История музея. Мультимедийный проект «игра» стартует в музее зверева Выставка игра в музее az время работы

Музей AZ , существующий два года без малого, реализовал четыре проекта, главным героем которых становился Анатолий Зверев . Следующая выставка представит творчество титульного героя уже в сравнении с работами современников и последователей. Мультимедийная экспозиция «Игра» объединит три имени лидеров неофициального искусства - Дмитрия Краснопевцева , Владимира Немухина и Анатолия Зверева, их умение творить собственный мир, повседневную жизнь превращая в произведение искусства. В компанию шестидесятников вольется современный художник Платон Инфанте , в объектах которого виртуальный мир сталкивается с реальным. Как и прежде, экспонаты подбираются согласно определенной теме. На сей раз будет обыгран смысл слова «игра»: игра по собственным правилам, игра в жизни и творчестве. Азартный Зверев обожал играть - в Чапаева, в футбол, в шашки. Об игре в шашки художник написал «Трактат», состоящий из 57 толстых тетрадей. Владимир Немухин предпочитал игральные карты и в работах своих изобразил их в огромном количестве и в самых разных комбинациях.

Дмитрий Краснопевцев, хранитель древностей, жил в окружении старинных сосудов, колб, кувшинов, окаменелостей, добытых на раскопках. В полотнах, «жонглируя» черепками, точно слово «вечность», живописец складывал пронизанный одиночеством коллаж — натюрморт из предметов, некогда оставленных людьми.

Анатолий Зверев в мастерской В. Немухина на Тверской-Ямской
1982

А. Зверев
«Супрематическая композиция с бутылкой»
1958

Владимир Немухин

В. Немухин
«Валет ХХ годов»
2006

Дмитрий Краснопевцев

Д. Краснопевцев
«Свиток и чернильница»
1985

В преддверии своего второго дня рождения Музей АЗ сделал символический шаг - отказался от монографичности. Новая выставка «Игра» посвящена не только Анатолию Звереву, ранее единственному герою галереи, но и двум его современникам - Владимиру Немухину и Дмитрию Краснопевцеву, а также молодому художнику Платону Инфанте. Соединив их работы в нарочито легком, веселом проекте, кураторы экспозиции предложили непривычный взгляд на отечественное искусство и концепцию «человека играющего».

Как и предыдущие выставки Музея АЗ, «Игра» поражает не столько работами как таковыми (хотя концентрация шедевров здесь неизменно велика), сколько оригинальной кураторской идеей и оформлением пространства. Каждые несколько минут в залах меняется освещение, на стены проецируются видеозаставки, а пол стилизуется то под шашечную доску, то под стол для карточной партии. Но, заигрывая со зрителем, музей ведет двойную игру и размывает грань между серьезным и шутливым.

«Титульный» художник Музея АЗ представлен 14 «Супрематическими композициями». Работы были созданы в 1957–1959 годах по просьбе коллекционера и покровителя Зверева Георгия Костаки.

Это был в некотором роде заказ. «А сможешь написать в стиле Малевича и советских авангардистов 1920-х?» - «Смогу!» Зверев понимал, что супрематизм ему в общем-то чужд, но по предложению Костаки решил поэкспериментировать, - рассказала «Известиям» историю появления этих гуашей Александра Волкова, хранитель Музея АЗ.

Приняв вызов, азартный Зверев вступил в постмодернистскую игру. Жонглируя прямоугольниками и кругами, внешне сохраняя связь с великими предшественниками, он создал нечто иное по сути. Неожиданные, как будто случайные вкрапления цвета в монохромную гамму и неровные, нарисованные от руки линии наполняют геометрические абстракции эмоциями, фирменными зверевскими неистовством и спонтанностью.

Если Зверев-игрок предпочитал шашки (в музее хранятся 57 рукописных тетрадей с его трактатами о шашках), то Владимир Немухин вдохновлялся картами, которые на многие годы стали для него источником вдохновения и в буквальном смысле строительным материалом. Художник наклеивал их на холст, изображал в различных вариантах - порой предельно реалистично, порой - условно. Представленные в экспозиции 15 работ - лишь малая толика «карточного» наследия Немухина. Однако их подбор призван продемонстрировать разнообразие стилей и приемов при сохранении главного мотива.

Третий герой экспозиции - Дмитрий Краснопевцев - играет уже не столько со стилями и реальными объектами, сколько с перспективой и оптическими иллюзиями. Серо-коричневые вазы, веточки, книги на его натюрмортах образуют максимально неустойчивые конструкции, которые вот-вот должны развалиться, как карточные домики. Именно с Краснопевцевым вступает в диалог присоединившийся к трем классикам современный художник Платон Инфанте (сын еще одного советского классика - Франциско Инфанте-Арана).

Мультимедийные инсталляции Платона обыгрывают взаимодействие физических объектов и видеоизображений. Так, в работе «Коллизии» (2015) падающие на экране бруски «отскакивают» от реальных выступов на поверхности. А в «Угле отражения» (2017) движущаяся картинка становится продолжением деревянного упора, как будто прижимающего дисплей к стене.

«Что наша жизнь? Игра!» - разносятся по залу музея звуки знаменитой арии из «Пиковой дамы». Вслед за Германом эти слова могли бы повторить и герои экспозиции в отношении своего искусства. Но в отличие от неудачливого персонажа Пушкина и Чайковского они в своей игре победили.

Музей АЗ не похож ни на какой другой. Он связан с именем одного художника - Анатолия Зверева, и, хотя музейные проекты не ограничиваются его работами, они всегда в них присутствуют. Зверев оставил после себя целую художественную вселенную: число его работ исчисляется десятками тысяч. Но музей старается поразить посетителей не числом, а изяществом. Выбор места для музея на 2-й Тверской-Ямской продиктован еще и тем, что художник часто бывал поблизости. Здание музея трехэтажное, и каждый раз выставка, чтобы соответствовать пространственной структуре, разбивается на три тематических раздела. На верхнем этаже установлен проектор. Короткий фильм дополняет и развивает визуальный образ каждой выставки. В музее проходят лекции, музыкальные, образовательные программы. Музей издал более полутора десятков книг и альбомов. «Игра» - его пятый выставочный проект. Пятый за два года. Под каждый проект помещения музея полностью преображаются. Здесь все движется любовью к творчеству Анатолия Зверева и художникам его круга - Краснопевцев и Немухин как раз из их числа.

Владимир Немухин - единственный художник, чьи работы можно напрямую ассоциировать с названием выставки, заключающим в себе одновременно и ее концепцию. Игровое начало, которое каждый из трех художников так или иначе воплощал в жизни и в своем творчестве, у него представлено наиболее выразительно и очевидно. Одержимый образами игральных карт, он построил едва ли не все свое творчество вокруг них, отчасти видя в этом свою миссию. На выставке представлена его работа начала 1980-х «Ломберный столик» - на нем лежат карты - и работа 2009 года «Игра в три колоды» - и там все те же игральные карты. Валет - лейтмотив его выставочной экспозиции, занимающей в Музее АЗ один из этажей. Он словно находится на границе фигуративной и нефигуративной живописи. Его валеты еще узнаваемы, но они вот-вот расщепятся на атомы, канут во вселенную, где правят Кандинский и Малевич, и там соберутся в квадраты и треугольники.

На первом этаже выставки посетителей встречают работы Дмитрия Краснопевцева - изящные натюрморты, лишенные пространственной глубины. Есть белая плоскость, на фоне которой словно из ниоткуда прорастают предметы полуфантастического быта. Мы оказываемся в пространстве, где ничего не происходит. Время словно остановилось. И значение предметов, до сих пор ничего не значивших, вдруг разрастается до космических масштабов: камень на веревочке, кувшины, ветки и стволы деревьев. У них есть объем, но они не отбрасывают тени. Художник пытается постичь суть почти случайных предметов вне среды их повседневного бытия. Они лишаются привычного функционального назначения и становятся исключительно эстетическими объектами: бутылка еще может быть сосудом: в нее налита вода или вино, - но в жидкости плавает цветок. Огромный бумажный свиток, фактурой напоминающий бетонную стену, нависает над хрупкой чернильницей, из которой торчат две ручки. Скорее всего, ими нельзя ничего написать на этой бетоноподобной бумаге, но в этом и нет не