Константин кинчев последнее интервью. Константин Кинчев о новом альбоме группы «Алиса» «Эксцесс

Опять же, радуясь новости о том, что к нам скоро приедут монстры русского рока, вспомнила об интервью с Кинчевым. которое я написала. но так нигде и не опубликовала. Такой эксклюзивчик, правда несколько давний - кидаю в журнал сюда.

«К середине 1980-х главной звездой Ленинградского Рок-клуба стала «Алиса» с новым вокалистом Костей Кинчевым. Выступать перед ними другие группы отказывались: кому охота шагнуть на сцену и быть закиданным пустыми бутылками?»
Федор Чистяков, бывший лидер группы «Ноль» в интервью Илье СтогOFFу для книги «Грешники»

Прошло двадцать лет. Изменилась страна, изменился и сам рок-н-ролл, изменился и Костя Кинчев. Но «Алиса» жива, а покуда существует одна из легенд русского рока – можно говорить о том, что «рок-н-ролл жив!» Так считает теперь уже не Костя, но Константин Евгеньевич Кинчев.

- В каком городе, по вашему мнению, самая преданная публика?
- Как ни странно, в Санкт-Петербурге!

В недавно созданном Вами совместно с множеством рок-музыкантов гимне рок-н-роллу есть такие строчки: «Не помню точно, но кто-то сказал, будто рок-н-ролл – это он. В комплексах рождается спесь… Не больше того». В чей огород все же камушек?
- Ну, если там фамилии не стоит, значит, я это оставил в тайне, и если бы я хотел открыть ее, я бы поставил там фамилию.

Если уж вы не хотите открыть тайну, кому был посвящен этот опус, расскажите тогда о процессе создания песни… Все же почти все рокеры страны в одной композиции…
- Очень хорошо проходил процесс… Я благодарен всем тем, кто откликнулся на мое предложение исполнить эту песню. Единственный прецедент был во время работы над песней. Юрий Юлианович (Шевчук- прим.авт.) записался, но потом перезвонил и сказал, что не хочет участвовать все же. Он человек сложного характера, вот и закапризничал…

- А за строчки никто не «дрался»? Или распределение проводилось вашей «железной рукой»?
- Моей рукой, да. Я же – автор.

- Поддерживаете ли вы движение Шевчука против засилия поп-музыки?
- Нет, не поддерживаю. Это пустая трата времени и сил.

- Как появляются ваши песни? С чем связано их написание?
- Только с моим душевным порывом. Все песни, которые рождаются, связаны с ним. А вообще, как-то так сложилось, что песни появляются… самостоятельно. Порой, когда начинаешь писать, даже толком не понимаешь, о чем ты пишешь. Это некая ритмическая пульсация. Импульсы ловишь и в них погружаешься… Что это? Импульсы потрогать нельзя, это также, как ветер. Все знают, что он есть, а никто его не видел.

Вопрос о понимании смысла песен авторами и слушателями… Виктор Цой, говорят, пел песню «Перемен!» о школьных переменах, а люди поняли совсем по-другому…
- Послушайте, я хорошо знал Виктора Робертовича… Это был очень ироничный человек, и все эти сказки – лишь отмазки для журналистов. Он пел совсем о другом.

Константин, вы же рокер… Потому прощения за вопрос просить не буду… посоветуйте свое любимое средство от похмелья!
- Я уже не пью, наверное, лет девять, и даже пиво… Потому забыл уже, что такое – похмелье.

- Но было же!
- Ну, было когда-то. Наверное, капустный рассол хорошо помогал.

Вы занимаетесь только музыкой, или же бизнес вас тоже интересует? Вы куда-либо инвестируете заработанные средства?
- Исключительно музыкой и более ничем. Бизнесом я никогда не занимался и вряд ли буду. Это отнимает колоссальное количество энергии и времени. А у меня время строго лимитировано, да и не так много мне его вообще осталось. Разбрасываться нет смысла.

Несколько лет назад в интервью вы признались, что стрижете себя сами и вообще не заморачиваетесь на своем имидже. Сейчас ситуация как-то изменилась?
- Ну… я сейчас вроде не подстрижен! Именно так все и осталось, я время от времени беру ножнички и укорачиваю волосы.

- Константин, как считаете, какая фишка должна быть у молодой подрастающей группы?
- Не знаю. Я не тяну на молодую и подрастающую группу.

А если вспомнить первое выступление группы «Алиса»? Какова была ваша изюминка, которая заставляла людей слушать вас и фанатеть…
- Я не знаю, что это за изюминка. Я просто выходил на сцену и люди радовались. Это начиналось с танцев еще в городе Красногорске. Когда мы начинали играть, уважаемая публика просто переставала драться и почему-то начинала танцевать.

- «Алиса» - не просто одна из легенд русского рока, вех его становления, вы и нынче кумир молодежи. Чем вы объясните то, что подрастающее поколение так же фанатеет от ваших песен, как и их родители?
- Прежде всего, я бесконечно благодарен «подрастающему поколению» за оказанный мне кредит доверия. Видимо, что-то есть такое во мне и в моих песнях, что греет сердца молодых людей.

- Как вы относитесь к актуальной в наше время проблеме пиратства?
- Да также, как и к борьбе с попсой. Бесполезно, на мой взгляд, абсолютно что-то с этим делать. Да и вообще, это вопрос не ко мне, а к издателю. Я заканчиваю работу над альбомом в тот момент, когда подписывая договор, передаю права на него издателю, ну а как тот уже будет заниматься продвижением его на рынке – не моя забота. Я же в этот моменту же занимаюсь новыми песнями, может быть, следующим альбомом. Зачем мне интересоваться судьбой уже сделанного?
Моя философия проста: песни написаны, песни отданы. Кто хочет, тот слушает. Кто не хочет, тот выбрасывает в корзину. Вот и все.

- Рок-н-ролл жив? По вашему мнению и на сегодняшний день?
- Если субъективно – то да. А объективно я не берусь судить. Субъективно… я могу переносить это понимание на группу «Алиса». «Алиса» жива, значит и рок-н-ролл жив!

- Есть такой вопрос, который вам ни разу не задавали, вопрос, на который бы вы не смогли ответить?
- Нет такого вопроса, мне все уже задавали… Я готов к любому вопросу, и мне кажется, на все вопросы я уже за свою долгую жизнь ответил.

Кинчев, Бутусов, Гребенщиков… Они потому и легенды, что к нашему миру, даже находясь на расстоянии вытянутой руки во время интервью или пресс-конференции, не имеют никакого отношения. Кинчев куда ближе мне, когда я за сотню метров от сцены, а значит и от него, подпеваю: «Мы движемся по струнам судьбы…», чем когда, находясь на расстоянии все той же руки, задаю вопрос об истории создания этой песни…

Группе «АлисА» недавно исполнилось 20 лет, Константину Кинчеву через месяц 45 будет. Кажется, все интервью уже розданы, все вопросы заданы… Ан нет, журналистам с Константином Евгеньевичем завсегда пообщаться интересно. Личность он не только культовая и легендная, но и для пищущей братии не вполне понятная. Рок-музыкант, а не пьет, не «торчит», не дебошит, в Бога верует… И любит Мэрлина Мэнсона. В песнях за мир ратует, но и против войны в Чечне не возражает. Хвалит президента и считает, что лучшим государственным строем России была бы монархия. И живет то ли в Питере, то ли в Москве.

В Москве у вас мемья и квартира, в Питере – группа и дом в деревне. Какой из городов вам роднее?
- У меня три места, которые я считаю своей Родиной. Москва – моя физическая Родина, которую я очень люблю. Санкт-Петербург – город моего илчностного, профессионального становления: там я обрел группу, в которой играю уже двадцать лет и с которой не собираюсь расставаться. И город моего духовного становления – Иерусалим: место, где я некогда не обрел веру.
- Что вас настолько в Иерусалиме потрясло?
- Мы пробыли там десять дней. И вот когда уже все дорого и были пройдены, все камни, как любит говорить Шевчук, исцелованы, - в последнюю ночь перед отлетом домой я возвращался в гостиницу. Перемахнул через ограду и присел в Гефсиманском саду… И такие ощущения нахлынули, трепет сердечный ни с чем не сравнимый. Чувство, что легко можно было бы тут и умереть – ничего больше в жизни ненужно. Вернувшись из Иерусалима, я вскоре крестился, и том поиск, в котором я метался всю жизнь по бешенной амплитуде, наконец обрел единственно верное направление.
- Вы ни разу в этом не «направлении» неусомнились?
- Нет. Пока я жил вне Бога и слишком себя переоценивал, столько глупостей понаделал, за которые потом стыдно было.
- Есть вещи, которые не можете простить себе до сих пор?
- Знаете, человеку верующему, церковному в этом смысле несколько проще: у нас есть возможность исповедоваться, покаяться и получить отпущение грехов. Главное – исповедоваться сердечно-трепетно: тогда больше содеянным не мучаешься. И, конечно, содеянного не повторять… Вот только не всегда это получается.
- Что для вас самый большой соблазн?
- Их очень много, сложно выделить… Но, наверное, это гордыня и тщеславие, моей профессии сопутствующие. И тут, конечно, на ум приходят строки Пастернака, которые очень мне в борьбе помогают. «Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах всех».
- Ваши внутренние перемены отразились и в творчестве «Алисы» Естественно. Ведь в песнях я самовыражаюсь. Если сравнить наши первые альбомы и, скажем вышедший совсем недавно «Сейчас позднее, чем ты думаешь»- разница, конечно, очень большая. Из песен ушла чрезмерная метафоричность, я стал яснее выражать свои мысли. Хотя образный ряд в принципе остался прежним.

Среди ваших песен есть те, за которые вам теперь неловко и которые вы поэтому не исполняете?
- Есть песни, которые я больше не пою – просто потому, что не хочу этого делать. Например, « Всё это рок-н-ролл». Она, конечно, неплохая, но мне уже не интересна и совсем не греет.
- А вот, скажем, «Театр теней», который уж очень сильно напоминает «Kyoto Song» The Cure?
- Не совладал с соблазном: композиция Cure настолько меня увлекла, что на эту тему написалась песня. На ту же мелодию, ту же гармонию, но - с развитием отступил я потом от темы-то, понесло меня. И я себя за это не корю, потому что честно подошел к вопросу авторства, указал на альбоме: автор музики и слов – The Cure и К.К.
- За двадцать лет существования «АлисА» прошла большой эволюционный путь: от язычества до христианства, от анархии до монархии.
- Да уж, взрослеем мы, взрослеем.
- А вот ваши поклонники – нет. Главным вашими почитателями по-прежнему остаются подростки. Почему ваши песни не цепляют людей более зрелых? Чем вы это для себя объясняете?
- Не знаю… Возможно, дело в том, что юношеству свойственно искать искренность и честность. И они – ох, опять, видно, придется мне хвастаться – находят это в моих песнях.
- А нет ощущения, что они вас не слышат, а…
- …просто «гасятся» на моих концертах? Эти претензии мне предъявляют столько лет, сколько я в составе «Алисы» выступаю. Действительно, концерт – это действие, там зачастую и слов не разработать. Другое дело, что, если это зрелище человека увлекает, он потом пойдет, купит диск – и будет слушать и музыку, и тесты.
- Вы всегда подчеркиваете, что армия «Алисы» - не фанаты, а ваши единомышленники. Но ведь они носят футболки с вашим портретом. Согласитесь, есть в этом некий момент «сотворение себе кумира».
- Наверное, есть. Хотя прежде всего это атрибутика, антураж… Во всяком случае, мне бы хотелось думать, быть не кумиром, а единомышленником. В идеале – единоверцем. И есть у меня такое ощущение, что люди, которые приходят на концерты «Алисы», разделяют мои взгляды, мою жизненную позицию.
- при том, какую любовь питают к вам поклонники и как они заводятся на ваших концертах, наверн6ое, были ситуации, когда вы чувствовали, что еще чуть-чуть – и вас просто разорвут.
- Да нет… Нет. То, что алисоманы – стая озверевших подростков, это журналисты придумали. Я и метро спокойно езжу… А что касается концертов – самому не надо публику провоцировать. Вот я однажды, году в 85-м, во время концерта в каком-то ДК, в зрительный зал прыгнул. С трудом выбрался на второй песне и понял, что больше так делать не стоит.
- Кинчев образца 80-х – начала 90-х вообще был богат на провокации. Может например, себе позволить прийти на телевизор в футболочке с надписью «Fuck Off».
- Ой, да какая это была провокация, пощечина общественному вкусу. Этим в той или иной степени все творческие люди грешат. Тем более в том возрасте, в котором я был тогда. Вот в 45 лет такую маечку уже вряд ли наденешь.
- То есть теперь уже не похулиганить?
- Всё зависит от ситуации. Когда хамят в открытую, можно и сорваться. Вообще перед хамством я чувствую себя беспомощным: ударить нельзя… Я стараюсь придерживаться постулата: прощать врагов своих, одолевать врагов Отечества, гнушаться врагов Божьих. Врагам своим стараюсь прощать, просто не замечать их.
- И вам всегда это удается?
- Да нет, ну бывали у меня, конечно, срывы, и не один раз… Постойте, так вы хотите спросить, когда кому в последний раз лицо набил? (Смеётся.) Не знаю, не помню.
- Вы известный пацифист, это «читается» и в ваших песнях…
- Знаете, я горячий противник войны, но – сторонник сильной армии, которая, возвращаясь к уже процитированному мною емкому постулату, могла бы одолевать врагов Отечества. Я считаю, что служба в армии – обязанность действительная почетная.
- Интересно. А сами когда-то от армии откосили…
- Очень уж я себя тогда превозносил, считал: есть у меня дела поважнее. А в ответственности не имел ни малейшей. Вот было бы мне сейчас семнадцать, я бы, наверно пошел служить.

После начала войны в Чечне вы вернули медаль «Защитнику Белого дома», полученную после известных событий 91-го года. Сейчас ваше отношение к ситуации не изменилась?
- Я по-прежнему считаю, что начала военных действий в Чечне – это преступление, за которое, увы, так никто и не понес наказания. Тогда все еще можно было удалить полюбовно. А сейчас ситуация изменилась. В неё вклинился международный терроризм, о чем не устает повторять наш президент. Честь ему и хвала, он подхватил Россию в момент полного раздрая, еще чуть-чуть – и наша Родина развалилась бы на множество малюсеньких суверенных государств.
- Тем не менее, вы считаете, что лучшим государственным строем для России была бы монархия?
- Да. На протяжении веков этот строй делал Россию великой и сильной. Самодержавие основано на православном вероисповедании. Православная церковь воспитывает вероисповедании каждого человека в ответственности за свои поступки. Монарха – тем паче: в ответственности за свою паству, за свой народ. Этому с детства учат. Не то, что назначили человека на четыре года (нашего нынешнего президента я в пример беру) – и он, как правило, за этот срок успевает только себе всего нагрести. Потом приходит следующий -
- у него тоже аппетиты большие…
- Вы не раз говорили, что не просто принимаете православие, но и Церковь, её Устав, у вас есть духовный наставник.
- Да, это правда.
- Слушаетесь его беспрекословно? Могли бы, например, отменить концерт, если бы ваш духовник на этом настаивал?
- Да я с ним по таким мелочам как-то даже и не советуюсь. Обсуждаю вопросы более важные, какие-то генеральные шаги. Но, думаю, если бы он мне запретил мне выступать – раз уж я доверился этому человеку, назвал его своим духовным отцом, - я бы отказался от концертов. Только в жизни все иначе происходит. Моё духовник просит меня, чтобы я пригласил его на свой концерт. Церковь к тому, что я делаю, относится благосклонно.
- А к тому, что вы Мэрилина Мэнсона слушаете? Как к этому относится ваш духовник? Или вы с ним по таким мелочам не советуетесь?
- Нет. А зачем? Я уверен, что если послушаю Мэнсона, мне это не повредит. Тем более что слов я не понимаю, потому что не знаю английского языка. У Мэнсона мне по сердцу драйв, музыка.

Вы всегда мне казались человеком жестким, авторитарным. Было ощущение, что в семье у вас домострой царит.
- Теперь, когда вы побывали у меня дома, ощущения те же?
- Нет. Но, может быть, первое впечатление обманчиво.
- Ага, только вы за дверь – я детей на колени на горох…
- Ну, конечно, не на горох. Но слово ваше для всей в семье закон. И жена Саша ваших решений не оспаривает.
- Я вас, наверное, сейчас огорчу сильно, но я в семье скорее подкаблучник. Мы с Сашей венчаны. А таинство Венчания смирению учит. Ты начинаешь ради другого человека свои амбиции, свое «я» умалять, супруга – тоже. И возникает гармония.
- Так, может, у вас в семье дочки верховодят?
- Что касается дочек – к ремню, конечно, приходится прибегать время от времени. Стараюсь делать это как можно реже. Хотя вообще ремень – шутка хорошая. Вот взрываешься ты по поводу какого-то детского поступка, пока ремень ищешь – уже и остыл. И только пару-тройку раз в чисто воспитательных целях шлепнул.
- В последний раз кому и за что ремнем попало?
- Не помню – дело было давно. Но в основном девчонки получают за вранье. Вранье - вещь нехорошая.

У вас две дочки – Маша и Вера – и сын Женя…
- С сыном, к сожалению, я не так часто вижусь, он живет в другой семье. Хотя тоже здесь, в Москве.
- Кем бы вы хотели видитьих в будущем? В плане профессии?
- Главное, чтоб хорошими людьми выросли.
- Так все родители говорят. А потом добавляют: только чтоб не инженером – они получают мало, и не артистом – это очень тяжело…
- Вот это родительская ошибка – самим решать судьбу ребенка. Ведь главное - не то, чтобы легко и денежно, а чтоб профессия человека отвечала его призванию. Увы, это редкая гармония.
- Старшая дочка Маша у вас в этом году школу заканчивает…
- И собирается поступать в ГИТИС. На театроведческий факультет. На актерский не хотим, и слава Богу. В кухню заходит Маша: - Ну почему же «не хотим?» Мы не можем. Кинчев: Вот! Нет способностей. Но есть самооценка. Это хорошо. А не очень хорошо то, что Маша у нас по театрам ходит, но ничего не рецензирует. А для того, чтобы стать хорошим театральным критиком – я ей это все время говорю, - надо очень много работать.
- Младшая дочка Вера у вас, чем увлечена?
- Домброй. Хотя увлечение она ей, конечно, совершенно. Но играет.
- Это чья ж была идея? Её собственная?
- Идея Веры была пойти в музыкальную школу, а что касается домбры – это уже я ей порекомендовал. Поскольку игра на этом музыкальном инструменте очень хорошо развивает правую руку. И если когда-нибудь потом она захочет играть на гитаре в стиле хэви-метал, это у нее получится легко и быстро.
- Так вот к чему вы её готовите. Вера-то сама в курсе?
- Не знаю. Во всяком случае, рок-музыка ей по сердцу. Она с лет двух, как и Маша, кстати, на концерты «Алисы» ходит. Снимается в наших клипах. И все это ей очень интересно.
- Вы творчески самовыражаетесь в своих песнях. А Саша? Ведь она тоже личность творческая: работала журналисткой в «Пост-музыкальных новостях» ТВ 6, для журналов…
- Она и сейчас пишет, но пока в стол. Является пресс-атташе нашей группы, помогает клипы монтировать…Вообще Саша – кладезь талантов. Вот дизайн этой квартиры, обстановка – тоже её рук дело. Золотые руки, золотая голова, золотое сердце. И добавок красавица.
- Ну, повезло вас с женой, клад просто!
- Да, клад. Без всякого ерничанья. Я ни на йоту сердцем не кривлю.

Её устраивает ситуация: быть при муже и сидеть с детьми?
- Нет, конечно. Время о времени она начинает хандрить, плохое настроение, депрессия. А идет работать – тоже надоедает.
- То есть это не ваше решение: «бросай работу, возвращайся в семью, ты здесь нужнее»?
- Нет, все Саша… А потом, вот идет Саша на работу – сначала ей нравиться, она заводится… Но начинает общаться с редакторами – и это очень тяжело, когда ты личность более масштабная, чем твой редактор, а так зачастую и получается.
- А может быть, это просто гордыня?
- Скорее констатация факта. Саша пишет прекрасно – практически в набоковском стиле.
- Вы мало времени проводите вместе – что это за семья?
- Моя семья. И я не могу представить себе другую. Семья – это не совместное проживание нескольких человек. Это чувство, что вы – единый организм, все равно что голова, руки, сердце… Когда любовь связывается вас воедино, все прочее – пустяки.

Марина Лисакова.

Инокиня Евгения (Сеньчукова): Почему я прошу молиться за Аню Павликову

«Дело не только в том, что девочка, давно имевшая проблемы со здоровьем, потеряла его там окончательно. Дело в навсегда искалеченной душе. Никто не вернет человеку нескольких месяцев взаперти по абсурдному обвинению». Инокиня Евгения (Сеньчукова) - о том, почему она призывает молиться за Аню Павликову.

Как в богослужебно-производственном процессе был утерян Христос, в чем преимущества «безбожной» Европы, как мы решаем наши проблемы без Бога и что делать, если невозможно изменить мир и страну - рассказывает настоятель домового храма святых апостолов Петра и Павла в Санкт-Петербурге протоиерей Георгий Митрофанов.

Известный российский режиссёр Александр Сокуров дал Софико Шеварнадзе большое интервью и рассказал о своём видении истории. Сценарист, создавший ряд культовых фильмов, ответил на вопросы об отношении к Иосифу Сталину, перестройке, большевикам и советской власти.

Президент России Владимир Путин сравнил коммунизм с христианством, а мавзолей Владимира Ленина - с почитанием мощей святых. О том, что коммунистическое учение взяло от христианства на примере компартии СССР, рассказывает автор книги "На весах веры: От коммунистической религии к новым «святым» посткоммунистической России", доктор исторических наук, профессор СПбГУ Сергей Львович Фирсов

Впервые имя протоиерея Дионисия Поздняева оказалось на слуху в 1995-ом году. Тогда священник, узнав о российских летчиках, оказавшихся в индийской тюрьме, и что им грозит смертная казнь, обратился к главе ОВЦС МП (тогда еще митрополиту) Кириллу (Гундяеву) и к правозащитникам. Отец Дионисий крестил летчиков прямо в тюрьме, а в 2000-ом году, благодаря общим усилиям, они были освобождены.

Совет Федерации отправил на экспертизу школьный учебник истории для 10-11 классов, так как при описании событий на Украине в 2014 году авторы допустили формулировки, не устраивающие сенаторов. Историю, то есть, продолжают писать и переписывать, исходя из сиюминутных потребностей или того, что этими потребностями считается.

«Коммунистическая идеология очень сродни христианству»,- заявил Владимир Путин в фильме «Валаам», который был показан в прошлое воскресенье в эфире телеканала «Россия 1». Настоятель московского храма Троицы в Хохлах отец Алексей Уминский по просьбе «МБХ медиа» рассказал, что он думает об этом и других утверждениях президента.

Как 100 лет назад церковь отделялась от государства

2017 год был годом непростых столетних юбилеев. О двух русских революциях вспоминали, боясь сказать что-то лишнее: настолько большая часть нашей современной жизни определяется событиями тех лет, что порой проще промолчать.

Тридцать лет историк Анатолий Разумов ищет имена репрессированных и собирает по крохам их биографии. Он занимается этим ровно столько лет, сколько вообще говорят о репрессиях в новейшей истории России, - с 1987 года. Его «Ленинградский мартиролог» - это собрание из 16 томов, в них 50 тысяч имен и биографий только расстрелянных ленинградцев. Он - один из создателей мемориала «Левашовская пустошь» на месте бывшего расстрельного полигона НКВД.

Специалист по истории советских спецслужб Никита Петров читает интервью главы ФСБ Александра Бортникова, находит в нем старые мифы, подтасованные цифры, несуществующие документы, и объясняет, почему не нужно воспринимать его всерьез.

Интервью лидера группы «Алиса» Константина Кинчева, опубликованное на сайте молодежного информационного ресурса Русской Православной Церкви МИР РПЦ .

Продолжая знакомить наших читателей с известными людьми современной России, сочетающими светское и религиозное призвание, мы пригласили в гости Константина Кинчева — лидера рок-группы «Алиса», прихожанина одного из московских храмов. Что привлекает молодежь в его творчестве? Только ли жесткие ритмы? Или все же поиск внутренней правды, смысла жизни? Случайно ли ряды фанатов-алисоманов поредели после того, как Константин начал всерьез затрагивать тему духовного выбора? Но те, кто остались, — что они расслышали в его новых стихах? И как он сам пришел к вере? Об этом мы беседуем с ним.

— В 2003 году «Алиса» отметила свое двадцатилетие. Расскажите о начале того пути, который привел группу к этому юбилею. Как Вы, москвич, оказались в ту пору в Ленинграде?

— В Москве заниматься роком было нельзя, — ее вычищали от «тлетворного влияния Запада», — а в Питере была хоть какая-то отдушина, был клуб. Соответственно я туда переехал и потихонечку влился... Меня пригласили в «Алису» и до сих пор мы вместе. Надеюсь, осенью к нашему юбилею выйдет очередной альбом; в него войдут песни, посвященные религиозной тематике — «Моя светлая Русь» и другие.

— Чем для Вас стал Санкт-Петербург?

— В моей жизни особую роль сыграли три города — Москва, Питер и Иерусалим. Можно сказать, что это три мои родины: физическая — Москва, душевная — Санкт-Петербург и духовная — Иерусалим. Но именно Питер сделал меня таким, какой я есть.

— Для армии алисоманов Кинчев — это человек, который говорит о себе:»я — православный». Но так было не всегда. С чего все началось?

— Первый импульс появился в моем сердце благодаря бабушке. Когда мне было 16-17 лет, она дала мне Евангелие, так как я рос в совершенно атеистической семье. Эта книга оставила очень серьезный след.

— Она не показалась непонятной?

— Отчасти. Конечно, что-то пролетело мимо сознания, но было три момента, ставших откровениями: притчи о блудном сыне и сеятеле и повествование о разбойнике, распятом по правую сторону от Христа.

— Как складывалась жизнь после?

— Протекала в поисках Бога и душевных странствиях. Жизнь вокруг себя переоценивал: слишком много внимания себе уделял и значения себе предавал. Пытался изменить мир. Искал, метался, штудировал разного рода сомнительную литературу, вроде Блаватской. В итоге увяз в наркомании.

— Да, это беда для России. Достаточно пройти по любому городскому кладбищу, чтобы убедиться: с каждым годом все больше погребают молодых. Многих из них скосила наркомания. Что Вас подтолкнуло к этому?

— Сердцем ощущал несправедливость мира. Но, пытаясь противостать в одиночку, всегда сваливаешься в мрачную депрессию. Одному воевать ни у кого не получается.

— Кто пришел на помощь?

— Случилось чудо. В 1992 году, когда мне уже было 32 года, позвонил Стас Намин и сказал, что в Иерусалиме проводятся дни дружбы городов — его побратимов — то ли Петербурга, то ли Москвы, уже не помню, и есть культурная программа. Поехал...

— А до этого, насколько я помню, Вы были в Псково-Печерском монастыре?

— Это было раньше, в 1986-87 годах. В Печерах очень понравилось...

— Тогда там принимал архимандрит Иоанн (Крестьянкин) и другие старцы.

— Нет, я никуда не заходил. Мы приехали туда всей группой, перед этим выступив в Пскове. Были в непотребном виде. Так что мне показалось, что вот я такой приехал с открытым сердцем, а меня не так встретили, кадилом окадили.

— Вышли монахи с кадилами и освятили территорию вокруг нас. Сейчас-то все понятно, а тогда обидно было.

— А в знаменитые пещеры «Богом зданные», где лежат около десяти тысяч монахов и воинов и нет запаха тления, тоже не попали?

— В таком виде нас не пустили никуда. Но я соприкоснулся с благодатью, хоть и не понял, что это такое. Я стоял на мостике, что перед покоями наместника, и у меня появилось ощущение светлой радости. Прямо до слез. Но мы походили, постояли, и опять на тусовку...

И вот я попал в Иерусалим. Там впервые побывал в храме на литургии. Не просто зашел, а отстоял всю службу. Я, как слепой котенок, «пикал» — смотрел, как все делают, и повторял за ними.

— Вы много выступали в Иерусалиме?

— У нас там был один концерт и неделя свободного времени. За неделю мы облазили весь Святой город вдоль и поперек. Интересно, что с концертом мы выступали на том месте, где раньше была геена...

И тут же в Иерусалиме я осознал, что мне надо креститься. Просто в монастыре я встретился с одной монахиней. Она сказала мне: «Ты вернешься домой и крестишься». Потом эта монахиня пришла в город со мной побеседовать, и ночью я провожал ее в монастырь, который находится над Гефсиманским садом. Было далеко за полночь, я шел один, перескочил через ограду и в саду присел. Посмотрел на небо, представил, что здесь происходило... И одна мысль: вот сейчас бы мне умереть здесь и все, больше ничего не надо; это было бы счастьем.

С этим ощущением я вернулся в Москву.

Кроме того, из Иерусалима я вернулся с чувством своей национальности, я вернулся русским, а не космополитом. На одной экскурсии чуть в драку не полез с экскурсоводом. Он говорил, что Петр достал меч и отрубил ухо одному из стражников, что якобы доказывает, будто Иисус Христос вел войска на Иерусалим для свержения законной власти. После этого я и полез...

Вернулся я домой с чувством родного народа, родной земли и пришел в храм, где подвизался мой школьный товарищ — сейчас он уже иерей Владимир, а тогда был алтарником...

— Духовная жизнь началась для Вас сразу же после крещения?

— Да. И как первая и необходимая брань мне была послана эта наркомания. Ведь я попросту был наркозависимым.

— Как избавиться от зависимости?

— Да только просить у Бога помощи. Можно почиститься, прокачать кровь, но это все ненадолго. А вот не подлечить, а исцелить может только Бог. Господь оградил меня от этого беса. Тут нужно только искренне желать этого и молиться.

— Вы стали православным — как это отразилось в Вашем творчестве? Как смотрит на это Ваш духовник?

— Любой священник с болью в сердце смотрит на ту профессию, которую я для себя избрал, как, впрочем, и на любую другую публичную профессию, связанную со страстями. Трудно удержать человека, чтобы он не свалился, не рухнул, поэтому я понимаю священников, предостерегающих от подобного рода занятий. Как смотрит мой духовник, отец Владислав Свешников? Так и смотрит. Он меня жалеет и молится, а что тут еще можно сделать? Судя по тому, что самые оголтелые наши поклонники перекочевали в ряды поклонников группы «Король и шут», мы меняемся в лучшую сторону.

— А та группа — запредельщики?

— Они хорошие ребята, и я их люблю, но... так же, как меня любит отец Владислав. Я надеюсь, со временем они тоже посмотрят ввысь, увидят Небо.

— Алиса популярна. Вам много пишут?

— Это будет нескромно. Зайдите на сайт www.alisa.net . там Вы сможете найти ответ.

— Неприятие рока вызвано, в частности, темной мистикой ряда групп. Но рок — это прежде всего протест, и поэтому рок — разный в зависимости от того, против чего бунтует. На Западе 1960-х годов это была реакция на продолжающееся обмирщение христианской цивилизации. Сытое, обеспеченное существование «среднего класса» преподносилось как идеал для подрастающего поколения», причем, идеал, подкрепленный заповедями, исполнение которых гарантировало жизненный успех. Отказ от этой идиллии комфорта и процветания во многом обусловил обращение лидеров ряда рок-групп к вне- и антихристианской религиозности. Совершенно иначе зарождался рок в СССР. Это был протест против идеологии. Поэтому в годы партийно-комсомольского лицемерия «деревянные храмы Руси», о которых пела «Ария», соединяли всех, кто задыхался в этой пустоте. Поиск и обретение — вот темы и русского рока, и русской религиозной мысли той поры. Но сейчас Запад со всеми его ценностями — в России. На чьей стороне русский рок?

— Тогда, действительно, было проще. Был единый и очевидный враг, который душил общество, и мы все были на баррикадах. А сейчас каждый сам выбирает для себя. Скажем, Макаревич выбрал нынешний строй и считает его единственно верным. Я же считаю, что он страшнее того, который был, потому что мы попали из одного плена в другой. В войне идеологий Америка победила на всех фронтах и продолжает навязывать нам свой образ жизни, свою систему отношений между людьми.

— Протестуя, а может быть, и поддерживая эту экспансию, некоторые рок-музыканты стали приверженцами сатанизма. Но все же, наверное, не следовало бы распространять свое отношение к группам вроде “Black Sabbat” на всю западную рок-культуру. Рок как явление — это скорее диагноз, лакмусова бумажка, выявляющая кризис, охвативший мир.

— Думаю, Мерлин Менсон гораздо ближе к пониманию христианства, чем миллион американских проповедников. Этому тиражированию веры (!) он противостоит в чудовищном образе эпатажности. Такие как он, как Джим Моррисон, Курт Кобейн одиноки и поэтому всегда несчастны. Они чужды этой системе и не могут вырваться из нее.

— А как Вы относитесь к протестантским переложениям Благой вести на популярные ритмы?

— Протестанты идут по этому пути, полагая, что это серьезно, что так они занимаются миссионерством. Но когда я вижу по телевизору, как в храмах начинают приплясывать, притопывать и петь псалмы под мелодии современных исполнителей, то на мой взгляд, это дико и кощунственно. С другой стороны, если это вне стен храма и приносит плоды, почему бы и нет? Шутовство — оно для сцены, а не для храма. Я не очень-то верю, чтоб это слушали, но если это случается... Дай Бог.

— Вне стен храма звучат и Ваши песни. Кому они адресованы?

— Прежде всего не тем, кто уже в храме и приобщается Таинств. Мое слово обращено к язычникам. Надеюсь, благодаря песне кто-то задумается, кто-то обратит свой взор к Небу. На этом моя миссия заканчивается.

Дата публикации: 09. 2003
Прислала: Бочкарева Лиза
Источник А. Житинский. Путешествие рок-дилетанта (Ленинград, 1990)

Интервью с Константином Кинчевым (1989)

К. Кинчев (р. 1958 г.)- лидер, вокалист, автор текстов и музыки популярной группы АЛИСА (Ленинград).
Группа АЛИСА появилась на свет в апреле 1983 г., когда бас-гитарист С. Задерий, игравший до того в ленинградской хардовой группе ХРУСТАЛЬНЫЙ ШАР, собрал вокруг себя молодых музыкантов, приверженных рок-н-роллу и "новой волне". Группа сделала программу "Кривозеркалье", в которой мотивы знаменитой книги Льюиса Кэрролла перекликались с современными реалиями общественной жизни. В ту пору в составе АЛИСЫ кроме С. Заде-рия были А. Шаталин (гитара), П. Кондратенко (клавиши), М. Нефедов (ударные), Б. Борисов (вокал, саксофон).
Настоящий успех пришел к АЛИСЕ весной 1985 г. после тоге, как в составе группы появился новый певец и автор песен К. Кинчев, переехавший в Ленинград из Москвы, Чуть позже им были созданы песни, ставшие, по существу, молодежными гимнами: "Мы Вместе" и "Мое Поколение". АЛИСА трижды становилась лауреатом традиционных Ленинградских рок-фестивалей (1985 - 1987 гг,), в начале 1986 г. вышел магнитофонный альбом "Энергия" (спустя два года переиздан фирмой "Мелодия"), в июне 1987-го - альбом "Блок Ада", в феврале 1989 г. группа закончила работу над альбомом "Шестой Лесничий".
В составе группы за этот период произошел ряд изменений. В 1986 г. группу покинул С. Задерий, создавший новую группу НАТЕ! . Его заменил бас-гитарист Н. Самойлов. В 1988 г. на место А, Шаталина и П. Кондратенко были приглашены москвичи И. Чумичкин (гитара) и В. Осинский (клавиши). Эпизодически в составе группы появлялись и другие музыканты.
Беседа рок-дилетанта с К. Кинчевым состоялась в Москве в феврале 1989 г.

Рок Дилетант. Костя, мы с тобой познакомились четыре года назад, после Третьего рок-фестиваля. Помнишь, в доме самодеятельности я тебя отвел в сторонку, чтобы поговорить. А ты меня, кажется, принял за какого-то большого начальника...
Константин Кинчев. Да, было такое...

РД. А потом, когда ты узнал, что я не из райкома и не из КГБ, как ты к моим занятиям рок-н-роллом относился?
Кинчев. Ну, я знал, что существует некий писатель, которого я когда-то читал в детстве. Такие веселые морские рассказы - про то, как коноплю в поле собирают. А рок-н-ролл - это просто прихоть богатого человека, который хочет помочь пацанам.

РД. По-моему, ты меня с Конецким путаешь... Ну, ладно. Я о тебе знаю меньше, чем о ленинградских рокерах. Интересно, как это все начиналось в Москве и конкретно у тебя?
Кинчев. В Москве это начиналось даже более бурно, чем в Ленинграде. Здесь было столько групп и концертов, что каждый день мы с тусовки куда-нибудь отправлялись и проникали - всеми правдами и неправдами. РУБИНОВАЯ АТАКА , ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО , УДАЧНОЕ ПРИОБРЕТЕНИЕ, ДОБРОВОЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО, что-то еще... Ну, и МАШИНА, конечно... Я сам начал ездить на сейшена с семьдесят третьего года, мне четырнадцать лет было. С пластинками тусовка была, для меня главные в ту пору - BLACK SABBATH . Лет в четырнадцать научился зажимать аккорды - в пионерском лагере научили. У нас рядом с пионерским лагерем останавливался палаточный городок хиппи. Ну, и они там с гитарами, с магнитофонами, с девчонками... Вот они и научили играть, зажимать первые аккорды. С того и пошло... Потом ансамбль в школе, потом - танцы...

РД. Как родители и школа к этому относились?
Кинчев. Родители меня за придурка считали всю жизнь.

РД. А сейчас?
Кинчев. Сейчас нет. Сейчас гордятся. Когда стали в газетах писать... А в школе тогда тоже так относились.

РД. Говорят, ты играл на танцах в Люберцах?
Кинчев. Нет, не в Люберцах - в Красногорске. Тоже подмосковный город, такой же.

РД. В какой команде?
Кинчев. Было несколько команд: СЛОМАННЫЙ ВОЗДУХ, ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА, КРУГ ЧЕРНОЙ ПОЛОВИНЫ... В какие-то меня приглашали, какие-то были мои...

РД. ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА и сейчас, кажется, существует?
Кинчев. Может быть. Это университетская команда была, меня туда пригласили, но я потусовался и ушел, потому что там меня заставляли петь чужие тексты.

РД. А к тому времени уже были свои?
Кинчев. Свои были сразу, как начал. Но они были а-ля BLACK SABBATH - сплошные упыри, ведьмы, дьяволы - просто конец света! У меня вся комната была разрисована портретами Оззи Осборна, паутиной, пауками всякими, черепами... В общем - сплошной сатанизм.

РД. Где ты учился после школы?
Кинчев. Сначала работал, потом поступил в Технологический институт. Потом ушел из института. Армию я косил, статья такая была - остаточные явления черепно-мозговой травмы.

РД. А певческое училище при Большом театре?
Кинчев. Это смешная история была. Мы однажды пили пиво, на ВДНХ заведение такое было, называлось "Парламент". Сейчас оно закрыто, к сожалению... Пили, пели, потом подходит ко мне один человек: "Ты где-нибудь учишься?" Я сказал - нет. Он дал мне адрес. На следующий день я туда поехал и прошел первый тур. Потом еще раз съездил и поступил. Пел я тогда, как сейчас помню, "Гори, гори, моя звезда..." и "Ой да не вечер, да не вечер...". Под рояль.

РД. Училище готовило солистов?
Кинчев. Нет, это для хора. Там четыре года надо было учиться. Я продержался там семестр с хвостиком...

РД. А как жил?
Кинчев. Натурщиком работал в Суриковском училище.

РД. Ну, а потом появился "доктор Кинчев"?
Кинчев. Да. Появилась у меня такая группа - ЗОНА ОТДЫХА. Нам Панкер в Питере помог записаться.

РД. Это то, что называется "Нервная Ночь"?
Кинчев. Да. Это мы записали у Панкера, за одну ночь.

РД. Тебя уже знали в Ленинграде?
Кинчев. В очень узких кругах. Меня привозили к Майку, я там песни пел. Майк сказал: "Ну что... Это интересно..."

РД. Но вот, наконец, ты пришел в АЛИСУ. Мне кажется, что до тебя АЛИСА представляла собою нечто невыразительное. Я сужу по фестивалю восемьдесят четвертого года.
Кинчев. А мне тогда понравилось. Я для себя даже отметил, что хотел бы играть в этой команде.

РД. Но вокалист, согласись...
Кинчев. Боря Борисов? Да, он делал рукой вот так и пел "Сильные идут вперед"...

РД. Через год все изменилось. Для меня до сих пор первое появление АЛИСЫ на фестивале восемьдесят пятого года с тобою осталось как нечто в высшей степени крутое и даже шокирующее...
Кинчев. Да, веселая была программа.

РД. Тогда ты пел "Я Начинаю Путь". Дальше путь АЛИСЫ я себе более-менее представляю. Конечно, можно было предположить, что твой способ существования на сцене, музыка АЛИСЫ привлекут многих. Но такой суперпопулярности никто не ожидал. Знаешь, я однажды в "Юбилейном" зашел сзади на сцену, когда ты пел, чтобы сверху взглянуть на тусовку. Зрелище меня поразило: колыхающееся море лиц, обращенных к тебе, восторг, счастье и в то же время какая-то тупость... Как ты относишься к своим фанам?
Кинчев. По-разному. Иногда я их ненавижу, иногда - люблю.

РД. Но не боишься?
Кинчев. Раньше не боялся. Пока один раз не угораздило спрыгнуть со сцены в толпу.. Еле ноги унес, чуть не порвали.

РД. Такой ажиотаж везде или только в Ленинграде и Москве?
Кинчев. Мы сейчас ездили в Ташкент и Днепропетровск. Прием теплый был, а публики... В Ташкенте зал на четыре тысячи, а билетов продано полторы. В Днепропетровске сначала тоже неполный зал, а потом уже полные.

РД. Как реагировали местные власти?
Кинчев. В Ташкенте меня оштрафовали на пятьдесят рублей. За высказывания со сцены.

РД. А что сказал?
Кинчев. Ну, что я могу сказать? Сказал что-то.

РД. Какие отношения с милицией в Питере?
Кинчев. Да вроде теперь отстали. Последний раз в СКК были концерты, никаких стычек не было.

РД. Объясни, пожалуйста, последние перемены в составе.
Кинчев. Не захотел играть в команде Шаталин. Ну, не захотел - не надо, что же с ним делать? Пытались его уговаривать - он сказал "нет" и ушел вместе с Пашей.

РД. По творческим соображениям?
Кинчев. Объяснял творческими соображениями. Говорил, что хочет играть другую музыку. А Паша его поддержал. С нашей стороны мы расстались предельно мирно, а потом они вдруг обиделись и посчитали, что их выгнали. На самом деле никто их не выгонял, и если Шаталин сейчас скажет, что хочет вернуться,- ради бога, возвращайся.

РД. А что за разборки были с наименованием группы?
Кинчев. Они решили, что они "старее", чем мы. Дольше играли в команде, потому вроде название АЛИСА им принадлежит. Что меня касается, Д))Д я мог бы убрать это название, но все оставшиеся сказали "нет". Я поговорил еще с Задерием, и он сначала сказал, что надо менять название, а потом я привел ему доводы ребят, и он посчитал их разумными.

РД. Вопрос, конечно, щепетильный, хотя по здравому смыслу все ясно: в сознании любителей название АЛИСА спаяно с твоим именем, хотя не ты создавал эту команду. Ну, а как по-твоему, кто сегодня имеет, так сказать, авторские права на название группы?
Кинчев. Я считаю, что наш художник Андрей Столыпин. Он придумал и заглавную букву, и оформление сцены, и имидж. Он придумал эти звезды.

РД. Теперь давай коснемся материальной стороны существования группы. Сейчас группа очень популярна, имеет гастроли, гонорары и прочее. Но есть опасения, что волна широкого увлечения роком, волна ажиотажа пошла на убыль. Массовая публика уже "наелась" рока и обратилась к ЛАСКОВЫМ МАЯМ. Собственно, так и должно быть, ибо рок - это не массовая культура, это достаточно элитарно. Не тревожит ли тебя падение популярности рока?
Кинчев. Честно говоря, мне на это наплевать. Не будут приходить на стадионы - будем играть на меньших площадках. Не будут приходить туда - будем сидеть в студии и писатьД*льбомы. Н*Дквартирах будем снова играть.

РД. И если будет меньше денег, то черт с ними?
Кинчев. Черт с ними. Абсолютно все равно.

РД. Ну и прекрасно. Тогда вернемся к творчеству. Скажи, что ты читаешь? Что любишь в поэзии, скажем?
Кинчев. Гумилева, Бродского... Но больше всего сейчас люблю Хлебникова, особенно его прозу.

РД. Костя, исполнился год, как не стало Саши Башлачева . Расскажи о нем. Как вы познакомились?
Кинчев. Он пригласил к себе на день рождения. Ну, я пришел.

РД. А до этого не знали друг друга?
Кинчев. Мы созванивались по телефону. Он меня знал, и я тоже знал его по записям. Я слушал - мне нравилось.

РД. А что тебе нравилось в его песнях?
Кинчев. Наверное, то же самое, что и в нем, когда мы познакомились. Он меня научил, прежде всего, относиться к слову не так, как я относился. Мне казалось: слово и слово - черт с ним. Можно обломать, запихнуть в строку. Для него слово было куском жизни.

РД. Ты это по его стихам видел или вы разговаривали об этом?
Кинчев. И говорили, конечно. Я видел, как он со словом работает, меня даже ломало от этого. Потому что он писал с долей математики, что ли: строил вот так строчки, здесь выводил слова, которые должны рифмоваться, тут закруглялось стрелочками... Это с этим, то с тем - цепочка получалась огромная! А я писал так: сел - и готово...

РД. В интервью по ТВ ты сказал, что тебе было ясно, как он кончит.
Кинчев. Я просто был уверен в этом. Другого конца у него не могло быть по всему - по жизни его, по тому, как он ко всему относился.

РД. А сам он это понимал?
Кинчев. Не то что понимал - он знал это наверняка. Он уже делал несколько попыток. И никто не мог это остановить.

РД. Может быть, это было связано с вином, с "травкой"?
Кинчев. Да он не пил вообще! Не пил и не курил. Ничего... Это вот как у Германа Гессе - есть люди из разряда самоубийц. Он был из этого разряда. Другое дело, что они могут так и не дойти до этого конца. Сашка был самоубийцей просто изначально. Это был как бы выход про запас. Он, наверное, дает какие-то силы, чтобы преодолевать жизненные трудности. Всегда знаешь, что выход есть, последний... У него, видимо, ничего другого не осталось, кроме этого запретного шанса.

РД. Скажи напоследок, какие у тебя отношения с Богом?
Кинчев. Отношения с Богом у меня напряженные: я его люблю, а он меня - нет.