная программа химизации страны.

Был построен большой каскад сибирских электростанций, который положил начало энергетического перевооружения страны. Началась электрификация железных дорог.

Началось создание единой энергосистемы такого огромного государства.

Реформа закупочных цен сельскохозяйственной продукции сделала колхозы и совхозы рентабельными.

Была претворена целая программа строительства типовых животноводческих ферм на селе по самым современным проектам.

Создана совершенно новая отрасль сельскохозяйственного машиностроения, которая дала селу совершенно новые трактора, комбайны, плуги и культиваторы.

Новый трактор "Кировец" не имел аналогов в Мире по производительности и техническим возможностям.

На селе началось капитальное жилищное строительство. Село впервые получило кирпичные здания и современный уровень жизнеобеспечения. Из села перестали люди сбегать. В каждом дворе появилась техника: автомобили и мотоциклы. Сельчане получили паспорта. В деталях каждое из этих событий обеспечивали совершенно иной уровень жизни на селе.

В целом, в стране, началось ускоренное строительство жилого комплекса. За 8 лет были переселены все люди из подвалов, чего Сталин не мог сделать за 36 лет своего правления. Ведь это - факт.

В стране началась действительная культурная революция: реорганизована система народного образования; налажен массовый выпуск научно-популярных журналов: "Знание-сила", "Наука и жизнь", "Занимательная физика", "Юный техник", "Крылья Родины" и ещё множество журналов, в которых учёные получили возможность в популярной форме знакомить людей со своими открытиями по всем отраслям науки и техники.

В области искусства и литературы была открыта та отдушина, которая освободила всё самое передовое и увлекательное, самое эстетическое и развивающее, что только было в тогдашних советских людях. Вот почему книги и фильмы того времени будут жить вечно и передаваться из поколения в поколение.

Были созданы самые передовые отрасли науки. Было ликвидировано отставание в области биологии и генетики. А ведь это отставание было инспирировано теми врагами народа, которые сидели ни где-нибудь, а в Кремле.

И, наконец, главное мероприятие, проведённое Хрущёвым, но которое особенно старательно замалчивается, как, впрочем, и вся история его правления. Он предпринял единственную в советское время попытку действительно демократизировать власть в стране. Для этого наша огромная территория была разбита на территориальные подразделения, объединяемые едиными хозяйственными связями. Для управления этими подразделениями были созданы "Совнархозы" (Советы народного хозяйства). Благодаря этому, вся исполнительская власть перешла в регион. И благодаря этому-то и стали осуществляться все намеченные программы по социальному и хозяйственному переустройству страны. Регион зарабатывал средства сам и сам же их тратил.

Представляете, асфальт стал появляться не только в Москве и Ленинграде, а и в регионах. Началось жилищное строительство не только в столице, но и в регионах. Исчезли трансферты. И жизнь в регионах стала развиваться сама собой, не зависимо от желаний московских чиновников. Вот чего не могли допустить в столице. Там уже привыкли распоряжаться всем и со всего иметь "навар". Народные деньги при Сталине текли через столицу рекой и куда они девались?.. И вдруг это всё исчезло. Представляете, кем стал для московских чиновников Хрущёв - врагом номер один.

Но если Хрущёв стал другом для людей, живущих в регионах, тогда кто были московские чиновники для тех же людей? Надеюсь теперь не нужно много объяснять, почему и откуда взялась "перестройка"?

Я, конечно, не всё перечислил - писал не реферат, а просто вспоминал по памяти, вспоминая то, чем жила страна в те годы, чем жил я сам, в чём я сам же и участвовал. В те годы так мог каждый сказать о себе, так как вся страна строила, осваивала, возводила, прокладывала, соединяла, открывала. Космос, моря, воздушное пространство, новые земли, - всё покорялось советскому человеку, и было всё по плечу. Об этом сняты фильмы, написаны стихи и песни, незабываемые книги, - всё это осталось в истории на века и никто этого не принизит, не уничтожит. Люди, если только они люди, должны это помнить. Хотя были, конечно, и другие, как и во все времена. Но я пишу о таких людях, которые выиграли вторую мировую войну, которые одолели разруху, осваивали целину и строили электростанции. На плечи таких простых людей всегда ложится вся тяжесть свершённого подвига. Они простые, нормальные люди. Без бахвальства и честолюбия делают дело, каким бы трудным оно ни было. Если стране надо, значит надо.

В те, послевоенные, годы приход к власти такой неоднозначной фигуры, как Хрущёв, было подарком для нашей страны, для её дальнейшей судьбы. За какие-то 8 лет люди узнали, какие они на самом деле и что им по плечу - каждому, если они действуют все вместе... Вот в чём ценность моральная и духовная тех лет.

Хрущёв только приоткрыл маленькую дверцу к той народной демократии, о которой мечтали Маркс и Ленин, а люди, даже на эту мелочь откликнулись неслыханным энтузиазмом, поверили в то, что страна советов всё может, что они всё могут. Какое это было время! И мы, вдруг, стали "МЫ". Я очень прошу своих сверстников - давайте расскажем нашей молодёжи правду о том времени, а не эти "басни" о кукурузе и хрущёвской туфле. Врагам нашего народа (вот уж действительно враги) просто нужно было чем-то очернить этого неугодного им человека. И они это сделали, а миллионы поверили, как поверили когда-то Сталину и его холуям о выдуманных "врагах народа". Неужели наш народ так ничему и не научился?..

Популярная киноистория получила вторую жизнь – в издательстве «Эксмо» выходят две части романа, написанные по мотивам фильма Валерия Тодоровского. Мы узнали у автора Ирины Муравьевой, чем книга принципиально отличается от сериала.

Вспомним сериал

Москва, 1961 год. Кинооператор Виктор Хрусталев, талантливый оператор «Мосфильма», попадает в сложную ситуацию. Он как-то замешан в гибели друга, талантливого сценариста Кости Паршина, который покончил с собой. Хрусталеву надо снять колхозную комедию «Девушка и бригадир», чтобы получить разрешение сделать фильм по замечательному сценарию, оставшемуся после погибшего сценариста. Этот сценарий хочет поставить молодой режиссер Егор Мячин. Хрусталев устраивает его стажером к маститому режиссеру Кривицкому на колхозную комедию. В этом же фильме снимаются бывшая жена Хрусталева Инга и его молоденькая возлюбленная Марьяна, в которую влюбляется и Егор Мячин.

Кто убрал Хрусталева-старшего

Ирина, раньше снимали фильмы по книгам, а теперь пишут книги по сценариям?

Написать книгу по фильму заказало мне издательство «Эксмо». Согласилась, потому что была уверена, что это очень просто. Ну, халтура и халтура. Тем более что мне пообещали прислать сценарий, где все уже написано. Когда распечатала сценарий, получился сундук бумаги. Начала читать и за голову схватилась: книги-то там нет! Есть заготовка для фильма и набросок для прозы. В этом, кстати, особенность любого сценария: вся тяжесть падает на искусство режиссера и актерскую игру. Возьмите любую классику. Например, «Мою Прекрасную Леди». Запомнили ли бы вы этот фильм без Одри Хепберн? Или «Летят журавли» без Татьяны Самойловой? Так что мне быстро пришлось смириться с тем, что работа эта легкой не будет. Надеюсь, книга не уронит себя в этом жанре добротного любовного остросюжетного романа.

Чем сюжет романа отличается от сценария?

Тот, кто смотрел фильм, наверняка помнит, что самым острым драматическим узлом «Оттепели» оказывается история Виктора Хрусталева, которого следователь Цанин подозревает в убийстве сценариста Паршина и, возненавидев Хрусталева с первой минуты, начинает раскапывать всю его биографию. Тут-то и выясняется, что в судьбе Хрусталева есть темное пятно: отец освободил его от призыва в армию, когда война подходила к концу. Как освободил? Хрусталев получил бронь и проработал в отцовском КБ все то время, которое оставалось до окончания войны. Цанин, докопавшись до этой подноготной в жизни героя, разоблачает его в центральной газете. Хрусталева-старшего отправляют на пенсию. Знаете, когда такие повороты прячутся внутри фильма, то нелепость их почти незаметна, но в книге! А еще лучше сказать: но в жизни! Это – как бритвой по глазам. Начинаем разбираться: кто отец Хрусталева? Скорее всего, это слепок с главного советского ракетчика Королева. А как жил Королев? Подобную жизнь определяют так: совершенно секретно. Какой районный следователь посмел бы тявкнуть на главу космических государственных разработок? Да этого бедолагу-следователя взяли бы под белые ручки, связанные смирительной рубашечкой, и больше о нем бы не вспомнили. В моей «борьбе» со сценарием это было, пожалуй, самый сложный момент. Голову чуть не сломала. И вот что придумала: Хрусталева-старшего хотят снять именно сверху. Кому-то о-о-чень высоко мешает этот главный ракетчик, кто-то хочет посадить на его место другого. Мелкий районный следователь Цанин получает задание именно сверху, пошарить по «сусекам», «зацепить» старшего Хрусталева через младшего.

Ну, просто «Отелло», а не «Оттепель».

А как обстояло дело с любовными линиями? Там все логично?

Там тоже были свои трудности. В сценарии много страстей. Ну, просто «Оттело», а не «Оттепель». Лейтмотивов, насколько я смогла насчитать, всего два: «тела их переплелись» и «она дает ему пощечину». Переплетаются действительно часто, и «мордобитий» на удивление много. Но вот что касается логики и психологической обоснованности... Тут я делаю глубокую паузу.

Может, поясните на примерах?

Влюбленная и счастливая Марьяна просит Хрусталева пойти с ней в питомник, где готовят собак к пограничной службе. Там у Марьяны «воспитанник» Тема, чудесная двухлетняя овчарка, которая не годится к службе, потому что очень смешная, неуклюжая, но все ее любят, а Марьяна дважды в неделю навещает собаку. Подходят они, крепко обнявшись, к будке, выскакивает им навстречу Тема, облизывает Марьяну, и та, радостная и простодушная, говорит Хрусталеву: «Погладь его, Витя! Не бойся!» Хрусталев протягивает руку, а Тема от ревности цапает за его палец. И дальше я в изумлении читаю в сценарии: «Хрусталев говорит: «Нам надо расстаться». Поворачивается и уходит». Это он не Темочке, глупой собаке, говорит, а любимой женщине Марьяне. В фильме вы ничего и не заметите: там хорошо сыграно. Но в книге я этот кусок не выпустила, написала по-своему. Но это мелочь. А есть и большие примеры. Почему Марьяна, чуть было не потерявшая рассудок от горя, что ее бросил Хрусталев, единственно любимый, соединяется с Мячиным и не только выскакивает за него замуж – это бы еще куда ни шло – но почему она, лежа с ним в постели, по сценарию хихикает? У нее под сердцем ребенок от Хрусталева, а она хихикает. Странно как-то. Может, и действительно, с головой что-то... Офелия тоже ведь песенки пела. Значит, мне нужно было полностью выбросить все, что связано с этим хихиканьем, да и само «хихиканье» выбросить, а написать, почему она все же лежит в постели с Мячиным и как ей там, милой и робкой, лежится. Пока писала все это, переживала и оттачивала каждое слово так, как будто это не роман по мотивам, а мой собственный, самый что ни на есть кровный и близкий мне замысел. А вот еще: почему Хрусталев отказывается от Марьяны? Потому что на съемочной площадке никто не должен знать, что это его любовница? Да по логике его характера плевать ему на то, что кто скажет! И даже наоборот: приятно. Ингу лишний раз позлить. А почему Марьяна, только что честно сказавшая Мячину: «Я вас НЕ люблю», вдруг его же и любит? Почему Пичугин, учитывая его ориентацию, радостно приводит к бабушке в качестве своей невесты операторшу Люсю, которая его очень забавным, но малоправдоподобным способом вызволила из тюрьмы? Не буду всего перечислять. Еще раз повторю: сценарий – заготовка, набросок. Но к чести именно этого сценария должна сказать, что в нем зажжены все самые яркие фонарики: любовь, измена, страсть, карьера, только что пережитый сталинизм, призрак недавних лагерей, сложная партизанская тема. Богатый материал, пестрый.

Инга – не просто женщина, она – жена

Кстати, как вы считаете, почему же все-таки Хрусталев расстается с Марьяной? Как вы это решили в книге?

Во-первых, Хрусталев – сам по себе невротик, психопат. Характер этот в фильме сыгран замечательно. Немногословный, сдержанный, сильный психопат. Почти что Печорин. Но не только в этом дело. Мне пришло в голову несколько утяжелить, что ли, его сознание. Я наделяю Хрусталева чувством не абстрактной вины, как это сделано в сценарии, а вполне конкретной. Ему не просто так стыдно – не такой, понимаете, квасной патриотизм, вроде белой фаты на фоне вечного огня – ему стыдно по простой и жгучей причине: он один избежал этого последнего призыва, а весь его класс, все мальчишки, с которыми он дрался, дружил, соревновался и т.д., пошли и погибли. Весь класс. И его память не справляется с этим. А стало быть, и совесть. Он человек раненый, надломленный. И сложные его отношения с отцом именно потому и сложны, что он ему дважды обязан жизнью. Он из тех людей, которые требуют тепла, но сами его не дают. Требуют любви, а сами отвечают на нее страстью. А страсть – штука коварная, лукавая. Почему он возвращается к Инге, почему они пытаются снова жить семьей и высчитывают, хватит ли у них денег на отпуск и на новый холодильник? Не просто потому, что Инга его спасла от страшного обвинения в убийстве, а потому что она вдруг стала родной. Его выводят из СИЗО, он подходит, они обнимают друг друга и замирают. Ему в эту секунду не страшно. Она не женщина, не любовница, она – жена.

Но тогда почему же это всё обрывается? Почему же он в финале, стоя на подножке вагона, предлагает Марьяне уехать с ним? Марьяне, а не Инге?

Это как раз просто. Инга его предаёт именно с той точки зрения, о которой я только что говорила. Она снова оказывается не женой, а женщиной, которой важнее всего её карьера. Она ведь выгоняет его из дома, потому что он поставил под угрозу ее карьеру. А такая Инга ему не нужна.

А Марьяна?

Марьяна – любимая. Марьяна – это его молодость, его нежность, его умиление, которому он по причине своей настороженности и внутренней недоверчивости изо всех сил сопротивляется. Он злится на нее, ревнует ее, она временами кажется ему бездарностью, он категорически не принимает ее внезапной связи с Мячиным (действительно малообоснованной по сценарию, но тонко сыгранной актерами), более того, связь эта вызывает в нем физическую брезгливость, он собственник, но устоять против Марьяниной чарующей прелести он не может.

Финал – пока секрет

А как Марьяна очутилась на вокзале? Вы это поняли?

Я это объяснение в романе придумала. Она пришла провожать. Но не Хрусталева. Другого человека. Но пусть это будет пока секретом. Как и многое другое. Ведь я даже бабушке Марьяны и Санчи сочинила сложную судьбу. А то она какая-то приторная, эта бабушка, все пирожки печет. Не было таких бабушек! Они в прошлом веке остались. А женщина, у которой на руках оказались двое осиротевших внуков, а родители их расстреляны или, может быть, гниют в лагерях, которая войну прошла, и эвакуацию, и в Москву вернулась – такой женщине не очень до пирожков. Это ведь штампы. Счастливые сороковые, Волга-Волга. А мне была нужна книга. Поэтому «бабушку» пришлось написать заново. А заодно и брата Марьяны Александра Пичугина. Молодой человек, западник, к тому же нетрадиционной сексуальной ориентации, в начале шестидесятых годов... Тут было над чем поработать. Да и Марьяна не просто милая и робкая, она – крепкий орешек, и судьба ее не будет лучезарной. А Мячин? Он человек порывистый, непредсказуемый, часто нелепый. Поэтому, что случится, когда у Марьяны появится ребенок, – никто не знает. Я бы на месте Валерия Тодоровского еще бы поснимала, в сценарии сталось много сюжетных «заначек»…

О писателе

Ирина Муравьева – русская писательница, публицист, редактор и литературовед, живущая в Бостоне, США. Родилась в 1952 году в Москве. Окончила филологический факультет МГУ, занималась переводами поэзии с английского и немецкого языков. В 1985 году вместе с семьей эмигрировала в Америку. Несколько лет преподавала русский язык в Гарвардском университете. Автор двадцати романов, множества рассказов, один из которых («На краю») вошел в число «26 лучших произведений женщин-писателей мира» (1998). Творчество Муравьевой продолжает традиции русского классического романа. Она переведена на восемь языков. Роман автора «Веселые ребята», посвященный любви советских школьников, в начале 2000-х вызвал бурные споры и вошел в короткий список премии Букера. В 2009 году книга «Любовь фрау Клейст» была отмечена премией «Большая книга». Роман «День ангела» вошел в лонг-лист премии «Ясная поляна» (2011), «Барышня» – в шорт-лист Бунинской премии (2011).

Отрывок из книги Ирины Муравьевой «Оттепель. Льдинкою растаю на губах»:

Знакомство Хрусталева с Марьяной:

В кинотеатре «Художественный» на Арбате шел фильм Рязанова «Человек ниоткуда». На «Мосфильме» распространили слухи, что Суслов устроил скандал после просмотра и фильм вот-вот запретят. Хрусталев поставил машину в переулке, взял билет на семичасовой сеанс и сел в предпоследнем ряду. С самого начала фильм начал раздражать его: слишком много зубоскальства. «По-настоящему укусить боится, а тявкает громко», – подумал он про Рязанова, которому, в сущности, всегда симпатизировал. Юрский и Папанов ему понравились меньше, чем Моргунов, у которого была эпизодическая роль повара.

«И все-таки ни один, даже самый прекрасный актер, не может спасти слабого фильма, – подумал он. – Все дело, как ты ни крути, в режиссере и сценаристе».

Очень хотелось есть, но дома ничего не было. Хорошо, что хоть «Елисеевский» еще открыт. Хрусталев выскочил под дождь, забежал внутрь, взял коробку сардин, докторской колбасы и два батона. Коньяка у него теперь много, хватит надолго. На остановке троллейбуса стояли люди. Он вдруг заметил темноволосую насквозь мокрую девушку с большими глазами. Зонт ее сломался, и она прикрывалась им, наполовину закрытым. Фигурка ее напомнила ему ту худенькую, которую два часа назад обхаживал Мячин у памятника. Совпадение, конечно. Мало разве худеньких? Он остановил «москвич», приоткрыл дверцу:

– Девушка! Вы простудитесь! Садитесь! Я вас подвезу!

Она помедлила.

– Не бойтесь! Садитесь! Ведь вы же вся мокрая!

Она вдруг решилась и полетела к нему легче пушинки.

– Спасибо большое. Я правда вся мокрая.

– Куда вас везти? – спросил Хрусталев. – Извините, забыл представиться: Виктор Хрусталев, оператор. А вас как зовут?

– Марьяна. Марьяна Пичугина.

Он подвез ее к дому, старому многоэтажному дому на Плющихе. Разговор не получался, потому что он вдруг поймал себя на том, что начинает волноваться. Этого давно не было. Не было много лет. И не нужно, чтобы это опять наступило в его жизни, хватит.

У девочки оказались ярко-зеленые глаза. Но дело не в цвете, дело в том, как она смотрит. Немножко похоже на то, как смотрит его Аська, с таким же отзывчивым удивлением.

– Мне очень не хочется, чтобы вы уходили, – сказал он.

– Мне тоже не хочется.

Начать ее целовать прямо сейчас, в машине? Он сжал руки в кулаки и постарался, чтобы она не заметила этого.

– Ты хочешь поехать ко мне?

Она исподлобья посмотрела на него. Да, очень похоже на Аську.

– Хочу. Только вот, как же бабушка... Она так волнуется...

– Ты с бабушкой, что ли, живешь?

– И с братом, – сказала она.

– Придумай что-нибудь, а? – умоляюще сказал Хрусталев, разжал кулаки и порывисто обнял ее.

Волосы пахнут дождевой водой и, кажется, чем-то еще. Наверное, ландышем. Все. Я попался.

– Я скажу бабушке, – прошептала она, – что останусь у Светки. Что мы занимаемся, а на улице такой дождь...

Он гнал машину так, как будто торопится на самолет, который уже стоит на взлетной полосе, и сейчас закроются все его двери. В квартире было темно, но прохладно, потому что утром он оставил открытыми все окна. Она вошла, держа в руках свои мокрые насквозь босоножки, и остановилась у стола. Кажется, она дрожит. Он притиснул ее к себе и начал осыпать поцелуями, одновременно стягивая с нее мокрое платье. Она зажмурилась, но не произнесла ни слова даже тогда, когда вся ее одежда, кроме лифчика, который он почему-то не сумел расстегнуть, упала на пол. Хрусталев не успел даже испугаться того, что не сразу пришло ему в голову, а когда пришло, было уже поздно:

У нее же никогда никого не было!

Он поднял ее на руки, несколькими шагами пересек комнату и, положив на тахту, опустился рядом, не переставая обнимать ее. Она обхватила его голову обеими руками, и Хрусталев услышал ее звонко колотящееся сердце.

Мужчиной он стал в конце девятого класса. Бойкая пионервожатая Галя с круглым носом, обсыпанным оранжевыми веснушками, сказала: «Пойдем, я тебя поучу». Она оказалась отчаянной и, может быть, даже слегка сумасшедшей. После Гали были другие женщины. Ни у одной из них Хрусталев не стал первым. Даже Инга потеряла девственность незадолго до встречи с ним. Когда они, едва познакомившись на свадьбе Борьки Лифшица, сразу же решили удрать, поехать к ней на Шаболовку, и стояли на морозе, ловили такси, Инга зажала рот обледеневшей варежкой и глухо сказала, не глядя ему в глаза: «Я недавно рассталась со своим парнем, он тоже учился во ВГИКе. Мы жили с ним вместе, но я никогда не любила его». К блаженству их первой близости примешалась его дикая ревность, и утром он спросил у нее: «Ты здесь с ним спала? На вот этой постели?» И она опять, не глядя ему в глаза, ответила: «Да. Но сейчас это все совсем не имеет значения».

Представить себе, что, проезжая мимо автобусной остановки, он увидит стоящую под проливным дождем девушку, от лица которой можно просто сойти с ума, и эта девушка доверчиво впрыгнет к нему в машину и позволит ему сразу же увезти ее к себе, где станет понятным, что до нее никто никогда не дотрагивался, представить такое было все равно, что, вставши на цыпочки, достать луну с неба. Ему вдруг показалось, что, навалившись на нее своим большим телом, он причинит ей боль, и, несмотря на острое нетерпение, Хрусталев слегка отодвинулся, лег на бок, целуя ее длинную и тонкую шею со вздрагивающей голубоватой жилкой. Он медлил до тех пор, пока она сама, отчаянно, неловко, порывисто, вдруг прижалась к нему так крепко, что тело ее стало частью его тела, и только тогда он осторожно раздвинул ее послушные горячие ноги...

Проводив Марьяну утром до автобусной остановки – она ни за что не хотела, чтобы он отвез ее на машине – Хрусталев поднимался в квартиру по лестнице, и в нем происходило что-то странное: он чувствовал, как ему хочется жить. За стенами дома разгорался еще один теплый летний день, не обещающий никому ничего плохого. От луж, не успевших просохнуть после вчерашнего ливня, поднимался еле заметный пар. Каждое дерево было промыто и сверкало так, как будто его подготовили к великому торжеству. Да, жить, жить и жить! Подниматься по этой загаженной кошками лестнице, пить водку, работать, смеяться, любить. И даже в тоске, даже в дикой обиде есть жизнь. Ничего, что он столько навалял. Все еще можно исправить. В конце концов, ему ведь всего тридцать шесть. Вон Феде Кривицкому сорок восемь, а у него вот-вот должен родиться ребенок. Значит, еще не поздно, значит, все будет хорошо, потому что у этой девочки такие глаза, и так она дышит, прерывисто, нежно и ландышем пахнет, и так она просто подчинилась ему в постели... Как это она спросила ночью? «Я правда тебе подхожу?»

Машинально он нащупал в кармане брюк маленький ключ от почтового ящика, достал почту. В глаза ему бросился плотный конверт. Он разорвал его. Повестка, вызов в прокуратуру. «26 мая в 13 часов вам надлежит явиться по адресу Петровка 38, кабинет № 18 к следователю Цанину А. М. для дачи показаний».

Он всматривался в напечатанные на машинке слова, но они сливались, и на секунду он вдруг почувствовал, что перестает понимать их смысл.