Л толстой мышка и страшные звери читать. Басня Толстого «Страшный зверь
Как часто всё-таки мы люди,
Не пробуя других понять,
За что-то их сурово судим.
Себя, умея лишь прощать.
Как часто в стаи мы сбиваясь,
Всех делим на чужих-своих.
От нам ненужных, отдаляясь,
Не замечая боли их.
Как трудно если тебя в стае,
За что-то невзлюбил вожак.
Когда он чтоб тебя клевали,
Шестёркам жестом подал знак.
Тот, что в друзья всё набивался,
Ударить первым поспешит.
Вчера тобой он умилялся,
Сегодня - плюнуть норовит!
Законы волчьи осуждая,
Так часто мы по ним...
СтрашнЫ пророческие сны...
Живешь, не веря в предсказанья,
Но держат вязко ожиданья
И ты боишься тишины.
И ты боишься одного:
Ужель наступит миг свершенья,
Утраты боль... и сожаленья...
И из былого - ничего.
Вползает липко в память боль.
Все, что ушло не возвратится...
Года промчались быстрой птицей.
И горькая на ране соль.
Уже не веришь в чудеса.
Нет и тылов для отступленья.
Нахлынет горечь от решенья,
Что ты согласен с этим сам.
А осень хором сиплых птиц
Кричит былому...
Страшней удара… молнии
Теплей – вулкана… лавы
Таинственней… «Конкордии»
Твой взгляд… немного странный
Улыбка… полумесяцем
И спелой «ржи»… тоска
И под футболкой… бесятся
Два розовых… соска
Я одурманен… ягодой
(Без промаха… бил лук)
Как хочется… под пагоду
Твоих, крылатых… рук
Страшней удара… молнии
Теплей – вулкана… лавы
Таинственней… «Конкордии»
Твой взгляд – немного… пьяный
Страшно жить на белом свете
Где отсутсвует уют
Рано утром, на рассвете
Всех нас черти загрызут.
Время мы не выбираем,
Где родиться, умереть,
Друга с дружкой обвиняем,
И боимся заболеть.
Много пошлости на свете,
Нужно ль клянчить и пенять,
Будто можно то на это,
В этой жизни поменять.
Что ни год, то бьёмся насмерть,
Стать свободными хотим,
А в итоге курам на смех,
В тарары переместим.
Блеск улыбки, обниму,
Век мой, рок мой на прощанье.
Не завидуй никому.
Время - это испытанье...
В Подмосковье, в племенном зверосовхозе
Умирают звери на морозе.
Погибают, но не только лишь от холода.
Подыхают братья наши меньшие от голода.
Гибнут соболя, лисицы, норки.
Им не спрятаться от стужи в тёплой норке.
Был совхоз когда-то знаменит.
А теперь – какой ужасный вид!
Чёрный соболь – украшенье королей.
Гибнет поголовье соболей.
Выведен был здесь янтарный соболь.
У него чудесный мех, особый.
Вот он, соболь. Он один всего.
И от голода погибель ждёт его...
На ёлке высокой, на самой макушке
Огромная шишка держала на мушке
Всех тех, что под ёлкой шатался без дела,
И сверху свалиться ужасно хотела.
И дикие пчёлы кусаться не прочь бы,
И за ногу корни схватили б из почвы,
И звери лесные, укрывшись в засаде,
Дождались меня и напали бы сзади.
И ветер бы дунул без всякого смысла,
И снег бы нападал, и дождик бы прыснул
И кто-нибудь страшно бы ухнул над ухом,
А после зудел надоедливой мухой.
Я в лес не пойду, я ни шагу в чащобу.
Меня не...
Мне ночью снился странный сон;
Играло множество зверей на всем просторе райских мест.
Над ними трепетно и нежно возвышался алый крест.
Днем,
небо было в зареве цветов,
И небыло видать сей красоты концов.
Там бабочки кружили среди зелени травы,
И небыло нигде отравы. С разбитых стен, поросших мхом
свисали миллиарды гнезд, и даже ночью в небе
миллиарды птиц, что даже не заметно звезд.
Неописуем водопад;-Огромный слон купает
свору белых медвежат, а мать, переживая,
воду...
Блестит оскал звериный века,
Пастух зверей пустил гулять,
Клыки растут у человека
Собратьев грызть и разрывать.
Сезон открыт, идет охота,
Любые средства хороши,
Желание сожрать кого-то
Украло место у души.
На самотек пустив, создали
Законы джунглей, кто сильней,
Нечистую наживу оправдали,
Игру по правилам зверей.
Нечистый зверь никак не может
Добром разумно управлять,
Запрятав мясо, кости гложет,
Чтоб никому не оставлять.
Когда нажрутся звери – дяди,
С желудком без...
Если и есть в тайге превосходные пловцы, то это медведи! Ни кони, ни собаки сравниться с ними не могут. Легко и непринужденно рассекает медведь воду, пыхтя и создавая волночки подобно небольшому паровому катеру. Выражение морды у хищника самое невинное, ну хоть на открытку снимай! Толстая кожа на его морде не передает характерной для других хищников угрожающей мимики. Едва заметные среди густой шерсти круглые ушки не прижимаются к голове, как у волков и рысей, другие выражения ярости также не очень заметны. Вроде и не зверь совсем, а человекоподбный неуклюжий и добродушный толстяк. Но с непредсказуемым характером...
Преследующий наших робинзонов толстяк пересек исток в считанные секунды и, чтобы подплыть к берегу, старался преодолеть загородившее путь бревно. Медведи нырять не любят: вода наливается в уши – а потому он, сопя и кряхтя, попытался перелезть через бревно сверху, крепко обхватив передними лапами. Все – это последняя преграда между ним и ребятами. Сейчас зверь выскочит на берег, и убежать от него некуда. Кроме топора надеяться не на что.
Свободно лежащее на воде бревно под тяжестью мишкиной туши сделало вокруг своей оси полный оборот, и зверь вновь оказался в исходной точке. Медведь повторил попытку – бревно снова повернулось и возвратило зверя в исходное положение. Страшный рев оглашал реку. Для медведя это уже не бревно, а хитрая, непреодолимая ловушка. Он яростно схватил клыками сосновую кору, заколотил по бревну когтистой лапой. Вышибая из коры крошки, снова и снова повторял свои безуспешные попытки и, кувыркаясь вокруг бревна, показывал ребятам свой израненный, с гнойными ранами зад. Наконец раскачанное бревно отцепилось от кустов, течение и ветерок вынесли его в разлив сора. А озлившийся на бревно медведь все крутился и крутился вокруг него – ему было уже не до ребят.
– Пронесло! – нервно выговорил Андрей, наблюдая, как бревно вместе с акробатом скрывается за волнами.
– Вот именно – пронесло, – согласился Анатолий, еще сжимая побелевшими пальцами топорище. – Как возвращаться будем? Видел, как он наш облас расхлопал? Это он специально, чтобы не дать нам скрыться. Правильно рассчитал – теперь мы на острове позагораем.
– Поживем, пока калмыки не приедут, – беспечно ответил Андрей.
– Долго ждать придется: последние семьи нонешней весной обратно в степи вернулись, одна Маруся осталась. Видно, не приглянулось им у нас – на родину тянет.
– Тогда вернемся к землянке, может, пароход или катер нас подберет.
– А ты за три дня хоть одно судно видел? Пока вода не спадет, весь флот протокой ходит, короче получается. Ждать нечего, надо самим выбираться. Однако и на плоту не выгрести: загонит ветром или течением куда-нибудь в кусты и сиди там, кукарекай.
Невесело рассуждая, тащились ребята обратно к землянке. Вот и изгородь, возле которой они встретились с лосиной семьей, деревянное корыто, под которым нашли соль...
– Толя! А что, если нам на колоде уплыть? Вон она какая здоровая!
– Надо попробовать. Поднять-то она нас подымет, да очень уж узковата – можно перевернуться.
– А мы к ней противовес из бревнышка проволокой прикрутим и парус из полога смастерим, как на катамаране, – загорелся Андрей.
– Давай лучше поедим сначала, чаю попьем, а потом ты на песочке начертишь, что ты опять выдумал. Покумекаем, что и как. Спешить нам теперь некуда, – охладил его пыл приятель.
Угли у дверей избушки еще не остыли, и их удалось снова раздуть. Костер весело задымился: чтобы отогнать мошкару, в него подбросили гнилушек. Андрей взял котелок и спустился к воде. Медвежьи следы еще не успели исчезнуть, но они уже не тревожили парня: зверь теперь далеко. Андрей наклонился к воде, чтобы зачерпнуть котелком, и ухо его уловило странный ноющий звук: как будто большой паут бьется в оконное стекло и нудно жужжит. Звук нарастал, растекался и приближался к избушке, и скоро Андрею стало ясно: идет моторка. Забыв зачерпнуть, он выскочил на бугор и заорал что есть мочи:
– Толя! Моторка идет! Вали дров в костер!
Но нужды в этом уже не было: моторка показалась из-за поворота и взяла курс на избушку.
– Сюда! К нам! Эй! – забегали по берегу ребята. С моторки им махнули фуражкой – заметили. Ура!
– Гордеевская лодка, – узнал Толя, – это нам повезло, свои ребята.
Лодка ткнулась высоким носом в песок и «свои ребята» в количестве трех попрыгали на берег.
– Так вот вы где! – укоризненным тоном начал старший из братьев, Николай, – отдыхаете, а в поселке почти что тревога. Варвара Макаровна прибегала, просила поискать по пути. Мы как дым засекли, так и поняли, что это ваш. Ну что, как добыли? Есть на уху?
– Они тут медведя пасут, а не рыбу ловят, – перебил Николая младший, Ванюша, разглядев на берегу следы.
– Это не мы, а он нас пасет, – пояснили ребята.
– А у вас что – пугнуть его нечем? Из избушки его через окошко без риска завалить можно. Лучше, чем с лабаза.
– Мы без ружья. И вернуться не можем: он у нас облас раздавил.
– Тогда грузитесь к нам в лодку. Повезло вам, что мы ездили картошку садить, а то еще неизвестно, сколько бы ждать пришлось.
Долго ли пацанам погрузиться. Через минуту все имущество в лодке.
– Спасибо, что сняли нас с острова, – сказал Андрей.
– Не нас благодарить надо, а Пашку Нулевого с правлением – это из-за них нам на островах огород прятать приходится. Кабы не они, так разве ж мы поехали б...
Хорошие лодки умеют делать Гордеевы! Высокий нос уверенно режет воду, и лодка легко взбегает на пологую волну. Мотор на корме громко и ровно мурлычет, слегка покачивает.
Жизнь хороша! И в особенности хорошо то, что хорошо кончается. Несмотря на усталость, ребят не покидало радостное возбуждение, и когда вдалеке показался материковый берег, Толя вдруг запел от полноты чувств:
– Славное море, священный Байкал, славный корабль омулевая бочка!.. А знаешь, – повернулся он к Андрею, – какой зверь в тайге самый страшный? – Человек!
– Браконьер! – не согласился Андрей.
На волнах вокруг лодки качались черные нефтяные пятна, а над головами пронесся вертолет.
– «МИ-шестой», – определил Андрей, – «Мишка!»
Все проводили вертолет взглядами.
Аркадий Захаров
Страшный зверь
Мышка вышла гулять. Ходила по двору и пришла опять к матери.
– Ну, матушка, я двух зверей видела. Один страшный, а другой добрый.
Мать сказала:
– Скажи, какие эти звери.
Мышка сказала:
– Один страшный, ходит по двору вот так: ноги у него чёрные, гребешок красный, нос крючком. Когда я мимо шла, он открыл пасть, ногу поднял и стал кричать так громко, что я очень испугалась.
– Это петух, – сказала старая мышь, – его не бойся. Ну, а другой зверь?
– Другой лежал на солнышке и грелся. Шейка у него белая, ножки серые, гладкие, сам лижет свою белую грудку и хвостиком машет, на меня глядит.
Старая мышь сказала:
– Глупая ты. Вот это сам кот.
Из книги Мир короля Артура автора Сапковский АнджейЗВЕРЬ РЫКАЮЩИЙ Сарацин Паломид - рыцарь храбрый и честолюбивый, прославленный и пользующийся уважением - все время оттягивал свой переход в христианскую веру и оставался нехристем. Однажды случился бой, в котором Паломид победил и убил другого сарацина, а когда
Из книги Между двух стульев (Редакция 2001 года) автора Клюев Евгений ВасильевичСтрашный сад Петропавла привели отнюдь не в НАСЕЛЕННЫЙ ПУНКТИК. Когда Белый Свет, на котором разыгрывались события последнего времени, подошел к концу, Остов Мира вдруг заявил голосом гида:– СТРАШНЫЙ САД.Петропавел не то чтобы оробел, но сильно проникся: словосочетания
Из книги Уроки Изящной Словесности автора Вайль Петр Из книги Медный всадник - Это ВАМ не Медный змий... автора СССР Внутренний ПредикторГлава 5. Ни зверь, ни человек… Но бедный, бедный мой Евгений…Увы! его смятенный умПротив ужасных потрясенийНе устоял. Мятежный шумНевы и ветров раздавалсяВ его ушах. Ужасных думБезмолвно полон, он скитался.Его терзал какой-то сон.“Его терзал какой-то сон” - прямое
Из книги Родная Речь. Уроки Изящной Словесности автора Вайль ПетрСТРАШНЫЙ СУД. Достоевский Перечитывая Достоевского, нельзя не заметить, как далеко увели российскую словесность от собственно литературы ее великие авторы. Особенно это бросается в глаза, если читать Достоевского медленно, чему сам писатель отчаянно противится. Как
Из книги Мировая художественная культура. XX век. Литература автора Олесина Е«Зверь в загоне» Сам Б. Л. Пастернак называл этот период «вторым рождением». В это время он напряженно работает над романом «Доктор Живаго», который, по замыслу автора, должен был стать выражением его взглядов на искусство, на Евангелие, на жизнь человека в истории.В роман
Из книги Ахматова: жизнь автора Марченко Алла Максимовна Из книги Роман с Европой. Избранные стихи и проза автора Эйснер Алексей Владимирович«В тот страшный год протяжно выли волки…» В тот страшный год протяжно выли волки По всей глухой встревоженной стране. Он шел вперед в походной треуголке, Верхом на сером в яблоках коне. И по кривым ухабистым дорогам, В сырой прохладе парков и лесов, Бил барабан нерусскую
Из книги Мертвое «да» автора Штейгер Анатолий Сергеевич Из книги Нет золота в серых горах [сборник] автора Сапковский АнджейЗверь Рыкающий Сарацин Паломид - рыцарь храбрый и честолюбивый, прославленный и пользующийся уважением - все время оттягивал свой переход в христианскую веру и оставался нехристем. Однажды случился бой, в котором Паломид победил и убил другого сарацина, а когда
Из книги Довлатов и окрестности [сборник] автора Генис Александр АлександровичЗверь Рыкающий (Wuesting Beast) Чудовище, упоминаемое в легенде о короле Артуре в версии Томаса Мэлори (Le Morte d’Arthur). Зверь действительно отвратительный: морда змеиная, тело - леопарда, круп - льва, а голени - оленя. Когда существо двигалось, из брюха у него вырывались такие звуки,
Из книги Гоголь автора Соколов Борис Вадимович Из книги Из круга женского: Стихотворения, эссе автора Герцык Аделаида Казимировна Из книги Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма Собрание сочинений автора Барт Соломон ВеньяминовичIII. «Ночь ползет, тая во мраке страшный лик…» Ночь ползет, тая во мраке страшный лик. Веки тяжкие открою я на миг. На стене темничной пляшет предо мной Тенью черной и гигантской часовой. Чуть мерцает в подземельи огонек. Тело ноет, онемевши от досок. Низки каменные своды,
Из книги автора27. «Не зверь ли я? А ночь всё та ж…» Не зверь ли я? А ночь всё та ж… Над сердцем тихо веет. Всё та же ночь, всё тот же страж В молчаньи цепенеет. Ползет алчба, грядет испуг, В ушах самум гуляет. То крысий зов, то крысий дух: Кто дышит, тот
Из книги автора48. «Я зверь безумный, зверь священный…» Я зверь безумный, зверь священный, Я жду тебя в тиши полночных чар. Закон любви, царящий во вселенной, Мне обещал блаженства дивный дар. Меня душили грозы вожделенья, Ночей бессонных жадная тоска. Назрела страсть без воли, без
Кот такой милый: грудка белая, ножки серые, гладкие, на солнышке лежит, греется – душа радуется. Но это смотря для кого. Всем известно, что для мыши страшнее кошки зверя нет. Но мышка, что из басни «Страшный зверь» — глупая, увидела зверя с благообразной внешностью и говорит: «Добрый, добрый…». И не испугалась она его. А вот громкогласного петуха устрашилась. И только мать подсказала глупышке-мышке, кого воистину надо опасаться. Внешность порой обманчива…
«Страшный зверь»
Мышка вышла гулять. Ходила по двору и пришла опять к матери.
— Ну, матушка, я двух зверей видела. Один — страшный, а другой — добрый.
Мать сказала:
— Скажи, какие это звери?
Мышка сказала:
— Один, страшный, ходит по двору вот этак: ноги у него чёрные, хохол красный, глаза навыкате, нос крючком. Когда я мимо шла, он открыл пасть, ногу поднял и стал кричать так громко, что я от страха не знала, куда уйти.
— Это петух,- сказала старая мышь.- Он зла никому не делает, его не бойся. Ну, а другой зверь?
— Другой лежал на солнышке и грелся. Шейка у него белая, ножки серые, гладкие, сам лижет свою белую грудку и хвостиком чуть двигает, на меня глядит.
Старая мышь сказала:
— Глупышка! Ведь это сам кот.