А кропивницкий беспрерывность творения. Кропивницкий лев евгеньевич
ЖИЗНЬ
Родился 13 (25) июля 1893 года в Москве, в семье железнодорожного служащего. Его отец писал прозу и печатался в тогдашней периодике, мать сочиняла детские стихи, также публиковавшиеся в периодических изданиях. Отец и мать были музыкальны: отец хорошо пел, мать аккомпанировала ему на фортепьяно.
Другом семьи был поэт Филарет Иванович Чернов (1877–1940), который, как мы увидим, первым признал в 1937 году ценность поэзии Кропивницкого.
В 1904–1911 годах К. учился в Императорском Строгановском художественно-промышленном училище, которое окончил со званием «ученый рисовальщик». В 1912–1920 годах жил в Москве, работал в театрах декоратором и гримером, учился в народном университете Шанявского на факультете истории (1915–1918). В 1920–1923 годах жил и работал в городах Севера, Урала, Сибири: Вологде, Глазове и Тюмени. В Вологде в 1920 г. встретил Ольгу Ананьевну Потапову (1892–1971), которая стала его женой. Под влиянием К. она стала серьезно заниматься живописью, впоследствии в Москве училась у художников группы «Бубновый валет» Машкова и В. Рождественского. С конца 1950-х делала изысканные абстракции.
В Тюмени родился сын, художник и поэт Лев Кропивницкий (1922–1993). В Москве родилась дочь, художница Валентина Кропивницкая (1924–2008).
С 1923 года К. жили под Москвой. Е.Л. работал руководителем изостудии в Лесной школе в Тучкове. С 1934 года – на станции Долгопрудная, самые последние годы, после смерти жены, жил в Москве. Работал учителем рисования в школах, народных студиях – до выхода на пенсию в 1958 г.
Член Союза художников СССР с 1939 года. В 1963 году был исключен из Московского отделения союза художников (МОСХ) по обвинению в формализме и организации «Лианозовской группы».
Практически вся взрослая жизнь К. прошла в бедности: «Сколько я себя помню, начиная с революции, я все время голодал и холодал». Поэтому образ жизни был вынужденно аскетический, что наложило отпечаток и на тон его искусства.
К политическим потрясениям, происходившим в России, К. относился как к стихийным бедствиям, угрожающим и без того хрупкому существованию человека. Сам Е.Л. репрессиям не подвергался, но в 1946 году был арестован его сын, который был в сталинских лагерях и ссылке до 1956 г.
Писать стихи и рисовать К. продолжал почти до конца, последнее известное нам стихотворение датировано 19 октября 1978.
Умер 19 января 1979 на 86-м году жизни.
УЧИТЕЛЬ. ЛИАНОЗОВСКАЯ ГРУППА
Помимо изо-преподавания К. после войны некоторое время вел и поэтическую студию во Дворце пионеров Ленинградского района Москвы. Там среди его учеников был Генрих Сапгир. А в художестве он был учителем Оскара Рабина, который впоследствии женился на Валентине Кропивницкой.
Общение К. с учениками не ограничивалось официальными занятиями. Многие из них ездили к учителю в Долгопрудную и там общались, гуляли, обсуждали всевозможные темы. Неофициальным учеником Кропивницкого был и Холин, начиная с 1949 г.
Свойство притягивать и объединять людей проявилось особенно в послевоенные годы, а после смерти Сталина вообще уже не так страшно стало жить, и вокруг К. сложилось сообщество художников и поэтов, названное впоследствии Лианозовской школой. (Название это объясняется тем, что на станции Лианозово, недалеко от Долгопрудной, поселились в 1956 году Рабин и Кропивницкая и стали устраивать там домашние показы картин членов семьи и их друзей.)
К ней принадлежали, помимо вышеназванных Холина, Сапгира, Рабина, В. и Л. Кропивницких, также художники Немухин, Мастеркова, Вечтомов, поэты Некрасов и Сатуновский. Среди друзей К. разных лет были художник Б. Свешников и молодой в те годы поэт Э. Лимонов.
ТВОРЧЕСТВО
Сам Кропивницкий пишет в автобиографии, что он «Занимался в основном тремя искусствами – 1) рисованием и живописью, 2) сочинением стихов и 3) сочинением музыки».
Музыка поставлена на третье место, очевидно, она имела место в раннем периоде: «С 1914 года я сочинял музыку – написал ряд пьес, романсы и оперные сцены "Кирибеевич". Впоследствии, лишившись рояля, я не мог продолжать занятий по музыке...».
В историю русского искусства К. вошел прежде всего как художник и поэт, лидер Лианозовской группы, в которой объединялись художники и поэты.
Эволюция К. как художника не описана и, насколько нам известно, до сих пор не исследована. Его работы до конца 1940-х годов либо не сохранились, либо хранятся в каких-то неизвестных местах. Интересно было бы целостно описать творческий путь К., учитывая взаимодействие его поэзии и живописи, но этого до сих пор никто еще не сделал...
Избранное Кропивницкого 2004 года, составленное мной, впервые, надеюсь, показало поэтическое наследие этого автора в полноте и разнообразии.
ПОЭЗИЯ
Стихи писал с 1909 года. В некоторых ранних стихах есть влияние символизма, но уже в 1918–1922 гг. создается реалистический цикл, посвященный городскому и деревенскому быту (в этих стихах можно усмотреть сходство со стихами Малахиевой-Мирович из книги «Монастырское» – о ней будет вторая лекция, Татьяны Нешумовой).
К середине 1930-х годов Кропивницкий выработал собственную поэтику, сочетавшую классическое стихосложение с гротеском и примитивом. И первым человеком, отметившим эти стихи, был Филарет Чернов, который так приветствовал в 1937 году появление нового поэта: «то, что вы делаете, это настолько необыкновенно, настолько непохоже на то, что было сделано в поэзии всех времен и народов, что я крайне поражен. Изумительная острота!».
Характерно, что внешне эти стихи как бы ничем не отличались от традиционных типов русских стихов – те же размеры, строфы, рифмы. Новое качество было достигнуто тонкими средствами: сдвиг точки зрения, изменение фокусировки взгляда, вариации интонации, игра с переносом источника поэтической речи в некое иное сознание.
К. был ровесником Маяковского и современником других великих русских авангардистов, но сам он как бы молчал и присматривался, а затем в середине 1930-х с гениальной чуткостью осознал, что история отменила пафос авангарда, преобразование человека не состоялось. Вера в технический прогресс вызывала у него только ироническую насмешку. К. обратился к экзистенциальным основам бытия, не случайно его стихи обнаруживают родственность восточным категориям поэтики ваби-саби, т.е. скромность, одинокость, неяркость, в то же время связанные с внутренней силой, неподдельностью и подлинностью. Можно упомянуть также категорию заброшенности (в мир, жизнь), основную для экзистенциализма. Другая сторона – сочувствие маленькому человеку, «жителю барака», обреченному копошиться в бытовых заботах. К. не смотрит на эту жизнь свысока, хотя и не отказывает себе в иронии. К. называл себя поэтом окраины, но его можно назвать и поэтом границы: он отразил в стихах не только жизнь, но и смерть обитателей пригородов. Жесткий прямой взгляд на жизнь сочетается в них с какой-то особой печальной мягкостью тона. Какой-либо пафос отсутствует. Можно сказать, что его поэзия и его жизнь представляют собой самый адекватный ответ на вызов эпохи тоталитаризма.
Особенность «барачной» или «окраинной» (русский эквивалент слову «маргинальной») поэзии К. состоит в том, что быт, а не высокие идеи и идеалы, является главным источником его поэзии. Быт на грани жизни и смерти. На той грани, где он перестает быть каким-нибудь «житейским укладом» той или иной эпохи, а становится жизнью человека как таковой. Е. Кропивницкий, как он сам об этом говорит, писал «с натуры», не прибегая к выдумке и избегая фальши.
«Советским стоиком» его назвал Эдуард Лимонов. В то же время К. – автор нескольких религиозных стихов, наставлявший себя в смирении не в меньшей степени, чем в мужестве и терпении, и имевший, выражаясь языком христианских аскетов, «смертную память». Тот же Лимонов запомнил такие слова К.: «Искусство вылечивает агрессивность и многие другие болезни и недомогания».
Приведем его важное высказывание из текста 1956 года: «Динамизм... ушел в прошлое вместе с импрессионизмом. Статика торжественна и магична. Статика - это та тайна бытия, где все застыло в вечной неподвижности, как бы в экстазе молитвенного созерцания».
Не случайно К. никогда в жизни не делал попыток опубликовать свои стихи, определенно понимая их полную несовместимость с советской официальной поэзией. По-видимому, отчасти это была и осторожность, присущая внутреннему эмигранту, хотя это определение как будто к нему не очень подходит.
Характерно, что он даже никогда не пользовался пишущей машинкой, предпочитая собственноручно переписывать и переплетать сборники своих стихотворений.
Позднее, с конца 1950-х, некоторые книги К. перепечатывались на машинке его близкими, это уже эпоха классического «самиздата». Некоторые книжки К. перепечатывал Лимонов. Он вспоминает: «Евгений Леонидович был такой светлый и положительный, что все ужасы быта не смогли его забить».
В «тамиздате» его стихи стали появляться еще при жизни, начиная с 1977 г. Примерно тогда же, в 1976 году, была единственная публикация К. в советской печати: несколько стихотворений вошли в коллективной сборник «Между летом и зимой», составленный Всеволодом Некрасовым для детского издательства.
Далее мы попробуем на нескольких примерах показать особенности этой поэзии.
К. скорей всего никогда не писал стихов специально для детей, но в его творчестве есть струя детски удивленного созерцания, как в этом стихотворении:
Мне очень нравится, когда
Тепло и сыро. И когда
Лист прело пахнет. И когда
Даль в сизой дымке. И когда
Так грустно, тихо. И когда
Все словно медлит. И когда
Везде туман, везде вода.
ЖИЛИЩЕ (КУХНЯ)
В небольшом полутемном жилище
Днем и ночью горят примусищи
И готовят кашищи и щищи.
И довольны и рады жильчищи,
Что у них изобилие пищи.
ФАБРИКА
Вот фабрика. На ней
Выделывают мыло.
А в сини прошлых дней
На этом месте было
Болото. Лягушня
Весной здесь страстно пела,
Звучащая мушня
Металась оголтело;
По дебрям пер медведь
Мохнатый... Это было –
Все это было ведь
До этого, до мыла.
А вот стихотворение «Полустертая эпитафия», написанное в 1947:
Здесь похоронен... (временно –
Кладбище ликвидируют.)
Во цвете лет... Безвременно...
(Тут, видимо, датируют.)
(И дальше крупно) – ОВ
(Должно быть, Иванов.)
Электричества нету.
Что нам делать без света?
Ни читать,
Ни писать...
Спать?
И приходится спать.
В этих стихах проявился естественный для К. минимализм, отказ не только от лишних слов, но и от лишних эмоций.
Характерен лапидарный «Совет поэтам»:
Пишите короткие стихи.
В них меньше вздора
И прочесть их можно скоро.
Зданий новых кубы
Сугубы.
Кубизм осуществился.
Вот Сезанн бы удивился,
Что кубизм осуществился!
Среди стихов К. много персонажных, т.е. написанных от лица разных людей и даже животных, например мухи или рыбы:
Расширила жабры и стала:
Куда еще можно поплыть?
У берега смерть ожидала:
Там некто задумал удить.
Но помнила памятью тайной
Про то, как сорвался крючок...
Уплыла... О, этот случайный
И острый крючок и толчок!
Теперь осторожность, неспешность
Движений... Мерцает вода...
Воды завлекательна нежность...
Что ж, плыть?.. но зачем?.. и куда?..
Незабудки на болоте
Расцвели по новой моде:
Оголились до пупа.
А одна, не будь глупа,
Хоть была и некрасива,
Задрала подол спесиво.
Ею был побит рекорд –
И на ней женился черт.
ЗАМАРАЕВ
Приходил художник Замараев.
Не одобрил живопись мою...
И стою один я у сараев
И стихи печальные пою.
Поглядел художник Замараев
И нашел, что все совсем не так.
Объяснял мне долго Замараев,
Что писать мне следует и как.
Я стою печально у сараев
И стихи печальные пою...
Караул! – художник Замараев
Не одобрил живопись мою.
Родился 25 (13 по старому стилю) июля 1893 года в Москве, в семье железнодорожного служащего, интересовавшейся музыкой и литературой. Его отец писал прозу и печатался в тогдашней периодике, мать сочиняла детские стихи, также публиковавшиеся в периодических изданиях. В 1911 году окончил Императорское Строгановское художественное училище со званием «ученый-рисовальщик». В 1912 - 1920 годах жил в Москве, работал в театрах оформителем и гримером, учился в университете Шанявского на факультете истории. В 1920 - 1923 годах жил и работал в городах Севера, Урала, Сибири. С 1923 года жил под Москвой, с 1934 года - в бараке на станции Долгопрудная, последние годы жизни в Москве. Работал учителем рисования, преподавал в народных студиях, кружках.
В 1910-х годах занимался композиторским творчеством, написанные им оперные сцены «Кирибеевич» были положительно оценены Александром Глазуновым. Позже, из-за бытовых условий, не позволявших держать дома фортепиано, занятия музыкой прекратил. Как художник в 1920-х годах был близок к живописцам группы «Бубновый валет», писал крупноформатные полотна (не сохранились). Участвовал в групповых выставках. Член Союза художников СССР с 1939 года. В 1963 году был исключен из Московского отделения союза художников (МОСХ) по обвинению в формализме и организации «Лианозовской группы».
Стихи писал с 1909 года. Раннее поэтическое творчество отмечено влиянием символизма, но к середине 1930-х годов Кропивницкий выработал собственную поэтику, сочетавшую классическое стихосложение с гротеском и примитивом. Называя себя поэтом окраины, отразил в стихах жизнь городских низов, повседневный быт и сознание обитателей пригородных поселков.
В официальной печати стихи Кропивницкого не публиковались (за исключением нескольких детских стихотворений), но с 1950-х годов распространялись в самиздате. Позже стихи печатались за рубежом, первая книга «Печально улыбнуться…» вышла в 1977 году в Париже.
К середине 1950-х годов вокруг Кропивницкого сложилась группа поэтов и художников, одни из которых были его прямыми учениками (поэты Игорь Холин, Эдуард Лимонов и Генрих Сапгир, художник Оскар Рабин, дети Евгения Кропивницкого, Лев и Валентина), другие испытали влияние его творческих и жизненных принципов.
Популярность группы привлекла внимание КГБ, установившего наблюдение за Кропивницким и инициировавшего его исключение из МОСХ. Именно сотрудники КГБ впервые назвали группу «Лианозовской» - в подмосковном тогда Лианозово, у жившего там Оскара Рабина, ученика и зятя Евгения Кропивницкого, по выходным проходили публичные показы картин и чтения стихов. Название устоялось и было позже признано самими участниками группы.
Влияние «лианозовцев», среди которых был и Всеволод Некрасов, сказалось на становлении московского концептуализма, на развитии минималистской поэзии и на всем дальнейшем существовании искусства и литературы.
В изостудии
Вот следы былой культуры:
Бюсты, торсы разные.
Это - фавны праздные,
Это, кажется, амуры.
Это, может быть, лемуры -
(Очень безобразные!)
Это - (дело ясное!) -
Троглодит... (Какой он хмурый!)
И срисовывают эти
Бюсты, торсы разные,
Лики несуразные -
Дети школ. Простые дети.
Пыжутся, стараются,
Сходства добиваются.
Вещи прячутся. Бывает...
Вещи прячутся. Бывает -
Ищешь, ищешь - не найдешь.
Все вокруг переберешь -
Нету вещи - как растает.
Но проходит день, другой -
Смотришь - вещь лежит на месте.
А ведь ты глядел раз двести
В этом месте, дорогой!
Вот фабрика. На ней...
Вот фабрика. На ней
Выделывают мыло.
А в сини прошлых дней
На этом месте было
Болото. Лягушня
Весной здесь страстно пела,
Звучащая мушня
Металась оголтело;
По дебрям пер медведь
Мохнатый... Это было -
Все это было ведь
До этого, до мыла.
Живые и мертвые
Все это только для живых,
Все для живых - и только!
А мертвые? - не спросят их, -
Что, как они? - нисколько. -
Нисколько дела нет до них:
Вот помер, ну и только.
Живым и то, живым и се,
А мертвые ни то ни се,
Отнимут и могилу.
Живой народец удалой -
Разроет - вышвырнет долой -
Плевать, что это жило -
Другим нужна могила.
Замараев
Приходил художник Замараев.
Не одобрил живопись мою...
И стою один я у сараев
И стихи печальные пою.
Поглядел художник Замараев
И нашел, что все совсем не так.
Объяснял мне долго Замараев,
Что писать мне следует и как.
Я стою печально у сараев
И стихи печальные пою...
Караул! - художник Замараев
Не одобрил живопись мою.
Земной уют
Граждане, располагайтесь
Поуютнее вот тут!
Ведь недаром люди прут,
Чтоб создать себе уют.
Граждане, располагайтесь,
Всем уютным запасайтесь,
Заводите то да сё;
Всем полезным занимайтесь -
Всем, наверно, нужно всё.
Нужен дом. Эй, стройте дом!
Комфортабельный притом.
Нужны платья и костюмы,
Нужен даже патефон,
Нестерпимо нужен он.
В головах роятся думы:
Телевизор бы купить,
Без него нет силы жить.
Нужны вещи для уюта,
Для уюта и красы:
На руку надеть часы,
Золотые вставить зубы,
Краскою покрасить губы,
На ноги надеть капрон
И купить себе бостон.
Граждане, располагайтесь
По хозяйски там и тут!
Эх, хорош земной уют!
Хороши земные вещи:
Керосинки, лампы, клещи.
Надо всё.
Надо всё.
Всё всем надо.
Всё всем надо.
Надо то и надо сё,
До безумия, до мата!
Граждане, располагайтесь:
Умершему нужен гроб:
Жил да был, а смерть вдруг - хлоп!
Вот погост, располагайтесь.
Может быть, и вправду тут
Обретете вы уют?..
Но, увы! - кладбищ нехватка -
Ликвидирован погост:
На кладбище, ан, помост -
Танцевальная площадка,
И идет на ней присядка...
Ну, а это что за хвост? -
Это хлебная палатка!
Иду я в сутолоке мира...
Иду я в сутолоке мира,
Иду к загадочной черте.
И надо мною звезд порфира,
Их кто-то, бросив, завертел.
Земной уют уныл, ненастен,
И под окном собачий вой.
И неужели ж я причастен
К великой тайне мировой?!
Медвежья Колыбельная
Хорошо в берлоге спать.
Бай! Бай! Бай!
Спать в берлоге благодать.
Бай! Бай! Бай!
За стеной метель слышна.
Бай! Бай! Бай!
А в берлоге тишина.
Бай! Бай! Бай!
Притаишься чуть дыша.
Бай! Бай! Бай!
Да, бер-ло-га хо-ро-ша.
Бай! Бай! Бай!
Мне очень нравится, когда...
Мне очень нравится, когда
Тепло и сыро. И когда
Лист прело пахнет. И когда
Даль в сизой дымке. И когда
Так грустно, тихо. И когда
Все словно медлит. И когда
Везде туман, везде вода.
На реке белье я мою...
На реке белье я мою.
По шоссе грядут полки.
Я косыночку мою
Поутру сымала с полки.
Я ему, конечно, пара,
(Ну эх, пила яво пили!)
И эх, в барак к яму пора:
Подошла: там водку пили.
Сел на стул, раздвинув полы,
Ненаглядный дорогой,
Рассказал, что за полы
Заработал он дорогой.
Ночной Грабеж
Караул! - Но темень. Жуть.
О-го-го! - Молчанье. Муть.
Гра-бят! - Сырость. Темень. Тишь.
Зря, любезный ты кричишь! -
Люди, люди, люди спят,
Люди спят, храпят, сопят.
В избах бродит полутень,
И еще не скоро день.
Он соскучился по водке...
Он соскучился по водке,
По гулянке. И
По соседке, по молодке,
По гармошке. И
По деревне по родимой,
Где все мило. И
По березыньке любимой,
Где был счастлив. И
Он запил. Запил он глухо,
Хмуро, жутко. И
Матом крыл и съездил в ухо
Гукал, гикал - ии - и!
По витринам - из картона...
По витринам - из картона
Хлеб и сыр, и колбаса.
Понаделано их тонны,
Разбегаются глаза.
Эти яства - тоже - проба -
Ну-ка кинь-ка на весы!
Ну-кась выкуси, попробуй
Деревянной колбасы!
Санитарка
Занялся мой муж мышами -
Он исконный враг мышей.
Я ж веду борьбу с клопами,
Умерщвляю вшей.
В душных скважинах матрацев
Только ночь - ползут кусаться,
Укусив, пускают яд.
Лето. Город. Душно. Жарко.
Нанимают санитарку
Чтоб возможно стало жить.
У меня халат. Он белый.
Прысну - клоп остервенелый
Побежит. Какая дрянь!..
Летом душно, летом жарко.
Нанимают санитарку:
Балахон, яды, лохань.
Муж мой не прельстился вшами,
Муж мой занялся мышами -
Травит он мышей.
Я ж веду борьбу с клопами,
Умерщвляю вшей.
Я с клопами, я со вшами,
Лев Кропивницкий – это имя почти миф, оно полно тайны. Его творчество многие годы было под идеологическим запретом раз и навсегда. И это был приговор.
Лев Кропивницкий, в теперь уже далекие 1950-е, был одним из идеологов знаменитого художественного и литературного объединения «Лианозовская группа», он - составитель альманаха «Мансарда», единственный номер которого вышел в 1992 году. Он был идеологическим центром этих и целого ряда других художественных проектов - поэт, художник, искусствовед, коллекционер... Альманах «Мансарда» в первой его части проиллюстрирован произведениями мастеров начала 20 века из личной коллекции Кропивницкого, во второй части – целым циклом его графических работ, здесь же опубликованы, наряду с другими авторами, его стихи. Известны также сделанные им поэтические переводы из Ш.Бодлера.
Запрет на художника Льва Кропивницкого был связан с запретом на его личностное мировоззрение, адекватно отразившееся в острых, драматически напряженных произведениях. Фантастичность, чудесность и фантасмогоричность его персонажей обнаруживается в самых разнообразных образах и сюжетах - от простого «портрета» цветка до полета булгаковской Маргариты на шабаш. Столь сложные явления и образы и не могли быть представлены на уровне элементарного жизнеподобия. Сознательное расширяется до масштабов и глубин подсознания.
…Не случайно Кропивницкий обращается к образам Чингиза Айтматова, в которых синкретизм мира не только кажется самодостаточным, но вместе с те, он глубоко гармоничен. Стилистика историко-философского романа Чингиза Айтматова, в изобразительном эквиваленте, убедительно передана неспешной широтой просторов, выразительностью каждой, тщательно отобранной детали и, наконец, противопоставлением масштабов – от бесконечно эпического до беспредельно малого кусочка бытия. В этом художнику помогает виртуозное владение техникой офорта, который у него часто сочетается с акватинтой.
Серии «Капризы подсознания», «Восточный гороскоп», иллюстрации к циклу бодлеровских стихов полны необузданных, безграничных фантазий, экспрессивности. Первая из них – «Капричос» конца 20 столетия. Художник создавал ее в разные годы, периодически пополняя новыми композициями. Их техника - акватинта, сухая игла, глубокое травление, завораживающие изысканными сочетаниями фактур. В экспозиции представлена вся серия из раритетного издания «Шарль Бодлер. Избранное» - увража, изданного в 1993 году, по принципу несброшюрованных изданий 18 и 19 веков. Тираж составляет всего 104 экземпляра, гравировальные доски были уничтожены после печати. Они по-настоящему неповторимы.
Артистизм использованных технических приемов не является простой демонстрацией мастерства. Образный язык каждого из графических листов только удачно аккомпанирует авторской трактовке темы, помогает ощутить ее многозначность.
О.Клименская , искусствовед
Кропивницкий Лев Евгеньевич
1922 — 1994
художник, поэт, скульптор, сценарист, критик
Россия
В 1939 году поступил в Институт прикладного и декоративного искусства.
Участник Великой Отечественной войны, был ранен.
В 1945 годувозобновил учебу в МИПиДИ, где его учителем был А.Дейнека, занимался живописью, скульптурой, но в 1946 году был арестован по обвинению в принадлежности к «антисоветской террористическойорганизации» и был приговорен к 10 годам лагерей. Отбыв срок в Коми АССР и Казахстане в 1954 году без права выезда с Балхаша, работал режиссером и художником в местном доме культуры.
В 1956 году переехал жить в Москву, работал на Комбинате декоративно-прикладного искусства, оформлял музейные экспозиции (музеи: Литературный,А.С.Пушкина в Москве, Л.Н.Толстого в Ясной Поляне, А.Н.Островского в Щелыково),проектировал экспозиции национальных выставок (США, Франции, ЧССР. и многие другие) и отечественных музеев. Художник выступал как книжный график и арт-критик в журнале «Декоративное искусство». Л.Кропивницкий создал классические иллюстрации к повестиА.Солженицына «Один день из жизни Ивана Денисовича».
В 1973 году принят в Союз художников СССР.
1983-1987г. -создал цикл стихов и офортов. В 1989 году художник оформил книгу стихов Г.Сапгира, в 1990 году – книгу стихов Н.Марина «Янус». В 1992-1993 годах вышло издание авторского альманаха «Мансарда».
В 1960 –1970 - х участвует во многих зарубежных выставках, в Москве экспонируется на квартирах и в научных институтах.
Спустя 10 лет после смерти художника состоялась его персональная выставка в Третьяковской галерее.
Работы находятся в: Музей «Другое искусство», РГГУ(Москва), Государственная Третьяковская галерея, Коллекция Всеволода Некрасова(Москва), Новый музей, Санкт – Петербург и других государственных и частных собраниях
Кропивницкий Евгений Леонидович
25 июля 1893 (Москва) - 10 января 1979 (Москва)
Поэт, живописец, график, художник-оформитель, педагог.
В 1904–1911 учился в Строгановском художественно-промышленном училище, которое окончил со званием «ученый рисовальщик».
В 1912–1920 занимался живописью, экспериментируя в духе кубизма, экспрессионизма и футуризма, а также писал стихи и музыку. Учился в университете А. Л. Шанявского на факультете истории (1915–1918).
В 1920–1923 руководил художественными мастерскими в ряде городов Севера, Урала и Сибири (в Вологде, Тюмени и др.). Его увлекали темы древнерусской мифологии и фантастические сюжеты.
В 1923–1939, после возвращения в Москву, вместе с женой, художницей О. А. Потаповой, жил на станции Лианозово под Москвой, общался и дружил с П. Кузнецовым, А. Тышлером, П. Кончаловским, А. Шевченко.
Работал руководителем изостудии в Лесной школе им. В. В. Воровского, преподавал в домах пионеров. Преподавание оставляло много времени для творческой работы, и он с увлечением писал картины в духе экспрессивного кубизма, а в 1930-е перешел к пейзажной живописи.
С 1937 неоднократно выставлял свои работы на выставках художников-педагогов Москвы и области.
Член Союза художников с 1939.
Со второй половины 1950-х был вдохновителем и идеологом Лианозовской группы.
Начало нового творческого периода Е. Л. Кропивницкого приходится примерно на 1958, когда он вышел на пенсию и смог целиком посвятить себя поискам и экспериментированию в искусстве.
В 1962 состоялась его первая и единственная прижизненная персональная выставка в выставочном зале МОСХа на улице Жолтовского (ныне Ермолаевский переулок) в Москве.
За организацию так называемой «Лианозовской группы» был в 1963 году исключен из Союза художников, однако продолжал выставляться в Москве, а позже и за границей. Его работы экспонировались на выставке живописи и графики из коллекции А. Глезера (Тбилиси, 1967); 2-м осеннем смотре «под открытым небом» в лесопарке Измайлово (Москва, 1974); а также на выставках в Париже, Лондоне, Шартре, Токио и др. Уже после смерти художника его работы участвовали в выставках в Музее Бохума (ФРГ, 1979), в Джерси-Сити (США, 1980) и др.
Кропивницкий получил известность как поэт благодаря «самиздату» и «тамиздату», а первый его сборник «Печально улыбнуться» вышел в Париже в 1976.
«…Живой, активный, непрерывно трансформирующийся язык его работ неожиданно создает целую феерию блестящих открытий, следующих одно за другим. …То он пользуется пуристически строгими приемами - его полотна сдержанны, почти монохромны, то вдруг они расцветают какими-то пантеистическими красочными звучаниями, а плотная эмаль фактуры становится насыщенной и трепетной.
Он работает маслом, темперой, гуашью, акварелью, пастелью, цветной и черной тушью, фломастерами, сангиной, цветными и черными карандашами, пастами, авторучками… он работает в гравюре и монотипии. Часто смешивая самые различные, казалось бы не уживающиеся между собой техники и приемы, он добивается их сочетаниями новых интересных эффектов…Часто - это натюрморты, я бы сказал - полуабстрактные… Иногда это картины на темы древнерусской мифологии, изображающие “леших”, “домовых”, “водяных”…
Он нашел очень специфический, оригинальный художественный образ девочки, девушки, женщины. Этим портретам присуще одно настроение, один характер. Условный, “абстрактный”, как его называет сам художник… Они не индивидуализированы. Как видно, здесь не обошлось и без влияния русской иконописи с ее чистотой и одухотворенностью, с ее условностью…» (Л. Кропивницкий, 1965).
«ЛИАНОЗОВСКАЯ ГРУППА»
Одно из первых художественных содружеств оппозиционного искусства образовалось в 1956 вокруг Евгения Кропивницкого - поэта и художника - на станции Лианозово под Москвой. В состав группы входили не только художники - Евгений Кропивницкий, Оскар Рабин, Владимир Немухин, Валентина Кропивницкая, Лев Кропивницкий, Лидия Мастеркова, Николай Вечтомов, но и поэты - Генрих Сапгир, Игорь Холин, Всеволод Некрасов. Многогранность личности Е. Кропивницкого позволила ему стать связующим звеном между поэтами и художниками Лианозовской группы. Поэты часто отражали в своих стихах творчество художников, в свою очередь определяя тематику картин некоторых из них. Например, существует мнение, что специфическая сюжетная канва произведений О. Рабина навеяна «барачной» поэзией Е. Кропивницкого и И. Холина.
Лианозовская группа - это «…беспредметность и фигуративность, эмоциональность и рассудочность, резкая активность и мудрая созерцательность, абстрактность, экспрессивность, сюрреалистичность… Каждый говорит о своем. И на своем языке. Принадлежность к группе ничуть не влияет на их самостоятельность…» (Л. Кропивницкий, 1965).
Лианозово было в то время поистине культурным центром, куда по воскресеньям приезжала увидеть картины и послушать поэтические чтения московская интеллигенция. Там бывали многие известные писатели и поэты, такие как И. Эренбург, Б. Слуцкий, В. Аксенов, Н. Хикмет и другие.
«…Лианозово - это люди, люди, которые нашли себя и друг друга, как бы идя по духовным тропам. …Как в целом неофициальные шестидесятники - художники, поэты, композиторы - они восстановили утерянное пространство в искусстве, утерянное в колоссальной пропасти, условно говоря, между двадцатыми и шестидесятыми годами. Мы восстановили это звено…» (Из беседы с Владимиром Немухиным. Интервью Александру Глезеру // Лианозовская группа: истоки и судьбы. Сборник материалов и каталог к выставке в Государственной Третьяковской галерее. М. 1998).
В статье использована информация сайта artinvestment.ru