Кропивницкий лев евгеньевич. Все стихи евгения кропивницкого По витринам - из картона
Родился 25 (13 по старому стилю) июля 1893 года в Москве, в семье железнодорожного служащего, интересовавшейся музыкой и литературой. Его отец писал прозу и печатался в тогдашней периодике, мать сочиняла детские стихи, также публиковавшиеся в периодических изданиях. В 1911 году окончил Императорское Строгановское художественное училище со званием «ученый-рисовальщик». В 1912 - 1920 годах жил в Москве, работал в театрах оформителем и гримером, учился в университете Шанявского на факультете истории. В 1920 - 1923 годах жил и работал в городах Севера, Урала, Сибири. С 1923 года жил под Москвой, с 1934 года - в бараке на станции Долгопрудная, последние годы жизни в Москве. Работал учителем рисования, преподавал в народных студиях, кружках.
В 1910-х годах занимался композиторским творчеством, написанные им оперные сцены «Кирибеевич» были положительно оценены Александром Глазуновым. Позже, из-за бытовых условий, не позволявших держать дома фортепиано, занятия музыкой прекратил. Как художник в 1920-х годах был близок к живописцам группы «Бубновый валет», писал крупноформатные полотна (не сохранились). Участвовал в групповых выставках. Член Союза художников СССР с 1939 года. В 1963 году был исключен из Московского отделения союза художников (МОСХ) по обвинению в формализме и организации «Лианозовской группы».
Стихи писал с 1909 года. Раннее поэтическое творчество отмечено влиянием символизма, но к середине 1930-х годов Кропивницкий выработал собственную поэтику, сочетавшую классическое стихосложение с гротеском и примитивом. Называя себя поэтом окраины, отразил в стихах жизнь городских низов, повседневный быт и сознание обитателей пригородных поселков.
В официальной печати стихи Кропивницкого не публиковались (за исключением нескольких детских стихотворений), но с 1950-х годов распространялись в самиздате. Позже стихи печатались за рубежом, первая книга «Печально улыбнуться…» вышла в 1977 году в Париже.
К середине 1950-х годов вокруг Кропивницкого сложилась группа поэтов и художников, одни из которых были его прямыми учениками (поэты Игорь Холин, Эдуард Лимонов и Генрих Сапгир, художник Оскар Рабин, дети Евгения Кропивницкого, Лев и Валентина), другие испытали влияние его творческих и жизненных принципов.
Популярность группы привлекла внимание КГБ, установившего наблюдение за Кропивницким и инициировавшего его исключение из МОСХ. Именно сотрудники КГБ впервые назвали группу «Лианозовской» - в подмосковном тогда Лианозово, у жившего там Оскара Рабина, ученика и зятя Евгения Кропивницкого, по выходным проходили публичные показы картин и чтения стихов. Название устоялось и было позже признано самими участниками группы.
Влияние «лианозовцев», среди которых был и Всеволод Некрасов, сказалось на становлении московского концептуализма, на развитии минималистской поэзии и на всем дальнейшем существовании искусства и литературы.
Кропивницкий Евгений Леонидович
25 июля 1893 (Москва) - 10 января 1979 (Москва)
Поэт, живописец, график, художник-оформитель, педагог.
В 1904–1911 учился в Строгановском художественно-промышленном училище, которое окончил со званием «ученый рисовальщик».
В 1912–1920 занимался живописью, экспериментируя в духе кубизма, экспрессионизма и футуризма, а также писал стихи и музыку. Учился в университете А. Л. Шанявского на факультете истории (1915–1918).
В 1920–1923 руководил художественными мастерскими в ряде городов Севера, Урала и Сибири (в Вологде, Тюмени и др.). Его увлекали темы древнерусской мифологии и фантастические сюжеты.
В 1923–1939, после возвращения в Москву, вместе с женой, художницей О. А. Потаповой, жил на станции Лианозово под Москвой, общался и дружил с П. Кузнецовым, А. Тышлером, П. Кончаловским, А. Шевченко.
Работал руководителем изостудии в Лесной школе им. В. В. Воровского, преподавал в домах пионеров. Преподавание оставляло много времени для творческой работы, и он с увлечением писал картины в духе экспрессивного кубизма, а в 1930-е перешел к пейзажной живописи.
С 1937 неоднократно выставлял свои работы на выставках художников-педагогов Москвы и области.
Член Союза художников с 1939.
Со второй половины 1950-х был вдохновителем и идеологом Лианозовской группы.
Начало нового творческого периода Е. Л. Кропивницкого приходится примерно на 1958, когда он вышел на пенсию и смог целиком посвятить себя поискам и экспериментированию в искусстве.
В 1962 состоялась его первая и единственная прижизненная персональная выставка в выставочном зале МОСХа на улице Жолтовского (ныне Ермолаевский переулок) в Москве.
За организацию так называемой «Лианозовской группы» был в 1963 году исключен из Союза художников, однако продолжал выставляться в Москве, а позже и за границей. Его работы экспонировались на выставке живописи и графики из коллекции А. Глезера (Тбилиси, 1967); 2-м осеннем смотре «под открытым небом» в лесопарке Измайлово (Москва, 1974); а также на выставках в Париже, Лондоне, Шартре, Токио и др. Уже после смерти художника его работы участвовали в выставках в Музее Бохума (ФРГ, 1979), в Джерси-Сити (США, 1980) и др.
Кропивницкий получил известность как поэт благодаря «самиздату» и «тамиздату», а первый его сборник «Печально улыбнуться» вышел в Париже в 1976.
«…Живой, активный, непрерывно трансформирующийся язык его работ неожиданно создает целую феерию блестящих открытий, следующих одно за другим. …То он пользуется пуристически строгими приемами - его полотна сдержанны, почти монохромны, то вдруг они расцветают какими-то пантеистическими красочными звучаниями, а плотная эмаль фактуры становится насыщенной и трепетной.
Он работает маслом, темперой, гуашью, акварелью, пастелью, цветной и черной тушью, фломастерами, сангиной, цветными и черными карандашами, пастами, авторучками… он работает в гравюре и монотипии. Часто смешивая самые различные, казалось бы не уживающиеся между собой техники и приемы, он добивается их сочетаниями новых интересных эффектов…Часто - это натюрморты, я бы сказал - полуабстрактные… Иногда это картины на темы древнерусской мифологии, изображающие “леших”, “домовых”, “водяных”…
Он нашел очень специфический, оригинальный художественный образ девочки, девушки, женщины. Этим портретам присуще одно настроение, один характер. Условный, “абстрактный”, как его называет сам художник… Они не индивидуализированы. Как видно, здесь не обошлось и без влияния русской иконописи с ее чистотой и одухотворенностью, с ее условностью…» (Л. Кропивницкий, 1965).
«ЛИАНОЗОВСКАЯ ГРУППА»
Одно из первых художественных содружеств оппозиционного искусства образовалось в 1956 вокруг Евгения Кропивницкого - поэта и художника - на станции Лианозово под Москвой. В состав группы входили не только художники - Евгений Кропивницкий, Оскар Рабин, Владимир Немухин, Валентина Кропивницкая, Лев Кропивницкий, Лидия Мастеркова, Николай Вечтомов, но и поэты - Генрих Сапгир, Игорь Холин, Всеволод Некрасов. Многогранность личности Е. Кропивницкого позволила ему стать связующим звеном между поэтами и художниками Лианозовской группы. Поэты часто отражали в своих стихах творчество художников, в свою очередь определяя тематику картин некоторых из них. Например, существует мнение, что специфическая сюжетная канва произведений О. Рабина навеяна «барачной» поэзией Е. Кропивницкого и И. Холина.
Лианозовская группа - это «…беспредметность и фигуративность, эмоциональность и рассудочность, резкая активность и мудрая созерцательность, абстрактность, экспрессивность, сюрреалистичность… Каждый говорит о своем. И на своем языке. Принадлежность к группе ничуть не влияет на их самостоятельность…» (Л. Кропивницкий, 1965).
Лианозово было в то время поистине культурным центром, куда по воскресеньям приезжала увидеть картины и послушать поэтические чтения московская интеллигенция. Там бывали многие известные писатели и поэты, такие как И. Эренбург, Б. Слуцкий, В. Аксенов, Н. Хикмет и другие.
«…Лианозово - это люди, люди, которые нашли себя и друг друга, как бы идя по духовным тропам. …Как в целом неофициальные шестидесятники - художники, поэты, композиторы - они восстановили утерянное пространство в искусстве, утерянное в колоссальной пропасти, условно говоря, между двадцатыми и шестидесятыми годами. Мы восстановили это звено…» (Из беседы с Владимиром Немухиным. Интервью Александру Глезеру // Лианозовская группа: истоки и судьбы. Сборник материалов и каталог к выставке в Государственной Третьяковской галерее. М. 1998).
В статье использована информация сайта artinvestment.ru
Женщина с коровой Вот и женщина с коровой По тропинке пробирается: Меж кустов рога качаются... Хорошо! - Туман лиловый, Солнце сквозь туман ласкается. 1952 * * * На дворе тепло и тихо, Небосвод грозово-хмур. Петухи дерутся лихо, Вероятно из-за кур. На шоссе выходят гуси, Важно шествуют - их пять. В порыжелом автобусе Едут граждане гулять. Там река и там купанье: Голых тел там без числа. Хохот, визги, восклицанья, Взмахи пьяного весла. 1952 В пруду Расширила жабры и стала: Куда еще можно поплыть? У берега смерть ожидала: Там некто задумал удить. Но помнила памятью тайной Про то, как сорвался крючок... Уплыла... О, этот случайный И острый крючок и толчок! Теперь осторожность, неспешность Движений... Мерцает вода... Воды завлекательна нежность... Что ж, плыть?.. но зачем?.. и куда?.. 1952 Серебряные птицы Я вижу из своей светлицы Поля и голубой туман. Летят серебряные птицы За аэропланом аэроплан. Не сосчитать: их мнозе, мнозе, Их, вероятно, штук с полста. Их гул торжественен и грозен, Хоть не одна до них верста. Куда летят? С какою целью? Ученье это или что?.. В полете их мне нет веселья - К чему они? зачем? почто? Нет, птиц обычных перелеты Безмерно радуют меня: Люблю ворон косые взлеты На склоне золотого дня; Люблю их стаи, что маячат, Когда дожди, когда туман... Аэроплан! - что это значит? - К чему, зачем аэроплан? Так! выдумали и летают. Вот - далеко они видны... Но для чего? - Никто не знает. А впрочем, верно для войны. 1953 В изо-студии Вот следы былой культуры: Бюсты, торсы разные. Это - фавны праздные, Это, кажется, амуры. Это, может быть, лемуры - (Очень безобразные!) Это - (дело ясное!) - Троглодит... (Какой он хмурый!) И срисовывают эти Бюсты, торсы разные, Лики несуразные - Дети школ. Простые дети. Пыжутся, стараются, Сходства добиваются. 1954 Чертова кукла Ах, какая странная: Глазки оловянные, С толстеньким животиком, С выкрашенным ротиком; Под глазами синяки... Вот бы дать ей тумаки! 1954 Девочка Как тебя мне жалко: Ты тонка, как палка, Тонки ноги, руки. А твои подруги Толсты и упруги. Шейка тонка очень, Тусклый взгляд порочен. У тебя подруги Пышны и упруги, Смелы и нахальны. Смотришь ты печально, Под глазами круги, Как былинки руки, Талья тонка-тонка. А подруги звонко Весело смеются. К тебе тайно жмутся Во дворе, в бараке Юноши во мраке. Ты слаба до муки. А твои подруги Пялят свои груди: Поглядите, люди! Голос твой не звонок, Стан и слаб, и тонок, Ты тонка, как палка, И тебя мне жалко. 1957 * * * Если хочет оно жить - Я не стану давить. Пусть оно себе живет Незнакомое Насекомое... Пусть ползет. 1964 * * * Осень. Ветер завывает. Собака лает. Собака воет. Сердце ноет. Не люблю осенний мрак, Завывающих собак. 1964 * * * Длинные стихи Читать трудно И нудно. Пишите короткие стихи - В них меньше вздора И прочесть их можно скоро. 1964 * * * Вся жизнь во мне: То страшно мне, То не страшно мне, То приятно мне, То неприятно мне. 1965 * * * Девушка с лицом суровым Кто вы? Что вы? Для чего вы? Отчего вы так суровы? 1965 * * * Ю. В. Приехал толстый гражданин, Широкоплечий, бородатый И с шевелюрою мохнатой, Приехал толстый гражданин. На небе был ультрамарин, А тучки были, как из ваты. Какой роскошный гражданин Широкоплечий, бородатый! 1967 Лимонов Лимонов, Лимонов, Вы лучше лимонов, Не только лимонов, Но и апельсинов, Но и мандаринов. 1970 * * * Приходил художник Замараев, Не одобрил живопись мою... И стою один я у сараев, И стихи печальные пою. Поглядел художник Замараев, И нашел, что все совсем не так. Объяснял мне долго Замараев, Что писать мне следует и как. Я стою печально у сараев И стихи печальные пою... Караул!! - художник Замараев Не одобрил живопись мою. 1973 * * * Твое тело плотью пахло, Я дышал тобой всю ночь. Жаром женских излучений Исцелил свою я плоть. Мне на утро легче стало, Хворь моя как бы прошла. Я вздохнул уже живее И домой к себе ушел. И пока я шел, встречались Люди. Видел я дома И сады, и тротуары, И туманный серый пруд. 1974 Пропажа Бальмонта Пропал Бальмонт - любимый мой поэт. А он лежал, я знаю, на рояле. Увы, увы, Бальмонта книжки нет... Ужели черти оную украли? Кто взял ее, кто книжку утаил? - Я совершенно этого не знаю. Бальмонт всегда мне был особо мил, Он нужен мне, его я вспоминаю. Пропал Бальмонт! О, солнечный поэт! Я без него осиротел в печали. Увы, увы - Бальмонта книжки нет. А ведь она лежала на рояле. 1977 * * * Кекс противный, кекс невкусный В магазине я купил. Испекают же такое Да еще и продают! Наплевать! Займусь стихами. Полюбился мне хорей. Он давно мне полюбился - Первый стих мой был хорей. Все поэты им писали Пятистопный же хорей Написал я, сочиняя Первые свои стихи. Но люблю четырехстопный Так же очень я хорей - Он звучит оптимистично И прозрачно и легко. 1977
Кропивницкий Евгений Леонидович
(13 (25).07.1893, Москва – 19.01.1979, там же)
Поэт, художник, композитор. Окончил Императорское Строгановское художественное училище в 1911 со званием «ученый-рисовальщик». В 1912–1920 жил в Москве, учился в ун-те Шанявского на ф-те истории. В 1920–1923 жил и работал в различных городах Севера, Урала и Сибири. С 1923 поселился с семьей под Москвой. Стихи писал с 1909. Основная часть дошедших стихов написана начиная со второй половины 1930-х. Учитель И. Холина и Г. Сапгира. В 1950-х дом Кропивницких в подмосковной деревне Виноградово (рядом с Долгопрудным) становится одним из центров зарождавшегося московского неофициального искусства. В 1963 с подачи КГБ был исключен из МОСХа.
Печально улыбнуться...
Париж: Третья волна, 1977; Земной уют. Избранные стихи
. М.: Прометей, 1989; Избранное: 736 стихотворений + другие материалы
. М.: изд-во В. Орлова (Культурный слой), 2004.
_______
Русские стихи 1950-2000 годов. Антология (первое приближение). В двух томах. / Сост. И. Ахметьев, Г. Лукомников, В. Орлов, А. Урицкий. - М.: Летний сад, 2010. - 920+896 с. (пер.) - (Культурный слой; Волшебный хор.) - Тир. 1000 экз.
Изд. «Культурный слой», Москва, 2004. 672 с. илл .
Наследники и друзья почтили память Евгения Леонидовича Кропивницкого (1893-1979), выпустив великолепный во всех отношениях том его избранных произведений. Весомая красивая книга (дизайн Е. Корнеева), заботливо отобранные Иваном Ахметьевым стихи. Интереснейшие воспоминания его детей - художников Валентины и Льва Кропивницких; Холина и Сапгира, его учеников.
Миролюбивость Кропивницкого (сам он называл ее «снисходительностью») не спасла его от нападений власти. Как члену официального союза художников, ему полагалась персональная выставка; ее подготовили в 1962 г. К несчастью, Хрущева повели в те дни на выставку МОСХа в Манеж, и там глава супердержавы впервые увидел живопись Р. Фалька и других, не похожую на лучезарный соцреализм. Послезнаменитых высказываний генсека выставка Кропивницкого не только не состоялась, но его самого исключили из союза художников «за формализм»! С публикациями было не легче. При жизни Кропивницкого вышла тоненькая книжечка его стихов «Печально улыбнуться». Ее выпустил А. Глезер в Париже в 1977 г.
Е.Л. был представителем искусства спокойного сопротивления, молчаливого неприятия, благородной не принадлежности официальной культуре. Как выжить, не принимая советской власти и не вступая с ней в заведомо гибельный конфликт? Очень просто: описывать советский быт, как он есть. Его поэзия сохранила свежесть первозданности. Кропивницкий стал певцом «оголенной» действительности. Он отверг маньеризм и китч, этих китов партийного искусства, официально именовавшихся «правдивым отображением жизни». Люди жили в бараках, дрались, пьянствовали и гибли. Об этом надо было сказать средствами искусства. В сонете «Бандит»: Убили в проходном дворе:/Лежал на мусоре раздетый…/А рано утром на заре/Ее смутили вестью этой. Или: Опять я выпил водки./Опять я захмелел,/И закусив селедкой,/В мечтаньях разомлел. Впрочем, как на хрестоматийной картине, и в бараках «всюду жизнь»:
МОЛОДОСТЬ
Опять на огороде
Мы встретились с тобой.
Выходит, это вроде
Назначено судьбой.
Ты в кофточке лиловой,
Коса твоя туга.
А я такой здоровый,
Крепка как сталь рука.
Да и сама природа
За нас: цветы, трава.
И в блеске небосвода
Звенят любви слова.
1945
В стихах Кропивницкого отразились литературные эпохи, современником которых он был. Слышатся интонации обериутов, вещизм Заболоцкого, но вдруг звучат ритмы Сологуба и Тютчева:
У каждого свой смертный час уж есть.
Всяк обречен для гибели и баста.
Всяк в оных днях услышит смерти весть,
Бо смерть губить живущего горазда.
И содрогнется всяк - конец всему:
Реальность (он узнает) ускользает…
Всяк видел смерть - она пришла к нему
И в плоть его, как некий гад, вползает.
Заглохнет вдруг вся суета сует -
И станет всё ненужно и отвратно:
И звездна нощь, и солнца дивный свет -
Всё заменит гниение развратно.
…
(из стихотворения «Смертный час»)
Эта державинская «прапоэтика» осмыслена, казалось бы, в ироническом ключе. Как, например, и в «Секстинах»:
Молчи, чтоб не нажить беды,
Таись и бережно скрывайся;
Не рыпайся туды-сюды,
Не ерепенься и не лайся.
Верши по малости труды
И помаленьку майся, майся.
Уж раз родился - стало, майся:
Какой еще искать беды? -
Известно, жизнь - труды, труды -
Трудись, но бережно скрывайся,
Не поддавайся, но не лайся, -
Гляди туды, смотри сюды.
Хотя глядишь туды-сюды,
Да проку что? - сказали: майся.
Все ерунда, так вот, не лайся!
Прожить бы только без беды,
А чуть беда - скорей скрывайся.
Но памятуй: нужны труды.
Труды они и есть труды:
Пошел туды, пришел сюды,
Вот - от работы не скрывайся.
Кормиться хочешь - стало, майся,
Поменьше было бы беды,
Потише было бы, - не лайся.
Есть лают зло, а ты не лайся,
И знай себе свои труды:
Труды туды, труды сюды;
Прожить возможно ль без беды?
А посему трудись и майся,
И помаленечку скрывайся.
Все сгинет - ну и ты скрывайся,
И на судьбу свою не лайся:
Ты маялся? - так вот, не майся,
Заканчивай свои труды,
В могилу меть - туды, туды,
Туды, где больше нет беды.
1948
Е. Кропивницкого я встречал несколько раз в начале 70-х на квартире А.Глезера, тогда моего соседа на Преображенке, устроившего у себя настоящую галерею свободных художников. Вот было время! Новые и новые имена художников, писателей, музыкантов, встречи с иностранцами. Ощущение опасности от «людей в штатском» у подъезда, от неопознанных стукачей (или просто «назначенных» на эту роль молвою). Напряжение бывало с трудом выносимо. В сентябре 1974 года, после погрома бульдозерами первой выставки на пленэре, готовилась вторая. На квартире Оскара Рабина, признанного лидера движения (и зятя Е.Кропивницкого), шли разговоры. Посмеют ли власти, после негодования и удивления Запада, опять разгромить? Немыслимо! И, однако, кто знает? Вдруг они снова, если не хуже?.. Нужно максимальное журналистское прикрытие. Присутствие известных диссидентов. Я обмолвился, что меня представили А.Д. Сахарову, и взоры присутствующих остановились на мне. С трепетом набрал номер телефона… Ну вот, теперь и Сахаров знает! (И как удивительно это ничем материально не подтверждаемое тогда чувство защищенности!)
После всех колебаний и опасений на выставку в Измайловском парке пришли толпы и художников, и зрителей! День свободы искусства состоялся. Были там и картины Е.Л.
Его ироничность бывала обманчивой. К тютчевской теме краткости и бренности человека он относился очень серьезно. «Основной пунктик этой «философии» - «мы все помрем», - свидетельствует Игорь Холин в своем дневнике. - Глупо, но факт. Однажды я попытался сказать ему об этом. Но кончилось тем, что он порвал со мной всякие отношения. Теперь я просто помалкиваю, если мне что не нравится. И все равно это замечательный поэт. Свежий и новый даже теперь, в 1966 году. Однако поэзия для него второстепенное. Главное живопись. Тут он мастер непревзойденный». Кропивницкий повлиял на авторов, которые с тех пор далеко разбежались: Вс. Некрасов, Э.Лимонов, покойный Сатуновский.
В книгу вошла проза Е.Л., а также его бесценные воспоминания о поэте Филарете Чернове (†1940). Замечателен подбор фотографий и цветных репродукций рисунков Кропивницкого.
[«Русская Мысль» 24.11.2005]
"Вид из моего окна". Картон, масло. 1956
Девушка и кот. Рисунок. 
ЖИЗНЬ
Родился 13 (25) июля 1893 года в Москве, в семье железнодорожного служащего. Его отец писал прозу и печатался в тогдашней периодике, мать сочиняла детские стихи, также публиковавшиеся в периодических изданиях. Отец и мать были музыкальны: отец хорошо пел, мать аккомпанировала ему на фортепьяно.
Другом семьи был поэт Филарет Иванович Чернов (1877–1940), который, как мы увидим, первым признал в 1937 году ценность поэзии Кропивницкого.
В 1904–1911 годах К. учился в Императорском Строгановском художественно-промышленном училище, которое окончил со званием «ученый рисовальщик». В 1912–1920 годах жил в Москве, работал в театрах декоратором и гримером, учился в народном университете Шанявского на факультете истории (1915–1918). В 1920–1923 годах жил и работал в городах Севера, Урала, Сибири: Вологде, Глазове и Тюмени. В Вологде в 1920 г. встретил Ольгу Ананьевну Потапову (1892–1971), которая стала его женой. Под влиянием К. она стала серьезно заниматься живописью, впоследствии в Москве училась у художников группы «Бубновый валет» Машкова и В. Рождественского. С конца 1950-х делала изысканные абстракции.
В Тюмени родился сын, художник и поэт Лев Кропивницкий (1922–1993). В Москве родилась дочь, художница Валентина Кропивницкая (1924–2008).
С 1923 года К. жили под Москвой. Е.Л. работал руководителем изостудии в Лесной школе в Тучкове. С 1934 года – на станции Долгопрудная, самые последние годы, после смерти жены, жил в Москве. Работал учителем рисования в школах, народных студиях – до выхода на пенсию в 1958 г.
Член Союза художников СССР с 1939 года. В 1963 году был исключен из Московского отделения союза художников (МОСХ) по обвинению в формализме и организации «Лианозовской группы».
Практически вся взрослая жизнь К. прошла в бедности: «Сколько я себя помню, начиная с революции, я все время голодал и холодал». Поэтому образ жизни был вынужденно аскетический, что наложило отпечаток и на тон его искусства.
К политическим потрясениям, происходившим в России, К. относился как к стихийным бедствиям, угрожающим и без того хрупкому существованию человека. Сам Е.Л. репрессиям не подвергался, но в 1946 году был арестован его сын, который был в сталинских лагерях и ссылке до 1956 г.
Писать стихи и рисовать К. продолжал почти до конца, последнее известное нам стихотворение датировано 19 октября 1978.
Умер 19 января 1979 на 86-м году жизни.
УЧИТЕЛЬ. ЛИАНОЗОВСКАЯ ГРУППА
Помимо изо-преподавания К. после войны некоторое время вел и поэтическую студию во Дворце пионеров Ленинградского района Москвы. Там среди его учеников был Генрих Сапгир. А в художестве он был учителем Оскара Рабина, который впоследствии женился на Валентине Кропивницкой.
Общение К. с учениками не ограничивалось официальными занятиями. Многие из них ездили к учителю в Долгопрудную и там общались, гуляли, обсуждали всевозможные темы. Неофициальным учеником Кропивницкого был и Холин, начиная с 1949 г.
Свойство притягивать и объединять людей проявилось особенно в послевоенные годы, а после смерти Сталина вообще уже не так страшно стало жить, и вокруг К. сложилось сообщество художников и поэтов, названное впоследствии Лианозовской школой. (Название это объясняется тем, что на станции Лианозово, недалеко от Долгопрудной, поселились в 1956 году Рабин и Кропивницкая и стали устраивать там домашние показы картин членов семьи и их друзей.)
К ней принадлежали, помимо вышеназванных Холина, Сапгира, Рабина, В. и Л. Кропивницких, также художники Немухин, Мастеркова, Вечтомов, поэты Некрасов и Сатуновский. Среди друзей К. разных лет были художник Б. Свешников и молодой в те годы поэт Э. Лимонов.
ТВОРЧЕСТВО
Сам Кропивницкий пишет в автобиографии, что он «Занимался в основном тремя искусствами – 1) рисованием и живописью, 2) сочинением стихов и 3) сочинением музыки».
Музыка поставлена на третье место, очевидно, она имела место в раннем периоде: «С 1914 года я сочинял музыку – написал ряд пьес, романсы и оперные сцены "Кирибеевич". Впоследствии, лишившись рояля, я не мог продолжать занятий по музыке...».
В историю русского искусства К. вошел прежде всего как художник и поэт, лидер Лианозовской группы, в которой объединялись художники и поэты.
Эволюция К. как художника не описана и, насколько нам известно, до сих пор не исследована. Его работы до конца 1940-х годов либо не сохранились, либо хранятся в каких-то неизвестных местах. Интересно было бы целостно описать творческий путь К., учитывая взаимодействие его поэзии и живописи, но этого до сих пор никто еще не сделал...
Избранное Кропивницкого 2004 года, составленное мной, впервые, надеюсь, показало поэтическое наследие этого автора в полноте и разнообразии.
ПОЭЗИЯ
Стихи писал с 1909 года. В некоторых ранних стихах есть влияние символизма, но уже в 1918–1922 гг. создается реалистический цикл, посвященный городскому и деревенскому быту (в этих стихах можно усмотреть сходство со стихами Малахиевой-Мирович из книги «Монастырское» – о ней будет вторая лекция, Татьяны Нешумовой).
К середине 1930-х годов Кропивницкий выработал собственную поэтику, сочетавшую классическое стихосложение с гротеском и примитивом. И первым человеком, отметившим эти стихи, был Филарет Чернов, который так приветствовал в 1937 году появление нового поэта: «то, что вы делаете, это настолько необыкновенно, настолько непохоже на то, что было сделано в поэзии всех времен и народов, что я крайне поражен. Изумительная острота!».
Характерно, что внешне эти стихи как бы ничем не отличались от традиционных типов русских стихов – те же размеры, строфы, рифмы. Новое качество было достигнуто тонкими средствами: сдвиг точки зрения, изменение фокусировки взгляда, вариации интонации, игра с переносом источника поэтической речи в некое иное сознание.
К. был ровесником Маяковского и современником других великих русских авангардистов, но сам он как бы молчал и присматривался, а затем в середине 1930-х с гениальной чуткостью осознал, что история отменила пафос авангарда, преобразование человека не состоялось. Вера в технический прогресс вызывала у него только ироническую насмешку. К. обратился к экзистенциальным основам бытия, не случайно его стихи обнаруживают родственность восточным категориям поэтики ваби-саби, т.е. скромность, одинокость, неяркость, в то же время связанные с внутренней силой, неподдельностью и подлинностью. Можно упомянуть также категорию заброшенности (в мир, жизнь), основную для экзистенциализма. Другая сторона – сочувствие маленькому человеку, «жителю барака», обреченному копошиться в бытовых заботах. К. не смотрит на эту жизнь свысока, хотя и не отказывает себе в иронии. К. называл себя поэтом окраины, но его можно назвать и поэтом границы: он отразил в стихах не только жизнь, но и смерть обитателей пригородов. Жесткий прямой взгляд на жизнь сочетается в них с какой-то особой печальной мягкостью тона. Какой-либо пафос отсутствует. Можно сказать, что его поэзия и его жизнь представляют собой самый адекватный ответ на вызов эпохи тоталитаризма.
Особенность «барачной» или «окраинной» (русский эквивалент слову «маргинальной») поэзии К. состоит в том, что быт, а не высокие идеи и идеалы, является главным источником его поэзии. Быт на грани жизни и смерти. На той грани, где он перестает быть каким-нибудь «житейским укладом» той или иной эпохи, а становится жизнью человека как таковой. Е. Кропивницкий, как он сам об этом говорит, писал «с натуры», не прибегая к выдумке и избегая фальши.
«Советским стоиком» его назвал Эдуард Лимонов. В то же время К. – автор нескольких религиозных стихов, наставлявший себя в смирении не в меньшей степени, чем в мужестве и терпении, и имевший, выражаясь языком христианских аскетов, «смертную память». Тот же Лимонов запомнил такие слова К.: «Искусство вылечивает агрессивность и многие другие болезни и недомогания».
Приведем его важное высказывание из текста 1956 года: «Динамизм... ушел в прошлое вместе с импрессионизмом. Статика торжественна и магична. Статика - это та тайна бытия, где все застыло в вечной неподвижности, как бы в экстазе молитвенного созерцания».
Не случайно К. никогда в жизни не делал попыток опубликовать свои стихи, определенно понимая их полную несовместимость с советской официальной поэзией. По-видимому, отчасти это была и осторожность, присущая внутреннему эмигранту, хотя это определение как будто к нему не очень подходит.
Характерно, что он даже никогда не пользовался пишущей машинкой, предпочитая собственноручно переписывать и переплетать сборники своих стихотворений.
Позднее, с конца 1950-х, некоторые книги К. перепечатывались на машинке его близкими, это уже эпоха классического «самиздата». Некоторые книжки К. перепечатывал Лимонов. Он вспоминает: «Евгений Леонидович был такой светлый и положительный, что все ужасы быта не смогли его забить».
В «тамиздате» его стихи стали появляться еще при жизни, начиная с 1977 г. Примерно тогда же, в 1976 году, была единственная публикация К. в советской печати: несколько стихотворений вошли в коллективной сборник «Между летом и зимой», составленный Всеволодом Некрасовым для детского издательства.
Далее мы попробуем на нескольких примерах показать особенности этой поэзии.
К. скорей всего никогда не писал стихов специально для детей, но в его творчестве есть струя детски удивленного созерцания, как в этом стихотворении:
Мне очень нравится, когда
Тепло и сыро. И когда
Лист прело пахнет. И когда
Даль в сизой дымке. И когда
Так грустно, тихо. И когда
Все словно медлит. И когда
Везде туман, везде вода.
ЖИЛИЩЕ (КУХНЯ)
В небольшом полутемном жилище
Днем и ночью горят примусищи
И готовят кашищи и щищи.
И довольны и рады жильчищи,
Что у них изобилие пищи.
ФАБРИКА
Вот фабрика. На ней
Выделывают мыло.
А в сини прошлых дней
На этом месте было
Болото. Лягушня
Весной здесь страстно пела,
Звучащая мушня
Металась оголтело;
По дебрям пер медведь
Мохнатый... Это было –
Все это было ведь
До этого, до мыла.
А вот стихотворение «Полустертая эпитафия», написанное в 1947:
Здесь похоронен... (временно –
Кладбище ликвидируют.)
Во цвете лет... Безвременно...
(Тут, видимо, датируют.)
(И дальше крупно) – ОВ
(Должно быть, Иванов.)
Электричества нету.
Что нам делать без света?
Ни читать,
Ни писать...
Спать?
И приходится спать.
В этих стихах проявился естественный для К. минимализм, отказ не только от лишних слов, но и от лишних эмоций.
Характерен лапидарный «Совет поэтам»:
Пишите короткие стихи.
В них меньше вздора
И прочесть их можно скоро.
Зданий новых кубы
Сугубы.
Кубизм осуществился.
Вот Сезанн бы удивился,
Что кубизм осуществился!
Среди стихов К. много персонажных, т.е. написанных от лица разных людей и даже животных, например мухи или рыбы:
Расширила жабры и стала:
Куда еще можно поплыть?
У берега смерть ожидала:
Там некто задумал удить.
Но помнила памятью тайной
Про то, как сорвался крючок...
Уплыла... О, этот случайный
И острый крючок и толчок!
Теперь осторожность, неспешность
Движений... Мерцает вода...
Воды завлекательна нежность...
Что ж, плыть?.. но зачем?.. и куда?..
Незабудки на болоте
Расцвели по новой моде:
Оголились до пупа.
А одна, не будь глупа,
Хоть была и некрасива,
Задрала подол спесиво.
Ею был побит рекорд –
И на ней женился черт.
ЗАМАРАЕВ
Приходил художник Замараев.
Не одобрил живопись мою...
И стою один я у сараев
И стихи печальные пою.
Поглядел художник Замараев
И нашел, что все совсем не так.
Объяснял мне долго Замараев,
Что писать мне следует и как.
Я стою печально у сараев
И стихи печальные пою...
Караул! – художник Замараев
Не одобрил живопись мою.